Переводы

Кнут Скуениекс

Не оглядывайся

Поэма

1. После последней поездки

Какие смутные тени!

Какие серые птицы!

Студень вместо деревьев,

топор, неспособный рубить!

Этого не перечислишь,

не выкричишь, жизнью не скажешь,

этому надо не быть.

Это должно искрошиться —

в пыль, до последнего зуба.

Какой монотонный холод!

Этому надобно выгнить —

вплоть до последнего ногтя.

Какая бесчеловечная и беззвериная тишь!

Ненужные пальцы стали призрачны и прозрачны;

праздный язык иссыхает,

коробится

и крошится;

глаза, слишком много видавшие,

впитываются песком

без шороха.

Я закончен.

И только на этом песчаном откосе,

куда не добраться волне Ахерона,

пока перевозчик бренчал медяками,

успел еще вспомнить и написать я:

Э В Р И Д И К А

— и это осталось во мне.

2. Аид говорит со мной

— Ты чем недоволен, Орфей?..

Тишина.

— А где же кифара твоя?..

Тишина.

— Сыграй что-нибудь на костях мертвецов

для бодрости духа, Орфей...

Тишина.

— Банальный, лояльный этюд...

Тишина.

— Орфей!..

Тишина.

— А как поживает... ну, как ее?.. Эвр...

Движение!

— Эй. Уведите его.

3. Исповедь перед памятью

Тут время тянется, как смола, длинною, липкою нитью;

тут нет начала ничему, кроме конца; да и то

этот конец не придет вослед лени или событью,

глухонемое бродит, бредет ничто, ничто, ничто.

Исчезло дыханье — единственный мост, последняя с миром связь,

и вот он весь, целиком, во мне — и съежился, затаясь.

Поэтому, значит, бранился Харон, буровя воду веслом,

так, как бранятся, хмельного хватив, лодочники одни!

Поэтому, значит, вдвое содрал за слишком тяжелый рейс!

Ну что ж, Мнемозина, память моя, с чего мы теперь начнем?

— С легкомыслия...

Я, на кифаре играя,

выманил зябкий миндаль

в зимнюю стужу цвести —

и он замерз.

Грешен.

Птиц сухопутных напел я

нa плечи волнам морским —

и они утонули.

Грешен.

Я у беременных женщин

из материнского чрева

вызвал на свет сыновей —

в братоубийственных войнах пали они.

Грешен.

Девственницу совратил я,

послушной сообщницей сделал,

все у нее отобрав,

лишь имя не взяв

ЭВРИДИКА...

Грешен?

Нет!

Прав.

4. Лирическое отступление

Лишь одного из богов можно назвать человеком —

Гипноса. Он иногда сном одаряет меня.

5. Сновидение с голосом

Где твои ласточки-песни, в небе чертившие круг?

Где твоих маков пламя, взлетавшее из-под рук?

Струны твоей кифары серый оплел паук,

Орфей!

Где руки, ломавшие, гнувшие, вминавшие в память след?

Жестко мое изголовье и одинок рассвет.

Пусто мое тело, пусто, как пустоцвет.

Орфей!!

Как жить без тебя? Что делать? Чем удерживать стон?

Давит меня еженощно грузом безрадостным сон.

Орфе-ей!!!

Посреди бесконечной ночи

на полупустое ложе

падают и расплываются

пот и слезы любви,

падают капли крови,

стекая с искусанных губ...

О Мнемозина, что же ты делаешь с даром богов?!

6. Незнакомый спокойный голос откуда-то совсем со стороны

...и тогда Эвридика отправилась в путь, завязав в узелок горшочек с медом и ломтик козьего сыра. На дороге встретилась ей сгорбленная старушка с палочкой в руке.

— Куда идешь, дочка?

— Искать мужа, матушка.

— А где же твой муж?

— Не знаю.

— Сбежал, что ли?

— Нет, матушка! Не верю!

Старушка улыбнулась.

— Это хорошо, что не веришь. А то люди могут многое наболтать. Эвридика развязала узелок, чтобы покормить старуху.

— Спасибо, дочка, не надо. Какая уж старому еда!

— Бери, бери. Возьми на дорогу. А мне пора дальше. Солнце уже высоко.

— Погоди,— старуха взяла Эвридику за руку и снова усадила на обочину.— В спешке нет мудрости. Слушай хорошенько, что я скажу. Иди до Тенарского ущелья...

— Ты знаешь, где Орфей?!

— Не перебивай меня. Говорю тебе еще раз: в спешке нет мудрости. Дойдешь до реки Ахерон. Спросишь перевозчика Харона. Выйдешь на том берегу, иди дальше и не страшись.

— Далеко?

— Пока сердце ведет. Не верь никому, верь сердцу. Ступай.

Эвридика хотела еще что-то спросить, но старуха вдруг исчезла.

Пора было снова отправляться в путь.

7. На том берегу

На песчаном откосе — восемь букв:

Э В Р И Д И К А

8. Ознакомление с предписаниями

Пес Цербер — с тремя головами — сидит,

с одной головою — брат Зевса Аид,

и целая свора —

совсем без голов,

с козлиною вонью,

с хвостами ослов,

разверзлись, пульсируя,

глотки вампировые —

спрашивают:

— Так ты утверждаешь, что он твой супруг, Эвридика?

— Ты требуешь встречи с Орфеем?

— Затем и пришла?

— Подумай!

— Еще ты по эту сторону Рока,

и жизнь твоя может остаться чиста и светла!

— Ты требуешь все же?

— Подумай.

— Ты требуешь? Ладно.

— Тогда ознакомься с инструкцией № 1.

а) надлежит тебе скинуть одежды;

б) ты должна под гребенку остричься;

в) ты с костей снять обязана мясо;

г) ты повинна оставить все это;

д) и тогда ты вольна торопиться.

Для возвращенья — инструкции нету.

Сама собирай себя по крупице.

— Ты требуешь все же?

Тогда ты получишь Орфея.

Но прежде прочти предписанье за № 2:

а) ты от всякого признака жизни должна отрешиться

и — это самое главное! —

б) Н-Е 0-Г-Л-Я-Д-Ы-В-А-Т-Ь-С-Я!

Мужа тебе не увидеть,

пока за столетьем столетье

засохшей лепешкой крошится,

плоть свою, кровь свою бросив,

в сером хитоне тоски будешь брести без конца

сотни и тысячи лет,

сотни и тысячи зим

не оглядываться,

не оглядываться...

— Нам жалко тебя, Эвридика!

— Ты требуешь все же?

— Иди!..

...К ногам ласкаясь, лижут языками —

тюльпанами, ромашкой, васильками

поля полей,

луга лугов,

пути путей...

9. В пути

Я не вижу тебя, я не слышу тебя — ЭВРИДИКА!

Но ты здесь, впереди, ощущаю тебя — ЭВРИДИКА!

Ты везде и повсюду идешь впереди — ЭВРИДИКА!

Ты во веки веков впереди, впереди — ЭВРИДИКА!

Мое зренье, и речь, и кифара моя — ЭВРИДИКА!

Моя Греция — ЭВРИДИКА!

Моя Фракия — ЭВРИДИКА!

Ты мой путь, ты мой берег — пути моего увенчанье,

бесконечных дорог, нескончаемых троп окончанье!

Будь стрелою — веди!

Будь струною в груди,

Не слабей, не сдавайся, назад не гляди —

НЕ ОГЛЯДЫВАЙСЯ, ЭВРИДИКА!

Был истоком твой взгляд,

был началом, толчком изначальным,

да не станет концом —

подземельным, промозглым молчаньем;

через Леты и Стиксы — вперед!

Не гляди — и не будет погони,

береги мою душу,

свечою неси на ладони —

НЕ ОГЛЯДЫВАЙСЯ, ЭВРИДИКА!

Чтобы взгляд твой не стал подземельным, промозглым молчаньем —

НЕ ОГЛЯДЫВАЙСЯ!

Шепот слушая мой,

сердце в сердце неся,—

НЕ ОГЛЯДЫВАЙСЯ,

НЕ ОГЛЯДЫВАЙСЯ,

ЭВРИДИКА!..

Ян Зиемельниекс

И будет смерть, и цепь годов за нею,

Когда, мой друг, прочтешь ты строки эти;

Но — прах в песке — я разглядеть сумею

Твое лицо в смятенья нежном цвете.

Я буду знать, какая мысль простая

В тебе звенит и чем душа объята, —

Ты должен будешь мною стать, читая,

И видеть так, как видел я когда-то.