Вопросы истории, 1995, № 10-11
ПОЛИТИЧЕСКИЙ АРХИВ XX ВЕКА
Материалы февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) 1937 года
5 марта 1937 года. Утреннее заседание
Андреев (председательствующий.) Слово имеет т. Маленков, следующий Любченко.
Маленков.
Товарищи, в проекте резолюции по докладу т. Сталина сказано, что «некоторые наши партийные руководители страдают отсутствием должного внимания к людям, членам партии... что они либо хвалят их огульно без меры, либо также огульно, без меры исключают из членов партии тысячами и десятками тысяч».
И это действительно так. Посмотрим, например, с этой критической позиции на работу партийных организаций по проверке и обмену парт-документов. Приведу два факта. Факт первый: при проверке и обмене партдокументов только по мотивам так называемой пассивности было исключено из ВКП(б) 56 тыс. коммунистов. Я тут, кстати, на полминуты отвлекусь и отвечу на замечание, сделанное вчера т. Яковлевым. Он не совсем разобрался в цифрах, которые здесь привел, и неправильно указал на то, что местные организации стали скрывать данные о пассивных. «В статистике,— говорит,— даже исчезла графа о пассивных». Тут явное недоразумение. В действительности дело обстоит наоборот. Здесь присутствуют все активные участники проверки и обмена партийных документов и все могут подтвердить, что именно после выступления т. Сталина на пленуме ЦК об ошибках с исключением из партии местные организации начали по-настоящему учитывать пассивных. (Голоса с мест. Правильно!) Можно обвинять местные партийные организации в плохой работе по исправлению ошибок, но отнюдь не в том, что они стали скрывать пассивных. Графа о пассивных не исчезла, наоборот, она по-настоящему появилась после того, как т. Сталин вытащил на свет божий ошибки местных организаций по исключению из партии по мотивам пассивности и сказал тогда же, что на очередном съезде партии он — т. Сталин — имеет предложить внести поправку в устав партии.
Тут я, кстати, скажу, чтобы не возвращаться, что и со второй цифрой вышло недоразумение, когда Яковлев сказал, что сначала была цифра свыше 300 тыс., а потом 266. Тут опять-таки получилось недоразумение, которое связано с тем, что одна цифра была до учета рассмотрения апелляций, а другая — после учета. (Косиор. То есть окончательная?) Да, окончательная. Итак, я возвращаюсь к тому, о чем начал говорить, о 56 тыс. коммунистов. Потребовалось вмешательство ЦК ВКП(б), лично
{3}
т. Сталина, чтобы партийные организации начали изживать ошибки. Сейчас восстановлено из исключенных по мотивам пассивности 13 тыс. человек. Эта работа, несомненно, не закончена, ее надо продолжать, и исправление ошибок довести до конца.
Ошибки с исключением по мотивам пассивности являются тем более недопустимыми, что многие партийные организации далеко не так скоро, как с пассивными, добрались до действительных врагов партии. Приведу ряд примеров. Начну с Киевской организации. В Киевской партийной организации 450 троцкистов сумели обойти доверчивых руководителей и благополучно прошли и проверку, и обмен партийных документов. Разоблачили их позже, уже после того, как они получили партийные документы. В то же время в киевской организации было исключено по мотивам пассивности 1100 коммунистов.
В Азово-Черноморской организации 500 троцкистов и зиновьевцев получили новые партийные билеты и после этого только были разоблачены как враги партии. В то же время по мотивам пассивности было исключено 2 тыс. коммунистов. В Западной области 177 троцкистов и зиновьевцев получили партийные билеты и после этого были исключены как враги партии. В то же время по мотивам пассивности было исключено 1500 коммунистов. В Днепропетровской организации 169 троцкистов и зиновьевцев получили новые партбилеты и только после этого были исключены как враги партии. В то же время по мотивам пассивности было исключено 1250 коммунистов. Это, товарищи, относится не только к названным организациям, но и многим другим, и даже таким передовым организациям, как Московская и Ленинградская.
В Московской организации 820 троцкистов и зиновьевцев получили новые билеты и после этого были исключены как враги партии. В то же время по мотивам пассивности было исключено 6400 коммунистов. В Ленинградской организации 400 троцкистов и зиновьевцев получили новые билеты и после этого были исключены как враги партии. В то же время по мотивам пассивности было исключено 4600 коммунистов. Как видим, партийные организации с большой легкостью подходили к делу исключения из партии по мотивам пассивности, не умея в то же время своевременно разоблачить подлинных врагов партии.
Факт второй. Многие организации настолько легко подходили к делу исключения из рядов партии, что в порядке исправления ошибок местных партийных организаций, допущенных ими при проверке и обмене партийных документов, обязаны были восстановить в партии 56 тыс. коммунистов как исключенных без всяких оснований. Тут случайное совпадение с цифрой 56 тыс. пассивных.
Вот два факта, которые свидетельствуют о неправильном отношении партийных работников, организаций к членам партии. Как видите, эти факты относятся не к малой группе коммунистов. Если взять исключенных по мотивам пассивности, а также коммунистов, восстановленных как неправильно исключенных, кроме этой группы, то это составит более чем 100 тыс. коммунистов. Как видите, здесь проявилось недопустимо легкомысленное отношение к делу исключения из партии. К каким результатам это приводит, я хочу особенно подчеркнуть на примере некоторых отдельных партийных организаций.
Начну с Донецкой партийной организации. Я беру весь период руководства т. Саркисова с октября 1933 г. по настоящее время. За это время партийная организация Донбасса уменьшилась с 130 тыс. до 78 тыс., то есть на 52 тысячи. За это время исключено из партии в Донецкой организации 35 тыс. и механически выбыло 16 тыс. человек. Сюда входят не снявшиеся с учета и уехавшие, частью оставившие документы, частью не оставившие документов. Как видите, урон для организации весьма значительный.
Задумался ли когда-либо Донецкий обком и т. Саркисов над такими результатами своей работы? Я утверждаю, что нет, А разве не ясно в конце концов, что не большой заслугой партийного руководства является такая громадная, почти на 40%, убыль партийной организации. В то же время
{4}
важно отметить, что и при проверке и при обмене партийных документов Донецкий обком не сумел своевременно разоблачить злейших врагов партии, в результате чего 300 троцкистов-зиновьевцев и их пособников получили партийные билеты, сумели обмануть доверчивых руководителей, и, уже после обмена, они были разоблачены как враги.
Вторая организация — Киргизская, за весь период руководства т. Белоцкого, с октября 1935 г. по настоящее время, уменьшилось в своем составе с 14 тыс. членов и кандидатов партии до 6 тыс., то есть убыла на 7,5 тыс — больше чем на половину. Из них было исключено членов и кандидатов партии 5400, механически выбыло около 1 тысячи. Задумывался ли Киргизский обком и т. Белоцкий над такими результатами своего руководства? Я утверждаю, что нет. (Эйхе. На счет механически выбывших надо крепко нас поправлять.) Возьмем Одесскую организацию. За время руководства т. Вегера с апреля 1933 г. по настоящее время Одесская организация уменьшилась с 61 тыс. до 33,5 тыс. человек, то есть на 27,5 тыс. человек меньше. Исключено за это время из партии 23 тыс. членов и кандидатов партии и механически выбыло 7,5 тыс. членов и кандидатов партии.
В Таджикской организации, сравнительно небольшой организации, за время руководства т. Шадунца, с января 1935 г. по 1937 г., в этой небольшой сравнительно таджикской организации — всего в количестве 5700 человек членов и кандидатов партии — за это время было исключено 2500 членов и кандидатов партии, механически выбыло 400 членов и кандидатов партии. Тут надо подчеркнуть, что наряду с этим большим, огульным исключением из партии т. Шадунц не только не сумел разоблачить троцкистов и зиновьевцев, но, как мы располагаем теперь точными фактами, в ряде случаев оказывал сопротивление этому разоблачению.
Возьмем Казахстанскую партийную организацию. За время руководства т. Мирзояна, с апреля 1833 г. по настоящее время, Казахская партийная организация с 82 тыс. членов и кандидатов партии уменьшилась до 51 тыс., то есть на 31 тысячу. (Реплика Мирзояна не уловлена.) Я убежден, что вы в этих цифрах не разбирались, и поэтому не советую вам оспаривать их. Может быть, они кое-где неточны, может быть, они кое в чем не точны, но, во всяком случае, они недостаточно точны для того, чтобы оперировать этими большими цифрами и ставить этот большой вопрос. За это время в Казахстанской партийной организации исключено было 25 тыс. человек и механически выбыло 13 тыс. человек.
В Винницкой партийной организации за время руководства т. Чернявского, с октября 1933 г. по настоящее время, партийная организация уменьшилась с 34 тыс. до 21 тыс., то есть на 13 тысяч. Разбирались ли во всех этих фактах руководители партийных организаций? Я утверждаю, что нет, не разбирались. Как же можно говорить о ликвидации запущенности партийной работы, о воспитательной работе среди членов и кандидатов партии, когда обком проходит мимо таких явлений, когда из партийной организации выходят сотни и тысячи коммунистов, когда из партийной организации исключается четверть, треть и больше всего состава этой партийной организации? Эти факты говорят о невнимательном, нечутком отношении к членам партии, больше того, эти факты говорят о большой запущенности партийной работы. Эти факты полностью подтверждают то, что со всей резкостью подчеркивалось в решениях Центрального Комитета и что говорил и подчеркивал т. Сталин, когда говорил против огульного и валового отношения к коммунистам.
Пора покончить с этими недостатками. Речь идет не только о нечутком, невнимательном, неправильном отношении к членам партии, речь идет не только об отсутствии такого отношения к члену партии, какого требует Центральный Комитет. Речь идет о том, что надо прислушиваться к членам партии, не только учить их, но и учиться у них, у членов партии. Вы помните, как т. Сталин заявил на совещании стахановцев: «Ленин учил, — говорит т. Сталин, — что настоящими руководителями-большевиками могут быть только такие руководители...» (читает). Этот их опыт надо использовать в повседневной практике партийного руководства, как этому учил Ленин и учит т. Сталин.
{5}
Это особенно важно теперь, когда политический, культурный уровень, активность, революционный опыт, опыт социалистического строительства членов партии чрезвычайно возросли. Об этом с большой яркостью говорят следующие, например, данные. Я приведу здесь некоторые цифры. За последние 10 лет у нас значительно вырос общеобразовательный и культурный уровень коммунистов. Если в 1927 г. коммунистов с высшим образованием было в партии 9600 человек, то сейчас, в 1937 г., коммунистов с высшим образованием у нас имеется в партии 105 тыс. человек. Если со средним и незаконченным высшим образованием у нас в партии в 1927 г., было 23 тыс. человек, то сейчас, в 1937 г., у нас в партии имеется 267 тыс. человек коммунистов со средним и незаконченным высшим образованием.
Я приведу такие данные. В соответствии с лозунгом партии об овладении техникой мы имеем за последние 10 лет огромное увеличение коммунистов с высшим техническим образованием. В 1927 г. в партии было всего 751 коммунист с высшим техническим образованием. Сейчас, в 1937 г., мы имеем 47 тыс. коммунистов с высшим техническим образованием. Мы имеем в партии, кроме того, 41 тыс. техников, имеющих среднее техническое образование, мы имеем 5 тыс. агрономов с высшим техническим образованием, 4 тыс. агротехников со средним техническим образованием и т. д., и т. д.
Все эти члены партии, значительно поднявшие свой культурный уровень за время выполнения первой и второй пятилеток, овладевшие техническими знаниями, приобрели огромный опыт на конкретных участках борьбы за строительство социализма. И руководителям местных организаций не только в порядке заботы о членах партии, но и в целях использования этого громадного опыта и знаний в повседневной практике своего руководства необходимо уметь внимательно относиться к членам партии, к людям, к работникам. Надо, как этого требует Центральный Комитет, изучать работников, знать, чем они живут и на чем растут. Надо индивидуально подходить, как это записано в резолюции пленума, к членам партии. «Индивидуальный подход составляет главное дело в нашей организационной работе», — так говорит т. Сталин.
Второй вопрос, на котором я хочу остановиться, — это недостатки в практике подбора кадров. Вы помните, как в проекте резолюции по докладу т. Сталина сказано об этом: «В ряде случаев деловой подход к работникам...» (читает). Я думаю, что каждый из присутствующих здесь может восстановить много примеров, иллюстрирующих это совершенно правильное положение. Я хочу иллюстрировать это положение двумя примерами, с оговоркой, что в указываемых мною организациях если не создалась семейка близких людей, то методы их работы создают условия и возможности для этого.
Вот пример первый. Возьмите Татарскую партийную организацию. Известно, что т. Лепа в 1930–33 гг. работал в Узбекистане. В 1933 г. начал работать в Татарской партийной организации, и вот из Узбекистана за ним перекочевали в различное время, но, главным образом, в первый же период руководства его, следующие товарищи, теперь работающие в Татарии: заведующий отделом руководящих парторганов, заведующий промышленно-транспортным отделом, заведующий отделом школ и науки, заместитель заведующего отделом партийной пропаганды, кстати сказать, снятый в Узбекистане с поста заведующего отделом Самаркандского горкома за сращивание с контрреволюционными, троцкистскими, кулацко-байскими элементами, некий Лушников... (читает, кончая словами: «заместитель заведующего торговым отделом Артамонов, ныне арестованный за контрреволюционную вредительскую деятельность».) Больше того, в Татарию из Узбекистана приехали и такие «незаменимые» работники, как комендант дома правительства, который в Самарканде в каких-то там в неблаговидных поступках был замешан,— Хазин, заведующий гаражом и др.
Я не утверждаю, что в Татарии сложилась артель, но разве не ясно, что такие методы подбора работников, когда многие руководящие посты в аппарате обкома партии заняты работниками, прибывшими вместе с ним из
{6}
Узбекистана, из других организаций, эти методы не способствуют укреплению связи и руководства с местным активом Татарской партийной организации и не способствуют выращиванию новых кадров партийных работников. Больше того, они препятствуют развертыванию самокритики в организации.
Возьмем пример второй — Восточно-Сибирскую партийную организацию. Известно, что т. Разумов работал до Восточной Сибири в Татарии, и вот с переходом т. Разумова на работу в Восточную Сибирь,— случайно так вышло, что и Татария и Восточная Сибирь,— за ним постепенно перекочевали многие работники из Татарии. (Каминский. Новая Татарская республика.) Паперный— заведующий промышленно-транспортным отделом Восточно-Сибирского обкома, — я не буду перечислять по фамилиям,— заведующий сельскохозяйственным отделом обкома, секретарь Иркутского горкома. Вы заметьте: там секретарь Казанского горкома, а тут секретарь Иркутского горкома,— и вообще перевозящие за собой людей, как правило, сажают секретарем горкома обязательно своего человека,— заместитель председателя крайисполкома, сейчас арестованный, кстати сказать, как участник деникинской контрразведки и член троцкистской контрреволюционной организации, секретарь одного из крупнейших пограничных районов — Ворзинского, сейчас арестован и исключен из партии, выходец из враждебного класса, секретарь Заваринского райкома, секретарь Усольского райкома, инструктор Восточно-Сибирского крайкома, секретарь парткома завода им. Куйбышева. Лерман — я не знаю, он из Татарии или нет, боюсь утверждать, но он в Восточную Сибирь перекочевал вместе с Разумовым и работал здесь до последнего времени представителем Восточной Сибири в Москве, — сейчас арестован как участник контрреволюционной организации. (Голос с места. Он из Иркутска.) Про Лермана я боюсь утверждать. В Восточной Сибири краевой прокурор — из Татарии, кандидат в члены бюро снят с работы за связь с троцкистами. (Голос с места. Он работал не в Татарии.) Он работал не в Татарии, а в Орле с вами, в Восточной Сибири работает заведующий отделом пропаганды и агитации, работал с вами в Орле, а из Орла не особенно рекомендовалось брать работников. В Восточной Сибири работает заместителем председателя крайисполкома Марецкий — кандидат в члены бюро, есть сведения, что он принадлежал к троцкистской организации.
Я не хочу опять-таки, товарищи, сказать, что в Восточной Сибири сложилась артель, что все названные товарищи — негодные работники, но, как видите, методы подбора работников не содействуют, как показал печальный опыт Азово-Черноморской и Киевской организации, укреплению связи партийного руководства с партийным активом.
Такие факты мы имеем и по очень многим другим организациям. Вот от таких методов подбора партийных кадров, как я понимаю, следует сейчас решительно отказаться. Надо иметь в виду, что такое массовое перетаскивание людей, раньше совместно работавших в той или иной партийной организации, мешает росту актива данной партийной организации и препятствует выдвижению новых кадров. (Голос с места. И способствует притуплению бдительности самого руководителя.) Правильно. Так как время у меня, товарищи, мало, я опущу кое-что из намеченного и хочу несколько замечаний сделать о составе наших партийных кадров.
Я беру состав партийных работников, утвержденных ЦК. Их всего 5860 человек. Это так называемая номенклатура ЦК. Наибольшее количество падает на секретарей горкомов и райкомов— 5275 человек, первых и вторых секретарей. Центральный комитет недавно взял кадры секретарей райкомов и горкомов в свою номенклатуру. ЦК ВКП(б) начал утверждение секретарей райкомов и горкомов в январе 1935 года. Утверждая состав секретарей тогда, в январе 1935 г., ЦК признал невозможным оставить в качестве секретарей 770 человек. Дальше, подбор кадров секретарей райкомов и горкомов происходил в ходе проверки партийных документов. Центральный Комитет перед началом обмена партийных документов вместе с обкомами и крайкомами, ЦК
{7}
нацкомпартий дополнительно не утвердил еще 630 человек секретарей райкомов и горкомов.
Таким образом, с того времени, когда ЦК ВКП(б) ввел порядок утверждения секретарей районных комитетов, из представленных обкомами, частью вместе с ними, было отведено и освобождено от работы 1400 человек секретарей райкомов. И все же после такого значительного отбора секретарских кадров среди секретарей райкомов и горкомов разоблачено 185 врагов партии, в том числе разоблачено троцкистов и зиновьевцев 84 человека, белогвардейцев и кулаков— 18 человек, жуликов— 17 человек, разложившихся— 16 человек и т. д.
Я хочу, товарищи, некоторые данные привести и о других кадрах, не только секретарях райкомов. Вот заведующих отделами областных комитетов партии у нас из 398 учтенных нами было исключено и разоблачено как врагов 35 человек. Тов. Андреев уже сказал, что 23 из них падает на заведующих отделами пропаганды и культурно-просветительными отделами. Я мог бы назвать, по каким краям и областям, но за отсутствием времени не буду называть.
Заместителей заведующих отделами из учтенных 26 человек 13 человек разоблачены как враги партии. Из инструкторов 1620 человек разоблачено как врагов 63 инструктора. Заведующих отделами горкомов из 2031 разоблачено как врагов партии 111 человек. Я хочу назвать, правда, тут не полный учет у нас, но все-таки хочу назвать вам цифру, она, пожалуй, будет полезна, секретарей партийных комитетов и парторгов первичных организаций. Учтено у нас 94145 человек. Это почти все, чем мы располагаем. Тов. Сталин назвал здесь 102 первичных партийных организаций. Разоблачено как врагов 3212 человек, или 3,4% к общему составу партийных организаций. Как видите, товарищи, порядочное количество партийных работников у нас разоблачено. Я не буду приводить данные за недостатком времени по отдельным организациям, хочу только два момента отметить.
Первое— опять-таки по Донецкому обкому. Тут сложилось такое впечатление, вот т. Саркисов выступает второй раз, и на прошлом пленуме и на этом пленуме, и каждый раз подчеркивает, что сам Шаев разоблачен. И складывается такое впечатление, что только один Шаев разоблачен. Это неправильно, там, кроме Шаева, много других разоблачено. Сергеев разоблачен, о котором он почему-то не подчеркнул. Видите, ежели основательно разбираться, то не выйдет так, что вами Сергеев разоблачен. Заместитель Шаева разоблачен, секретарь районного комитета разоблачен, заместитель секретаря райкома, 30 пропагандистов, 49 секретарей райкомов и парторгов первичных организаций, и остальных работников партийного аппарата разоблачено 56 человек.
Я хочу задержать ваше внимание, чтобы остановиться на Вайсберге. Вайсберг был заведующим отделом руководящих парторганов в Донбассе. Потом он был снят с работы, потому что он скрыл свою принадлежность к троцкистской организации. После этого он был перемещен на работу секретарем райкома. Надо сказать, что он пользовался большим доверием у т. Саркисова. Тов. Саркисов помнит, при каких условиях был арестован Вайсберг. Он был арестован в момент выполнения очень ответственного поручения Донецкого обкома. Вайсберг был представителем Донецкого обкома. Они знали, что этот человек имел троцкистское прошлое, и почему-то человеку разоблаченному как скрывшему свое пребывание в троцкистской организации оказывают такое доверие. Вайсберг имел очень крупные политические ошибки. Надо сказать, что вы недооцениваете этого момента. При отчете, когда говорили об итогах обмена парт-документов, вы ни слова об этом не сказали, и на Пленуме вы тоже ничего не говорили, а Вайсберг — это такая гнида, такой отвратительный тип — троцкистский последыш. (Голос с места. Правильно.) Он втерся в доверие партийной организации.
Или взять Харьковскую организацию. Я не знаю, может быть, т. Демченко будет иметь возможность сказать по этому поводу. Я только должен сказать, что там тоже очень много разоблаченных. Об этом здесь
{8}
уже говорили. Я хочу только сказать, что когда был Пленум Харьковского обкома, т. Косиор знает об этом пленуме, фактически на Пленуме был поставлен вопрос перед ЦК ВКП(б) и ЦК КП(б)У о привлечении к партийной ответственности Демченко. Демченко до сих пор не понимает, за что он отвечает. Демченко отвечает за Харьковскую партийную организацию, отвечает не в меньшей степени, чем Азово-Черноморский крайком и Киевская организация. (Голос с места. Правильно!) Я не буду останавливаться на теперешнем составе партийных кадров. Порошу мне продлить время на 7 минут. (Голос с места. Продлить!)
Андреев. Продолжайте.
Маленков. Я упущу вопрос о составе партийных кадров, хотя данные очень интересные. В заключение я хочу обратить ваше внимание на одно обстоятельство, что запущенность партийно-хозяйственной работой сказалась также и в том, что за последние годы обкомы партии не выдвигают перед Центральным Комитетом партии конкретных вопросов партийно-политической работы. Это совершенно ненормальное явление. Секретари — партийные работники, в первую очередь секретари обкомов, концентрируют у себя огромный опыт политической работы и не ставят перед Центральным Комитетом совершенно вопросов партийной работы. Я говорю безо всяких преувеличений. Совершенно не ставят вопросов партийно-политической работы.
Я хочу подчеркнуть следующее обстоятельство, что я говорю не только о каком-нибудь новом вопросе партийно-политической работы, но подчас отсутствуют даже самые основные вопросы о состоянии партийных .организаций. Это есть огромный недостаток в партийной работе, и он относится ко всем организациям.
Я хочу привести несколько коллективных примеров. Известно, что совсем недавно прошло утверждение секретарей обкомов партии. Недавно произошла передвижка трех секретарей обкомов: т. Семенова, т. Лаврентьева и Варейкиса. Тов. Варейкис, приехав на ДВК, говорит так: что он не ожидал встретить в ДВК такой запущенности в области партийной работы. Я думаю, что на свежую голову т. Варейкис заметил недостатки, которые не были замечены т. Лаврентьевым. (Смех.) (Лаврентьев. Правильно, я расскажу.)
Вот т. Семенов приехал в Сталинград. (Смех.) После того, как он познакомился несколько с положением дел, он говорит, что он не ожидал встретить в Сталинграде такой запущенности партийной работы. (Смех.) Я думаю, что свежему глазу т. Семенова больше заметны такие недостатки, которые не были известны ЦК. Тов. Лаврентьев приехал из Крыма. После того, как он познакомился на месте с положением дел, он говорит: я не ожидал встретить в Крыму такую запущенность партийной работы. (Смех.) (Якир. И главное, все трое говорили правильно.) Я думаю, что т. Лаврентьеву более заметны те недостатки, которые не известны были ЦК. Я рассказал об этом, пользуясь одновременным свиданием и т. Варейкиса, и т. Семенова, и т. Лаврентьева. Имеется ряд фактов, когда руководство крайкомов и обкомов Перед ЦК ВКП(б) не ставит всех вопросов о недостатках руководства, такие явления не единичные, наоборот, они многочисленны. Очень важным условием для быстрого устранения недостатков является более критическое отношение к этим недостаткам партийной работы и активная постановка перед ЦК ВКП(б) вопросов о партийно-политической работе.
Вот еще, товарищи, примеры такого не совсем критического отношения к своей работе, фактов, происходящих в организации. Я считаю, что факты, которые я изложу, они неправильно воспитывали кадры. Вот я возьму, например, из Челябинской области. Я не знаю, известно это т. Рындину. Там есть Шатровский районный комитет партии, там невоспитанное партийное руководство. Известно, что Челябинская обл. получила средства от правительства на приобретение кормов. И вот Шатровский райком партии 5 января 1937 г. в протоколе своем, в решении своем записал об оказании государственной- помощи колхозам района
{9}
со стороны Челябинского обкома и Кузьмы Васильевича Рындина на приобретение кормов. (Смех, шум в зале.) Я считаю, что это невоспитанная партийная организация. Подумаешь, какая честь — получили от правительства помощь, и вот тебе такая история. (Смех.)
Или вот тот же райком, чтобы показать, что это совсем не случайно. Этот же Шатровский райком в январе месяце записывает в своем решении о выдаче, о вывозе колхозам государственной семенной ссуды, отпущенной обкомом при помощи секретаря обкома т. Рындина. Надо было отменить такого рода решение, нельзя так воспитывать партийные организации, это неправильно. (Косарев. Это не то что неправильно, а отвратительно, антипартийно. Ежов. Это хуже чем неправильно.) Вот я возьму Ярославскую область. Недавно т. Вайнов пришел в отдел руководящих парторганов и заявил претензии о том, что «Правда», орган ЦК партии, неправильно совершенно покритиковала Ярославскую областную конференцию. Мы решили проверить, может быть, думаем, действительно, «Правда» напрасно обидела человека. Послали туда инструкторов проверить. Они привезли такие материалы и документы, которые, когда я показал т. Вайнову, он со стыдом отступил от своего обвинения «Правды». Там было много вещей, телеграмм со всякого рода приветствиями Антону Романовичу, где говорилось: «Антон Романович, приветствую тебя и все проч.»— длинное по своим размерам. (Голос с места. Кто такой Антон Романович?) Антон Романович — это т. Вайнов. (Смех.) Вот такие факты. Я когда рассказал т. Вайнову, он говорит, что это никуда не годится и в связи с этими фактами отступил от обвинения «Правды».
Там есть Красно-Перекопский район. На Красно-Перекопском районном собрании т. Вайнов выступил и в своей речи сказал: «У вас что-то подозрительно тихо». Теперь они собираются на выборы и пишут приветствия т. Вайнову. Они берут это выражение — «У вас что-то подозрительно тихо»— за лозунг. «Это указание т. Вайнова вскрыло...» (читает). А он и сказал только, что у вас что-то подозрительно тихо. (Смех.) Я думаю, что это — результат неправильного воспитания партийной организации.
Вот, товарищи, я хочу привести еще один пример о Казахстане. Тут у меня небольшое, на полсекунды, отступление по поводу Хан Тенгри. Хан Тенгри— это мощный горный массив Восточного Тянь-Шаня на границе Киргизии, Казахстана и Китая. Площадь его 10 тыс. кв. километров. Получил он название по своей вершине — пик Хан Тенгри, что в переводе означает «Царь духов». Это я прочел сегодня в энциклопедии. Это высочайшая точка Тянь-Шаня— 6697 метров. Так теперь нет этого самого Хан Тенгри. Бюро Казахского крайкома 14 сентября 1936 г. переименовал его в пик Мирзояна. (Общий смех.) (Косиор. А как же география? Каганович. Теперь энциклопедию переделывать придется. Жданов. И географические карты все переделаны?) К сожалению, товарищи, это было решено на бюро Казахского крайкома с участием т. Мирзояна. (Смех.) (Гамарник. Это в порядке антирелигиозной пропаганды. Мирзоян. Тов. Маленков, потом это отменили.) Независимо от того, отменили или не отменили. (Ворошилов. В энциклопедии об отмене ничего не сказано?) Нет. (Смех.) Вот, товарищи, я еще хотел один пример привести относительно бакинской организации. (Молотов. Просим, просим. Каганович. Багиров все время напрашивается, а вы не решались.)
Маленков. 27 декабря 1936 г. собирается пленум ЦК, пленум бакинского комитета партии по вопросу об итогах обмена партдокументов. И вот, где, казалось бы, надо развернуть критику итогов работы по обмену и прочее, они на этом пленуме принимают очень большое письмо товарищу Берия в связи с проведением итогов об обмене (Косиор. О недостатках пишут?) Нет, тут сказано о нефти, о том, что — «вторая хлопковая база», что «с твоим именем связан огромный разворот работы по освоению...» и т. д., «...с твоим именем связано создание новых нефтяных промыслов...» (Смех.) «...с твоим именем связана произведенная техническая реконструкция технического хозяйства...» и т.д., очень много сказано. (Антипов. А насчет невыполнения плана по нефти не сказано?) Сказано. Вот я отвечу
{10}
на реплику т. Антипова. По этому поводу в письме записано: «Со сталинским мастерством ты привил Закавказью вкус к вопросам хозяйства». (Общий смех.)
Багиров. Тов. Маленков, все же резолюцию мы приняли по итогам обмена?! А это письмо было связано, я сейчас скажу, с чем. Закавказская федерация ликвидируется, мы должны были отметить это дело.
Маленков. Тов. Сталин сказал на 15 съезде партии: «Ежели мы — большевики, которые критикуют весь мир, которые, говоря словами Маркса, штурмуют небо, если мы ради спокойствия тех или иных товарищей откажемся от самокритики, то разве не ясно, что ничего, кроме гибели нашего великого дела, не может из этого получиться?» Я, исходя из этого, все эти факты привожу. (Голоса с мест. Правильно!) Тогда я еще один пример приведу, товарищи. В Грузии в августе 1936 г. собирается пленум ЦК Грузии и обсуждает вопрос большой о мероприятиях по дальнейшему укреплению колхозов Грузии. Тов. Берия делает очень обстоятельный, я его читал, обширный и очень интересный доклад. Он помещается, примерно, на семи с лишним полосах газеты, занимает весь номер газеты. Хороший доклад был сделан. Вместо резолюции по докладу принимают следующее предложение: «Доклад т. Берия утвердить. Предложить всем организациям положить его в основу всей дальнейшей работы». Я думаю, это неправильно воспитывает партийную организацию. (Голоса с мест. Правильно!)
Маленков. Так вот, товарищи, вопрос об устранении недостатков партийной работы сейчас поставлен как никогда круто. Особенностью постановки вопроса о перестройке партийно-политической работы является то, что она, эта перестройка, ставится под контроль самих партийных масс. В решении предусмотрены такие меры, как выборность, отчетность, закрытое голосование. Все эти меры в сочетании с таким гигантским делом, как намеченная политическая переподготовка кадров, уже в ближайшее время, несомненно, дадут свои огромные положительные результаты.
Андреев. Объявляется перерыв до 6 час. вечера.
5 марта 1937 года. Вечернее заседание
Андреев (председательствующий). Заседание открывается.
Осинский. Прошу слово к порядку.
Андреев. По личному вопросу?
Осинский. Я хочу спросить, когда мне будет предоставлено это слово?
Андреев. В конце заседания. Слово имеет т. Любченко, следующий т. Шверник.
Любченко.
Товарищи! В исключительном по своей силе и ясности докладе т. Сталин вскрыл, почему наши руководители партийных и государственных, как он сказал, организаций, не сумели разглядеть контрреволюционных троцкистов и иных двурушников, и развернул перед нами целую программу мероприятий, овладев которыми, мы окажемся достаточно вооруженными для того, чтобы разоблачить подлого, ловко маскирующегося врага и громить его.
В докладе т. Сталин вскрыл наши ошибки и недостатки, связанные с успехами, ошибки и недостатки, рожденные на этапе больших побед и бурного роста социалистического строительства, представляющие, так сказал т. Сталин, теневые стороны наших успехов.
Когда еще и еще раз просматриваешь те девять пунктов, о которых говорил т. Сталин и которых нельзя забывать каждому коммунисту, большевистскому руководителю— в первую очередь, то еще с большей силой ощущаешь, что в руки партийных организаций дана программа борьбы с врагами, за подлинное большевистское руководство социалистическим строительством на значительный период сосуществования двух систем: системы социалистической в нашей стране, победившей пока что на одной шестой части земного шара, и системы капиталистической,
{11}
господствующей на пяти шестых частях. Как и следовало ожидать, все вопросы классовой борьбы в современной обстановке стали понятнее, яснее, как понятны и ясны стали задачи для коммунистов Союза Советских Социалистических Республик, и мы с вами оказались более подкованными, более вооруженными.
Товарищи, нужно сказать, что ЦК ВКП(б) в решении от 13 января 1937 г. по вопросу о неудовлетворительном партийном руководстве Киевского обкома и недочетах в работе ЦК КП(б)У ярко вскрыл многие теневые стороны наших успехов, дал нам предметный урок, совершенно правильно взяв для обучения столичную киевскую организацию и ЦК КП(б)У. Я должен на пленуме ЦК ВКП(б) прямо сказать, что вряд ли можно было бы найти другую организацию со столь ярко выраженными ошибками нового типа, как Киевская партийная организация. Позвольте мне на некоторых из этих ошибок остановиться, сделав перед этим краткое замечание по выступлениям Косиора и Постышева.
Тов. Косиор, не желая, очевидно, резко рвать с обанкротившейся вконец линией, делает так, как он говорил,— о том, чтобы не ссориться с т. Постышевым. Он поставил остро ряд вопросов о наиболее грубых ошибках, в частности, в деле подбора кадров, в вопросах зазнайства, хвастовства, саморекламы и подхалимства, и об ошибках, совершенных на одном из самых ответственных и важных участков — на участке идеологическом и культурно-национального строительства. Я бы сказал, что по своей скромности, присущей т. Косиору, он готов принять на себя и свои, и чужие ошибки. Но, к сожалению, такая тактика, как мы убедились в этом на опыте пленума ЦК КП(б)У и, в частности, на опыте пленума ЦК ВКП(б), не позволяет до конца вскрыть механику ошибок и не дает возможности в полной мере извлечь уроки из этих ошибок. На этом пленуме, в частности, эта тактика привела к тому, что т. Постышев произнес речь, соответствующую 10% ошибок, имеющихся в Киевской организации и в ЦК КП(б)У, за который он также отвечает, оставаясь, как правильно сказал т. Кудрявцев, на тех позициях, что страдает он не столько за свои ошибки, сколько в порядке обучения Центральным Комитетом ВКП(б) других партийных организаций. Я прямо скажу: нужно поражаться тому, как мог т. Постышев после Киевского областного актива, проведенного т. Кагановичем, актива, который для нас, членов ЦК КП(б)У, был хорошей школой того, как нужно вскрывать ошибки, как нужно находить корни их, как нужно их разоблачать и как нужно на этом воспитывать партийную организацию... Как мог после такого актива т. Постышев остановиться только на одном Карпове и земельных отделах? Дело не в этом только.
Возьмем такой вопрос, как вопрос кадров. Хотя здесь т. Косиор говорил уже, но я считал бы необходимым перечислить троцкистов, сидевших на ответственной партийной работе, для того, чтобы потом остановиться на том, откуда и каким путем проникли эти троцкисты и как сумели рассеяться и занять наиболее важные участки нашей работы. Я их просто перечислю. Заведующий транспортным отделом обкома — раз, зав. отделом пропаганды марксизма-ленинизма — два, зав. совторготделом — три, зав. отделом руководящих парторганов — четыре, оба зама председателя облисполкома — шесть, областной прокурор, заведующий земельным управлением, заместитель заведующего местпрома и, наконец, до последнего времени работавший редактор газеты. Если к этому прибавить двух помощников т. Постышева Лейбмана и по обкому Фотина, то вы увидите, что букет довольно солидный, чтобы говорить о том, что по существу им принадлежала руководящая роль, а не останавливаться на одном Карпове. Не в этом дело.
К этому букету областного порядка приходится добавить еще букет нашего аппарата ЦК КП(б)У и в особенности руководящих работников культурного фронта. Напомню его, хотя т. Косиор и говорил о нем уже: заведующий отделом пропаганды марксизма-ленинизма Ашрафьян, заведующий отделом науки, зам. заведующего отдела работников руководящих парторганов, а к этому прибавляется еще президент ВУАМЛИН’а, дирек-
{12}
тор института Красной профессуры, председатель Союза писателей и т. д. Я не перечислил ряда директоров института: Института историографии, философии и т. д. Как видите, достаточно солидный, компактный букет на основных серьезнейших руководящих постах начиная от отдела партийных органов и кончая идеологическим участком, который для нас на Украине особенно чувствителен, в особенности культурно-национальный участок. Тут я целиком и полностью согласен с т. Берия, который, выясняя значимость этого участка, тут же добавил, что такое значение этот участок имеет для Украины и для других национальных республик.
Действительно, часть этих троцкистов являлась работниками Харьковского обкома еще в прежние годы и была переведена в Киев вместе с другими троцкистами, как Васильковский и др.,— для укрепления аппарата Киевской области, как совершенно правильно говорил т. Косиор и другие товарищи. Отчасти из других областей попадали сюда работники в порядке товарообмена. Заместитель председателя Киевского облисполкома был обменен на заместителя председателя Харьковского облисполкома. Тот поехал в Харьков, а этот приехал в Киев, оба оказались троцкистами и в последнее время приехали в Народный Комитет Внутренних Дел.
Если посмотреть на троцкистских контрреволюционных бандитов, если поинтересоваться, как они могли пролезть на эти руководящие посты, расшифровать эту механику, — а мы этой механикой интересовались, т. Косиор подробно разъяснил об этом на пленуме ЦК КП(б)У,— то увидим, что значительная часть этих троцкистов— слушатели института Красной профессуры, советского строительства и права: Дзенис, Ашрафьян, Сараджев, Сазонов. Все они учились в свое время вместе с Постоловской. Экспортировались они начиная с 1934 г. довольно развернутым фронтом и с нарастающей быстротой. А как дело происходило? Это предостережение нам в вопросе о подборе кадров. Сначала пробирается Дзенис, потом он рекомендует Ашрафьяна. (Берия. Выгнанного с партийной работы в Закавказьи.) Выгнанного с партийной работы в Закавказьи. Дзенис рекомендует его, и он довольно быстро без всякой проверки ввозится на Украину и садится на очень ответственный пост. Ашрафьян тянет за собой Сараджева, Сараджев — следующего, и сразу получается десяток троцкистов, рассаженных на самые ответственные посты. Я уже сказал, что они ввозились с такой быстротой и с таким быстрым предоставлением им ответственной работы и немедленного партийного авторитета, что трудно было раскрывать не только партийным работникам, работникам культурного фронта, но и работникам Наркомвнудела, которым пришлось заниматься и в конечном счете их арестовать. Трудно было еще и потому, что Лейбман и Фотин материалы Наркомвнудела читали заблаговременно и, очевидно, информировали о всех перипетиях и о том, как нужно приспособлять свою тактику, приводить ее в соответствие с теми материалами, которые попадают в Наркомвнудел и в другие органы. Вот вам первая группа.
Вторая группа— это друзья Лейбмана. А все вместе они составили такую семейку, о которой хорошо сказано в проекте постановления, что «никакие голоса...» (читает). Я скажу еще больше: все вместе они составили такую семейку, что их голоса не только снизу, но и сверху могли с очень большим трудом прошибить. (Голос с места. А пробовали?) Не торопите меня, я обо всем расскажу подробно — и о сигналах и о том, пробовали ли. Мы попробовали на примере Лейбмана посмотреть, как шло протаскивание. У меня нет протокола допроса НКВД, но я могу восстановить по памяти; если в чем-нибудь ошибусь, члены Политбюро ЦК КП(б)У меня поправят. Он рассказывает примерно такую простую механику. Я, говорит, как помощник т. Постышева занимался разработкой экономических вопросов и подготовкой черновых набросков речей для выступлений. Для этой работы я привлекал целый ряд своих приближенных ко мне троцкистов, причем приближал их я очень ловко: по окончании работы я всегда представлял их и говорил: вам нравится разработанный раздел о транспорте? Это разработал Раисов, он замечательный работник.
{13}
А после этого Раисов выдвигался и получал назначение начальника политотдела Южной железной дороги. Так он рассказал о Брагинском, который пошел заместителем заведующего отделом кадров в Одессе.
Механика, которая еще раз подчеркивает, что ежели подбор кадров передоверишь хотя бы самому тебе доверенному лицу, он тебе наберет такие кадры, которые тебя потом крепко-прекрепко подведут. Так вот я вам скажу, мы — члены Политбюро ЦК КП(б)У, нас все-таки знает не только Украина, а и Союз, почти все мы состоим в составе пленума ЦК ВКП(б), прошли определенную школу. Вы вправе нас спросить: куда это вы смотрели— члены Политбюро? У нас произошло в подборе кадров двойное передоверие. Тут мы, конечно, ответственность несем, и несет ее, в частности, и первый секретарь ЦК КП(б)У т. Косиор, но у нас произошло двойное передоверие в подборе кадров — мы передоверили дело подбора кадров в значительной мере второму секретарю ЦК КП(б)У (я расскажу потом, как мы запутались в нумерации секретарей). (Смех.) Передоверили второму секретарю ЦК, а т. Постышев передоверил, как это не неприятно, — это дело по очень большой группе т. Постоловской, а с другой стороны, по очень большой группе — Лейбману. (Голос с места. А где же был третий секретарь?) Вас это особенно интересует? У нас третий секретарь, между прочим, не является решающей силой. Так что он был в составе Политбюро.
Товарищи, можно было, конечно, ошибиться в подборе того или иного работника, его можно проверить, посмотреть, что он из себя представляет, но я должен сказать, что мы допустили сами очень крупную ошибку — эти неправильно подобранные люди у нас возвеличились, приобрели партийный авторитет с неимоверной быстротой, без всякой проверки. Приобрели такой партийный авторитет, который ослеплял не только рядовых коммунистов, а и руководящих, районных и других работников, ибо они рассматривали, что перед ними ортодоксальные носители марксо-ленинской доктрины. Это возвеличивание шло по целому ряду путей. Первый— это кооптация, которая не вызывалась никакими обстоятельствами, и Ашрафьян, Дзенис и Сенченко были кооптированы. Второй— монополия докладов и третий— похвала, неимоверная похвала, кстати и не кстати, совершенно незаслуженная. Тов. Кудрявцев тут говорил, что их называли «большевистской свежей кровью», но их называли и еще больше. Такая похвала была ничем не оправданной и не заслуженной — ни их работой, ни их теоретическими трудами. Вот т. Постышев говорил: если бы Радкова поставить на голосование, парторганизация его бы заголосовала и не избрала, но еще четыре месяца тому назад, когда его попробовали покритиковать, т. Постышев сказал: Радков — это один из крепких большевиков, хороших работников, и у него надо учиться работать.
Конечно, после этих рекомендаций как эти люди выглядят? Они выглядят как особо доверенные, как особо необходимые работники и, конечно, они никем не контролируются, создают то, что они создали при Киевском обкоме,— «скорую помощь по пропаганде», которая состояла из 16 человек, из них 13 человек троцкистов. Вот вам «скорая помощь», только неизвестно, для кого. Вот насчет сигналов.
В проекте резолюции сказано о том, что партийные работники потеряли вкус к идеологической работе. Я вам должен сказать, что это совершенно правильно. И я бы к этому добавил еще одно: что мы иногда недооцениваем, что значит печатное слово. Печатное слово распространяется у нас в колоссальном количестве экземпляров. Ошибка напечатанная не может поправляться канцелярским путем. Если практика, какого-нибудь заведующего коммунхозом можно поправить в кабинете, то того, кто работает на идеологическом фронте, печатает, того надо поправлять, как говорится, всенародно. Иначе эта ошибка будет действовать и дальше. У нас с этим культурно-идеологическим фронтом было следующее. Есть у нас такой журнал, называется «Под знаменем марксизма-ленинизма». Из шести членов редколлегии пятеро оказалось троцкистов, и только одна Постоловская оказалась на свободе. (Косиор. Что это значит?) То есть — член партии,
{14}
а остальные арестованы. Я об этом говорю. Я только в этом смысле говорю. Пятеро оказалось троцкистов арестованных. Я вам должен сказать прямо, в этом журнале есть груда написанных антиленинских, антисталинских, антипартийных вещей и по крестьянскому вопросу— явно троцкистские установки, и по национальному вопросу. Вот мы этот журнал-то когда-то вытащили. Я сам эти материалы принес т. Косиору, а потом в кабинете т. Постышева мы рассматривали их. Пришли к заключению, что надо их раскритиковать. Условились, что секретариат подберет лиц, которые раскритикуют. Это было в апреле прошлого года. Прошел почти год, что же вы думаете, что-нибудь написано по этому вопросу? Ни одного слова, никакой критики. (Сталин. А Попов отказался? Косиор. Ему было поручено, а он замахорил.) Я не знаю, кому было поручено. (Косиор. Там же условились, что ему поручено.) Нет, условились, что секретариат подберет людей.
Вот второй вопрос. Был такой президент Дзенис. (Смех.) Ныне арестованный. Собрали ему актив пропагандистов. Делал он инструктивный доклад о Сталинской конституции и разъяснял на этом активе о конституции следующим образом: Вы должны уметь понимать, что такое всеобщее избирательное право по новой конституции, вы должны ее уметь читать. Прежде всего я вам разъясню: попы есть трудящиеся и нетрудящиеся. Трудящиеся — это такие, которые и попы, и работают в советских учреждениях. А второй — в конституции есть такой пункт: кто не работает, тот не ест. Вот по этому пункту мы всех, кого надо, переарестуем, вышлем в Соловки. И вот они получат право голоса. (Мехлис. Вам полтора года тому назад было сказано, что он ломинадзовец.) Кому вы говорили? Я не помню, мне не говорили. Хотя я не ведаю пропагандой, но я этот факт притащил в ЦК, мы обсуждали его. Когда начали составлять конституционную комиссию, я Постышеву говорил, что Дзениса вводить в комиссию нельзя, потому что введение его в комиссию равнозначит апробации этого антипартийного утверждения. Договорились. Уехал я из Москвы, приезжаю, узнаю, что конституционную комиссию утвердили и Дзениса также. Такие вещи делать нельзя. На них надо поправлять, на них надо учиться. А если по семейственности такие вещи замажешь, тогда на идеологическом фронте и будешь иметь нарастающий прорыв.
Перехожу к основному значению нашего культурно-национального фронта и положению там. Я должен сказать, что культурный фронт — это троцкисты развалили такой системой подхалимства, которая граничит с разложением культурно-национального фронта. Я вам скажу, что этой системой они не только подхалимничали, но и, безусловно, мобилизовали народ против нас и дискредитировали руководство — это для меня совершенно ясно.
Я остановлюсь на некоторых фактах. В моих руках тезисы Академии Наук ВУАМЛИН, разосланные за подписью директора института Академии Наук им. Шевченко, затем там идет подпись Тычина — беспартийный академик. Я прочту эти тезисы. Академия, кстати сказать, находится при СНК. Тезисы рассылались 21 декабря 1936 г., курс истории украинской литературы, том второй: пути развития украинской литературы — по Постышеву. Дальше — восстановительный период, первый этап украинской литературы, тоже по Постышеву. Затем— советская литература, тоже по Постышеву. Период социалистической реконструкции — второй этап украинской литературы — по Постышеву. Второй пленум союза писателей — речь т. Постышева.
Я поинтересовался, позвольте, Академия Наук, такое солидное учреждение, по какой-то схеме может писать развитие украинской литературы. Оказывается, что это Сенченко и Осипчук — два троцкиста составили эти тезисы в порядке подхалимства и приперли в Академию. (Стецкий. Это, чтобы нас дискредитировать.) Академия, конечно, голосует и этим самым дискредитирует нашу партию и т. Постышева. Тов. Молотов говорил, что враг смеется над руководителями, и призывал устыдиться хотя бы этого смеха. Это вызывает не только смех, но иногда мы попадаем в очень глупое положение.
{15}
Второй факт. (Ворошилов. А если бы по существу они не были бы разоблачены, как бы вы проводили эту работу?) Я вам скажу, как проводили. Они проводили, потому что эта банда писала только тезисы. После всего они решили проголосовать, потому что из этого ничего не выйдет. (Сталин. Вы обвиняете опять Попова? Косиор. До некоторой степени— да). Вот второй вопрос. Опять-таки я сказал бы— троцкистский бандитизм на культурном фронте. Есть такая писательница Левитина, написала она пьесу, которая называется «Наступ». (Голос с места. «Наступление».) Вывела она там действующее лицо— руководителя обкома, фамилия которого — Дорош. Представила эту пьесу в Украинский драматический театр. Эту пьесу рассмотрели с точки зрения художественной, она никчемная. Там обратили внимание, что неправильно показана роль Дороша. Что после этого получается? Председатель Союза советских писателей всем вам небезызвестный теперь Сенченко присылает записку народному артисту Юра, где пишет, что такое желание Павел Петровича, что в пьесе под ролью Дороша выступает Павел Петрович. Но народный артист несмотря на эту записку ответил ему своей запиской, что он считает, что, очевидно, этот Сенченко клевещет на Постышева, и он не может принять пьесу, так как она антихудожественная, театр ее поставить не может. Я должен сказать, что беда тут состоит в том, что т. Постышев некстати вмешался в художественную литературу, это дало им возможность на этом деле злоупотреблять.
Конечно, устав нашей партии не воспрещает писать художественных, беллетристических вещей ни одному секретарю обкома. Но я, между прочим, в истории не знаю ни одного крупного деятеля, который дополнил бы свою автобиографию художественной литературой. Тов. Постышев написал две вещи. (Ярославский. Маркс стихи писал. Сталин. В молодости, а потом бросил.) Тов. Постышев написал две вещи — «Горе Марфы» и «Талка». (Сталин. У вас Политбюро существует? Что оно смотрело?) Существует, я сейчас скажу. Было произведение «Горе Марфы». Я не берусь давать оценку с точки зрения художественной об этом произведении, а также давать оценку о втором произведении — «Талка». Оба эти произведения занимают ровно один печатный лист. Но что характерно? Это, между прочим, относится и к ведомству Косарева. Вокруг этого произведения устраивается целая свистопляска и комсомола и Союза писателей. Наша комсомольская газета помещает такой материал, посвящает целый номер этому произведению, в частности в одной статье, «Волнующие страницы», пишет... (читает). Вслед за тем 30 марта 1936 г. она публикует следующее: «Черниговским областным комсомолом проделана большая работа по проведению литературного дня...» (читает.).
Потом публикует постановление бюро ЦК ЛКСМУ, которое подхватывает почин комсомола Черниговщины. Газета расписывает литературные утренники, где главным образом обсуждаются литературные произведения т. Постышева. Потом она помещает заметку «Застрельщики культуры в колхозах»: «Из самых далеких уголков приходят телеграммы и запросы прислать произведения т. Постышева «Горе Марфы» и «Талка», Гоголя «Мертвые души», Шолохова «Тихий Дон» и др.» (Смех.) Больше того, устраивают чтение по радио. И вот т. Мититенко выступил на активе. Крупнейшие драматурги и писатели делаются чтецами по радио этих произведений Павла Петровича Постышева. И последнее. (Гамарник. Ты еще о Политбюро должен сказать.) Я одно впечатление хочу привести для того, чтобы сделать вывод.
Андреев. Кончайте, т. Любченко.
Любченко. Хорошо, если не говорить о песне, с которой получился конфуз, я буду короток. Я говорю, что при такой обстановке трудно говорить о большевистском воспитании литературных кадров, культурных кадров, в частности, молодых украинских кадров. Но я должен сказать, что воспевают же не зря, не впустую, а для того, чтобы самим воспользоваться этим для прикрытия своих же ошибок. Если посмотреть центральный орган «Коммунист», редактором которого является Попов, то мы там увидим,
{16}
что сначала пишут о том, что Сенченко отметил выдающуюся роль Посталовской, затем отметил выдающуюся роль Дзениса, а потом ловко этот троцкист ставит вопрос о Постышеве для того, чтобы это использовать. Он говорит так: «В этой борьбе руководил нами непосредственно П. П. Постышев, он просто нас за руки водил, посылал, куда нужно направлять удар, где наш самый слабый участок». Одним словом, развертывает такую картину, что «всякий читающий центральный орган поймет, «как мы, дескать, действуем и по чьим указаниям». (Чубарь. А когда это было?) В 1935 году.
Насчет того, где было Политбюро. Я должен сказать такую вещь. Как я уже сказал, у нас произошла некоторая путаница в нумерации секретарей ЦК, это не подлежит никакому сомнению, мы спутали, где первый и где второй секретарь. (Голос с места. А третьего совсем потеряли? Акулов. Как вы могли спутать? Ну когда рядовые члены партии спутали — это понятно, а вы как могли спутать?) Я бы тебя спросил, как ты путал в НКВД. (Смех. Акулов. Ты сейчас на трибуне, ты за себя говори.) Я про себя скажу. (Акулов. Ты сам хвалебные оды пел Постышеву не так давно.) Я тебе так скажу, Иван Алексеевич, насчет моих хвалебных од. Если ты спросишь Постышева, то он от них с удовольствием откажется и хвалебными не признает. (Постышев. Смотря когда, в какой период. Смех. Акулов. Я не защищаю Постышева, но где вы были?) Вот я вам скажу, где мы были, почему мы путали и почему нельзя дальше путать.
Я скажу такую вещь. Ходом вещей, как вы знаете, у нас получилось на Украине такое положение. Вы знаете, что в 1931–1932 гг. ЦК КП(б)У допустил ряд крупнейших ошибок и в сельском хозяйстве, и на культурном фронте. Эти ошибки мы поправили с целой группой присланных из ЦК товарищей на основе указаний ЦК ВКП(б). Не подлежит никакому сомнению, что когда мы поправляли эти ошибки, то мы правильно тогда говорили и о Постышеве, и о других товарищах, и о т. Балицком, и о т. Попове. Мы совершенно правильно в первый период говорили об их роли в исправлении этих ошибок, но это вовсе не значит, что исправлял эти ошибки только Постышев. (Постышев. Правильно.) Мы все работали, не меньше работал т. Косиор и все Политбюро. (Обращаясь к т. Постышеву). Ты говоришь — правильно, но тут и получилась путаница, связанная уже с таким раздуванием отдельных персон, на которое ЦК КП(б)У и Политбюро не давали никаких санкций, в частности искривление роли отдельных товарищей, хотя бы Павла Петровича, в газетах. Я не буду их демонстрировать.
И вот, в ходе вещей, получилось так, что первый секретарь был безусловно отодвинут... (Багиров. Кем?) И второй секретарь по сути чувствовал себя больше первым секретарем, чем т. Косиор. (Сталин. Да, такое впечатление получалось и у нас в Москве.) Да это же факт. Но кто виноват? Я думаю, что и т. Косиор виноват, и все Политбюро в целом. Но в чем беда заключается? Должен сказать, что я и сейчас боюсь, что т. Косиор тоже еще не совсем чувствует себя первым секретарем, и я скажу, такое у меня впечатление, не знаю, как у других членов пленума, но мне кажется, что и речь т. Косиора на пленуме ЦК ВКП(б), она была очень связана, он сказал, примерно, на 50% меньше, чем ему нужно было бы сказать как вступившему в обязанности первого секретаря ЦК КП(б)У, под руководством которого мы будем работать. (Смех.)
Тов. Косиор говорил в своей речи следующее: случилось так потому, что мы не хотели ссориться. Его с места спросили: с кем? Он сказал: с т. Постышевым. А выходит, без ссоры нельзя руководить таким большим делом? Чем это объясняется? Тов. Постышев на пленуме ЦК, на первом, на втором и здесь, на пленуме, все время обращается к историческим экскурсам. Если он говорит о том, как привез Килерога в качестве его помощника, он обязательно начинает с того, что в 1932 г. ЦК КП(б)У допустил ошибки.
Я не против исторических экскурсов. Исторические экскурсы— полезная вещь, если они вовремя приводятся для заострения вопроса на ошибках, которые имеют место сейчас. Но если эти экскурсы все время
{17}
направлены к тому, чтобы замазать нынешние ошибки, и для того, чтобы продолжать травлю первого секретаря, который, конечно, допустил вместе с нами большие ошибки, но и вместе с нами боролся над их исправлением, это уже неправильно. Такие экскурсы ничего, кроме вреда, не принесут. И нельзя нам, политическим работникам, строить свои отношения немножко, я бы сказал по-обывательски.
Тут должно быть исключительно партийное отношение, а с такими семейными отношениями, с таким гнилым подходом, когда каждое деловое расхождение трактуется как какая-то несработанность и т. д., ничего не выйдет. (Сталин. С точки зрения того, как бы кого не обидеть. Неправильно это.) Конечно, неправильно. С этим нужно покончить и, в частности, в Политбюро ЦК КП(б)У. (Каганович. Тов. Любченко, вы не ответили на вопрос т. Сталина насчет Политбюро ЦК КП(б)У как коллектива. Вы говорите о двух секретарях, но не говорите о Политбюро как о коллективе, в том числе и о себе как члене Политбюро. Вы все это видели. Где вы были, почему не ставили этого вопроса?) Лазарь Моисеевич, я не хочу изображать из себя Вовы королевича, но если вы меня лично тянете... (Каганович. Нет, скажите все-таки о Политбюро как о коллективе. Сталин. Он был молодым членом Политбюро, и ему трудно было размахиваться.) Если уж говорить насчет того, трудно ли было мне размахиваться, то и Косиор, и Постышев подтвердят, что если приходилось спорить, то больше всего приходилось спорить со мной и по вопросам идеологическим, и по вопросам о людях, и по вопросам журнала (Сталин. Были споры?) Да, конечно. Тов. Косиор подтвердит, что мы иногда спорили, хотя и у него в кабинете, но спорили так, что небу было жарковато. Это факт. Но не об этом идет речь.
А если говорить о всем Политбюро, я сказал, Лазарь Моисеевич, что много было добрососедских, семейных отношений вместо организации работы политического коллектива, где взаимоотношения строятся на принципе большевистской критики и самокритики. Вот т. Сталин сказал здесь: Серго наш друг, мы его любим, он нам дорог, но истина нам дороже. Я скажу, что не все члены Политбюро в отношении критики ошибок стояли на этой позиции. Вы задаете вопрос, но я бы мог ответить вам, как говорят в Одессе, на вопрос вопросом: вы присутствовали на первом заседании Политбюро, когда вы занялись раскачкой критики? (Каганович. Когда?) После решения ЦК от 13 января. (Каганович. Да, и, слава богу, немного раскачал.) То есть в тот период, когда ЦК ВКП(б) дал нам в руки все возможности для развертывания критики невзирая на лица. Вы как член Политбюро ЦК и как секретарь ЦК, выступая у нас, констатировали, что большинство членов Политбюро оказались не на высоте, чтобы сразу развернуть эту критику. Правильно? (Каганович. Верно.) Если они не оказались на высоте в вашем присутствии, после решения ЦК ВКП(б)... (Общий смех.) так я думаю, что я ответил по существу на ваш вопрос. (Смех. всего зала).
Я сказал, что Украина занимает особое положение и с точки зрения националистов и троцкистов и с точки зрения внимания немецких и польских фашистов, то есть основных наших врагов на западе.
Я вам должен прямо сказать, что, кроме того, что речь т. Сталина дала нам программу, как я уже сказал, на целый период нашего социалистического строительства во взаимоотношениях единственной нашей Страны Советов с капиталистическим миром, для каждого из нас этот Пленум был такой школой, которую вряд ли заменят те шестимесячные курсы, которые мы будем принимать по проекту постановления Пленума ЦК. Мы отсюда уйдем подкованными теоретическим, умудренные опытом и приложим все свои силы, всю свою большевистскую настойчивость, чтобы на этом ответственном фронте нашей Украинской партийной организации выполнить все указания Пленума как в области партийной, хозяйственной и культурной работы.
Андреев. Слово имеет тов. Шверник.
Шверник.
Товарищи, несмотря на то, что по докладу т. Сталина
{18}
выступают исключительно руководители партийных организаций, я считал необходимым выступить как работник профсоюзов. Думаю, что это не внесет никакого противоречия в обсуждения поднятых в докладе т. Сталина и в проекте резолюции вопросов, во-первых, потому, что анализ состояния партийной работы, данный в докладе т. Сталина, относится к работе каждого коммуниста, где бы он ни работал, и, во-вторых, потому, что критика, развернутая в докладе т. Сталина и в прениях по докладу, еще в большей степени относится к состоянию работы и деятельности руководящих работников-коммунистов в профсоюзах.
Здесь т. Молотов и т. Ежов говорили о том, что в партийных организациях имеются нарушения партустава: кооптация, отсутствие выборности и т. д., то я должен здесь прямо, со всей откровенностью сказать, что профорганизации находятся в еще худшем состоянии. (Косарев. Почему пленума ВЦСПС целый год нет?) Вредители-диверсанты из троцкистской банды, также правые реставраторы капитализма вели работу в профсоюзах; благодаря нашему преступному благодушию и благодаря преступлению нашей бдительности им удалось захватить руководство в важнейших организациях и использовать его в своих преступных целях. (Сталин. Кому удалось захватить?) Сейчас скажу. Вот мы имеем такой случай. В Донбассе в ЦК коксохимической промышленности на протяжении ряда лет работал троцкист Вильборг. (Сталин. Захватил?) Этот Вильборг ЦК союза держал в своих руках. (Сталин. Захватил?) Да. И так как он тесно был связан с Логиновым, получалось то: что бы на заводе не происходило, ко всему тому, что говорили рабочие, относились пренебрежительно, не обращали внимания на указания рабочих о недостатках, эти указания профорганизациями не подхватывались, и Вильборгу удалось проводить разрушительную работу как в низовой профорганизации, так и в ЦК союза. Я, например, должен сказать, что ВЦСПС проверил работу этого Центрального Комитета в начале 1936 г., и там вскрыты были безобразные явления. Рабочие жаловались фабзавкому, жаловались Центральному Комитету, приезжающим работникам из Центрального Комитета о том, обратите внимание, что что-то у нас неблагополучно. Вот не работает, скажем, вентиляция и отравляет здоровье рабочим. Необходимо принять меры к тому, чтобы вентиляция работала. А не хватало для пуска вентиляции пустяков. Однако мимо этого проходили профсоюзные работники и фабзавком, и центральный комитет союза. Или другой возмутительный факт. Там имеется баня, в этой бане имеется 14 рожков душа, семь рожков не работает в течение ряда месяцев. Рабочие ходили в дирекцию, в фабзавком, но никто на это внимания не обратил, хотя никаких затрат на исправление этих рожков не требовалось. Баня там на 35 человек, и имеются всего три тазика для мытья. Ночная смена никогда горячей воды не имела. Женщины тоже жалуются. Обратите внимание, пустяковые затраты требуются, чтобы привести в порядок. Но никто на это не обращал внимания. Когда созвали пленум ЦК союза, обсудили вопрос, вскрыли эти безобразия, и после этого они были устранены. Но все-таки в течение ряда лет Вильберг систематически вел свою разрушительную работу на предприятиях.
Возьмем второй факт, который тоже характеризует ВЦСПС. Я имею в виду Котова. Котов перешел работать в ВЦСПС в связи с ликвидацией Наркомтруда и передачей социального страхования в ВЦСПС. Здесь мы тоже допустили ряд крупнейших политических ошибок. Мы, конечно, знали, что из себя представляет Котов, знали его как человека, который в прошлом был правый. Но мы не сумели расшифровать в практической работе Котова как вредителя, как человека, который разрушал работу по социальному страхованию. Котов в показаниях говорит, что он сорвал отчетность, что он растрачивал сотни миллионов рублей в Соцстрахе. Я должен сказать, что страховые кассы при Наркомтруде находились в хаотическом, ужасном состоянии. (Ежов. При ВЦСПС не лучше стало.) Я должен заверить, что в ВЦСПС лучше стало. Если мы прохлопали бандита Котова, то это вовсе не говорит, что у нас хуже стало. Правильно, что здесь Котова мы укоротили. Чем? Он когда к нам пришел, то хотел
{19}
чувствовать себя хозяином, каким он был в Наркомтруде. Мы лишили его права подписывать денежные документы. Он нам оказал решительное сопротивление на Секретариате ВЦСПС вплоть до того, что в отставку подавал, потому что это сужало базис его вредительской работы, но мы его заставили работать. (Смех.) Мы в порядке партийной дисциплины подтвердили свое решение, заставили его делать то, что нам нужно, то есть секретариату и президиуму ВЦСПС, предложили ему работать. Таким образом, несомненно, что здесь мы сделали большую ошибку. В чем эта ошибка выражалась? В том, что мы его не разоблачили как вредителя и смотрели на него как на правого, который себя достаточно в свое время дискредитировал, но не разоблачили его как вредителя.
Теперь вот относительно того, лучше ли стало или хуже. Стало, несомненно, т. Ежов, лучше тем, что мы эти территориальные кассы, которые находились в отрыве от рабочих и которые направо и налево разбазаривали эти средства, теперь мы эти кассы перевели непосредственно на предприятия. Таким образом мы связали социальное страхование с предприятиями. Я считаю, что дело социального страхования в настоящее время лучше поставлено, потому что здесь мы если еще и не достигли того, что нам нужно, но во всяком случае у нас имеются тысячи людей, рабочих контролеров, которые контролируют выдачу пособий. Так что с этой стороны есть достижение, но я не об этом хочу сказать, я хочу сказать о том, как мы промышляли, не разоблачили Котова— вот как вопрос стоит.
К примеру сказать, когда Котов перешел в ВЦСПС, он сразу начал вводить практику, которую он имел в Наркомтруде, — там направо и налево разбазаривались деньги по различным институтам, таким образом растрачивались сотни тысяч рублей. Деньги выдавались ряду институтов, в том числе Институту курортологии Наркомздрава и др. Котов нам предложил, чтобы мы отпустили деньги этому институту, чтобы мы выписали на 1935 г. около 200 тыс. руб. этому институту. Тогда я потребовал от него: позвольте, вы говорите, что давали программное задание Институту курортологии, чтобы он разработал ряд проблем в области строительства санаторий и т. д., и когда начали на секретариате спрашивать, что делал институт, то оказалось, что там Данишевский сидел, получал деньги из территориальных касс, а сам палец о палец не ударил для того, чтобы выполнить этот первый пункт тех заданий, которые ему давались. (Каминский. В делах ВЦСПС, в безобразиях ВЦСПС виноват Данишевский.) Я не хочу сказать, что виноват Данишевский, но я хочу сказать, что в работе курортологии он участия не принимал, брал деньги из Наркомтруда и ни черта не делал.
Мы прекратили выдачу этих денег. (Голоса с мест. Может быть, вы скажете, сколько денег затратили? О работе профсоюзов расскажите, почему вы плохо работали?) Я для этого и вышел на трибуну, чтобы рассказать о работе профсоюзов, и эта работа социального страхования — это и есть неотъемлемая часть работы профсоюзов. (Голос с места. Только часть.) Теперь другой вопрос— это вопрос относительно... (звонок председателя). (Голоса с мест. Он еще не начал. Продлить на пять минут. Придется еще этот вопрос обсуждать особо.) Теперь я бы хотел остановиться и на других вопросах— о работе ряда наших центральных комитетов, которые тоже имели в своей среде троцкистов.
Например, возьму классового врага в Азово-Черноморском крайкоме — ЦК почтовых работников, там сидел Кокуевский, председатель крайкома [?] — это бывший юнкер, участник батальона смерти, защитник Зимнего дворца, активный троцкист, участник контрреволюционной группы на Ростовском телеграфе, Бабуркин — заместитель председателя и целый ряд других людей, которые занимались вредительской контрреволюционной деятельностью. То же можно сказать про дорпрофсож Ворошиловской дороги, где из 11 человек президиума дорпрофсожа — шесть человек троцкистов сидело. Так что все эти факты свидетельствуют о том, что у профсоюзных организаций не было достаточно бдительности для разоблачения этих контрреволюционных врагов.
{20}
Затем следующий вопрос. Были и такие председатели ЦК союзов, которых мы вынуждены были снять, и ЦК партии нам разрешил сделать это. Мы вскрыли такие факты как пример с председателем ЦК союза городских предприятий Скомороховым, который совершенно разложился в бытовом отношении, тратил профсоюзные деньги не на те нужды, на которые они давались, и частично на личные надобности. То же самое Внуков, председатель ЦК союза консервной промышленности.
Но, товарищи, за последнее время по предложению т. Сталина был проведен ряд крупнейших мероприятий, имеющих целью разукрупнить профсоюзные организации. И вот здесь мы совершили большую ошибку. Когда мы провели разукрупнение, у нас было 47 ЦК, а сейчас мы имеем 165 ЦК, казалось бы, сразу после разукрупнения надо было произвести перевыборы, собрать съезды, произвести перевыборы на заводах, на фабриках и таким образом освежить состав работников ЦК союзов. Вместе с тем на основе развертывания самокритики и профсоюзной демократии можно было бы вскрыть те недостатки, о которых я уже говорил. Мы этого не сделали. Мы здесь пошли по такому пути, что соответствующие ЦК, к примеру, скажем, угольщики, разукрупнились на три ЦК — по Донбассу, по угольной промышленности Центрального района и затем по Востоку. И вот мы разукрупнили ЦК и не произвели перевыборов. И это очень пагубно отразилось на работе профсоюзной организации сверху донизу. Не произвели перевыборов и этим самым содействовали тому, что эти контрреволюционные элементы в профсоюзных организациях в целом ряде случаев свили гнездо и развили свою вредительскую работу.
Затем еще другой факт, который имеет большое значение. Я имею ввиду то, что такая массовая организация, как профсоюзы, которая, казалось бы, больше всего должна опираться на работу непосредственно добровольческого актива, мы в этой области не все сделали. Мы имели очень большой, громоздкий платный профсоюзный аппарат, который очень часто был стеной между широкими массами и таким образом отгораживал возможность самокритики профсоюзного аппарата. И это тоже нанесло громадный ущерб работе профсоюзов. Но теперь, после решения ЦК об отмене отчислений на содержание фабрично-заводских комитетов, мы здесь провели работу. Я должен сказать, что мы на 52% сократили платный аппарат. Но как производилось сокращение этого платного аппарата? (Косарев. Вы сокращаете библиотекарей и физкультурников, а свой платный аппарат не сокращаете.) Мы сократили на 52% платный аппарат, профсоюзных работников. Задели, конечное дело, здесь и клубных работников. (Косарев. А ЦК вам давал директиву платный профсоюзный аппарат сокращать, а не библиотекарей.) Тов. Косарев, если ты хочешь слепо встать на защиту тех работников, которые баклуши околачивают в клубах, это неправильно. К примеру — Сталинский клуб. Там свыше 100 человек платных работников. Так прикажете эти 100 человек, которые баклуши околачивают, оставить там? Нет, мы не хотим этого делать. Мы этот платный клубный аппарат свели тоже к минимуму. Но это не значит, что мы ликвидируем библиотечных работников, которые являются непосредственными работниками в клубе. Но, конечно, это большое дело — сократить на 52% платный аппарат, может быть, кое-кого и сократили.
Теперь, товарищи, я, заканчивая, хотел бы сказать следующее: если в резолюции и по докладу т. Жданова и в проекте решений по докладу т. Сталина намечаются перевыборы партийных организаций, то я считаю, что эти перевыборы необходимо провести в профсоюзных организациях. (Каганович. Тайным голосованием?) Насчет тайного голосования я не знаю. (Смех. Голос с места. Испугался.) Насчет тайного голосования у нас вносили предложение. Но я не знаю, в свое время нам т. Сталин разъяснял, что вы являетесь профсоюзной организацией. Я считаю, что это было бы неплохо. Можно выборы провести тайным голосованием (Смех.) Я считаю, что это очистит наши ряды от бюрократических элементов, теснее свяжет нас с широкими массами и даст возможность профсоюзным организациям приблизиться к массам, даст возможность поставить работу профсоюзов так, как этого требует от нас партия.
{21}
Жданов. Слово имеет т. Угаров.
Угаров.
Товарищи, вопрос извлечения уроков из террористической, шпионской вредительской деятельности троцкистских фашистов и других двурушников занимает главное место в работе настоящего пленума. Постановка и обсуждение этих вопросов на пленуме имеют громадное значение для нашей партии, для всей страны и для международного коммунистического движения, ибо без освоения до конца всех уроков контрреволюционной работы японо-немецких и троцкистских агентов нельзя успешно двигать вперед дело строительства социализма в СССР, дело международной пролетарской революции.
Тов. Сталин в своем докладе на основе глубокого марксистско-ленинского анализа внутренней и международной обстановки нашей борьбы для строительства социализма в данный период развернул с исчерпывающей полнотой уроки, вытекающие из контрреволюционной деятельности троцкистских вредителей, двурушников-диверсантов, раскрыл тактику и приемы их работы, показал пути и способы, как их искоренить. Особенно важное значение имеет предостережение т. Сталина об опасности, связанной с успехами. О том, что атмосфера успехов насаждает самодовольство, самоуспокоенность, беспечность, и эта опасность, о которой не раз предупреждал Центральный Комитет и т. Сталин, все еще плохо усвоена и мало осознана всеми массами и особенно нами — партийными руководителями.
Она рассматривается подчас не столько как реальное существо, имеющее глубокие корни в самой жизни, и это требует большевистского настойчивого упорства для того, чтобы их преодолеть. В нынешних условиях недооценка этой опасности становится гибелью и особенно теперь, так как наши успехи велики. И поэтому сопротивление остатков разгромленных врагов и борьба против этих врагов приобретает исключительное значение. Эта борьба принимает ожесточенный характер. Враги прибегают к различным способам и средствам — к террору, вредительству, шпионажу и диверсии.
А между тем несмотря на злодейское убийство Сергея Мироновича Кирова, несмотря на последующие предостережения ЦК, несмотря на уроки процессов над троцкистско-зиновьевским центром, над объединенным троцкистским центром, нам все еще не хватает ликвидировать собственную близорукость. Я хочу остановиться на некоторых примерах из деятельности ленинградской организации за последние два года, после убийства Сергея Мироновича Кирова, чтобы показать, насколько тут происходит дело беспечно в ущерб политического воспитания и кадров, и всей массы.
Злодейское убийство Сергея Мироновича Кирова вскрыло ослабление революционной бдительности в ряде наших партийных организаций, обязало нас больше, чем какие-либо другие организации партийные, извлечь со всей полнотой уроки, вытекающие из этой злодейской деятельности троцкистско-зиновьевской банды, развернуть самокритику по выявлению недостатков партийно-политической работы. На этот счет мы имеем указания ЦК нашей партии. Под руководством т. Жданова наша партийная организация начала немедленно проводить большую и серьезную работу по извлечению уроков из злодейского убийства Сергея Мироновича Кирова. Мы погромили белогвардейцев, помещичьи охвостья, окопавшиеся у нас в Ленинграде, начали разгром контрреволюционных троцкистских элементов.
Но следует сказать, что не все товарищи осознали необходимость извлечения уроков, они не только не хотели поднять организацию на освоение уроков, вытекающих из злодейского убийства Сергея Мироновича Кирова, но сами стали переходить к текущим вопросам— к заготовке овощей, к заготовке дров, к выполнению промфинплана и т. д. Убийство Сергея Мироновича Кирова некоторые из руководящих товарищей представляли себе как неприятное нарушение спокойной жизни и проходили мимо огромной работы, чтобы воспитать партийную организацию и по-настоящему вскрыть все недостатки.
{22}
Второй факт. Мы недавно обсуждали недостатки президиума Ленинградского совета. Казалось бы, уроки злодейского убийства Сергея Мироновича Кирова, разоблачение после этого контрреволюционной работы троцкистов и двурушников были вполне достаточными для того, чтобы нанести сокрушительный удар беспечности и благодушию, и, тем не менее, беспечность и благодушность имели место. Отсутствовала острая политическая постановка вопроса, процветала семейственность, отсутствовали принципы большевистской самокритики. Это были самые главные недостатки в работе Ленинградского совета, председателем которого был т. Кадацкий, а также эти недостатки имели место в коллективе, который входил в состав президиума Ленинградского совета.
Мы знаем, что враги народа, они сейчас разворачивают вредительскую деятельность не только в области промышленности, сельского хозяйства и железнодорожного транспорта, они ведут свою подрывную вредительскую работу и в городском хозяйстве. И если мы сегодня имеем в городском хозяйстве такое положение, что там как будто все благополучно, мы не видим там разоблаченных вредителей, то это объясняется тем, что наша городская работа не развернута на боевой политический лад. И мы не обеспечили благодаря этим качествам Ленинградского совета, о которых я говорил, воспитания кадров и не нашли способов двигать дело городского хозяйства и городского строительства.
Между тем есть сигналы, которые заставляют рассматривать целый ряд крупных недостатков в области городского хозяйства Ленинграда не как с точки зрения недостатков, не устраненных в работе, а как такие факты, которые должны заставлять нас подумать над возможностью проникновения врагов как на вредительские вещи. Например, программа жилищного строительства из года в год не выполняется. А сейчас имеются сигналы по отдельным предприятиям, например, химический комбинат, на котором работал один из подручных Ратайчака. На химическом комбинате была деятельность вредителей по срыву жилищного строительства. Это один факт, но мы можем вскрыть таких фактов много, если будем больше копать эту работу. Возьмем транспорт, там строят 100 вагонов, а по 200 вагонов в год спускают, потому что разложено дело ремонта вагоно-трамвайного парка. В такой отрасли нашей работы, как снабжение и торговля. Мы только сейчас принимаемся за то, чтобы всмотреться в недостатки, в которых зачастую может действовать враг, ибо сейчас примеры, которые имеются по другим областям и по нашей области, заставляют смотреть за состоянием работы в области нашей городской жизни.
Партийные аппараты райкомов и обкома были засорены либо контрреволюционными троцкистско-зиновьевскими элементами, либо людьми, которые не способны обеспечить боевое проведение в жизнь линии и директив нашей партии. У нас особенно пораженными в смысле засорения вредительской и контрреволюционной деятельностью оказались два райкома, это — Выборгский райком, в котором секретарем был т. Смородинов, и Василеостровский райком, где секретарем был т. Волцик. В Выборгском райкоме засела группа троцкистско-зиновьевских двурушников, в Василеостровском райкоме на кадрах был в течение ряда лет враг, который был тесно связан с контрреволюционной террористической группой Академии Наук. В аппарате городского комитета, товарищи, мы должны были снять и сняли с работы сейчас зав. промотделом. Этот зав. промотделом входил в состав бюро горкома— Светиков. Имеются данные, что он является активным участником контрреволюционной организации правых. В составе инструкторов мы имели врагов, которых мы удалили из аппарата во время обмена, а впоследствии арестовали как активных участников контрреволюционной террористической организации.
Теперь о недостатках, больших и серьезных недостатках в обстановке партийной работы в нашей Ленинградской парторганизации, о тех самых крупных и больших недостатках, которые ослабляют революционную бдительность, снижают политическую прозорливость и у кадров партийных работников, и политическую прозорливость всех членов партии. Этих
{23}
недостатков мы имеем немало, и эти недостатки стоят на пути создания организации, организации настоящей, действенной, революционной.
Товарищи, за неимением времени, я кратко остановлюсь на этих самых недостатках. Кооптация. Мы счастливо тут избежали неприятностей, связанных с кооптацией по райкомам, потому что год тому назад провели разукрупнение районов и в связи с этим провели конференции и на них — выборы райкомов. Но кооптация у нас крепко сидит в первичных партийных организациях, и это зло отнюдь не меньшее.
Я назову один особо возмутительный пример того, куда ведет эта кооптация. В ноябре 1936 г. в Электропроме (Фрунзенский район) был назначен новый директор и состоялись перевыборы завкома. Партком решил вывести двух рабочих — Стельмаха и Зайцева — из состава парткома и взамен их кооптировать туда нового директора и председателя завкома с тем, чтобы в составе парткома был представлен треугольник.
Относительно элементов администрирования, чрезвычайно опасных для дела нашей партийной работы. Мы у себя в партийной организации вскрыли, и об этом говорил т. Жданов, треугольники, которые сложились в целом ряде организаций в систему органов руководства. При наличии таких треугольников, где директор, секретарь парткома, председатель завкома тесно связаны между собой, фактически предрешают все вопросы, наперед определяют решения по всем вопросам, конечно, нет возможности развернуть настоящим образом самокритику и нет настоящей постановки и организации партийной работы.
Я уже не говорю о том, что в практике нашей работы имеют место те элементы парадности и шумихи, которые резко осуждает и резолюция, предложенная пленуму, и которые осуждали выступавшие здесь товарищи. Я только должен сказать, что эти элементы парадности, шумихи, хвастовства, возвеличения руководителей, подхалимства, искажающие отношения между руководителями и партийными организациями, а также партийными массами,— такого рода элементы сейчас стали получать распространение не только в отношении руководителей партийных организаций к членам партии, но они получают распространение и в области отношений наших партийных организаций с беспартийными. Приведу только один пример: секретарь парткома на рабочем собрании, где присутствует тысяча рабочих, выступает с докладом по VIII съезду Советов, и вот как редакция газеты изображает это выступление. Она цитирует из доклада: «В условиях нашей артели рабочий класс с большой любовью слушал доклад секретаря парткома т. Черемхина...» (читает). Это уже элемент фальши, грубо искажающий отношение нашей партии к рабочему классу, к трудящимся, он, как видите, вторгается и сюда.
И последний вопрос— это вопрос о наших партийных кадрах. Если брать кадры наших хозяйственных, культурных и прочих руководителей, то мы с вами как руководители на местах часто допускаем либерально-примиренческое отношение к известным нам недостаткам, деловым и политическим недостаткам этих хозяйственных руководителей. Мы зачастую успокаиваем себя такого рода рассуждением: конечно, на партийную работу мы бы этого человека ни за что не взяли, а на хозяйстве, на культуре, в научно-исследовательском институте как-нибудь сойдет. Оказывается, не сходит и не сойдет! И здесь, в практике подбора кадров, проверки их работы, нужна очень серьезная и большая поправка.
Еще вопрос о такого рода кадрах, как кадры идеологического фронта. Мне думается, что здесь задачу в известной степени надо ставить несколько иначе, чем задачу, которая стоит перед нами в отношении хозяйственных, партийных и советских кадров. В самом деле, мы имеем в основном преданные делу партии хозяйственные кадры. Тов. Сталин говорит о том, что их надо политически подковать, и это решит все. Если брать идеологический и теоретический фронт, нам нужно наново, как партия создавала свои кадры техников, инженеров для промышленности, наново поставить задачу создания высоко квалифицированных идеологических кадров воинствующих большевиков, которые будут бороться за дело партии на
{24}
теоретическом фронте. Засоренность здесь была исключительная. Причем дело складывалось до поры до времени так, что по существу мы успокаивали себя ложным и небольшевистским рассуждением о том, что их некем заменить. Надо создать свои кадры для идеологического фронта, и это решит задачу.
Несколько слов в отношении наших партийных кадров. За это дело мы беремся по указанию ЦК как следует. Кое-что в Ленинграде начали делать. Создали городскую школу, в которой обучаются секретари парткомов без отрыва от производства. Создали такие же школы в районных организациях. Но крупнейшим недостатком дела подготовки кадров является то, что мы плохо обучаем наши партийные кадры искусству организационного и политического руководства и подчас передоверяем их подготовку пропагандистам, оторванным от живой практики и придающим всему делу подготовки кадров схоластический характер.
Самим руководителям партийных организаций надо взяться за это дело, чтобы оно получило настоящий большевистский размах и настоящее большевистское содержание. Тов. Сталин говорил, что нам все еще не хватает готовности ликвидировать беспечность. Я думаю, товарищи, что воля для того, чтобы скорее устранить крупнейшие недостатки, которые вскрыл т. Сталин в своем докладе, воля у нас есть, и мы приложим все силы, всю настойчивость, чтобы устранить все эти недостатки как можно скорее, выполнив указание т. Сталина, и в области партийной работы, и в области воспитания кадров, и подъема партийной работы, ликвидацию нарушения выборности, создавая действительный демократизм, добьемся всячески выполнения тех указаний о революционной бдительности, которые не раз делал нам Центральный Комитет. (Сталин. Правильно.)
Андреев. Слово предоставляется т. Полонскому.
Полонский.
Товарищи, в выступлениях на пленуме ЦК т. Молотова, т. Ежова, т. Жданова и т. Андреева совершенно правильно указывалось на нетерпимое положение в наших профсоюзных организациях. Выводы, сделанные т. Сталиным в его докладе и в проекте резолюции Пленума, относятся ко всем организациям, в том числе и к профсоюзам. Не раз уже указывалось профсоюзным органам, что они за последние годы извращают директивы партии, остаются как бы в стороне от большой дороги нашего социалистического строительства— взять хотя бы, например, стахановское движение — и переживают своеобразный кризис начинания от ВЦСПС. Это ведь какое-то провинциальное захолустье и политическая затхлость. (Смех.)
Я не могу здесь нарушить регламент и остановлюсь коротко на трех существенных моментах. Первое. Когда при помощи ЦК ВКП(б) в 1929 г. руководящие профсоюзные органы были очищены от правых, от Томского и компании, последние сумели в рыхлом и громоздком аппарате ВЦСПС, многих ЦК союзах и местах профорганизациях сохранить своих явных и скрытых приверженцев, что особенно важно при тред-юнионистских методах и навыках работы, которые много лет прививались к профсоюзному аппарату. Томский был настолько хитрым врагом партии, что сумел уничтожить архив ВЦСПС так, что в настоящее время нет возможности установить полный список не только целого ряда работников, которые были связаны с ним и с ним работали, но в список 93-х, которые голосовали на 8 съезде профсоюзов против ввода в президиум ВЦСПС т. Кагановича.
Дальше, когда произошло слияние ВЦСПС и Наркомтруда, предполагалось, что профсоюзы сумеют переварить и исправить отрыв от масс Наркомтруда, всю его тред-юнионистскую практику, не только его, но и его местных органов, а также предполагалось, что ВЦСПС подчинит себе наркомтрудовские кадры. Нельзя забывать, что наркомтрудовские кадры сколачивал ближайший сподвижник Томского Шмидт, а после него Наркомтрудом долгое время руководил троцкист-двурушник Угланов. Эти кадры были чрезвычайно засорены, и практика Наркомтруда ничем не отличалась от тред-юнионистских методов профсоюзов. Однако перед слиянием ВЦСПС и Наркомтруда большевистская бдительность не была
{25}
проявлена, и в дальнейшем не профсоюзы подчинили себе Наркомтруд, а получилось, пожалуй, наоборот, и, хотите вы или не хотите, Наркомтруд взял их в плен. (Николаева. И тебя в том числе?) И ВЦСПС. (Николаева. И тебя в том числе?) Не спеши, я скажу об этом.
Тред-юнионистские методы в профсоюзной работе и бюрократические навыки в профсоюзном аппарате усилились и способствовали его дальнейшему отрыву от широких масс, а на руководящих постах долгое время оставался бывший руководитель Соцстраха, ныне арестованный террорист-вредитель Котов, который, видите ли, просил освобождения, но его в порядке партийной дисциплины заставили работать. Зам. директора научно-исследовательского института профдвижения Антошкин — бывший редактор «Рабочей Москвы», правый, ближайший друг Угланова, исключен из партии. Не знаю, арестован ли, а если не арестован, то почему. Заведующий охраной труда ВЦСПС перешел к нам, ныне арестован Цыбульский, редактор журнала по страхованию, Милютин и целый ряд других людей. Вот как дело обстояло, да и до сих пор обстоит с аппаратом.
Второе, что я считаю весьма существенным,— это недостаточный политический уровень и отсталость как руководства ВЦСПС, так и ряда ЦК союзов, не говоря уже о низовых органах профсоюзов. Это руководство не отвечает весьма выросшему политическому уровню широких масс, тем более, что многие из руководителей профсоюзов давным-давно засиделись, ко всему привыкли, притерпелись, даже к дворцу труда, средневековому зданию с его темными коридорами, где люди бродят, как мрачные тени, даже в этом дворце люди находят большое удовольствие годами сидеть. (Общий смех всего пленума. Гамарник. Здание, между прочим, очень хорошее.) Оно большое, но его надо реконструировать.
Президиум ВЦСПС — это же притча во языцех. Это очень странное учреждение. Я объясняю такое состояние этого учреждения тем, что туда никто из руководителей нашей партии последние полтора-два года не заглядывал. По деловой подготовке, по элементарному порядку, по культуре элементарной— у нас имеется ряд колхозов, где дело обстоит не только не хуже, а может быть, даже и лучше (Общий смех.) Никакой дисциплины, никакого порядка— никакого уважения такой орган заслужить у масс не может. (Шверник. А ты только на охоту ездишь и ни черта не делаешь. Ты хоть об этом расскажи в порядке самокритики.) Я знал, что будет реплика о том, что я лично делаю, на эту реплику у меня есть ответ. (Смех.) Вы не волнуйтесь, т. Шверник, у нас семейственности с вами не должно быть. (Общий продолжительный смех.)
Руководящие работники ВЦСПС и многих профессиональных союзов годами работают на холостом году, оторвались от масс, погрузились в текучку и плывут в бумажно-бюрократическом потоке, потеряв всякий вкус к широкой массовой политической работе, забыв о всякой выборности и отчетности перед массами. Но я думаю, что не все забыли об этом, и если ввести тайное голосование, то, пожалуй, многих из таких руководителей не выберут. (Молотов. Вы нам скажите, в чем заключались ваши личные попытки улучшить дело.) У меня есть на это ответ. (Смех.) Массобоязнь стала хронической болезнью многих профсоюзников. Неудивительно, что многие руководители ВЦСПС и ЦК профсоюзов среди широких масс не имеют уважения, им не помогают не только потому, что не хотят помогать,— некому помогать. Не знаю, будет ли преувеличением сказать, что многие руководящие профсоюзники по сути дела сейчас потеряли в работе большевистскую перспективу и способность воспитывать, воодушевлять на выполнение директив партии свой актив.
В ВЦСПС бесплодные попытки возведены до геркулесовских столбов. Вы возьмите Шверника и Вейнберга — они, как близнецы, ходят по всем представительствам, заседают, или потому, что они неразлучные, или потому, что они друг другу не доверяют (Смех. Шверник. Почему ты два года жалованье получаешь и ничего не делаешь?) Нет элементарного порядка в тех вопросах, которые разбираются. Решения по этим вопросам неизменно запаздывают, и в общей каше не дают никакого результата,
{26}
зачастую будучи политически выхолощенными, и даже дезориентируют местные организации. Вот, допустим, в январе месяце 145 вопросов рассмотрено на всех этих заседаниях. (Каганович. А вы были на этих заседаниях?) Вы меня извините, Лазарь Моисеевич, но у меня есть порядок, и я по порядку буду говорить. У меня есть ответ на этот вопрос. (Голос с места. Ты заранее знал, что тебе зададут этот вопрос. Вейнберг. Полонский, почему ты два года получаешь жалованье и ничего не делаешь?)
Полонский. Я скажу, вы не волнуйтесь, у нас с вами семейственности никакой быть не может. Я приведу два примера из работы ВЦСПС. Первый — по вопросу о знаменитых этих растратах на Украине средств социального страхования. Действительно, многомиллионнейшие растраты. Разбирается этот вопрос в ВЦСПС с большим опозданием, выносятся десятки деляческих резолюций уже даже после процесса, где констатируется все это. (Шверник. Это мы— ВЦСПС— вместе с ЦК КП(б)У вскрыли эту растрату.) Вот это постановление ВЦСПС. О чем оно говорит? Если его прочитать — это действительно курам на смех. По первому вопросу постановления по политическому вопросу ВЦСПС постановляет: «1) Установить не реже одного раза в год документальную ревизию. 2) Установить, что ревизионные комиссии всех профорганизаций должны производить ревизии. 3) Считать необходимым повысить роль главных бухгалтеров (читает).
Ни одного политического момента нет. И не в этом даже дело. Даже это чепуховское, несерьезное постановление, оно совершенно дискредитируется. Чем? Сама-то ревизионная комиссия ВЦСПС пять лет ни разу не собиралась, никаких касс не ревизировала и ничего не делала. (Вейнберг. Что ты за два года делал в ВЦСПС? Голос с места. О себе скажите. Говорят, вы много телеграмм рассылаете.) Я отвечу, есть у меня ответ на это.
Андреев. Ответы на вопросы дайте и кончайте.
Полонский. Я прошу десять минут. В ряде профорганизаций, в первую очередь в ВЦСПС, прочное гнездо свила себе круговая порука, семейственность, самый низкопробный подхалимаж, способствующий потере бдительности, мелкобуржуазному перерождению отдельных членов партии, что также использовали всемерно классовые враги. (Голос с места. Декларация!) Об этом не раз писала «Правда». Я хочу обратить внимание на одно выступление «Правды», которое называлось «Парторганизация ВЦСПС», оно вскрыло всю гниль, которая там имеется. Там говорилось относительно похождений Богоявленского — первого помощника т. Шверника. Здесь уже говорилось, что может делать помощник,— он же был начальником штаба и секретарем партийной организации. (Акулинушкин. Хороший работник.) Я думаю, что никуда негодный работник, и вы зря его держите на партийной работе, т. Акулинушкин.
Очень жаль, что «Правда» не довела до конца это дело, потому что это касалось не только секретаря партийной организации ВЦСПС, но и секретаря райкома — Никиты Сергеевича Водкова, который зажимал самокритику. А вот еще подбор работников. Заведующий ИНО ВЦСПС, тоже помощник Шверника, Жариков, он ездил с ним в Донбасс, помогал Швернику при чистке партии, составлял и редактировал материалы и его выступления, состоял в кружке Богоявленского. При проверке партдокументов Шверник спасал этого Жарикова, а он теперь разоблачен как троцкист и арестован. Помощник секретаря ВЦСПС Аболина тоже троцкист, арестован. Целый ряд бундовцев и меньшевиков сидел в научно-исследовательском институте ВЦСПС. Во главе ВСЦИТ сидят бывшие левые эсеры, они приспособились, чувствуют себя хорошо. В ряде секций при ВЦСПС имелись и до сих пор еще имеются контрреволюционные элементы, которые используют свое положение для контрреволюционной работы.
Здесь т. Шверник говорил относительно платного профсоюзного аппарата. Какой же это профсоюзный аппарат? Все членские взносы составляют в два-три раза меньше того, что стоит один только этот платный аппарат. Это факт, я могу это подтвердить, у меня на этот счет имеются
{27}
детальные подсчеты. Я могу привести пример по ЦК бумажников. Вся сумма членских взносов за 1936 г. составляет 1400 тыс. руб., а расходы на содержание платного аппарата — 3336 тыс. руб. И этот платный аппарат будет обеспечивать демократию и внимание к члену профсоюза? Конечно, нет. [...]
Теперь я отвечаю на вопрос относительно себя. Я был послан на работу в ВЦСПС против своего желания и против желания т. Шверника. В первый период я все же старался добиться каких-либо положительных результатов, в частности по физкультуре, которую мне поручили, начал разворачивать как следует быть. (Ворошилов. Вот вы прочитайте эти несколько штук телеграмм. Сталин. Очень интересное дело. Голоса с мест. Читай, читай!) «Горьковский автозавод имени Молотова... (читает)... из Советского Союза». (Голоса с мест. Читай, читай дальше!) Подпись «Секретарь ВЦСПС Полонский». (Голоса с мест. Читай подпись!) Подпись — Полонский. Я много рассылал таких телеграмм. (Голоса с мест. Читай дальше!) «Красное Сормово Горьковского края... (читает)... вам и вашей семье». А что тут плохого? (Голоса с мест. Читай дальше!) Я рассылал такие телеграммы товарищам, с которыми я лично был связан, у которых я был на квартире, когда был в Горьком, Белоруссии и целом ряде мест, только рабочим, ничего от них не требовал. (Сталин. А при чем тут секретарь ВЦСПС, раз это личное дело? Ворошилов. Сколько денег потратили на эти телеграммы? Голос с места. Сколько подарков раздавал за счет ВЦСПС?) Это мои собственные деньги. (Ворошилов. Это исключительно семейные телеграммы. Голос с места. Сколько он подарков раздавал за счет ВЦСПС?) Я раздавал стахановцам книжки и думаю, что это совсем неплохо. Если стахановец придет в ВЦСПС, И я ему дам книжку, то в этом нет ничего плохого, потому что никто никогда хорошего слова не слышал от руководства ВЦСПС. Почему же мне нельзя это сделать?
Относительно физкультуры. Я этим делом занялся, но, видно, ни Шверника, ни Вейнберга физкультурники не встречали, как встречают вождей, не встречали барабанным боем, и поэтому Шверник решил снять с меня это дело и взять на себя руководство. Поручили мне охрану труда. (Шверник. Развалил.) Выгнал оттуда старых наркомтрудовцев, выгнал старые чиновнические тред-юнионистские кадры. Как не трудно, при помощи Промотдела ЦК привлек к работе большое количество молодых инженеров. Как только разработал этот вопрос, это не понравилось руководству. Несмотря на то, что комиссия работает в ЦК по перестройке профсоюзной работы, запретил напечатать, напечатал только отдельную книжку. Серго, правда, напечатал в газете «За индустриализацию». (Молотов. Тов. Полонский, правда ли, что вы уже шесть месяцев не ходите на работу в ВЦСПС? Шверник. Не ходит шесть месяцев на работу. Не подчиняется никакой дисциплине, и просишь, чтобы тебя освободили.) Я и теперь заявляю, что ни на одно заседание не ходил и ходить не буду. Не могу я, товарищи. Добиваюсь того, чтобы меня освободили, чтобы меня сняли, потому что работать так совершенно бесполезно. (Берия. Все же решением ЦК вы не освобождены от этой работы.) Не могу быть формальным человеком, хочу работать по-настоящему, а этой возможности для меня там нет.
Я кончаю. Я нисколько не сомневаюсь, что работа настоящего пленума ЦК ВКП(б), его постановления и доклад т. Сталина, имеющий совершенно исключительное значение для жизни нашей партии, быстро дадут свои результаты. (Берия. А решению ЦК не подчиняешься.) Я прошу Центральный Комитет партии, чтобы решение ЦК о новой перестройке, которая разрабатывается, было бы принято ЦК в ближайшее время. Это решение поможет навести настоящий большевистский порядок в профорганизации. (Гамарник. Но пока не снят, надо работать.) Побудьте в таком положении, и вы сами поймете. (Сталин. Мы его не можем считать недисциплинированным человеком. Очевидно, нам очень трудно работать.)
Андреев. Объявляется перерыв.
{28}