На перекрестке географии и истории

(Послесловие)

Книга Павла Поляна «Не по своей воле» — первое систематическое исследование массовых принудительных миграций в СССР.
Многомиллионные перемещения людей по территории СССР были неотъемлемой частью семидесятилетней истории — экономической, социальной, политической. Конечно, не все они были принудительными, но были ли они полностью свободными? Перемещения людей «по своей воле» даже внутри страны— о выезде за рубеж и говорить нечего — в советское время всегда были, мягко выражаясь, затруднены. Уже 30-е годы стали временем массовых крестьянских переселений в города (городское население СССР между 1926 и 1939 годами выросло с 26 до 56 миллионов человек), но кто скажет, насколько они были добровольными, а насколько— вынужденным бегством от разорения деревни, от голода, нищеты, принудительной коллективизации, колхозного бесправия, угрозы политических репрессий?
В конце 30-х годов Сталин заявил во всеуслышание: «...безработных и бездомных крестьян, отбившихся от деревни и живущих под страхом голода… давно уже нет в нашей стране… Теперь речь может идти лишь о том, чтобы предложить колхозам уважить нашу просьбу и отпускать нам для растущей промышленности ежегодно хотя бы полтора миллиона молодых колхозников»1. [Отчетный доклад на XVIII съезде партии о работе ЦК ВКП(б) 10 марта 1939 г. Вопросы ленинизма, изд. 11, М., 1952, с. 625–626.]
При всем желании нельзя увидеть в этих словах, произнесенных в излюбленной Сталиным манере лицемерного крокодила, намека на «свою волю». Уедешь, если «отпустят». Тащить или не пущать — вот и вся пришибеевская премудрость «миграционной политики» многих советских десятилетий с ее планово-добровольными переселениями, с ее паспортами у одних и отсутствием у других, с«паспортным режимом», с ограничениями на прописку, сзакрытыми городами, с выездными визами и т. д.
Но даже на этом вполне средневековом фоне, увы, не вполне исчезнувшем и сейчас, резко выделяются две исторические трагедии, постигшие миллионы граждан СССР в первой половине ХХ в.,— наиболее массовые репрессии по социальному и этническому признаку: раскулачивание и тотальная депортация целых народов. Их и исследует в своей книге П. Полян, не упуская из виду и нередкие «комбинированные» варианты— репрессии одновременно по социальному и этническому признаку (например, против литовской, латышской и эстонской «буржуазии») или мало известное российскому читателю интернирование гражданских немцев и представителей других национальностей в конце Второй мировой войны, равно как и другие, когда более, когда менее масштабные принудительные миграции.
Хотя о названных трагических событиях сегодня знают решительно все, их серьезные исследования по-прежнему наперечет. Иногда создается впечатление, что эта тема полностью исчерпана и закрыта А. Солженицыным. На самом деле это далеко не так. И хотя подняться до масштабов «Архипелага ГУЛАГ» уже вряд ли кому-нибудь удастся, работа со ставшими доступными архивными данными открывает возможности серьезного углубления и знаний, и понимания того, что происходило в Советском Союзе в20–50-е годы.
К числу немногих, к сожалению, авторов, которые настаивают своим творчеством на том, что закрывать страницы истории тех не столь уж далеких лет еще рано, относится Павел Полян. Следует, пожалуй, отметить, что он — не профессиональный историк, аклассический экономико-географ с очень широким кругом географических интересов, отраженных в десятке книг и почти трех сотнях статей. Но в последние годы обозначилась его явная склонность к историческому или, точнее, историко-географическому анализу крупных и, как правило, малоизученных событий и явлений XX века. Читателю известна его вышедшая в 1996 году монография «Жертвы двух диктатур» — историко-географическое полотно о военнопленных и остовцах, детально раскрывающая трагедию насильственного пребывания советских военнопленных и гражданских рабочих в Третьем Рейхе и их насильственной же репатриации в СССР (в сокращенном варианте и под заглавием «Депортированные домой» она выходит в 2001 году на немецком языке в венско-мюнхенском издательстве «Ольденбург»).
Многолетняя верность П. Поляна теме принудительных миграций, его кропотливая работа с самыми различными источниками (примечательно, что в книге «Не по своей воле» он опирается, в первую очередь, на уже опубликованные, но недостаточно систематизированные и осмысленные документы) и видимое стремление избегать скороспелых выводов позволили ему написать книгу, которая сочетает в себе два очень важных достоинства.
Первое — это огромный хорошо систематизированный фактический материал, придающий книге дополнительную ценность справочника по проблемам принудительных миграций в сталинском СССР (особо отмечу хронологически выстроенные сводные таблицы, приводимые в Приложениях). Критически переработав огромный массив литературной и архивной информации, П. Полян предлагает читателю экстракт сведений иданных, без обращения к которому не обойтись ни одному исследователю советской истории.
Второе — это интерпретация фактов в контексте объективной социальной реальности тех лет. Человеческий ужас и гражданское возмущение, несомненно испытываемые автором по поводу исследуемых им событий, остаются в его книге все же на втором плане: его главное внимание приковано к осмыслению той логики, которой явно или неявно руководствовалась власть, сросшаяся с репрессивным аппаратом и демонстрировавшая редко встречающиеся в истории масштабы войны против собственного народа.
Книга П. Поляна являет собой интересный и не столь уж частый синтез исторического и географического подходов, хронологического и пространственного углов зрения. Намного полнее, чем кто бы то ни было до него, П. Полян показывает именно «географическое» лицо репрессий. Анализу подвергаются как «географический замысел» власти, так и «географический результат» осуществления этого замысла, — результат, который ощущается и сегодня во всей своей болезненности. «Некоторые современные очаги напряженности,— отмечает автор, — например, осетино-ингушский конфликт инекоторые другие, имеют свои корни именно в депортационной политике советского государства».
Работа проникнута духом понимания того непреложного (но, увы, так часто упускаемого большинством исследователей) обстоятельства, что без географии, без показа региональной структуры и региональных особенностей никакое советское или российское явление не может быть адекватно описано, понято и проанализировано.
Массовые репрессии против невинных людей, часто без различия пола и возраста, происходили в стране с самой большой в мире территорией, которую она на протяжении столетий изо всех сил, тщательно, но тщетно пыталась освоить. Какие бы мотивы ни стояли у истоков массовых репрессий, довольно скоро они, по своей форме, вписались в вековую традицию территориальной экспансии и стали работать на нее — разумеется с той эффективностью, на какую обречен рабский труд в ХХ веке.
Автор справедливо указывает на то, что депортационная политика в СССР, многое позаимствовав из «опыта» Российской империи, была необычайно тесно связана с практикой принудительного трудоиспользования и может быть понята только в системном единстве с ГУЛАГ и планово-добровольными переселениями.
Сама тема книги П. Поляна и сегодня далеко не остыла и не окаменела. Кровавые конфликты между поссоренными этими депортациями народами, к сожалению, нередки. Каждый день газетные сообщения могут привнести в нее что-то новое, и такой мониторинг ведется автором с похвальной тщательностью.
Мне кажется, что в конце концов П. Поляну удалось написать именно «книгу» — не академическую «монографию», пусть и ценную, но рассчитанную на относительно узкий круг специалистов, а книгу для широкого чтения. Строгий академизм и научный аппарат сочетаются в ней с живым языком и хорошей публицистичностью, а сам материал книги вопиет и не может оставить равнодушным никого, кто возьмет ее в руки икому небезразлична судьба его бывшей или нынешней страны.

Анатолий Вишневский