Суд над ЩАРАНСКИМ
Дело Анатолия ЩАРАНСКОГО, обвинявшегося по статьям 64 и
70 УК РСФСР, слушалось с 10 по 14 июля коллегией по уголовным
делам Верховного суда РСФСР в здании народного суда
Пролетарского р-на г. Москвы (Серебряническая наб. 15/17).
Состав суда: председатель - член Верховного суда РСФСР
П.ЛУКАНОВ, народные заседатели - Л.ПЕТРОВ и Г.САМСОНОВ.
Обвинение поддерживал старший помощник прокурора РСФСР
П.СОЛОНИН. В судебных заседаниях принимали участие 2 эксперта
- БУЛГАКОВ и БУРАВОВ. В качестве защитника на суд явилась
назначенная судом адвокат С.А.ДУБРОВСКАЯ.
*****
Анатолий Борисович ЩАРАНСКИЙ родился в 1948г. В 1972г. он
закончил Московский физико-технический институт и начал
работать инженером-математиком во ВНИИ нефти и газа. В 1973г.
ЩАРАНСКИЙ подал документы на выезд в Израиль. С тех пор он "в
отказе". Уволился и стал зарабатывать на жизнь частными
уроками. К 1975г. он стал активным участником эмиграционного
движения евреев. ЩАРАНСКИЙ помогал отказникам как переводчик
на пресс-конференциях и встречах с иностранными политическими
и общественными деятелями. В результате он стал хорошо
известен иностранным корреспондентам и дипломатам как человек,
свободно владеющий английским и добросовестно относящийся к
информации. С момента организации Московской группы
"Хельсинки" ЩАРАНСКИЙ стал ее членом и постоянно активно
участвовал в ее работе. После ареста ГИНЗБУРГА и ОРЛОВА и
эмиграции АЛЕКСЕЕВОЙ ЩАРАНСКИЙ продолжал интенсивно заниматься
составлением документов Группы и организацией
пресс-конференций. Сначала в январе, а потом в марте
ЩАРАНСКОГО постоянно сопровождал конвой оперативников. 4 марта
1977г. газета "Известия" (московский вечерний выпуск) обвинила
ЩАРАНСКОГО в шпионаже. 15 марта ЩАРАНСКИЙ был арестован. За
время следствия по делу ЩАРАНСКОГО было допрошено более 100
человек (в основном, отказников) в 20 городах Советского
Союза. Почти все они либо отказались от участия в следствии,
либо охарактеризовали обвиняемого как честного человека и
законопослушного гражданина. Свидетели подтверждали свои
подписи под коллективными документами, инкриминируемыми
ЩАРАНСКОМУ. Многие советские граждане подписали коллективные
письма в защиту ЩАРАНСКОГО. Арест и следствие по делу
ЩАРАНСКОГО вызвали небывалое количество протестов со стороны
западной общественности и западных политических деятелей. О
следствии по делу ЩАРАНСКОГО подробно рассказано в Хр.44-48.
*****
Слушание дела началось в 10 часов утра. В зале, имеющем
около 70 мест, находилась публика со специальными пропусками и
оперативники. Присутствовал прокурор по надзору за органами ГБ
М.ИЛЮХИН. Около 20 мест оставались свободными. Возле каждого
участника судоговорения стояли микрофоны, запись процесса
велась студийными магнитофонами.
После удостоверения присутствия участников процесса суд
перешел к установлению личности подсудимого. Не отвечая на
вопрос судьи, ЩАРАНСКИЙ спросил, закрытый ли это суд, почему в
зале нет никого из его близких. Судья ответил, что мать и брат
подсудимого вызваны в суд в качестве свидетелей, но не
явились. ЩАРАНСКИЙ возразил на это: "Передо мной лежит список
свидетелей - их в нем нет". Он заявил, что отказывается
участвовать в судебном заседании до тех пор, пока в зале не
будет хоть кого-нибудь из его родных. Прокурор предложил суду
позвать отца подсудимого. Судья объявил перерыв и послал
коменданта в близлежащий переулок, где собрались родные и
друзья подсудимого. Комендант, узнав, что отца подсудимого
возле здания суда нет, посовещался и привел в зал заседаний
брата подсудимого - Леонида ЩАРАНСКОГО. Л.ЩАРАНСКИЙ
присутствовал затем на всех заседаниях, кроме закрытых.
После разъяснения участникам процесса их прав и
обязанностей и ряда других формальностей ЩАРАНСКИЙ заявил
ходатайство об отводе защитника.
Судья комментировал это ходатайство: матери обвиняемого
было дано время, чтобы выбрать защитника, однако с декабря
1977г. по июнь 1978г. она этого не сделала; в связи с этим
следствие пригласило адвоката ДУБРОВСКУЮ (Хр.48). Прокурор не
возражал против самозащиты подсудимого, и суд освободил
ДУБРОВСКУЮ от участия в деле.
Уже обладая функциями защитника, ЩАРАНСКИЙ заявил, что за
полтора года, прошедших с момента его ареста, ему не дали
возможности выяснить позицию родственников по поводу адвоката.
Затем прокурор ходатайствовал о вызове матери обвиняемого
И.П.МИЛЬГРОМ в качестве свидетеля. ЩАРАНСКИЙ возразил, что еще
на предварительном следствии его мать отказалась быть
свидетелем, усматривая в этом попытку лишить ее возможности
присутствовать на предстоящем процессе. Прокурор заявил, что
мать может рассказать суду о жизненном пути обвиняемого. Суд
принял ходатайство прокурора. (Леонид ЩАРАНСКИЙ крикнул брату,
что мать стоит у здания суда, и в наказание был пересажен на
последний ряд.)
На вопрос, имеются ли еще ходатайства у подсудимого,
ЩАРАНСКИЙ ответил, что во время закрытия дела он подал список
ходатайств на 39 страницах, но прокуратура, изучив за 4 дня 51
том дела, все его ходатайства отвергла. Прокурор попросил у
суда десятиминутный перерыв для ознакомления со списком
ходатайств. После перерыва он заявил, что поддерживает 4
ходатайства подсудимого. Просовещавшись около часа, суд
согласился с мнением прокурора и объявил, что приобщает к делу
4 документа: Международный пакт о гражданских и политических
правах, Заключительный акт Хельсинкского совещания, показания
свидетеля Л.ВОЛЬВОВСКОГО на предварительном следствии (они не
вошли в дело из-за того, что ВОЛЬВОВСКИЙ написал на протоколе
несколько дружеских слов, обращенных к ЩАРАНСКОМУ) и сообщение
Центральной междугородной телефонной станции о передаче в КГБ
магнитофонных записей международных телефонных разговоров
А.ЩАРАНСКОГО. (Ходатайствовал ЩАРАНСКИЙ о приобщении к делу
самих записей.)
Обвинительное заключение
По ст.64 УК РСФСР А.ЩАРАНСКИЙ обвиняется в "шпионаже" и
"оказании иностранному государству помощи в проведении
враждебной деятельности против СССР".
*****
"Шпионаж" конкретизируется в Обвинительном заключении
следующим образом:
ЩАРАНСКИЙ собрал и передал на Запад материалы о 1300
лицах, располагавших военными и иными секретами Советского
государства. Эти материалы содержали информацию о дислокации,
ведомственной принадлежности и режиме секретности 200
предприятий в разных городах Советского Союза, о руководящих
работниках этих предприятий. Из текста Обвинительного
заключения следует, что эти материалы представляли собой
списки лиц, которым было отказано в выезде из СССР в целях
сохранения государственной тайны. Утверждается, что вплоть до
ареста ЩАРАНСКИЙ накапливал, группировал, хранил эти списки и
по разным каналам с соблюдением мер конспирации передавал их
на Запад.
Согласно Обвинительному заключению, в ноябре 1976г.
ЩАРАНСКИЙ передал такого рода списки "агенту американской
военной разведки" Роберту ТОТУ (Хр.46), работавшему в Москве
"под видом журналиста". ТОТ использовал их против интересов
СССР, примером чему является статья "Советский Союз косвенно
раскрывает центры секретных работ", опубликованная им в
нескольких американских газетах.
ЩАРАНСКИЙ, как утверждает обвинение, делал все это по
заданию иностранных разведывательных служб. Задание ЩАРАНСКИЙ
получил в переданном по диппочте письме Виталия РУБИНА,
эмигрировавшего в июне 1976г. (Хр.41). РУБИН, по утверждению
обвинения, давно был завербован ЦРУ. Помимо этого ЩАРАНСКОМУ
была передана по диппочте некая анкета с перечнем вопросов
разведывательного характера. На ее обороте имеется текст,
адресованный ЩАРАНСКОМУ. Согласно экспертизе, этот текст
написан женой РУБИНА Инессой АКСЕЛЬРОД.
В Обвинительном заключении говорится также, что ЩАРАНСКИЙ
помогал Р.ТОТУ устанавливать конспиративные контакты с учеными
и специалистами, причастными к хранению секретной информации.
Создавая обстановку доверительных бесед с этими людьми,
ЩАРАНСКИЙ помогал ТОТУ в сборе секретных сведений. Таким
образом Р.ТОТ получил не подлежащую публикации в открытой
печати информацию, касающуюся парапсихологии, космических и
социологических исследований. По заданию ТОТА ЩАРАНСКИЙ
опросил советского специалиста о развитии генетики в СССР,
перспективах этой науки и об учреждениях, разрабатывающих
проблемы генетики.
В этой части обвинение ссылается на показания, данные на
предварительном следствии свидетелями ЛИПАВСКИМ, ЦЫПИНЫМ,
РЯБСКИМ, АДАМСКИМ, РАСЛИНЫМ, РУХАДЗЕ, ИГОЛЬНИКОВЫМ,
ЗАПЫЛАЕВОЙ, ПАНЧЕНКО, ДОРОНИНОЙ, СМИРНОВОЙ, ПЕТУХОВЫМ, ТОТОМ,
ПОПОВОЙ - московской секретаршей ТОТА и ЗАХАРОВЫМ - дворником
дома, в котором жил ТОТ.
Вещественными доказательствами здесь служат: списки
отказников, представленные ЗАПЫЛАЕВОЙ; список отказников,
изъятый на квартире ПАНЧЕНКО (Хр.44); кусок ксерокопированного
списка отказников, найденный дворником ЗАХАРОВЫМ в мусорном
ящике ТОТА; анкета для сбора данных об отказниках с письмом к
ЩАРАНСКОМУ на обороте, взятая в конце 1976г. на обыске у
одного из московских отказников; письмо РУБИНА к ЩАРАНСКОМУ,
пришедшее в Москву по диппочте американского посольства и
переданное органам ГБ ЛИПАВСКИМ.
*****
"Оказание иностранному государству помощи в проведении
враждебной деятельности против СССР" конкретизируется в
Обвинительном заключении следующим образом:
ЩАРАНСКИЙ систематически фабриковал и передавал за рубеж
материалы, намеренно искажающие действительную картину жизни в
СССР. Установив преступные контакты с рядом иностранцев,
проживавших в СССР, в том числе с теми, кто не скрывал свои
связи с разведслужбами, а также с сионистскими эмиссарами,
приезжавшими в СССР под видом официальных лиц, религиозных
деятелей или туристов, ЩАРАНСКИЙ по своей инициативе и по
заданию этих лиц снабжал их такого рода материалами. Эти
материалы содержали измышления о советской эмиграционной
политике, о нарушениях гражданских прав лиц, подавших
заявления на выезд из СССР, о дискриминации евреев, о растущем
якобы в СССР антисемитизме. Они широко использовались
реакционными кругами на Западе для проведения враждебной
деятельности против Советского Союза, о чем ЩАРАНСКОМУ было
известно.
ЩАРАНСКИЙ призывал правительства ряда стран, чтобы они -
под предлогом заботы о правах человека - оказывали непрерывное
давление на Советский Союз, побуждая его изменить внутреннюю и
внешнюю политику.
Обвинение утверждает, что ЩАРАНСКИЙ являлся автором или
участвовал в составлении писем и телеграмм, а также обзоров,
дискредитирующих советскую эмиграционную политику,
организовывал для этой же цели националистические сборища,
собирал подписи под воззваниями по поводу поправки
ДЖЕКСОНА-ВЭНИКА. Эта деятельность привела к принятию
конгрессом США упомянутой поправки и мешала переговорам СССР и
США о торговле. Советскому Союзу не был предоставлен статус
наибольшего благоприятствования в торговле, что отразилось на
экономическом положении страны.
ЩАРАНСКОМУ инкриминируются следующие эпизоды: в
1974-1976гг. он лично подготовил и передал на Запад не менее
17 документов клеветнического характера. Это телеграмма
сенаторам ДЖЕКСОНУ, ДЖАВИТСУ, РИБИКОВУ, посланная в связи с
принятием поправки (1974г.); поздравление по поводу
двухсотлетия США (1976г.); письмо кандидатам на пост
президента США Дж.КАРТЕРУ и Дж.ФОРДУ (1976г.); поздравление
Дж.КАРТЕРУ в связи с избранием на пост президента (1976г.);
письмо по поводу поправки ДЖЕКСОНА - ВЭНИКА (12 января
1976г.); обращение к американскому народу и конгрессу;
коллективные письма отказников "Мы обращаемся к вам ..." и
"Дорогие братья ..." (1975г.); документы "Выезд евреев" и
"Эмиграционная политика СССР", направленные в начале 1976г.
сионистскому конгрессу в Брюсселе; документ "Уроки судов над
Ройтбурдом и Малкиным" (17 сентября 1975г.); 4 обзора
положения с эмиграцией евреев в разных городах Советского
Союза, относящиеся к 1974-1976гг. Кроме того, ЩАРАНСКИЙ
участвовал в конспиративных встречах еврейских активистов с
американскими сенаторами и конгрессменами, приезжавшими в
Москву с официальным визитом в 1975г., выступил перед ними с
речью, в которой призывал к жесткой и бескомпромиссной
политике в отношении торговли с Советским Союзом, и передал им
письмо отказников, призывающее требовать от СССР изменения
эмиграционной политики.
4 июня 1975г. он имел в холле гостиницы "Советская"
тайную и конспиративную встречу с американским ученым ПАЙПСОМ.
ПАЙПС, являясь связующим звеном между отказниками и
американскими сионистами и дипломатами, дал ЩАРАНСКОМУ
инструкции по сионистской деятельности. Он одобрил выступление
ЩАРАНСКОГО перед сенаторами и сказал, что они получили
преимущество, повидавшись в Москве с еврейскими активистами до
официальных встреч. Затем ПАЙПС дал ЩАРАНСКОМУ инструкции по
созданию Хельсинкской группы.
Инкриминировалась ЩАРАНСКОМУ и встреча с американским
сенатором БРУКОМ: в феврале 1976г. ЩАРАНСКИЙ привез БРУКА на
квартиру Владимира СЛЕПАКА, где СЛЕПАК, ЩАРАНСКИЙ и еще
несколько еврейских активистов подписали письмо к ДЖЕКСОНУ по
поводу поправки (письмо от 12 января 1976г.). Это письмо было
заранее заготовлено самим ДЖЕКСОНОМ и прислано в Москву с
БРУКОМ. Оно должно было помочь сенатору ДЖЕКСОНУ, выдвинувшему
свою кандидатуру в президенты, на предварительных выборах в
демократической партии.
Здесь же ЩАРАНСКОМУ инкриминировалась конспиративная
связь с антисоветски настроенными американскими журналистами и
дипломатами А.ЛЕВИЦКИ, Дж.ПРЕССЕЛОМ, А.НАТАНСОН, П.ОСНОСОМ,
Дж.КРИМСКИ, А.ФРЕНДЛИ, Р.ТОТОМ. Обвинение утверждает, что все
они были связаны с секретными службами и давали ЩАРАНСКОМУ
инструкции по подрывной деятельности.
В эту же часть обвинения вошли контакты ЩАРАНСКОГО с
приезжавшими в Москву представителями зарубежных еврейских
общин и сионистских организаций, а также телефонные разговоры
ЩАРАНСКОГО с известным сионистским деятелем в Англии Майклом
ШЕРНБОРНОМ. В Обвинительном заключении сказано, что
представители сионистских организаций давали ЩАРАНСКОМУ
инструкции по подрывной деятельности в Советском Союзе.
ЩАРАНСКИЙ обвиняется в организации пресс-конференции
после беседы еврейских активистов с зам. заведующего Отделом
административных органов ЦК КПСС Альбертом ИВАНОВЫМ в феврале
1976г. (Хр.40), пресс-конференции после избиения евреев,
пришедших в приемную ПВС 19 октября 1976г., и
пресс-конференции после приема в связи с этим событием
выборных представителей отказников министром внутренних дел
СССР ЩЕЛОКОВЫМ 21 октября 1976г. (Хр.43).
В этой части обвинением использованы в качестве
доказательств показания на предварительном следствии
свидетелей ЛИПАВСКОГО, ЦЫПИНА, РЯБСКОГО, РАСЛИНА, АДАМСКОГО.
Вещественными доказательствами здесь служат вышеупомянутые
документы.
*****
По ст.70 УК РСФСР А.ЩАРАНСКИЙ обвиняется в изготовлении и
передаче за рубеж материалов, умышленно порочащих советский
общественный и государственный строй. В Обвинительном
заключении говорится, что зги материалы использовались
реакционными кругами для срыва важных внешнеполитических
мероприятий советского государства и для оказания давления на
СССР в ряде внутренних дел. ЩАРАНСКИЙ был связующим звеном
между сионистски настроенными людьми и иностранными
корреспондентами. Деятельность ЩАРАНСКОГО и его сообщников
вдохновлялась и поддерживалась из-за рубежа.
Основной вес обвинения здесь приходится на деятельность
Щаранского в Московской группе "Хельсинки". ЩАРАНСКОМУ
инкриминировались все документы и обращения Группы, которые он
подписал. Это документы NN2-6, 8, 9, 11-14, 16-19, документ
"Оценка влияния ...", ряд обращений и заявлений Группы. Все
документы Группы названы в Обвинительном заключении
"антисоветскими пасквилями".
По ст.70 квалифицированы также некоторые коллективные
письма еврейских активистов. Это "Обращение к коммунистическим
партиям Франции и Италии", написанное в январе 1976г. накануне
XXV съезда КПСС, обращение "В Верховный Совет СССР и Конгресс
США", письмо "Еврейским общинам Америки" (по поводу
организации "ХИАС") и заявление по поводу смерти полковника
ДАВИДОВИЧА (Хр.40). Сюда же относится заявление для печати,
сделанное несколькими отказниками, о которых идет речь в
телефильме "Скупщики душ", показанном осенью 1976г. по
Центральному телевидению.
В Обвинительном заключении сказано, что материалы,
составленные при участии ЩАРАНСКОГО или переданные им на
Запад, использовались такими враждебными организациями, как
издательства "Посев", "Имкапресс" и "Хроника-пресс", журнал
"Континент", радиостанции "Свобода", "Свободная Европа",
"Немецкая волна" и "Голос Америки".
Кроме того, ЩАРАНСКОМУ по ст.70 инкриминируется участие в
английском телефильме "Рассчитанный риск", снятом в Москве в
1976г. Включен в обвинение и фильм об Анатолии ЩАРАНСКОМ
"Человек, зашедший слишком далеко", сделанный английским
телевидением после его ареста.
Обвинение использует в качестве доказательств клеветы
многочисленные справки из мест заключения, специальных и общих
психиатрических больниц, показания должностных лиц, работающих
в этих учреждениях, показания бывшего политзаключенного
В.ПЛАТОНОВА (Хр.1, 32, 47) и "политического из уголовников"
ЭПЕЛЬФЕЛЬДА (политзаключенные 1 мордовского лагеря летом
1977г. упоминали его в своих письмах в числе тех подонков,
которых администрация натравливает на них), а также показания
ЛИПАВСКОГО, ЦЫПИНА и вернувшейся из Израиля дочери ДАВИДОВИЧА.
*****
Обвинение утверждает, что ЩАРАНСКИЙ действовал в
корыстных целях, стремясь любой ценой завоевать себе репутацию
в глазах определенных кругов Запада и обеспечить тем самым
благоприятные условия в случае выезда за границу. Ссылаясь на
несколько денежных переводов, полученных ЩАРАНСКИМ в
1973-1974гг. из-за границы, обвинение утверждает, что его
деятельность оплачивалась иностранными спецслужбами.
В Обвинительном заключении сказано, что ЩАРАНСКИЙ не
отрицает свою причастность к изготовлению инкриминируемых ему
документов, но виновным себя не признает.
Комментарий к Обвинительному заключению
"Хроника" считает необходимым рассказать о некоторых
документах, событиях и лицах, упомянутых в Обвинительном
заключении, а также о содержании двух телефильмов,
продемонстрированных на процессе в качестве вещественных
доказательств.
*****
Как известно (Хр.44, 45), особую роль в деле ЩАРАНСКОГО
сыграл С.Л.ЛИПАВСКИЙ. Познакомившись в 1972-1973гг. со многими
московскими отказниками, он стал постоянно помогать известным
активистам как врач. Наблюдая в качестве врача за голодовками
протеста еврейских активистов, он сблизился с семьей Виталия
РУБИНА. Вплоть до отъезда РУБИНЫХ из СССР ЛИПАВСКИЙ был частым
гостем в их доме, где радушно принимались многие знакомые, в
том числе и иностранцы. ЛИПАВСКИЙ охотно знакомился и
завязывал дружеские отношения с иностранцами. Часто бывал в
доме у РУБИНЫХ и ЩАРАНСКИЙ. В конце января 1977г. ЛИПАВСКИЙ
предложил ЩАРАНСКОМУ снять на двоих комнату в центре Москвы
(оба они были прописаны в Подмосковье), вскоре нашел комнату и
любезно перевез туда вещи ЩАРАНСКОГО. Поселившись вместе,
виделись они редко, т.к. ЩАРАНСКИЙ в эти дни был целиком
загружен работой в атакуемой властями Хельсинкской группе и
часто оставался ночевать у знакомых. В конце февраля ЛИПАВСКИЙ
неожиданно исчез, а 4 марта в "Известиях" появилось его
открытое письмо, содержащее донос на еврейских активистов и
саморазоблачение в шпионаже. В марте 1978г. президент США
КАРТЕР сообщил прессе, что, проверяя, нет ли ЩАРАНСКОГО в
списках ЦРУ, он не нашел его, но обнаружил в них фамилию
ЛИПАВСКОГО и выяснил, что Липавский работал на ЦРУ около
девяти месяцев.
О свидетельнице ЗАПЫЛАЕВОЙ известно, что ЛИПАВСКИЙ помог
ей снять комнату в коммунальной квартире, где жили РУБИНЫ.
ЛИПАВСКИЙ постоянно советовал своим знакомым обращаться к
ЗАПЫЛАЕВОЙ для перепечатки на машинке.
О свидетеле Л.Б.ЦЫПИНЕ подробно рассказано в статье "По
чужому сценарию" ("Вечерняя Москва" от 17 мая 1977г.). К этому
можно добавить, что с тех пор, как в 1972г. двадцатилетний
Леонид ЦЫПИН получил отказ в выезде в Израиль (не дали
разрешения родители), он постоянно находился в среде еврейских
активистов. В 1976г. обнаружилось, что ЦЫПИН сотрудничает с
органами. Почувствовав, что отношение к нему переменилось,
ЦЫПИН сделал несколько неудачных попыток объясниться. Затем он
исчез из поля зрения отказников.
Американский журналист Роберт ТОТ с 1973 по 1977гг.
работал в Москве в качестве штатного корреспондента газеты
"Лос-Анджелес Таймс". Среди корреспонденций Р.ТОТА о Советском
Союзе - статьи о развитии науки, о проблемах прав человека, об
эмиграционной политике властей. ЩАРАНСКИЙ иногда помогал ТОТУ
как переводчик. Ни Р.ТОТ, ни ЩАРАНСКИЙ никогда не скрывали
своего близкого знакомства.
В июне 1977г., за неделю до отъезда из СССР, Р.ТОТ был
задержан на улице после встречи с биологом ПЕТУХОВЫМ.
Последовало заявление МИД о "недопустимой деятельности"
Р.ТОТА, затем его дважды допросили в КГБ по делу ЩАРАНСКОГО
(Хр.46). Спустя некоторое время ТАСС, а затем и "Литературная
газета" (31 августа 1977г.) объявили ТОТА шпионом. Вернувшись
в США, Р.ТОТ неоднократно публично опровергал эти обвинения.
О Валерии ПЕТУХОВЕ рассказано в самиздатской
корреспонденции М.ПОПОВСКОГО "Москвичи о "деле" Р.Тота"
(Хр.46). ПОПОВСКИЙ пишет, что ПЕТУХОВ - биофизик, имеет
докторскую степень, член КПСС. В 1973г. работал в Швейцарии во
Всемирной организации здравоохранения, затем возглавил
лабораторию в ГИСК им. Тарасевича. ПЕТУХОВ настойчиво
рекламировал свой интерес к проблемам парапсихологии, с этой
целью просил ЩАРАНСКОГО познакомить его с ТОТОМ. Р.ТОТ был
задержан сотрудниками КГБ сразу же после того, как ПЕТУХОВ
передал ему для опубликования на Западе свою статью по
парапсихологии. Следствие объявило, что материалы ПЕТУХОВА
секретны. По мнению ПОПОВСКОГО, ПЕТУХОВ - давний агент КГБ.
Ричард ПАЙПС - известный американский историк, профессор
Гарвардского университета. ПАЙПС специализируется по русской
истории: его тема - либерализм в России. Он автор нескольких
книг, неоднократно приезжал в Советский Союз и хорошо известен
советским историкам. Летом 1975г. ПАЙПС провел в Москве около
месяца, работал в научных библиотеках, встречался со многими
московскими знакомыми.
Сенатор БРУК - участник негритянского движения, крупный
политический деятель США. Он приезжал в Москву с официальным
визитом в феврале 1976г. и посетил московских отказников.
Перечисленные в Обвинительном заключении американские
корреспонденты и работники посольства ОСНОС, КРИМСКИ, ФРЕНДЛИ,
ЛЕВИЦКИ, ПРЕССЕЛ, НАТАНСОН широко общались с участниками
правозащитного движения и еврейскими активистами. Обвинения их
в сотрудничестве с ЦРУ впервые появились в советской прессе
зимой 1977г. во время активной кампании по поводу проблемы
прав человека.
*****
О списке отказников известно следующее. Еврейские
активисты начали вести такой список со времени возникновения
длительных отказов в выезде некоторым людям на фоне
сравнительно свободной эмиграции большинства подающих
документы на выезд в Израиль. Люди, получившие отказ,
передавали сведения о себе лицам, ведущим список,
непосредственно или "по цепочке" знакомых. Иногда еврейские
активисты дежурили в ОВИРах и опрашивали людей, приходящих за
ответом на свои заявления. В список заносились фамилия, имя и
отчество получившего отказ, город, а иногда и адрес, по
которому он проживает, даты подачи заявления и получения
отказа, мотив отказа. Поскольку существуют 3 основных причины
отказа, в этой графе списка значилось или "служил в армии",
или "не дают разрешения родственники", или "по режимным
соображениям". (Теперь все чаще появляется запись - "нет
воссоединения семей".) В нескольких экстраординарных случаях
проставлялось место работы, чтобы продемонстрировать нелепость
отказа по секретности.
В списке сохраняются фамилии уже выехавших отказников -
нумерация в нем сквозная. (При этом на сегодня в списке
насчитывается всего около 800 фамилий, из них около 250 -
москвичи, около 150 - ленинградцы.)
Существование этого списка никогда не было секретом ни
для широкого круга лиц, подавших заявление на выезд, ни для
интересующихся проблемой эмиграции из СССР. Многие отказники
знали, кто именно ведет список. Тщательно выверенный, этот
список передавался на Запад еврейским организациям,
занимающимся эмиграцией советских евреев. Чаще всего его
читали по телефону при международных телефонных разговорах.
Иногда передавали через приезжающих в СССР представителей
еврейских общин.
На основании этого списка велись аналогичные списки за
границей. Дополнительным источником информации для них служили
рассказы людей, выехавших из Советского Союза. Из-за
недобросовестности некоторых информантов заграничные списки
пополнялись иногда несуществующими отказниками. Тем не менее
общая структура и объем сведений о лицах, получивших отказ, в
московских и западных списках совпадают.
Осенью 1976г. группа еврейских активистов предложила
составить отдельный список лиц, которым отказано в выезде по
режимным соображениям. Было решено включить в него некоторые
сведения об учреждениях, работа в которых послужила причиной
отказа. Составители списка придерживались следующей концепции:
если формально открытые учреждения, в которых работали
отказники, ведут секретные работы, то иностранные фирмы не
должны продавать им сложное техническое оборудование, если же
это действительно открытые организации, то мотивы отказов -
дутые.
Такой список был составлен к февралю 1977г. Кроме тех
сведений, которые содержались в традиционном списке, сюда
вошло открытое название места работы и в нескольких случаях
фамилии директоров институтов. Иногда были указаны фамилии
ранее выехавших сотрудников этих учреждений. Названия
предприятий были указаны независимо от того, есть ли на их
зданиях вывеска или нет. (В списке оказалось лишь несколько
учреждений, на которых нет вывесок.) Руководители названы лишь
в том случае, когда это хорошо известные за рубежом "выездные"
ученые, с тем чтобы западные коллеги могли ходатайствовать за
отказников непосредственно перед ними. Никаких других сведений
этот список не содержал. В списке было около 70 фамилий (3
стр. на машинке) .
Составление этого списка также не держалось в секрете -
желающие попасть в него передавали свои данные сами или через
знакомых.
Составители списков пользовались услугами ЗАПЫЛАЕВОЙ. Они
отдавали ЛИПАВСКОМУ рукописные черновики. Через некоторое
время он возвращал их машинописные копии вместе с черновиками.
Непосредственно с машинисткой никто, кроме ЛИПАВСКОГО, дела не
имел. В феврале 1977г., когда был отпечатан список отказников
по режимным соображениям, ЛИПАВСКИЙ вернул составителям
перепечатанный список без черновика и рассказал путаную
историю пропажи черновиков. 4 марта на обысках машинописные
экземпляры списка были изъяты. (У ЩАРАНСКОГО обыск в этот день
не проводили.)
Черновик нового списка был написан Диной БЕЙЛИНОЙ,
регулярно занимавшейся составлением и сверкой списков и
отдававшей их для перепечатки ЛИПАВСКОМУ. Не вызывает
сомнения, что органам КГБ все это было хорошо известно, тем
более что БЕЙЛИНА не скрывала своего участия в составлении
списков. В марте 1978г. давней отказнице Д.БЕЙЛИНОЙ было
предложено срочно уехать из СССР (Хр.48, 49). Причастность
ЩАРАНСКОГО, как и многих других еврейских активистов, к
составлению списка ограничивается тем, что он иногда дежурил в
ОВИРе или читал списки во время телефонных разговоров с
Англией. В составлении списка отказов по режимным соображениям
ЩАРАНСКИЙ вообще не участвовал.
Списки, переданные следствию дворником ЗАХАРОВЫМ, были
найдены им, как зафиксировано в деле, 14 апреля 1977г. (через
месяц после ареста ЩАРАНСКОГО). Это была ксерокопия каких-то
машинописных списков с пометками на ней рукой Р.ТОТА. На
предварительном следствии Тот показал, что, обсуждая с
ЩАРАНСКИМ план статьи "Советский Союз косвенно раскрывает
центры секретных работ", получил от него совет воспользоваться
списками отказников, имеющимися в распоряжении еврейских
организаций США и Англии. По рассказам Р.ТОТА, он собирался
сделать серию статей о советских научных учреждениях,
удерживающих своих бывших сотрудников в СССР, и о торгующих с
ними американских фирмах. Уже первая его статья вызвала
недовольство таких фирм, и ТОТ прекратил работать над темой.
*****
Упомянутые в Обвинительном заключении встречи ТОТА с
научными работниками, проходившие при участии ЩАРАНСКОГО,
послужили ему материалом для статей о развитии советской
науки, опубликованных в американской прессе. ТОТ собирал
информацию для своих статей также и при официальных встречах с
советскими учеными.
Об анкете, присланной ЩАРАНСКОМУ женой РУБИНА, известно,
что она пришла в Москву по диппочте американского посольства.
Конверт был передан американцами ЛИПАВСКОМУ. ЛИПАВСКИЙ принес
его в дом одного из отказников с просьбой отдать ЩАРАНСКОМУ.
Сделать это не успели - через несколько дней в доме был
обыск, на котором конверт с анкетой изъяли. Анкета была
составлена для лиц, получивших отказ по режимным соображениям.
Обращения отказников к американским политическим деятелям
подписаны многими людьми, в том числе и ЩАРАНСКИМ. В этих
документах высказана благодарность за внимание к проблемам
отказников, дается положительная оценка защите отказников на
Западе, некоторые из них включают информацию о текущем
положении дел с эмиграцией. Письма к зарубежным еврейским
общинам и сионистскому конгрессу информируют о текущих
событиях движения евреев за выезд, содержат просьбы о
поддержке в каких-то вопросах или защите тех или иных лиц.
Документ "Уроки судов над Ройтбурдом и Малкиным" представляет
собой резолюцию собрания еврейских активистов Москвы, под ним
стоят подписи 38 человек. В нем выражено беспокойство по
поводу уголовного преследования евреев, подавших документы на
выезд из СССР, обсуждается проблема призыва таких лиц в армию
(Хр.37).
Во встречах отказников с сенаторами и конгрессменами
участвовали еврейские активисты и иностранные корреспонденты.
Встречи проходили открыто, ЩАРАНСКИЙ был на них переводчиком.
Английский телефильм "Рассчитанный риск" рассказывает о
проблемах некоторых национальных меньшинств в СССР - крымских
татар, немцев, литовцев, евреев. В фильм включено интервью
ЩАРАНСКОГО об эмиграции, сняты те места Москвы, где проходили
демонстрации крымских татар и евреев-отказников. В английский
фильм "Человек, зашедший слишком далеко" включены кадры из
ленты "Рассчитанный риск", интервью о ЩАРАНСКОМ, взятое у
еврейских активистов в Москве, интервью с Майклом ШЕРНБОРНОМ и
с женой ЩАРАНСКОГО, кадры, снятые на демонстрациях и митингах
в защиту ЩАРАНСКОГО на Западе.
*****
На вопрос судьи, признает ли он себя виновным, ЩАРАНСКИЙ
ответил: "Виновным себя не признаю, обвинение считаю
абсурдным".
При установлении порядка исследования доказательств
прокурор предложил все, что связано с обвинением в шпионаже,
рассмотреть в закрытом заседании. ЩАРАНСКИЙ категорически
возражал - все известные ему материалы следствия и уже
зачитанное Обвинительное заключение не содержат никаких
секретных сведений, а все, что он собирается говорить, не
выходит за рамки Обвинительного заключения. Он добавил, что
следствие велось необъективно, об этом говорят многочисленные
жалобы допрошенных в прокуратуру. Сам он 1,5 года находился в
изоляции, и слава Богу, что хоть в судебном заседании ему
удалось увидеть брата. Теперь наиболее абсурдную часть
обвинения - в шпионаже - выносят в закрытое заседание. Судья
объявил, что решение о закрытом слушании принято в
распорядительном заседании суда.
*****
Затем начался допрос обвиняемого. На предложение дать
показания по поводу обвинения и известных ему обстоятельств
дела ЩАРАНСКИЙ отвечал более часа.
Прежде всего, он предупредил, что конкретно по каждому
пункту обвинения, письму или заявлению показаний давать не
будет, о нем неоднократно заявлял на следствии. Он отвечает на
обвинение в целом. Тем не менее он не отрицает своего участия
в составлении предъявленных ему документов даже, если это
участие ограничилось лишь обсуждением. ЩАРАНСКИЙ добавил, что
готов давать разъяснения по каждому пункту обвинения, если суд
будет действительно открытым и на него допустят иностранных
корреспондентов, его родных и друзей.
ЩАРАНСКИЙ сказал, что Советский Союз, ратифицировав в
1973г. Международный пакт о гражданских и политических правах
и другие пакты о правах человека, должен был привести
собственные законы в соответствие с этими документами. Однако
это не сделано, и в результате возникают многие проблемы.
Например, до сих пор не существует законов, четко
регламентирующих эмиграцию, - отсюда произвол в этом вопросе.
Здесь ЩАРАНСКИЙ сослался на беседы отказников с А.ИВАНОВЫМ в
феврале и октябре 1976г. (Хр.40, 43). (ИВАНОВ говорил
отказникам, что никаких специальных законов об эмиграции нет и
не будет.) ЩАРАНСКИЙ отметил, что его ходатайство о вызове
А.ИВАНОВА свидетелем суд отклонил.
Далее ЩАРАНСКИЙ говорил о положении людей, подавших
заявление на выезд: такие лица фактически лишаются многих
прав, а желание эмигрировать нередко рассматривается властями,
как предательство, совершенное под влиянием буржуазной
пропаганды. ЩАРАНСКИЙ приводил конкретные примеры из жизни
отказников. Он добавил, что сама система выезда только по
"вызову" порочна и является нарушением прав человека.
ЩАРАНСКИЙ утверждал, что проблема эмиграции не
привнесена, а рождена внутри страны, причины ее -
экономические, религиозные, национальные, культурные и
стремление к воссоединению семей. Одной из причин эмиграции
евреев ЩАРАНСКИЙ считает "возросший в результате сталинской
национальной политики" антисемитизм. Здесь он отметил, что
сличение текстов недавно изданной в СССР книги БЕГУНА
"Ползучая контрреволюция" и знаменитых "Протоколов сионских
мудрецов" говорит об их идентичности. (Ходатайство ЩАРАНСКОГО
о приобщении к делу этих книг не удовлетворили.) Другая
причина эмиграции евреев, по мнению ЩАРАНСКОГО, - отсутствие в
Советском Союзе очагов еврейской культуры. Прокурор спросил,
кто же тогда читает книги 70 авторов, пишущих на идиш.
ЩАРАНСКИЙ посоветовал поинтересоваться средним возрастом таких
читателей и напомнил, что даже в Еврейской автономной области
нет ни одной школы на идиш, а иврит преподавать фактически
запрещено. Он может назвать около 20 человек, желающих
преподавать иврит официально.
Отвечая на обвинение в связях с сионистскими
организациями, сионистскими эмиссарами и т.д., ЩАРАНСКИЙ
кратко рассказал об истории сионизма. Подытожив рассказ
словами: "Сионисты - это те люди, которые хотят жить в Израиле
или считают Израиль своей родиной", ЩАРАНСКИЙ сказал, что в
этом смысле сам он тоже сионист. Вернувшись к обвинению в
связях с сионистами, подсудимый заметил, что существовавший в
Советском Союзе Еврейский антифашистский комитет обращался во
время войны к еврейским организациям и получал от них миллионы
долларов. Но интерес тех же организаций к положению советских
евреев рассматривается как вмешательство во внутренние дела, а
обращение к ним отказников - как подрывная деятельность.
По поводу обвинений, связанных с поправкой
ДЖЕКСОНА-ВЭНИКА, ЩАРАНСКИЙ сказал, что она была выдвинута в
1972г., когда он еще не подавал заявления на выезд и не
принимал участия в еврейском движении. Он заявил: "Обвинение в
том, что по вине отказников СССР не был предоставлен статус
наибольшего благоприятствования в торговле, - абсурдно. Не
наша вина, что Советский Союз не смог найти компромиссного
решения, как смогла, например, сделать Румыния. Именно
нежелание властей выполнять взятые ими международные
обязательства привело к поправке". Говоря от имени всех
отказников, ЩАРАНСКИЙ утверждал, что в письмах, обращениях и
при встречах с политическими деятелями США они призывали к
компромиссам; следствие и обвинение выдергивают одну часть
обращений отказников, не желая видеть другой.
Коротко коснувшись обвинения в шпионаже, ЩАРАНСКИЙ
сказал, что списки отказников существовали еще до того, как он
начал активно заниматься проблемой выезда. Они не содержат
ничего секретного, и их составление никогда не было тайной.
ЩАРАНСКИЙ говорил, что нелепо называть его встречи с
иностранцами конспиративными. В частности, он рассказал о
встрече с сенаторами и конгрессменами: она состоялась по
инициативе американцев и проходила в холле гостиницы "Россия"
при участии множества иностранных корреспондентов. На вопрос
прокурора, почему не были приглашены советские корреспонденты,
ЩАРАНСКИЙ ответил: "В этом зале сидят советские журналисты,
можно задать им вопрос, пошли ли бы они по такому
приглашению". Он рассказал, что было сделано несколько попыток
пригласить работников советской прессы, а также
корреспондентов восточноевропейских газет и западных
коммунистических газет "Унита" и "Юманите".
Перейдя к обвинению в составлении документов Хельсинкской
группы, ЩАРАНСКИЙ рассказал, что основным источником
информации были беседы с людьми, о которых идет речь в
документах.
Здесь прокурор принял активное участие в допросе
подсудимого. Его вопросы и реплики сводились к тому, что
ЩАРАНСКИЙ не был осведомлен о фактах, изложенных в документах.
В связи с документом N9 прокурор спросил, был ли сам
подсудимый в колхозе "Россия". Щаранский ответил, что его
задержали в нескольких километрах от села Ильинка, но тем не
менее он встречался с колхозниками из "России" и знает, что
там есть около 70 человек, намеренных эмигрировать из СССР.
ЩАРАНСКИЙ отметил, что следствие допросило четырех человек, не
собирающихся покидать Советский Союз, но даже из этих допросов
ясно, что в колхозе есть желающие эмигрировать.
Относительно документа N8 прокурор сказал, что публично
поднимать вопрос о больных людях неэтично - больных это
травмирует. Он добавил, что ЩАРАНСКИЙ - не врач. В ответ
ЩАРАНСКИЙ процитировал отрывки из историй болезней, включенные
следствием в его дело. ПЛЮЩ - "Страдает манией реформаторства,
нуждается в дальнейшем лечении." СИВАК (Хр.43) - "Страдает
манией выезда", а в конце медицинского заключения: "Мании
выезда больше нет. Подлежит выписке."
По поводу документов Группы о тюрьмах и лагерях ЩАРАНСКИЙ
сказал, что изложенные в них факты известны от заключенных или
от их родственников. Подсудимый добавил, что в настоящее время
у него появились собственные впечатления - во время следствия
он дважды сидел в карцере. Прокурор решил выяснить, заслуженно
ли ЩАРАНСКИЙ попал в карцер. Анатолий ответил: "Речь здесь
идет об условиях. Что же касается причин заключения в карцер -
могу говорить и об этом". Судья прервал ЩАРАНСКОГО.
Затем прокурор завязал с ЩАРАНСКИМ дискуссию по поводу
документа "Уроки судов над Малкиным и Ройтбурдом". Спор зашел
о том, должны ли отказники призываться в армию и не служило ли
порой желание эмигрировать причиной призыва. ЩАРАНСКИЙ
говорил, что подача документов на выезд привела МАЛКИНА к
исключению из института, а это, в свою очередь, к призыву в
армию.
Около часа заняло выяснение подробностей биографии
подсудимого. Завязался долгий спор о семейном положении
ЩАРАНСКОГО - в документах, представленных суду, он числится
холостым, хотя в 1974г. он заключил брак с Натальей ШТИГЛИЦ
(Авиталь ЩАРАНСКОЙ) согласно иудейскому обряду. Используя
иудаистскую терминологию, судья и прокурор выясняли, все ли
детали иудейского свадебного обряда были соблюдены. По просьбе
прокурора к делу приобщили ходатайство раввина московской
синагоги ФИШМАНА в Верховный раввинат Израиля об аннулировании
религиозного брака ЩАРАНСКИХ. ЩАРАНСКИЙ возражал, что в
современном иудаизме имеются разные мнения по этому вопросу, а
его свидетельство о браке подписано одним из самых крупных
авторитетов в этой области - МАНЕВИЧЕМ.
Спросил прокурор и о том, дискриминировались ли ЩАРАНСКИЙ
или члены его семьи как евреи. ЩАРАНСКИЙ не стал отвечать на
этот вопрос.
*****
В закрытых заседаниях, проходивших 11 июля и в первой
половине дня 12 июля, рассматривалось обвинение в шпионаже.
Было допрошено 12 свидетелей: ЛИПАВСКИЙ, ЦЫПИН, РЯБСКИЙ,
РУХАДЗЕ, РАСЛИН, ИГОЛЬНИКОВ, АДАМСКИЙ, ЗАХАРОВ, ЗАПЫЛАЕВА,
ДОРОНИНА, СМИРНОВА, ПАНЧЕНКО.
Показания ЛИПАВСКОГО и ЦЫПИНА соответствовали тому, что
было опубликовано в газете "Известия" 5 марта 1977г. и 8 мая
1977г. (в московском вечернем выпуске соответственно 4 марта и
7 мая) и в газете "Вечерняя Москва" 17 мая 1977г. Эти
показания легли в основу обвинения ЩАРАНСКОГО в шпионаже.
Показания свидетеля РЯБСКОГО по сути мало отличались от
показаний ЛИПАВСКОГО и ЦЫПИНА. (РЯБСКИЙ - один из знакомых
Виталия РУБИНА. О нем известно лишь, что он отказался от
своего намерения выехать в Израиль.)
Конкретные подробности показаний киевлянина РАСЛИНА не
известны. (РАСЛИН - бывший отказник, раздумавший эмигрировать,
он - герой публикаций в киевской прессе, аналогичных статье о
ЦЫПИНЕ.)
Отказник из Вильнюса Петр АДАМСКИЙ показал, что привозил
в Москву список вильнюсских отказников. В Москве ему говорили,
что списки будут отправлены за границу, чтобы показать
фиктивность "режимных отказов" и помочь тем самым отказникам
выехать.
Показания ЛИПАВСКОГО, ЦЫПИНА, РЯБСКОГО, АДАМСКОГО,
РАСЛИНА вышли за пределы обвинения в шпионаже и касались всех
пунктов Обвинительного заключения. В связи с этим ЩАРАНСКИЙ
ходатайствовал о вызове этих свидетелей в открытое заседание.
О показаниях ИГОЛЬНИКОВА и РУХАДЗЕ ничего не известно.
(ИГОЛЬНИКОВ - житель Минска, был дружен со многими
отказниками, собирался эмигрировать. РУХАДЗЕ - отказник из
Грузии.)
Запылаева показала, что печатала списки отказников и что
приносил и забирал эту работу ЛИПАВСКИЙ; он говорил, что это
делается для ЩАРАНСКОГО. На вопрос ЩАРАНСКОГО ЗАПЫЛАЕВА
ответила, что сам Анатолий никогда к ней не обращался.
Свидетельницы СМИРНОВА и ДОРОНИНА - хозяйки квартир, из
которых ЩАРАНСКИЙ говорил по телефону с Майклом ШЕРНБОРНОМ.
Одна из них сказала, что во время этих разговоров бывала на
кухне, другая - что помнит, как ЩАРАНСКИЙ диктовал по телефону
фамилии, но, чтобы он диктовал при этом другие сведения, она
не слышала.
Свидетельница ПАНЧЕНКО, приятельница выехавшей из СССР в
январе 1977г. Лидии ВОРОНИНОЙ (Хр.44), давала показания о
бумагах, изъятых у нее во время обыска 4 марта 1977г. (Хр.44).
Она хранила эти бумаги, не заглядывая в них, считала, что они
принадлежат Лидии ВОРОНИНОЙ.
Вопросы ЩАРАНСКОГО к свидетелям часто отклонялись судьей.
Все свидетели были допрошены 11 июля.
Кроме того, в открытом заседании были оглашены показания
Р.ТОТА и В.ПЕТУХОВА. В качестве вещественных доказательств
были рассмотрены уже упомянутые письмо Виталия РУБИНА и
анкета, списки, перечисленные в Обвинительном заключении, а
также записные книжки ЩАРАНСКОГО. В записных книжках были
обнаружены фамилии и адреса 15 отказников, значащихся в
списке. Суд счел это доказательством того, что списки
составлял ЩАРАНСКИЙ. Ни на одном из имеющихся в деле или
предъявленных суду документов не стоял гриф секретности. Ни
один из списков оглашен не был.
Кроме того, суд рассмотрел некие официальные документы о
пребывании в СССР иностранцев, с которыми ЩАРАНСКИЙ
поддерживал преступные связи, и о контактах этих иностранцев с
разведслужбами.
В заключении, данном экспертизой, по поводу списков
говорится, что содержащиеся в них сведения "по совокупности
являются государственными секретами и в целом составляют
государственную тайну Советского Союза", а относительно анкеты
- что при заполнении некоторых ее граф могут быть указаны
секретные сведения.
*****
12 июля в открытом заседании допрашивались СУХАЧЕВА,
ЕМЕЛЬЯНОВА, ПЛАТОНОВ, ГАСЬКОВА, АБРАМОВ, СУСИХИНА и ЩЕРБАКОВ.
По ходатайству ЩАРАНСКОГО были дополнительно приглашены
ЛИПАВСКИЙ, РЯБСКИЙ и ЦЫПИН. О РАСЛИНЕ и АДАМСКОМ сказали, что
они уже выехали из Москвы.
Сослуживец ЩАРАНСКОГО ЩЕРБАКОВ рассказал о его поведении
на работе: до подачи заявления на выезд работал хорошо, потом
стал пренебрегать работой. Соседка Л.ВОРОНИНОЙ Ирина СУСИХИНА
показала, что ЩАРАНСКИЙ жил у ВОРОНИНОЙ и что в квартире бывал
Роберт ТОТ. Однажды она видела, как ЩАРАНСКИЙ передал ТОТУ
страниц 30-40 какого-то текста. Что там было написано, она не
знает. О ЩАРАНСКОМ она сказала, что он выдержанный,
воспитанный человек. По настоянию судьи СУСИХИНА подтвердила
показания, данные ею на предварительном следствии, что
ЩАРАНСКИЙ оставлял на кухне немытую посуду.
Врач Владимирской тюрьмы Л.СУХАЧЕВА, как и на процессе
ОРЛОВА, заявила, что медобслуживание в тюрьме нормальное, и
привела пример заключенного ФЕДОРЕНКО (Хр.38, 39, 43, 44),
которого лечат от гастрита. (В документе 16 17 сказано, что у
ФЕДОРЕНКО крайнее истощение, явления паралича.)
Врач из Мордовских лагерей ЕМЕЛЬЯНОВА утверждала, что в
карцерах температура 18 - 24 . (Она также была свидетелем на
суде над ОРЛОВЫМ.)
Вячеслав ПЛАТОНОВ рассказал о событиях, связанных с
голодовкой ГИНЗБУРГА и его друзей в лагере в 1969г., о том,
как собиралась информация о голодовке и других событиях, как в
лагере художником Юрием ИВАНОВЫМ были написаны портреты
заключенных. Он дал показания, которыми интересовалось
следствие по делу ГИНЗБУРГА (Хр.46, 47). Сам ПЛАТОНОВ заявил,
что не понимает, какова его роль на данном процессе, поскольку
с ЩАРАНСКИМ он не знаком. На вопрос о медицинском обслуживании
и питании в лагере ответил: нормально, сносно. На вопрос
судьи, заслуженно ли он понес наказание, ответил: "Да, но
могли бы дать срок поменьше".
Основное время заняли допросы, касающиеся деятельности
ЩАРАНСКОГО как еврейского активиста.
Зам. директора по кадрам консервного комбината из г.
Дербента АБРАМОВ рассказал о своих выступлениях, в которых он
клеймил сионистов. Он подчеркнул, что к выступлениям готовился
сам. По-видимому, показания АБРАМОВА (он - горский еврей, или
тат) должны были послужить доказательством клеветнического
характера одного из писем отказников, в котором говорилось,
что выступления на митинге в Дербенте были заранее
подготовлены. На вопрос судьи, что ему известно о еврейской
культуре, ответил, что до войны были еврейские школы, но так
как желающих учиться в них нет, то нет и школ. Лично ему
татский язык не нужен.
На суд была вызвана дочь полковника ДАВИДОВИЧА
С.Е.ГАСЬКОВА. Сейчас, вернувшись из неудачной эмиграции в
Израиль, она живет в Минске. Во время допроса ГАСЬКОВА почти
все время молчала и плакала, поэтому судья огласил ее
показания на предварительном следствии. В этих показаниях
говорилось о плохой жизни в Израиле, о том, что их семью
спровадили в эмиграцию такие "сионистские эмиссары" как
ПОЛЯЧЕК, ОВСИЩЕР, ЛИПАВСКИЙ, РУБИН, ЗАЙЦЕВ, РАТНЕР. Прокурор
задал ГАСЬКОВОЙ вопрос о коллективном письме памяти ДАВИДОВИЧА
(Хр.40; это письмо инкриминируется ЩАРАНСКОМУ по ст.70).
Прокурор. Щаранский и другие возложили ответственность за
смерть Давидовича на Советскую власть. (В письме сказано:
"Убит органами КГБ" - Хр.).
ГАСЬКОВА. Это их личное мнение.
Видя состояние ГАСЬКОВОЙ, ЩАРАНСКИЙ сказал ей: "Если Вы
не хотите отвечать на мои вопросы, я не стану спрашивать".
ГАСЬКОВА отвечать согласилась, но часть вопросов ЩАРАНСКОГО
были сняты судьей, а на остальные она не ответила. О письме
ЩАРАНСКИЙ сказал, что в нем изложена позиция друзей и поэтому
с родственниками оно не согласовывалось.
Показания РЯБСКОГО, ЦЫПИНА, ЛИПАВСКОГО по стилистике были
близки к Обвинительному заключению и речи прокурора.
РЯБСКИЙ. Деятельность Щаранского сводилась к искажению
эмиграционной политики Советского Союза. ... Щаранский был
ответственен за контакты с иностранцами. Сначала он выполнял
функции переводчика, а затем стал организатором различных
националистических сборищ для дискредитации эмиграционной
политики СССР ... Еврейские активисты присваивали себе деньги,
предназначенные сионистскими организациями для всех
отказников.
ЦЫПИН. Деятельность Щаранского многопланова, он - автор
многих писем, собирал подписи к воззваниям по поводу поправки
Джексона, изготовил письмо, в котором утверждалось, что евреи
довольны этой поправкой ... На встрече с сенаторами настаивал
на более жестком курсе и остался ею недоволен.
ЦЫПИН рассказал о том, что ЩАРАНСКИЙ составлял письмо о
МАЛКИНЕ и РОЙТБУРДЕ. ЩАРАНСКИЙ намеревался "поставить в
тяжелое положение" на XXV съезде КПСС руководителей
итальянской и французской компартий, т.к. хотел передать
корреспондентам письмо отказников к руководству этих
компартий.
Цыпин сказал, что конспиративные встречи ЩАРАНСКОГО
проходили в кафе на Кутузовском проспекте. Упомянул о
знакомстве ЩАРАНСКОГО с НАТАНСОН, ЛЕВИЦКИ, КРИМСКИ. Сказал,
что к ЩАРАНСКОМУ обращались многие отказники, его часто искали
у синагоги. ЩАРАНСКИЙ, по словам ЦЫПИНА, собирался с
несколькими приятелями создать организацию "Шерут Алия" с
президиумом и секретариатом. ЦЫПИН сообщил, что ЩАРАНСКИЙ был
связующим звеном между алией и "группой Сахарова", был
переводчиком у САХАРОВА; ЦЫПИН дал показания, что ЩАРАНСКИЙ
читал "провокационные книги на английском языке", "Ленин в
Цюрихе" и как учебник изучал "Архипелаг ГУЛаг". Подсудимый
давал свидетелю читать книги "злобного антисоветчика" Д.МИНИ,
просил наладить передачу книг диппочтой.
ЛИПАВСКИЙ. Щаранский предложил операцию с письмом
итальянской и французской компартиям... Щаранский по совету с
Запада сфабриковал письмо отказников по поводу намечающегося
закрытия еврейской организации ХИАС. (По мнению ЛИПАВСКОГО,
именно благодаря этому письму ХИАС не был закрыт.)
ЛИПАВСКИЙ сказал, что письмо о РОЙТБУРДЕ и МАЛКИНЕ нужно
было для того, чтобы хоть с чем-нибудь обратиться к
претендентам на пост президента США.
ЛИПАВСКИЙ много говорил о съемках фильма "Рассчитанный
риск". По его словам, ЩАРАНСКИЙ в этом фильме - режиссер,
комментатор и главное действующее лицо. ЩАРАНСКИЙ ездил со
съемочной группой по Москве и показывал, где происходили
демонстрации "хунвейбинов". После съемок этого фильма
ЩАРАНСКИЙ стал "кинозвездой", его хотели пригласить на съемки
других таких же фильмов. Отвечая на вопрос ЩАРАНСКОГО,
ЛИПАВСКИЙ сказал, что все это ему известно по рассказам.
Так же много рассказывал ЛИПАВСКИЙ и о поездке в колхоз
"Россия". Он возил туда на своей машине СЛЕПАКА и ЩАРАНСКОГО,
которые везли "срочно заготовленные в американском посольстве"
вызовы для колхозников. При подъезде к Ильинке их машину
задержали, был сделан обыск и изъяты все бумаги.
ЛИПАВСКИЙ утверждал, что ПРЕССЕЛ и ЛЕВИЦКИ, секретари
американского посольства, - агенты ЦРУ; ЩАРАНСКИЙ же дружил с
обоими.
Все три свидетеля не жалели красок:
РЯБСКИЙ. Рубин и Щаранский - это троянский конь для
нагнетания антисоветских настроений на Западе.
ЦЫПИН. Щаранский получал лестные отзывы от злобно
настроенных корреспондентов.
ЛИПАВСКИЙ. Я прихожу к выводу, что основная цель, которую
преследовал Щаранский в своей деятельности, - изменение
существующего в СССР строя. Анатолий Борисович, неужели при
вашем аналитическом уме, при вашей памяти на цифры и даты вы
могли забыть, что неоднократно делались такие попытки нашими
врагами? ... Все безуспешно. Неужели вы думали, что вам
позволят поднять руку на Советскую власть?
ЛИПАВСКИЙ неоднократно обращался к подсудимому с
риторическими вопросами, но однажды ему удалось задать вопрос
и судье.
ЛИПАВСКИЙ. Щаранский, работая в Хельсинкской группе,
много говорил о разъединенных семьях... К кому же собирается
ехать сам Щаранский?
Судья. Он утверждает, что к жене.
ЛИПАВСКИЙ (разводя руками). Позвольте, о какой жене идет
речь? Никакой жены у него нет!
Во время допросов эти свидетели вольно обращались с
фактами, цифрами и датами:
РЯБСКИЙ. Пайпс советовал создать Хельсинкскую группу.
ЩАРАНСКИЙ. Но Хельсинкское соглашение было подписано
только через два месяца после приезда Пайпса.
ЩАРАНСКИЙ (ЦЫПИНУ). Приходилось ли Вам присутствовать на
конспиративных встречах с иностранными корреспондентами в
кафе?
ЦЫПИН. Мне - нет. Но я знаю об этих встречах по
рассказам.
ЩАРАНСКИЙ (ЛИПАВСКОМУ). Я все-таки вынужден вернуться к
цифрам и фактам. 12 марта 1977г. вы в своих показаниях
утверждали, что приехавший в Москву конгрессмен Брук привез
отказникам от Джексона проект письма. В связи с этим я
спрашиваю, были ли вы на этой встрече с Бруком?
ЛИПАВСКИЙ. Нет, не был.
ЩАРАНСКИЙ. Почему же на предварительном следствии вы
заявляли, что были на встрече?
Этот и многие другие вопросы ЩАРАНСКОГО к этим трем
свидетелям остались без ответа.
12 июля, по мере допроса свидетелей, обстановка
становилась все более нервозной. Суды часто обрывал
ЩАРАНСКОГО, снимал его вопросы свидетелям. В то же время он
подбадривал РЯБСКОГО, ЦЫПИНА, ЛИПАВСКОГО. Если они
останавливались, помогал им вопросами. Молчавшая в первый день
публика оживилась, в зале начали раздаваться смех и реплики
слушателей.
В конце судебного заседания суды сообщил, что для дачи
показаний была вызвана мать ЩАРАНСКОГО, но она до сих пор не
явилась. Он обратился за разъяснением к сидящему в зале брату
подсудимого. Леонид ЩАРАНСКИЙ ответил, что мать неоднократно
сообщала Верховному суду РСФСР и данной выездной сессии о
мотивированном отказе от участия в суде в качестве свидетеля.
Он добавил, что в зале есть свободные кресла и место матери
здесь, а не на улице, у здания суда. Судья отправил
распорядителей в переулок за матерью обвиняемого. На
приглашение выступить в суде мать ЩАРАНСКОГО ответила, что
согласна на это только в том случае, если ее вызывает сам
Анатолий, в противном случае она, как и прежде, отказывается
быть свидетелем и требует пропустить ее в зал, чтобы
присутствовать на процессе. Когда распорядитель сообщил об
отказе И.П.МИЛЬГРОМ явиться, судья заявил, что по закону можно
доставить свидетеля приводом, но к пожилой женщине и матери
обвиняемого эту меру применять не будут.
*****
Утром 13 июля суд приступил к осмотру вещественных
доказательств. Сначала был рассмотрен ряд материалов, служащих
доказательством шпионажа: анкета для отказников с запиской к
ЩАРАНСКОМУ на обороте, "инструктивное" письмо РУБИНА к
ЩАРАНСКОМУ (оба эти документа оглашены не были), показания
ЛИПАВСКОГО о его, ЛИПАВСКОГО, связи с ЦРУ, заявление МИД
посольству США по поводу задержания Р.ТОТА после встречи с
ПЕТУХОВЫМ. Было зачитано заявление ЛИПАВСКОГО со списком вещей
ЩАРАНСКОГО, переданных ЛИПАВСКИМ в КГБ из квартиры, которую он
снимал с ЩАРАНСКИМ (Хр.44). ЩАРАНСКИЙ заявил, что анкету он
впервые увидел на следствии и что во время предварительного
следствия он неоднократно ходатайствовал об очной ставке с
ПЕТУХОВЫМ, но ее так и не провели.
Затем были представлены коллективные документы
отказников, инкриминируемые ЩАРАНСКОМУ по ст.64 и по ст.70 (ни
один документ оглашен не был). ЩАРАНСКИЙ возражал против
утверждения, будто письмо от 12 января 1976г. (о поправке)
составлено по указанию сенатора ДЖЕКСОНА.
По поводу заявления еврейских активистов о телефильме
"Скупщики душ" ЩАРАНСКИЙ заметил, что в деле имеются также
пришедшие на телевидение отзывы зрителей на этот фильм. Они
носят антисемитский характер, а в инкриминируемом ему
заявлении говорится именно о том, что фильм возбуждает
ненависть к евреям.
Затем были продемонстрированы английские телефильмы
"Рассчитанный риск" и "Человек, зашедший слишком далеко".
Демонстрация фильмов сопровождалась синхронным переводом.
ЩАРАНСКИЙ отметил, что переводчик опережал текст фильма и в
переводе много неточностей. На вопрос прокурора, знал ли он,
что фильм "Рассчитанный риск" будет демонстрироваться на
Западе, ЩАРАНСКИЙ ответил, что дал английскому телевидению
обычное интервью для открытого использования. Прокурор
спросил, почему ЩАРАНСКИЙ, говоря о выехавших из СССР немцах,
называет число 10 тысяч. ЩАРАНСКИЙ ответил, что в официальных
справках о выезде немцев сказано даже, что их около 20 тысяч.
Он добавил, что ходатайствовал о приобщении этих справок к
делу, но ему в этом отказали. На вопрос прокурора, откуда у
ЩАРАНСКОГО сведения о плохом положении немцев в Средней Азии,
ЩАРАНСКИЙ ответил, что не говорил об этом; этот вопрос -
результат неаккуратности перевода: дикторский текст приписали
ему.
Затем прокурор ходатайствовал о приобщении к делу писем
ДАВИДОВИЧЕЙ из Израиля. Кроме того, он просил привлечь в
качестве вещественных доказательств информацию из
Внешпосылторга о сумме переводов, пришедших на имя ЩАРАНСКОГО.
(Все переводы относятся к концу 1973г. - началу 1974г., они
присланы из Англии и Швейцарии, их общая сумма около 500
инвалютных рублей; в справке суммы переводов указаны в
иностранной валюте без учета пошлины.) Затем прокурор попросил
приобщить в качестве вещественного доказательства
копировальную бумагу, переданную ЛИПАВСКИМ следствию из их с
ЩАРАНСКИМ квартиры. Экспертиза показала, что на ней имеются
отпечатки части списков, найденных во дворе дома, где жил
Р.ТОТ. ЩАРАНСКИЙ заявил, что и сам этот список, и
копировальную бумагу он впервые увидел во время следствия. Суд
удовлетворил все ходатайства прокурора.
*****
13 июля в 14.30 начались прения сторон.
Прокурор СОЛОНИН говорил около 3 часов. Пересказ
Обвинительного заключения он комментировал в духе газетных
статей на тему идеологической борьбы и прав человека.
Под крики публики "Правильно" и аплодисменты СОЛОНИН
заявил, что государственное обвинение считает ЩАРАНСКОГО
виновным - виновность его вытекает из всего фактического
материала, рассмотренного на судебных заседаниях. Кроме того,
ЩАРАНСКИЙ субъективно враждебно настроен, о чем
свидетельствуют ЦЫПИН, ЛИПАВСКИЙ, РЯБСКИЙ. Об этом говорит и
его устойчивая связь с враждебно настроенными корреспондентами
и дипломатами. Прокурор отметил, что ЩАРАНСКИЙ призван к
ответу не за взгляды, а за нарушение законов. Сказал, что
ЩАРАНСКОМУ терпеливо разъясняли уголовную наказуемость его
действий, но это не помогло. Прокурор заявил:
"Государственному обвинению совершенно ясна преднамеренность и
наличие умысла на подрыв военной мощи СССР в действиях
Щаранского". Исходя из того, что ЩАРАНСКИЙ не раскаялся,
прокурор считает справедливым применить к нему "самое суровое
наказание", но, учитывая смягчающие обстоятельства - его
возраст и первую судимость, предлагает 15 лет лишения свободы
в лагерях строгого режима с отбыванием первых трех лет в
тюрьме.
*****
Защитительную речь ЩАРАНСКИЙ начал словами: "Я прекрасно
понимаю, что защищаться в таком полуоткрытом суде со
специально подобранной публикой совершенно безнадежная задача.
Тем более что я был обвинен в официальной прессе - газете
"Известия" - еще за полтора года до суда, за десять дней до
ареста и даже за неделю до открытия моего дела. Моя
общественная деятельность была трансформирована в классовую, а
моя открытая информативная деятельность - в измену и шпионаж.
У меня нет никаких сомнений в том, что суд поддержит
требование прокурора."
Отметив, что жизнь людей не исчерпывается наличием разных
экономических систем в современном мире, ЩАРАНСКИЙ перешел к
теме национального возрождения еврейского народа. В свое время
дело ДРЕЙФУСА послужило толчком к возникновению сионистского
движения, а события, пережитые советскими евреями в
1948-1952гг., в особенности "дело врачей", привели к появлению
среди них желающих эмигрировать в Израиль. В пятидесятые годы
такие люди оказались в тюрьмах и ларях, но в шестидесятые
движение евреев за эмиграцию возродилось. ЩАРАНСКИЙ считает
выезд евреев из СССР естественным явлением и связывает его с
возникновением у советских евреев национального самосознания.
ЩАРАНСКИЙ заявил, что именно движение евреев за выезд было той
почвой, на которой основывалась вся его деятельность.
Далее ЩАРАНСКИЙ вновь повторил, что не будет вести защиту
по каждому отдельному факту и коснется только некоторых, чтобы
показать, каким образом придавалась окраска его делу.
Говоря об эпизоде с сенатором БРУКОМ, ЩАРАНСКИЙ указал,
что здесь обвинение полностью основывается на показаниях
ЛИПАВСКОГО, особенно сбивчивых в этой части. Помимо
хронологических неувязок в показаниях ЛИПАВСКОГО, необходимо
учесть, что БРУК - республиканец и не мог помогать в
предвыборной кампании демократу ДЖЕКСОНУ. У отказников с
БРУКОМ состоялась единственная двухчасовая встреча, ЛИПАВСКИЙ
на этой встрече не присутствовал, его показания по этому
пункту лживы.
Сопоставляя даты, ЩАРАНСКИЙ продемонстрировал ложность
показаний РЯБСКОГО о встрече с Ричардом ПАЙПСОМ. ЩАРАНСКИЙ
сказал, что действительно виделся с ПАЙПСОМ и беседовал с ним
о его книге по истории, но фигурирующие в обвинении
подробности этой встречи выдуманы РЯБСКИМ.
На закрытом заседании суда ЛИПАВСКИЙ показал, что
ЩАРАНСКИЙ и РУБИН якобы добивались, чтобы знакомый им дипломат
МАЙЛС использовал свои связи для прекращения поставок зерна в
СССР. ЩАРАНСКИЙ особо подчеркнул, что в этом вопросе его
позиция была полностью противоположной. Он сказал: "Я считал и
считаю, что позиция, приписываемая мне Липавским,
антигуманна."
ЩАРАНСКИЙ указал, что все, о чем говорит Липавский,
известно ему с чужих слов. "Наиболее зловеща роль Липавского
как свидетеля в показаниях, связанных со шпионажем. Жаль, что
зги показания давались в закрытом судебном заседании."
ЩАРАНСКИЙ сказал, что "улики" - копирка, переданная ЛИПАВСКИМ,
кусок списка, найденный дворником ЗАХАРОВЫМ, анкета с запиской
от жены РУБИНА - не имеют никаких пометок, сделанных его
рукой, и он впервые увидел их во время следствия. Затем
ЩАРАНСКИЙ заявил, что, несмотря на то что ЛИПАВСКИЙ
неоднократно предлагал ему обращаться к машинистке ЗАПЫЛАЕВОЙ,
он никогда ни лично, ни через ЛИПАВСКОГО, ни в присутствии
ЛИПАВСКОГО никаких материалов для перепечатывания ЗАПЫЛАЕВОЙ
не передавал.
По поводу статьи Роберта ТОТА "Советский Союз косвенно
раскрывает центры секретных работ" ЩАРАНСКИЙ сказал, что в ней
идет речь о тех отказниках, которые сами передавали информацию
о себе для открытого использования на Западе. О показаниях
Р.ТОТА на предварительном следствии Щаранский рассказал, что в
их русском и английском текстах имелись большие расхождения.
Он неоднократно указывал на это следствию. Согласился с ним и
переводчик. Потребовалось более месяца, чтобы добиться
внесения корректив в русский текст. Тем не менее в
Обвинительном заключении фигурирует старый искаженный текст.
ЩАРАНСКИЙ высказал уверенность, что за всеми этими
фактами стоит одна цель - скомпрометировать его обвинением в
шпионаже, поставить вне закона.
Перейдя к обвинению по ст.70, ЩАРАНСКИЙ сказал: "Я считаю
аморальным привлекать к уголовной ответственности за то, что
человек выступает в защиту другого." Повторив о документах
Хельсинкской группы все, что он говорил в начале процесса,
ЩАРАНСКИЙ добавил: "Хочу сказать, что я лично познакомился с
пятидесятниками. Это честные, открытые люди. Они хотят
продолжать жить в своей общине, жить так, как подсказывают им
их религиозные воззрения".
ЩАРАНСКИЙ подчеркнул, что его деятельность была открытой
и он ни в коей мере от нее не открещивается. Он считает, что
все документы, которые он составлял, правдивы и никакой
клеветы в них не было.
Кончая защитительную речь, ЩАРАНСКИЙ вновь заявил, что
считает себя невиновным, а обвинения, выдвинутые против него,
тенденциозными и абсурдными.
*****
14 июля ЩАРАНСКИЙ произнес последнее слово:
На допросах в марте-апреле 1977г. руководители
следствия предупреждали меня, что при позиции, занятой
мной во время следствия, - такой же, какой я
придерживался в суде, - мне грозит расстрел или, как
минимум, 15 лет. Мне говорили, что, если я соглашусь
сотрудничать с органами для уничтожения еврейского
эмиграционного движения, меня ждет небольшой срок, скорое
освобождение и даже встреча с женой.
5 лет назад я подал заявление на выезд в Израиль.
Сейчас, как никогда прежде, я далек от своей мечты.
Казалось бы, следовало сожалеть о случившемся, но это не
так - я счастлив.
Я счастлив, что жил честно, в мире со своей
совестью, никогда не кривил душой, даже тогда, когда мне
угрожали смертью. Я счастлив, что помогал людям. Я
счастлив, что познакомился и работал с такими честными и
смелыми людьми, как Сахаров, Орлов, Гинзбург -
продолжателями традиций русской интеллигенции. Я
счастлив, что являюсь свидетелем возрождения евреев в
СССР. Надеюсь, что абсурдные обвинения мне и всему
еврейскому эмиграционному движению не помешают
освобождению моего народа.
Мои близкие и друзья знают, как я хотел сменить свою
деятельность активиста эмиграции на жизнь со своей женой
в Израиле.
Более двух тысяч лет мой народ рассеян, но, где бы
ни находились евреи, они каждый раз повторяли: "В
следующем году - в Иерусалиме!" Сейчас, когда я как
никогда далек от моего народа, моей Авиталь и мне
предстоят многие тяжелые годы заключения, я говорю моему
народу, моей Авиталь: "В следующем году - в Иерусалиме!"
Суду же, который должен лишь утвердить заранее
вынесенный приговор, мне сказать нечего.
*****
Суд совещался более 4 часов. Приговор практически
повторял Обвинительное заключение. Чтение его заняло около
двух часов.
Суд приговорил ЩАРАНСКОГО к 13 годам лишения свободы с
отбытием первых трех лет в тюрьме, а последующих - в лагерях
строгого режима. Приговором предусмотрена конфискация
имущества. Кроме магнитофона, калькулятора, фотообъектива и
двух пишущих машинок, принадлежащих ЩАРАНСКОМУ, в число
конфискованных вещей попали 3 пишущие машинки, изъятые на
обысках 4 марта у других отказников.
Зал встретил приговор аплодисментами и криками "Повесить
надо!".
Во время процесса мать ЩАРАНСКОГО по нескольку раз в день
обращалась к коменданту и другим распорядителям с просьбой
пропустить ее в зал. Ей или не отвечали, или обещали передать
просьбу членам суда. Не пустили ее и на чтение приговора. За
время процесса она направила несколько телеграмм выездной
сессии, слушавшей дело ЩАРАНСКОГО, в Верховный суд РСФСР, в
Верховный Совет СССР с просьбой вмешаться и дать ей
возможность присутствовать на суде.
*****
Ежедневно у здания суда собирались родные и друзья
подсудимого. Близко к суду их не подпускали - для них было
отведено место в глухом переулке по соседству.
На время слушания дела власти приняли чрезвычайные меры
предосторожности. Переулок, в который выходит здание суда, был
с двух сторон перегорожен цепями милиционеров и дружинников;
был перегорожен также перпендикулярный переулок. Все подходы к
суду со дворов и переулков были перекрыты железными
загородками или проволочными сетками. Со стороны суда вдоль
этих заграждений толпились оперативники. В радиусе нескольких
кварталов во всех дворах стояли оперативные машины и
прогуливались агенты. По минимальным подсчетам, в окрестностях
одновременно находилось не менее 300 оперативников.
Милицейскую охрану привозили на нескольких вместительных
автобусах. В день приговора в переулке стоял еще и автобус с
дружинниками, но наружу их так и не выпустили.
Тщательно охранялось здание суда - его патрулировало
около полусотни милиционеров, в зале заседаний кроме охраны
было несколько десятков оперативников. Леонида ЩАРАНСКОГО по
пути в зал несколько раз останавливали часовые и проверяли
паспорт. Перед входом в зал его проверяли портативным
прибором, реагирующим на металлические предметы, затем
прощупывали одежду. Несколько раз охрана подходила к Леониду с
прибором прямо в зале.
Ничего подобного не было ни в октябре 1968г., когда в
этом же здании судили "демонстрантов" (Хр.4), ни в июне 1978г.
во время суда над И.БЕГУНОМ (см. наст. вып.).
Не менее бдительно охранялся и сам подсудимый - в здании
суда постоянно находился либо начальник, либо зам. начальника
Лефортовской тюрьмы. Привозили и увозили ЩАРАНСКОГО в
специальном фургоне с сиреной и световой сигнализацией. Вблизи
здания суда обязательно включали сирену, чтобы Анатолий не
услышал приветствия друзей.
В переулке, где стояли друзья ЩАРАНСКОГО, оперативники
вели себя корректно. "Народ" почти не собирался, немногие
"представители" были, в основном, молчаливы. Даже в день
приговора, когда к суду собралось больше сотни людей, в
переулке было относительно спокойно. Особое внимание
оперативников сосредоточилось лишь на людях с нееврейской
внешностью и на тех, лица которых еще не примелькались возле
судов. Таких людей иногда задерживали, проверяли у них
документы, а порой - сумки и портфели, обещали сообщить на
работу. Досталось и нескольким случайным прохожим. С ними
оперативники не старались быть слишком вежливыми.
Многие иностранные корреспонденты и дипломаты просили у
властей разрешение присутствовать на процессе. Такой
возможности им не дали - они стояли вместе с советскими
гражданами на улице, но во время процесса для них работал
пресс-центр, дважды в день выдававший информацию о судебных
заседаниях. Адекватно в этих сообщениях отразились лишь
процедурные моменты, общая часть Обвинительного заключения и
речь прокурора.
*****
В августе А.ЩАРАНСКИЙ прибыл во Владимирскую тюрьму.