Юрий Стефанов
ОНИ БЫЛИ ХУДОЖНИКИ, А НЕ БУНТАРИ
Юрий Стефанов, судя по его воспоминаниям, так же, как и Николай Котрелев, всегда относился к площади с изрядной долей скепсиса, ибо всегда был приверженцем высокого — не на злобу дня — искусства... Ему, конечно, лучше знать, но располагай мы только напечатанными в «Фениксе» его стихами, мы не обнаружили бы между ним и другими поэтами «Маяковки» существенного идейно-тематического различия. И поэтика не «выламывается» на общем фоне, не кажется чужеродной.
Конечно, «Рушатся цепи прогресса...» не политическая агитка, это стихотворение о гибели культуры. Но и «Феникс» не сплошной агитплакат.
А вот слова Ю.Стефанова про «разрушенный Будапешт» звучали как колокол, который звонил по каждому честному человеку. За ними — боль художника-бунтаря. Тогда эти слова писались через дефис и воспринимались отнюдь не как антонимы.
Году в 60-м на почве территориальной близости я подружился с Володей Буковским. Я жил в Левшинском переулке, а он — на Кропоткинской. Встречались довольно часто. И вот однажды приходит ко мне Володя с парой бутылок пива и спрашивает: «Что делаешь сегодня вечером?» — «Ничего не делаю». — «Пойдем на «Маяковку», там собираются ребята, стихи читают, давай послушаем». Сели — поехали.
Мне очень понравилось, что можно свободно читать, свое и чужое. Подходишь к памятнику — читаешь Хлебникова. Все аплодируют...
Никакой дисциплины не было. В этом углу площади кто-то горланит одно, в том — другой, размахивая руками, еще что-нибудь. И в это самое время на постаменте Илюша Бокштейн (хорошо помню его внешность, манеру говорить, тихий голосок) объясняет, чем плоха советская власть.
Кто-то читал про Будапешт, растоптанный танками... 1 Несмотря на то, что я был настроен на восторженное восприятие, задавить в себе критика было выше моих сил — наверное, сказывался профессионализм. (Хотя я тогда еще не печатался.)
За такую скоморошину,
Откровенно говоря,
Мне свинцовую горошину
Ждать бы от секретаря 2 —
вот это мне, действительно, понравилось, я тогда не знал, что автор этих строк — Ахматова. А все эти танки и портянки 3 , честно говоря, имели весьма косвенное отношение к поэзии.
Тем не менее я стал бывать на площади — привлекало бурление юной жизни. Для меня было в общем-то безразлично, в гости пойти или на площадь. Я мог поехать к моему другу Лене Прихожану, а мог, вместе с ним, — на «Маяковку». И с другими моими приятелями: Володей Ковенацким, Гариком Суперфином — мы тоже иногда там встречались.
...Я давал Буковскому массу своих стихов, но совершенно не интересовался их дальнейшей судьбой. Только через несколько лет Володя показал мне «Грани» (не обычного большого формата, а маленькую книжечку, удобную для перевозки через границу) 4 , где была напечатана моя дурацкая поэма «Песнь о пауке» 5 , ужасно перевранная. Я спросил, причитается ли мне за это на бутылку, — Володя улыбнулся: «Ни Боже мой!» Спрятал в карман и унес.
Так что мое участие в самиздате совершенно случайно. У меня никогда не было желания во всеуслышание сказать властям, кто они есть. Раз навсегда было ясно, что черное, что белое, и совершенно незачем было об этом кричать на всех перекрестках. Я, конечно, считал себя антисоветчиком, но пассивным. Хотел не свергнуть строй, а сохранить в нем душу живу.
Другое дело — Буковский. То придет он ко мне с двумя мрачными ребятами и объявит: «Это моя тайная охрана. Мы будем устраивать террористические акты», то явится с бутылкой пива, изображая гусара, кинет ее с пятого этажа и скажет: «Я взорву XXII съезд партии»... Все это было несерьезно, фарс какой-то...
Я любил над ним подтрунивать: «Время прошло, а Кремль стоит. Как же так?» — А он мне подыгрывает: «Отложили».
Кем он интересовался всерьез, так это, как ни странно, Герценом. Он считал, что Герцен — при всей разнице масштабов — прошел тот же путь, который проходит он, что методы Герцена могут оказаться полезными в приложении к советской действительности, что «Колокол» очень показательная вещь... Тактика борьбы — это, по-моему, главное, на чем держался его интерес к Герцену.
...А меня гораздо больше интересовал Розанов. Философия, искусство, а не политика. И большинство моих друзей, в том числе и те, которые ходили со мной на площадь, были художники, а не бунтари.
Стихи, звучавшие на площади
Юрий Стефанов
Рушатся цепи прогресса
Под ветром черных тревог,
Чашу зари перевесил
Мрак первобытных эпох.
О, сколько ты, тьма, изломала
Взлетов борьбы и надежд:
Сожженная Гватемала 1 ,
Разрушенный Будапешт.
Земля, ты желала мира,
Так вот получай свой мир:
Военные будни Каира,
В огне перестрелок Алжир 2 .
И вновь полыхают грозы
Предвестьем последней грозы
По бухтам зеленой Формозы,
По заводям древней Янцзы 3 .
А дальше, в грохоте бури,
Смеется сквозь пламя и снег
Гориллой в звериной шкуре
Грядущий каменный век.
Его волосатая грива
И жуткая глаз глубина
Волной водородного взрыва
Над пропастью лет рождена.
Шагают, шагают солдаты.
Война — от копья до ракет.
Земля, для чего же тогда ты
Растила нас тысячи лет?
История мутным теченьем
Смывает для целей иных
Полотна твоих Боттичелли
И музыку Бородиных.
И светлые даты конгрессов
И годы военных тревог.
И рушатся цепи прогресса
Во мрак первобытных эпох.
КОММЕНТАРИИ
Юрий Стефанов. Они были художники, а не бунтари
Литературная запись.
1 Имеется в виду строчка «В Будапеште советские танки» из стихотворения Ю.Головатенко «Ах, романтика, синий дым...». См. с.108 наст. изд.
2 Четверостишье А.Ахматовой (1937).
3 Имеется в виду строчка «Наши души пошли на портянки» из названного стихотворения Ю.Головатенко.
4 Некоторые НТСовские издания, предназначенные для нелегального провоза в СССР, издавались в карманном формате на тонкой бумаге. Ксерокопию такого издания «Феникса» видел и А.Щукин в 1963, когда служил в армии: «Меня допрашивали в спецотделе округа и все время спрашивали: "Какие каналы? Кто мог передать?" Но я ничего не знал». (Из беседы составителя с А.Щукиным).
5 В «Заметках о журнале "Феникс"» (Грани. 1962. №52) Н. Тарасова писала: «Размышления над миром и Вселенной Ю.Стефанова вылились в поэму "Песня о пауке". Она проникнута глубочайшим пессимизмом. Из века в век на земле ничего не меняется. Человеку нет ответа на его вопросы. "Молчание мира — извечный обычай". И эта "загадка" мироздания мучает поэта. <...> И поэт делает необычное открытие:
Правят миром не Бог, не случай,
Не ученые, не глупцы, —
Только в этой сети паучьей
Все начала и все концы».
Юрий Стефанов. «Рушатся цепи прогресса...»
Напечатано в «Фениксе». Публикуется по тексту перепечатки в «Гранях» (1962. 52).
1 В 1954 войска США вошли в Республику Гватемала.
2 В 1956 Египет в очередной раз воевал с Израилем; в Алжире в 1954–1962 шла война за независимость.
3 После образования КНР (1949) остров Формоза (Тайвань) стал самостоятельным государством. Между ним и континентальным Китаем (где протекает река Янцзы) шла «холодная война».