К предыдущей главе... К следующей главе...




А.Э.Гурьянов (НИПЦ «Мемориал»)



МАСШТАБЫ ДЕПОРТАЦИИ НАСЕЛЕНИЯ
В ГЛУБЬ СССР В МАЕ-ИЮНЕ 1941 г.

Введение

В мае-июне 1941 г. была проведена четвертая массовая операция по выселению в глубь страны больших групп населения с территорий, присоединенных к СССР после начала второй мировой войны в соответствии с советско-германским пактом от 23 августа 1939 г. и договором от 28 сентября 1939 г. Три первых операции были проведены в 1940 г. на восточных территориях довоенного польского государства. Интервал между третьей и четвертой операциями составил почти год. За это время произошло присоединение к СССР Бессарабии с Северной Буковиной, Литвы, Латвии и Эстонии. Их территории, вместе с присоединенными ранее западными областями Украины и Белоруссии, составили зону депортации 1941 г., проведенной накануне войны с Германией.

Настоящая статья посвящена прежде всего анализу численности депортированных в ходе этой операции. Нами использовались архивные материалы из фонда Отдела трудовых и специальных поселений (ОТСП) ГУЛАГа НКВД СССР в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), а также из различных фондов конвойных войск (КВ) НКВД СССР в Российском государственном военном архиве (РГВА). Необходимо отметить, что численность высланных (как из отдельных регионов, так и в ходе всей майско-июньской операции 1941 г. в целом) приводилась в ряде публикаций, некоторые из которых1–15 используются нами для сопоставления с вновь полученными данными. В этих работах разброс «региональных» данных для Прибалтики и Молдавии существенно меньше, чем для территорий довоенного польского государства (т.е. западных областей БССР и УССР, а также части ЛитССР), для которых количественные оценки, полученные до11,12 и после 1991 г.13–15, расходятся в несколько раз. Расхождения оценок числа депортированных с бывших польских территорий вызваны закрытостью до начала 1990-х гг. документов НКВД и вынужденным использованием единственно доступных, но крайне неточных старых данных эмигрантского польского «лондонского» правительства, его посольства в СССР (приступившего к работе после восстановления советско-польских отношений в августе 1941 г.) и органов польской армии генерала Андерса, сформированной в СССР из амнистированных польских граждан [Подробнее об этом см. в статье Н.С.Лебедевой.]. Количественные расхождения в работах, опирающихся на архивные документы НКВД СССР, проистекают главным образом из внутренней разноречивости и неоднородности статистических данных — свойств, органически присущих самому архивному первоисточнику. В некоторых публикациях этот фактор не учитывается6,10, что усугубляется в них к тому же недостаточным учетом разнородности видов репрессий в операции 1941 г.

Специфика массовой высылки 1941 г.

Эта депортация началась на Западной Украине 22 мая, в Молдавии (с Черновицкой и Измаильской областями УССР) — в ночь с 12 на 13 июня, в Литве, Латвии и Эстонии — 14 июня и в Западной Белоруссии — в ночь с 19 на 20 июня 1941 г. Таким образом, в отличие от каждой из операций 1940 г., операция 1941 г. проводилась в различных регионах «зоны пакта» не одновременно. Она была спланирована как гораздо более сложная, чем каждая из трех предшествующих, хотя и уступала по числу депортированных самой первой из них — выселению семей «польских осадников и лесников» в феврале 1940 г. Основное отличие от операций 1940 г. состояло в дифференциации правового статуса различных категорий высылаемых, которые подверглись неодинаковым видам репрессий. В каждой из операций 1940 г. этот статус был однородным: спецпереселенцев-осадников и спецпереселенцев-беженцев (первая и третья операции) из западных областей УССР и БССР помещали в изолированные спецпоселки НКВД, а административно-высланных (вторая операция) расселяли под надзор НКВД в казахстанских колхозах, совхозах и рабочих поселках15. В 1941 г. категории высылаемых были более многочисленными и разнообразными. В соответствии с «Директивой НКВД СССР о выселении социально- чуждого элемента из республик Прибалтики, Западной Украины и Западной Белоруссии и Молдавии» [Цитаты из этого документа приводит Н.Ф.Бугай6.], а также со «Сведениями о количестве учтенного антисоветского и социально-чуждого элемента по НКГБ Литовской, Латвийской и Эстонской СССР»16 и «Планом мероприятий по этапированию, расселению и трудоустройству спецконтингентов, высылаемых из Литовской, Латвийской, Эстонской и Молдавской СССР»17, в 1941 г. выселению подлежали следующие категории лиц (формулировки — из документов):

1) участники контрреволюционных партий и антисоветских националистических организаций;

2) бывшие жандармы, охранники, руководящий состав полиции, тюрем, а также рядовые полицейские и тюремщики при наличии компрометирующих документов;

3) помещики, крупные торговцы, фабриканты и чиновники буржуазных государственных аппаратов;

4) бывшие офицеры и белогвардейцы, в том числе офицеры царской армии и офицеры, служившие в территориальных корпусах Красной Армии (образованных из частей и соединений бывших национальных армий независимых государств Литвы, Латвии и Эстонии после их включения в состав СССР);

5) уголовники;

6) проститутки, зарегистрированные в полиции и продолжающие заниматься прежней деятельностью;

7) члены семей лиц, учтенных по пунктам 1–4;

8) члены семей участников контрреволюционных националистических организаций, главы которых осуждены к высшей мере наказания (ВМН) либо скрываются и перешли на нелегальное положение;

9) бежавшие из бывшей Польши и отказавшиеся принимать советское гражданство;

10) лица, прибывшие из Германии в порядке репатриации, а также немцы, зарегистрированные на выезд и отказывающиеся выехать в Германию.

Виды репрессий в операции 1941 г.

Согласно вышеупомянутым «Сведениям...»16 и «Плану мероприятий...»17, лица категорий 1–4 (в основном «главы семей») и категории 10 направлялись в лагеря военнопленных НКВД СССР (Козельщанский, Путивльский, Старобельский и Юхновский), лица категорий 6–9 (в основном «члены семей») — на поселение сроком 20 лет в Казахскую ССР, Коми АССР, Алтайский и Красноярский края, Кировскую, Омскую и Новосибирскую области в качестве ссыльнопоселенцев, а уголовники (категория 5) — непосредственно в лесные ИТЛ системы ГУЛАГа с последующим оформлением дел через Особое совещание при НКВД СССР17. Общим для всех категорий высылаемых являлось то, что к моменту высылки никто из них не был формально осужден. Однако необходимо отметить, что в то время, когда эшелоны с высылаемыми находились еще в пути, из тех же регионов отправлялись и эшелоны с осужденными и подследственными заключенными тюрем. После 22 июня 1941 г. это делалось в порядке эвакуации тюрем из прифронтовой полосы18,19, но по крайней мере один эшелон с осужденными был отправлен одновременно с высылаемыми, еще до начала боевых действий20 (678 заключенных убыли из Вильнюса 16 июня 1941 г. в Ухтижемлаг и Севпечлаг, 1 июля 1941 г. эшелон прибыл на станцию Кожва Коми АССР). Не обнаружены указания, следует ли этот эшелон относить к операции по высылке. Возможно, что это была параллельная акция.

Таким образом, для перечисленных выше десяти категорий высылаемых были предусмотрены три вида репрессий: содержание в ссылке под надзором в качестве ссыльнопоселенцев, содержание в лагерях военнопленных и содержание в исправительно-трудовых лагерях.

Однако сразу после нападения Германии на СССР лица, вывезенные в лагеря военнопленных или находившиеся в эшелонах на пути в эти лагеря, были переведены или переадресованы в ИТЛ. Так произошло фактическое слияние второго и третьего вида репрессий. В архивных документах не найдено указаний на то, что перевод из лагерей военнопленных в ИТЛ планировался изначально. По-видимому, он был вызван внезапным нападением Германии и стремлением убрать арестованных подальше от приближающегося фронта. Кроме того, возможно, лагеря освобождали в связи с предполагаемым наплывом военнопленных германской армии.

Особенности высылки из разных регионов

Различные категории депортированных, подлежащих всем трем видам репрессий, были представлены полностью только среди высланных из республик Прибалтики (причем среди депортированных из Эстонии не было проституток, либо они учитывались в категории уголовников). Среди высланных из других регионов были:

— из Молдавии (с Черновицкой и Измаильской областями УССР) — только «главы семей» (которых вывозили в лагеря военнопленных) и члены семей (ссыльнопоселенцы);

— из западных областей УССР — только «члены семей» (ссыльнопоселенцы), без глав семей;

— из западных областей БССР — «члены семей» (ссыльнопоселенцы), а также некоторое число семей вместе с их главами, которых, в отличие от того, как это делалось в Прибалтике и Молдавии, отправляли также в качестве ссыльнопоселенцев вместе с семьями. Особенность проведения этой операции состояла еще и в том, что арестованных, в других регионах подлежавших отправке в лагеря военнопленных, в западных областях БССР заключили в тюрьмы. Согласно Спецсообщению наркома ВД БССР Цанавы секретарю ЦК КП(б) Белоруссии Пономаренко от 21 июня 1941 г., таких арестованных — участников различных белорусских, польских, украинских, русских и еврейских контрреволюционных организаций, чиновников «бывшего польского государства», белогвардейских офицеров и другого «контрреволюционного элемента» — было всего 20599, причем по крайней мере часть из них отделяли от семей на пунктах концентрации (но не отправляли эшелонами в глубь страны). После 22 июня 1941 г. они разделили участь других заключенных из эвакуируемых или оставляемых тюрем БССР18,19.

Семьи, высылаемые на поселение в качестве ссыльнопоселенцев, в некоторых архивных источниках обозначены также как «общий контингент», а в документах конвойных войск — как «группа В», «заключенные группы В» либо обобщенно: «спецпереселенцы». Главы семей и другие лица, которых вывозили в лагеря военнопленных, обозначались в конвойных документах как «арестованные», «группа А» или «заключенные группы А».

Поскольку состав категорий депортируемых из отдельных регионов различался, разнился и порядок проведения операции 1941 г. на местах. Соответственно, в конвойные войска, в зависимости от региона их действий, были спущены разные инструкции по конвоированию высылаемых.

Там, где в 1941 г. высылаемые семьи не разделяли, использовалась либо применявшаяся весь 1940 г. «Инструкция начальникам эшелонов по сопровождению спецпереселенцев-осадников»21 (при майской высылке с Западной Украины22), либо слегка обновленная «Инструкция начальнику эшелона по сопровождению спецпереселенцев» от 5 июня 1941 г.23 Документы эти мало отличаются друг от друга, но, по-видимому, опыт депортации польских граждан в 1940 г., которые для поддержания собственного духа пели в пути религиозные гимны, привел к появлению в инструкции 1941 г. пункта 7 — «Режим в эшелоне...» с красноречивым подпунктом г) — «Пение не допускается».

Там, где операция 1941 г. проводилась с разделением семей, использовались две другие инструкции для каждого из двух этапов отправки выселяемых. На первом этапе, согласно «Инструкции начальникам конвоев по приему заключенных в пунктах формирования эшелонов в ЛССР»24, происходил прием высылаемых (инструкция именует их заключенными) на первичных станциях погрузки и конвоирование их к месту «концентрации эшелона», при этом принимать их следовало без личного обыска и досмотра вещей и размещать в вагонах без разделения семей (т.е. по схеме 1940 г.). Для выполнения этой задачи начальник эшелона высылал из пункта концентрации конвои под командой младших командиров на все станции погрузки. На втором этапе, согласно «Инструкции начальникам эшелонов по сопровождению заключенных из Прибалтики»25, «заключенных» разделяли в пунктах концентрации на две группы — «А» и «В». В группу «А» входили все главы семей, а в некоторых случаях и кто-то из членов семьи — на основании записей НКВД–НКГБ в личных делах. Этих высылаемых помещали в вагоны с отметкой «А» и отправляли дальше отдельным эшелоном. В группу «В» входили все члены семей по указанию местных НКВД–НКГБ. Группа «В» далее следовала «самостоятельным эшелоном». По инструкции в каждый вагон группы «В» полагалось помещать 30 человек — взрослых и детей — с имуществом (не более 100 кг на семью! — в отличие от 500 кг, допускаемых инструкцией 1940 г.). Группу «В» принимали в эшелон без личного обыска и досмотра вещей. Группу «А» полагалось конвоировать на общих основаниях с заключенными, то есть, в частности, они подвергались личному обыску после посадки в вагоны в пунктах концентрации эшелонов.

Несмотря на то, что обнаруженная инструкция по первому этапу24 формально предназначалась для Латвии (судя по названию и подписанию ее командиром дислоцирующегося в Риге 155-го отдельного батальона конвойных войск НКВД СССР), а инструкция25 по второму этапу — для Прибалтики, можно предположить, что описанная в обоих документах двухэтапная схема отправки высылаемых (с разделением семей на втором этапе) должна была применяться также в Эстонии, Литве и Молдавии (с Черновицкой и Измаильской областями УССР). Вместе с тем из хранящейся в РГВА документации конкретных эшелонов из Литвы и Латвии следует, что в некоторых случаях арестованных грузили в отдельные вагоны уже на первичных станциях погрузки, а не на пунктах концентрации, как полагалось по инструкции. Впрочем, о скрупулезном отношении к инструкциям вообще говорить не приходится: так, в документации одного из «литовских» эшелонов, адресованного в Старобельский лагерь военнопленных, обнаружена «Инструкция начальникам эшелонов по сопровождению спецпереселенцев» 1940 г., в которой вообще нет речи об отделении глав семей, к названиям НКВД и НКЗ (Наркомздрав) прибавлено определение «Литовской ССР», в оригинальный текст 1940 г.21 внесены мелкие поправки (в частности, убраны упоминания об осадниках), но над заголовком сохранена запись об утверждении этого документа заместителем наркома ВД СССР комдивом Чернышовым 17 января 1940 г. (когда Литовской ССР еще не существовало!)26.

Из архивных документов конвойных войск видно, каким напряженным был режим работы пунктов концентрации (таких, например, как станция Новая Вилейка/Новая Вильня/Науйойи Вилня27), куда прибывали эшелоны с первичных станций погрузки (в Новую Вилейку — со всей Литвы), где происходили «обмены спецконтингентом» между начальниками конвоев с целью формирования «однородных» по своему составу эшелонов групп «А» или «В» и откуда эти переформированные эшелоны отправлялись к станциям назначения в глубь СССР.

Для высылаемых пункты концентрации были средоточием горя и отчаяния, местом окончательного разлучения «арестованных» и их семей. Согласно документам конвойных войск, пунктами концентрации в других регионах были: в Молдавии (с Черновицкой и Измаильской областями) — Кишинев и Черновицы28 (хотя известно, что сформированные эшелоны из этого региона отправлялись в глубь СССР и с других станций, в частности из Окницы и Глубокой/Адынкаты), в Латвии — Елгава и Двинск/Даугавпилс, в Эстонии — предположительно станция Петсери29. Не исключено, что пунктами концентрации могли быть и другие станции, упоминания которых не обнаружены из-за скудости сохранившихся документов конвойных войск по некоторым регионам.

Существовало ли постановление о высылке
из Молдавии, Прибалтики и Белоруссии?

Упоминавшиеся выше директивные и нормативные акты о высылке 1941 г. из «зоны пакта» (Прибалтики, западных областей Белоруссии и Украины, Северной Буковины и Бессарабии) — это всего лишь ведомственные документы НКВД, регламентирующие порядок исполнения неизвестной нам директивы советского руководства. Несмотря на все усилия историки до сих пор не обнаружили в архивах решения высших органов власти СССР, предписывающие проведение этой высылки. Единственным исключением является совместное Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР # 1299-526сс от 14 мая 1941 г. «Об изъятии контрреволюционных организаций в западных областях УССР»30. Однако Постановление относится только к западным областям Украины и определяет разнообразные меры борьбы против ОУН — «организаций украинских националистов» (лишь вскользь упоминая в одном месте польские организации). В частности, вторым пунктом Постановления предусмотрена высылка семей контрреволюционеров (остальные меры — это «изъятие» участников контрреволюционных организаций, усиление агентурно-оперативной работы НКВД и НКГБ, размещение гарнизонов войск НКВД, укрепление партийно-советских кадров, запрещение хранения и ношения оружия, откомандирование на Украину заместителя НКГБ СССР Серова):

«2. Арестовать и направить в ссылку на поселение в отдаленные районы Советского Союза сроком на 20 лет с конфискацией имущества:

а) членов семей участников контрреволюционных украинских и польских националистических организаций, главы которых перешли на нелегальное положение и скрываются от органов власти;

б)членов семей участников указанных контрреволюционных националистических организаций, главы которых осуждены к ВМН»30.

В конце Постановления имеется не очень определенное упоминание еще одного региона:

«8. Поручить НКВД и НКГБ СССР и Секретарю ЦК Белоруссии т. Пономаренко обсудить вопрос о проведении аналогичных мер по Западной Белоруссии»30.

Таким образом, в Постановлении # 1299-526сс не упоминаются территории, присоединенные в 1940 г. (Эстония, Латвия, Литва, Бессарабия с Северной Буковиной), не перечислено большинство категорий лиц, подлежащих высылке в 1941 г. из всей «зоны пакта», и не определяется разнообразие видов репрессий. Представляется маловероятным, чтобы операция по высылке из Прибалтики и Молдавии, довольно существенно отличающаяся от предшествующих депортаций (на каждую из которых имелись Решения Политбюро ЦК ВКП(б) и Постановления СНК СССР — см.15), могла быть проведена без специального решения высших органов власти СССР, лишь на основании Постановления для западных областей УССР. И действительно, в справке Центрального архива КГБ СССР, опубликованной в 1990 г.5, в качестве основания для операции по высылке, проведенной 14 июня 1941 г. в Литовской ССР, названо постановление ЦК ВКП(Б) и СНК СССР от 16 мая 1941 г., но ни номер, ни название постановления не приведены и содержание его не изложено. Другой опубликованный документ — письмо НКВД СССР Наркомздраву СССР от 7 июня 1941 г. с просьбой о выделении медицинских работников для обслуживания эшелонов в пути их следования — содержит ссылку на некое «решение правительства», по которому «в ближайшее время из Литовской, Латвийской, Эстонской и Молдавской Союзных Социалистических Республик начнется отправка эшелонов со спецпереселенцами»31. Однако, несмотря на запросы НИПЦ «Мемориал» в Правительственный архив РФ и в Архив Президента РФ, ни один директивный документ высшего уровня, кроме указанного Постановления по западным областям УССР, не обнаружен. По-видимому, открытие «недостающих» решений предстоит в будущем. Интерес к ним вызван также тем, что операция по высылке непосредственно предшествовала (случайно или неслучайно?) началу войны между Германией и СССР, и вопросом о возможной связи между этими событиями.

Источники данных о численности высланных

Сведения о численности высланных содержат архивные источники четырех видов:

— директивные и нормативные документы, содержащие плановые показатели численности (например, «План мероприятий...»17), как правило, заметно отличающиеся от фактически реализованных;

— документация конкретных эшелонов в архивных фондах частей конвойных войск НКВД СССР (предписания, путевые ведомости, акты сдачи- приема контингента, повагонные именные списки высылаемых и др.). Данные из этих материалов наиболее надежны, однако они сохранились лишь для 17% эшелонов, задействованных в операции. Отрывочные упоминания о конкретных эшелонах и их численности содержатся также в служебных донесениях и оперативных сводках штабов соединений конвойных войск;

— итоговая справка Отдела железнодорожных и водных перевозок НКВД СССР (далее сокращенно — Отдела перевозок) об отправке эшелонов с Западной Украины32 и ежедневные сводки этого Отдела «О движении спецэшелонов, следуемых из Прибалтики, Молдавской ССР и БССР». В фонде Отдела трудовых и специальных поселений (ОТСП) ГУЛАГа НКВД СССР в ГАРФ сохранились сводки # 1–6, 8, 15–1733–42, по состоянию, соответственно, на 16–21, 23 июня и 3, 4 и 7 июля 1941 г. Это единственная известная группа архивных документов, охватывающих практически все задействованные эшелоны. Начальники эшелонов обязаны были ежедневно представлять в Управление конвойных войск НКВД СССР в Москве телеграфные донесения о движении, местонахождении и состоянии эшелона23,25. Можно заключить, что в основе ежедневных сводок Отдела перевозок лежали именно эти донесения (однако из сводок видно, что донесения о многих эшелонах поступали не ежедневно, а значительно реже). Сводки содержали следующие сведения: номер эшелона, присвоенный распоряжением НКПС, название железной дороги отправления, станции и железной дороги назначения, численность контингента, прохождение станций по маршрутам следования, частично — о прибытии на конечные пункты;

— донесения с мест назначения о прибытии конкретных эшелонов, докладные записки и справки местных НКВД/УНКВД, а также центрального ОТСП и самого ГУЛАГа НКВД СССР о приеме, размещении и трудоустройстве ссыльнопоселенцев в республиках, краях и областях расселения.

На основе документов Отдела перевозок, дополненных материалами конвойных войск и донесениями НКВД/УНКВД регионов расселения о прибытии конкретных эшелонов, был составлен список эшелонов с высланными, отправленными в глубь СССР в мае-июне 1941 г. (см. Таблицу 1). На основании этого списка мы получили общее число высланных (как по отдельным регионам, так и в целом), суммируя численности контингентов в отдельных эшелонах. Полученные таким образом численные оценки мы называем «эшелонными».

Таблица эшелонов с высланными в операции 1941 г.

Всего в таблице значится 113 эшелонов, отправленных из «зоны депортации» (относительно реальности существования нескольких из них имеются определенные сомнения, еще один представляется несуществовавшим, а два — численностью по нескольку десятков человек — в пути были присоединены к эшелонам, следующим в ИТЛ), и 7 эшелонов с высланными группы «А», отправленными из лагерей военнопленных в исправительно-трудовые лагеря (для удобства пронумерованы в таблице римскими цифрами, номера, присвоенные эшелонам НКПС, в архивных документах не обнаружены). Список эшелонов из «зоны депортации», по-видимому, близок к исчерпывающему, в отличие от списка эшелонов из лагерей военнопленных, который является заведомо неполным (в частности, в нем совсем не представлены эшелоны из Козельщанского и Путивльского лагерей). Для 18 эшелонов из «зоны депортации» и 4 эшелонов из Юхновского лагеря военнопленных в архивных фондах частей конвойных войск обнаружена эшелонная документация с поименными эшелонными списками высланных (см. Таблицу 2). Необходимо отметить, что численность эшелонов, отправленных из лагерей военнопленных, нельзя суммировать с численностью эшелонов из «зоны депортации», поскольку это приведет к двукратному учету одних и тех же высланных.

Так как некоторые виды информации не содержатся в использованных документах Отдела перевозок, то соответствующие графы таблицы 1 заполнены лишь частично — только для тех эшелонов, о которых удалось обнаружить сведения в других документах, прежде всего в материалах конвойных войск. Если не обнаружены сведения о фактической станции прибытия эшелона, то в этой графе отмечена станция назначения из последней сводки Отдела перевозок (станции назначения могли не совпадать с фактическими станциями прибытия из-за возможных переадресовок эшелонов в пути следования). В конце некоторых сводок Отдела перевозок приведены списки эшелонов, прибывших к месту назначения. В таблице 1 станции назначения этих эшелонов снабжены пометкой пмн. Сведения о станциях отправления содержатся главным образом в документах конвойных войск, которые, как уже упоминалось, обнаружены лишь для части эшелонов. Если в эшелонной документации кроме основной станции отправления эшелона (пункта концентрации) упоминаются первичные станции погрузки, то они при обозначении станции отправления перечислены внутри круглых скобок (с многоточием в тех случаях, когда перечисление не может считаться исчерпывающим). Для многих эшелонов не удалось установить точную дату отправления или прибытия, и в таких случаях в таблицу заносились ближайшие к отправлению или прибытию даты, известные из документов.

Фамилии начальников конвоев занесены в таблицу 1 исключительно в качестве дополнительного опознавательного признака конкретных эшелонов, поскольку нередко в донесениях и оперсводках соединений конвойных войск значатся только эти фамилии, а основной идентификатор — номер эшелона — отсутствует. Отражение в таблице максимального числа обнаруженных документов и сведений о данном эшелоне из всех известных архивных источников (в некоторых случаях возможное только через «связующую» фамилию начальника конвоя) позволяет оценить достоверность основного источника — сводок Отдела перевозок.

Данные о численности перевозимого контингента для большинства эшелонов неодинаковы в различных сводках Отдела перевозок. Представляется, что разночтения вызваны скорее уточнением предварительных сведений после отправки эшелона, а не фактическими изменениями численности из-за смертности, или сдачи заболевших, или сдачи-приема части контингента в пути. Если для данного эшелона были обнаружены сведения о численности в материалах конвойных войск (прежде всего в актах сдачи-приема контингента), то в таблицу, как наиболее надежные, заносились именно они. В случае их отсутствия в таблицу заносились данные о численности из донесений с мест о прибытии эшелонов на конечные станции. Если же отсутствуют и эти данные, то в таблицу заносилась численность эшелона согласно самой поздней сводке Отдела перевозок (чаще всего эта численность больше, чем в первых сводках). Разночтения данных из ГАРФ и РГВА отмечены в столбце «Примечания». Список эшелонов, сведения о которых имеются в РГВА, приведен в таблице 2.

В графу «Численность» по возможности заносились данные на момент отправления с пункта концентрации, а в графе «Примечания» указывалась численность прибывших или обнаруженные сведения о потерях в пути. Однако для большинства эшелонов нет возможности определить, относятся занесенные в таблицу данные о численности к моменту отправления или прибытия. Сведения о потерях в пути — числе умерших и сданных больных (кроме потерь после 21 июня 1941 г., вызванных германскими бомбардировками) — обнаружены для 22 эшелонов из 113, отправленных из «зоны депортации» (см. Таблицу 2). В этих эшелонах потери в пути составили 46 человек из 24 820 высланных, или примерно 0,2%.

Военные потери в пути среди ссыльнопоселенцев, вызванные налетами германской авиации, составили 48 убитых и 63 раненых (всего 111 человек) в 4 эшелонах, для которых такие данные обнаружены в архивных документах. При суммарной численности этих эшелонов 3225 человек общие относительные военные потери в них превысили 3%. Однако значительное большинство эшелонов бомбардировкам не подверглось, и поэтому можно считать, что общая относительная величина военных потерь заведомо меньше 1%.

Для 23 эшелонов из «зоны депортации» удалось сопоставить данные сводок Отдела перевозок о численности контингента с более достоверными данными из документов конвойных войск (см. Таблицу 2). Суммарная численность контингента этих 23 эшелонов в сводках Отдела перевозок (25 507 человек) занижена по отношению к данным конвойных войск (26 611 человек) на 4%.

Таким образом, ошибка «эшелонной оценки» числа высланных, вызванная возможным неучетом потерь в пути, мала по сравнению с возможным занижением числа высланных в сводках Отдела перевозок, которое, в свою очередь, относительно невелико и может составлять, по-видимому, около 4%.

Сводная таблица данных о численности высланных

В таблице 3 приведены сведения о численности депортированных, подвергшихся всем трем видам репрессий, — ссыльнопоселенцев, лиц, высланных в лагеря военнопленных и затем переведенных в ИТЛ (названия которых перечислены в Таблице 3 согласно справке ОТСП от 30 октября 1941 г. о дислокации выселенных43), и уголовников, отправленных непосредственно в ИТЛ. Все данные представлены с разбивкой на столбцы по регионам высылки (причем данные в столбце «Молдавия» охватывают также Черновицкую и Измаильскую области Украинской ССР), а данные о ссыльнопоселенцах — еще и с разбивкой на строки по регионам расселения. Далее в таблице представлены суммарные эшелонные оценки численности всех категорий высланных из каждого региона, а также опубликованные ранее количественные данные об операции 1941 г. Очередность столбцов такая же, как в итоговых документах ОТСП сентября-октября 1941 г.44,45

Для высланных в лагеря военнопленных и уголовников в настоящей работе получены только «эшелонные» оценки. В тех графах таблицы 3, которые относятся к ссыльнопоселенцам, «эшелонные» оценки (без учета потерь в пути) сопоставлены с данными, которые условно назовем «расселенческими». Это прежде всего сведения о числе ссыльнопоселенцев из докладных записок и справок НКВД / УНКВД всех республик, краев и областей расселения46–52, отправленных с 7 по 17 сентября 1941 г. в ответ на телеграмму замнаркома ВД Чернышова от 5 сентября 1941 г.53 На их основе ОТСП ГУЛАГа НКВД СССР составил справку от 29 сентября 1941 г.44 и октябрьскую докладную записку 1941 г.45, из которой численные данные (вместе с содержавшимися в ней ошибками) перекочевали затем в более поздние сводки НКВД, а также в современные работы6–8. Отметим, что в докладных записках и справках44–52 никак не отражена и не упомянута амнистия польских граждан по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 12 августа 1941 г., на основании которой они освобождались из заключения, плена, ссылки и спецпоселения.

В отдельных случаях в таблице 3 видны существенные расхождения между «эшелонными» и «расселенческими» данными о числе ссыльнопоселенцев, прибывших из конкретного региона высылки в определенный регион расселения — иногда в два раза и более в ту или иную сторону. При этом относительная разность между суммарной «эшелонной» оценкой числа депортированных из всех регионов высылки и суммой «расселенческих» данных по всем регионам расселения значительно меньше и составляет не более нескольких процентов. Региональные расхождения частных «эшелонных» и «расселенческих» данных обсуждены ниже. При их анализе необходимо учесть, что для большинства эшелонов из списка в таблице 1 известны только станции и регионы назначения, а места фактического прибытия могли быть иными из-за переадресовок эшелонов в пути следования. Не исключено, что некоторые из эшелонов, попавших в наш список, могли значиться в очередных сводках Отдела перевозок только «по инерции», так как были отправлены (или только назначались к отправке), но реально не прибыли к месту назначения (например, из-за начавшихся 22 июня 1941 г. военных действий). С другой стороны, не исключено, что НКВД/УНКВД мест расселения в своих докладах, правильно указывая общую численность прибывших, могли допускать отдельные ошибки при указании регионов высылки тех или иных групп ссыльнопоселенцев.

Депортация 1941 г. из Эстонии

Ссыльнопоселенцы из Эстонии были вывезены в Кировскую и Новосибирскую области. Суммарная «эшелонная» оценка их числа — 6328 человек (а после вычитания потерь в пути — 6284 человека) — существенно превышает «расселенческую» численность44,45, опубликованную В.Н.Земсковым7, — 3668 человек (при этом основное расхождение относится к Новосибирской области). Однако сведения из различных архивных источников о фактах существования 7 основных эшелонов с ссыльнопоселенцами из Эстонии представляются достоверными, и поэтому «эшелонная» оценка, на наш взгляд, более надежна, чем «расселенческая». Среди опубликованных данных также есть расхождения, причем численность эстонских ссыльнопоселенцев, приведенная Л.Зиле2 и Н.Ф.Бугаем10, — 5978 человек — близка к нашей «эшелонной» оценке.

«Эшелонная» оценка числа высланных из Эстонии в лагеря воен— нопленных («главы семей», офицеры и другие) оставила 3688 человек (3 эшелона). В таблице 3 к названиям ИТЛ, в которые они были переведены (согласно октябрьской справке ОТСП 1941 г.43), добавлен Норильлаг, куда с эшелоном из Юхновского лагеря военнопленных была отправлена небольшая группа офицеров эстонской армии54. Число арестованных в Эстонии во время операции по выселению 1941 г., опубликованное Н.Ф.Бугаем10, — 3173 человека (без ссылки на источник и указания, что они были вывезены в глубь СССР) — близко к нашей «эшелонной» оценке высланных в лагеря военнопленных.

Отметим, что в списке эшелонов из Эстонии нет ни одного прямым назначением в ИТЛ, хотя уголовники значились среди «учтенного антисоветского и социально-чуждого элемента по НКГБ Эстонской ССР»16 (691 человек включая проституток), в «Плане мероприятий...»17, а также в итоговой справке ОТСП43 (как «выселенные» в Усольлаг).

Согласно «эшелонной» оценке, всего из Эстонии на поселение и в лагеря военнопленных было выслано 10 016 человек.

Депортация 1941 г. из Литвы

Самое большое число ссыльнопоселенцев из Литовской ССР было вывезено в Алтайский край, значительно меньше — в Новосибирскую область, Казахстан и в Коми АССР, причем для двух последних регионов «эшелонные» и «расселенческие» численности хорошо согласуются друг с другом. Правда, в докладе НКВД Казахской ССР от 11 сентября 1941 г.51 в качестве региона высылки группы из 488 проституток, прибывших в Гурьевскую область, названа не Литва, а прибалтийские республики в целом. А затем в октябрьской докладной записке ОТСП 1941 г.45 все прибалтийские ссыльнопоселенцы в Казахстане механически включены в суммарное число ссыльнопоселенцев из Латвии, в результате чего общее число ссыльнопоселенцев из Литвы занижено на 488 человек. Однако в таблице 3 давняя ошибка исправлена, и это «расселенческое» число внесено в графу Литовской ССР, поскольку регион высылки указанной группы достоверно известен из конвойной документации эшелона # 24655.

Расхождения между «эшелонной» и «расселенческой» оценками числа ссыльнопоселенцев из Литовской ССР в Алтайском крае и в Новосибирской области примерно одинаковы (около 2 тысяч человек) и противоположны по знаку. Возможно, что часть эшелонов # 231б, 232б, 234, 238 и 242 из Литвы с первоначальным назначением в Алтайский край (но без документального подтверждения прибытия по назначению — см. Таблицу 1) в действительности была разгружена раньше, в Новосибирской области.

«Расселенческая» численность ссыльнопоселенцев из Литвы (13 170 человек) в целом согласуется с «эшелонной» оценкой (12 838 человек в 11 эшелонах, а после вычитания потерь в пути — 12 832 человека).

В списке эшелонов из Литвы не значится ни один назначением в (или проездом через) Красноярский край. 164 ссыльнопоселенца из Литвы, упомянутых в докладной записке УНКВД Красноярского края48, могли прибыть туда либо вместе с теми «главами семей», которые были переадресованы из Старобельского лагеря военнопленных в Краслаг (см., напр., эшелоны # 241 и 247 в Таблицах 1 и 2), либо как часть одного из эшелонов (несколько вагонов) назначением в Новосибирскую область или в Алтайский край, гипотетически переадресованная в Красноярский край. При первом объяснении к «эшелонной» оценке общего числа ссыльнопоселенцев, высланных из Литвы, следовало бы прибавить 164 человека и вычесть их из числа лиц, переадресованных из лагерей военнопленных в исправительно-трудовые лагеря. Если верно второе объяснение, то в таблице 3 суммарные числа менять не нужно.

Опубликованная Н.Ф.Бугаем10 численность ссыльнопоселенцев из Литовской ССР — 10 187 человек (совпадающая с числом выселенных в вышеупомянутой справке Центрального архива КГБ СССР5) — значительно ниже нашей «эшелонной» оценки. Вместе с тем приведенное в тех же публикациях5,10 (с расхождением на единицу) число 5665 арестованных в ходе операции (без указания, что они были высланы в глубь СССР) существенно превышает нашу суммарную «эшелонную» оценку высланных в лагеря военнопленных и уголовников, направленных непосредственно в ИТЛ — 3425+1238- 4663 человека. Суммарная «эшелонная» оценка численности всех категорий репрессированных в результате операции по выселению из Литвы — 17 501 человек (17 эшелонов).

Депортация 1941 г. из Латвии

Ссыльнопоселенцы из Латвии были высланы в Красноярский край и Новосибирскую область, а также в Карагандинскую область Казахстана. В «эшелонную» оценку числа ссыльнопоселенцев из Латвии в Красноярском крае не включены эшелоны # 264 и 267, несмотря на то, что в июльской справке ОТСП 1941 г.56 конечным пунктом их назначения назван Красноярский край. Однако ни в одной из сводок Отдела перевозок не указаны численности контингентов этих эшелонов, а также станции и железные дороги назначения. К тому же, они не значатся в детальных донесениях о прибытии эшелонов в Красноярский край, составленных краевым УНКВД57 и командированным туда на время приема ссыльнопоселенцев заместителем начальника ОТСП Жиловым58. Даже без этих двух эшелонов «эшелонная» оценка числа ссыльнопоселенцев из Латвии в Красноярском крае (после вычитания потерь в пути) превышает «расселенческую» на 2429 человек. Однако «расселенческая» оценка представляется малодостоверной, и не только для ссыльнопоселенцев из Латвии, но и для высланных из других регионов в Красноярский край. Слишком «круглые» числа в докладной записке красноярского краевого УНКВД от 17 сентября 1941 г.48 совпадают с предварительными, плановыми показателями из «Плана мероприятий...»17. Возможно, краевое УНКВД просто переписало плановые численности ссыльнопоселенцев в свою докладную записку о расселении (поменяв местами показатели для Латвии и Западной Белоруссии) и выдало их за численности фактически прибывших из отдельных регионов высылки. Удивительно, что ранее (еще 14 июля 1941 г.) то же краевое УНКВД составило уже упоминавшийся список прибывших эшелонов57 (включая все 7 из Латвии) с их номерами и реальными численностями! Однако, несмотря на сомнения в достоверности частных «расселенческих» слагаемых, суммарные «эшелонная» и «расселенческая» оценки числа ссыльнопоселенцев, прибывших в Красноярский край из всех регионов высылки, очень близки друг к другу — занижение «расселенческого» числа ссыльнопоселенцев из Латвии почти компенсировалось завышением «расселенческого» числа высланных из Западной Белоруссии.

Согласно докладу НКВД Казахской ССР51, из Латвии в Карагандинскую область прибыло 168 проституток. Из материалов конвойных войск известно, что 76 из них (включая двоих детей) были вывезены эшелоном # 265а59. Остальные 92 человека могли быть вывезены из Латвии эшелоном # 275, часть которого была адресована в Акмолинск Казахской ССР38,60,61. В таком случае контингент эшелона # 275 (583 человека) следовало бы разделить между двумя видами репрессий: 92 человека в ссылку на поселение (проститутки) и 491 человек — непосредственно в ИТЛ (Онеглаг, уголовники).

Суммарная «расселенческая» численность ссыльнопоселенцев из Латвии во всех регионах расселения, приведенная в таблице 3, освобождена от ошибки, содержащейся в октябрьской сводной докладной записке ОТСП 1941 г.45 и состоящей в том, что в «латвийскую графу» были включены 488 проституток, высланных в действительности из Литвы, а не из Латвии (см. выше).

К «эшелонному» числу 10 396 ссыльнопоселенцев (включая потери в пути и не включая упомянутых выше 92 проституток) ближе всего данные, опубликованные Б.Спридзансом и Д.Клявиней4, — 9992 человекаа, а к «эшелонному» числу 5921 человек, высланных в лагеря военнопленных, — опубликованная Н.Ф.Бугаем численность арестованных — 5625 человек10 (без указания, что они были высланы в глубь СССР). Суммарная «эшелонная» оценка дает 16 900 человек, высланных в июне 1941 г. из Латвии в ссылку на поселение, в лагеря военнопленных и непосредственно в исправительно-трудовые лагеря. Это немного больше верхнего предела оценок, полученных еще в 1941–1944 гг. Латвийским статистическим управлением, Латвийским Красным Крестом и обществом «Народная помощь», — от 14 693 до 16 108 человек2.

Депортация 1941 г. из Молдавии

Ссыльнопоселенцы из этого региона (включающего кроме Молдавской ССР также Черновицкую и Измаильскую области УССР) были высланы в Казахскую ССР, Коми АССР, Красноярский край, Омскую и Новосибирскую области. Общая «эшелонная» оценка числа ссыльнопоселенцев из Молдавии во всех регионах расселения составляет 25 711 человек в 29 эшелонах (после вычитания известных потерь в пути и без эшелона # 226, реальность существования которого сомнительна, а также без эшелона # 2583, который явно существовал только на бумаге и не значится нигде, кроме записки во ВЧ замнаркома внутренних дел Чернышова начальнику УНКГБ по Львовской области от 22 мая 1941 г.62).

«Эшелонная» и «расселенческая» оценки числа ссыльнопоселен— цев из Молдавии в Омской области хорошо согласуются между собой.

Помещенная в таблице 3 «расселенческая» численность ссыльнопоселенцев из Молдавии в Казахстане — 11 284 человека — превышает численность, приведенную в сентябре-октябре 1941 г. в итоговой части доклада НКВД Казахской ССР51 и в докладной записке ОТСП45 (9954 человека) на 1330 человек. Группа ссыльнопоселенцев именно такой численности упомянута в детализирующей части текста доклада НКВД Казахской ССР51 как единственная, прибывшая в Акмолинскую область, однако без указания региона высылки (для всех других групп ссыльнопоселенцев в Казахской ССР регионы высылки в докладе названы). А в итоговой части казахстанского доклада51 сказано, что число ссыльнопоселенцев из западных областей УССР и БССР (без разбивки по республикам) составило 4803 человека. Анализ сведений того же доклада о прибывших в отдельные области Казахской ССР из различных регионов высылки позволяет предположить, что составители доклада получили суммарную численность ссыльнопоселенцев из БССР и УССР единственным путем — включив в число 4803 указанную группу из 1330 человек, прибывших в Акмолинскую область. Однако в списке эшелонов из западных областей УССР и БССР нет ни одного эшелона назначением в Акмолинскую область, а единственные два эшелона с таким назначением (# 200 и 203), общей численностью 1356 человек (весьма близкой к численности уже названной группы из 1330 ссыльнопоселенцев), зарегистрированы как отправленные с Кишиневской железной дороги (см. Таблицу 1). Можно предположить, что группа из 1330 ссыльнопоселенцев прибыла в Акмолинскую область из Черновицкой области УССР и была ошибочно отнесена составителями доклада казахстанского НКВД к Западной Украине. На основании проведенного анализа «расселенческое» число 1330 ссыльнопоселенцев в Акмолинской области помещено в таблице 3 в графу «Молдавия», что позволило приблизить «расселенческую» оценку числа выселенных из Молдавии в Казахстан к «эшелонной» (12 575 человек после вычитания известных потерь в пути).

Для Новосибирской области «эшелонная» оценка ссыльнопоселенцев из Молдавии (7198 человек) также превышает «расселенческую» — на 1411 человек. Весьма вероятно, что действительное расхождение не столь велико, так как в справке новосибирского УНКВД от 9 сентября 1941 г.52, а также в докладной записке ОТСП45 явно завышено «расселенческое» число ссыльнопоселенцев из Западной Украины (3201 человек) по отношению к «эшелонной» оценке (2423 человека), которая, к тому же, хорошо согласуется с более ранней справкой того же областного УНКВД от 25 июня 1941 г. (2443 человека63). По-видимому, разность в 758 человек между «расселенческими» данными новосибирского УНКВД от 25 июня и 9 сентября 1941 г. — это прибывшие из Черновицкой области УССР, и в таком случае «расселенческое» число 758 следовало бы перенести из графы «Западные области УССР» в графу «Молдавия», что увеличило бы общую «расселенческую» численность ссыльнопоселенцев из Молдавии во всех регионах расселения с 23 978 до 24 736 человек, приблизив ее к «эшелонной» оценке (25 711 человек).

Неясно, каким образом ссыльнопоселенцы из Молдавии попали в Коми АССР и в Красноярский край, так как в списке эшелонов с Кишиневской железной дороги такие регионы назначения отсутствуют (см. Таблицу 1). Ссыльнопоселенцы из Молдавии могли прибыть в Коми вместе с «главами семей», переведенными из лагерей военнопленных в Устьвымлаг (см. итоговую справку ОТСП о дислокации высланных43). Но для появления ссыльнопоселенцев из Молдавии в Красноярском крае такое объяснение не годится, поскольку, согласно справке43, «главы семей» из Молдавии в ИТЛ на территории этого края не переводились. 470 ссыльнопоселенцев из Молдавии могли оказаться в Красноярском крае в результате переадресовки, будучи первоначально направленными в Новосибирскую область. В таком случае «эшелонное» число ссыльнопоселенцев из Молдавии в Новосибирской области следовало бы уменьшить на 470 человек и перенести эту часть «эшелонной» оценки в строку Красноярского края.

Опубликованное Н.Ф.Бугаем6 и В.И.Пасатом8 общее число ссыльнопоселенцев из Молдавии (как и в октябрьской докладной записке ОТСП 1941 г.45) — 22 648 — занижено на 1330 (или даже на 1330+758- 2088) человек. К суммарной «эшелонной» оценке общего числа ссыльнопоселенцев из Молдавии ближе всего число выселенных, содержащееся в дополнительном сообщении замнаркома госбезопасности СССР Кобулова Сталину, Молотову и Берии от 14 июня 1941 г., опубликованном В.И.Пасатом8: 24 360 человек. Число арестованных из того же документа (5479 человек) превышает нашу «эшелонную» оценку числа высланных в лагеря военнопленных (4676 человек), однако суммарное число «изъятых» (29 839 человек) в целом согласуется с суммарной «эшелонной» численностью обеих категорий репрессированных в Молдавии — 30 389 человек (включая известные потери в пути).

Майская депортация 1941 г. из западных областей Украины

Ссыльнопоселенцы из западных областей Украины прибыли в первой половине июня 1941 г. в четыре региона расселения (в каждый по три эшелона): в Южно-Казахстанскую область, Красноярский край, Омскую и Новосибирскую области. Для Южно-Казахстанской и Омской областей «эшелонная» и «расселенческая» оценки числа ссыльнопоселенцев согласуются очень хорошо. Имеется расхождение «эшелонной» оценки с данными докладной записки УНКВД Красноярского края от 3 июля 1941 г.64, однако число украинских ссыльнопоселенцев в этом документе — 3700 — похоже на плановый показатель расселения, а не на реальное число прибывших (в приведенной разбивке по районам края все числа тоже «круглые»). Впрочем, «расселенческое» число ссыльнопоселенцев — 3300, перекочевавшее в итоговую октябрьскую докладную записку ОТСП 1941 г.45 из другой докладной записки красноярского УНКВД — от 17 сентября 1941 г.48, хорошо согласуется с «эшелонной» оценкой в 3293 человека. Завышение «расселенческой» оценки числа ссыльнопоселенцев из западных областей Украины в Новосибирской области (3201 человек) по отношению к «эшелонной» оценке (2423 человека) вызвано, вероятно, ошибочным включением ссыльнопоселенцев из Черновицкой области в «расселенческую» «западноукраинскую» численность (см. выше анализ данных по Молдавии). Исправление этой предположительной ошибки могло бы снять имеющееся завышение «расселенческой» оценки общего числа ссыльнопоселенцев из западных областей Украины — 11 886 человек — над «эшелонной» оценкой — 11 097 человек.

В октябрьской докладной записке ОТСП 1941 г.45 (и, вслед за ней, в работе Н.Ф.Бугая10) число ссыльнопоселенцев с Западной Украины — 9595 человек — значительно занижено из-за того, что общая численность выселенных из западных областей УССР и БССР в Казахстан полностью включена в графу «Западные области БССР» и совсем не учтена в графе «Западные области УССР»!

Еще одно число ссыльнопоселенцев из западных областей Украины названо в донесении замнаркома внутренних дел Чернышова наркому Берии от 22 мая 1941 г.: 12 371 человек22. Однако из справки Отдела перевозок32 известно, что эшелоны отправлялись со станций концентрации позже — 23–24 мая 1941 г., так что число в донесении Чернышова было предварительным и могло отличаться от реального.

Таким образом, «эшелонная» оценка числа ссыльнопоселенцев из западных областей УССР — 11 093 — представляется наиболее надежной.

Депортация из западных областей Белоруссии

Это единственный регион высылки, для которого имеет место значительное превышение (на 3947 человек) суммарной «расселенческой» оценки числа ссыльнопоселенцев — 24 266 человек — над суммарной «эшелонной» оценкой — 20 319 человек в 19 эшелонах (после вычитания потерь в пути). В «эшелонную» оценку не включен эшелон # 337, который значится в сводках Отдела перевозок без указания численности контингента, станции и железной дороги назначения, а также без какого-либо подтверждения прибытия (что вызывает сомнения в реальности существования этого эшелона). «Расселенческое» число — 24 266 человек — дано уже после исправления ошибки, содержащейся в октябрьской докладной записке ОТСП 1941 г.45 и перекочевавшей оттуда в современную работу Н.Ф.Бугая10. Ошибка состояла в том, что общее число ссыльнопоселенцев из западных областей УССР и БССР в Казахстане было включено только в графу «Западные области БССР», а также в том, что это общее число (4803 человека) оказалось завышенным на 1330 человек (см. выше анализ данных по Молдавии и Западной Украине). Без исправления указанной двойной ошибки «расселенческая» оценка числа ссыльнопоселенцев из БССР была бы еще на 3621 человека больше.

В оставшееся расхождение наибольший «вклад» вносит Красноярский край, где превышение «расселенческой» оценки над «эшелонной» (после вычитания потерь в пути) составляет 2134 человека. Выше уже отмечалось, что это единственный регион расселения, для которого «расселенческие» данные его УНКВД при разбивке на регионы высылки представляются недостаточно достоверными, так как слишком напоминают плановые показатели, а не реальные численности прибывших ссыльнопоселенцев. Однако суммарная «расселенческая» оценка числа ссыльнопоселенцев в Красноярском крае из всех регионов высылки неплохо согласуется с «эшелонными» данными, и это повышает ее достоверность.

Превышение «расселенческой» оценки числа ссыльнопоселенцев из БССР над «эшелонными» данными имеет место также в случае Алтайского края и Новосибирской области.

Вместе с тем даже исправленная (уменьшенная) «расселенческая» численность ссыльнопоселенцев — 24 266 человек — заметно больше числа выселенных, приведенного в спецсообщении НКВД Белоруссии от 21 июня 1941 г. — 22 353 человека9. А ведь прибывших в регионы расселения не может быть больше, чем выселенных! К тому же из архивных документов конвойных войск (записи переговоров по ВЧ Управления КВ с командиром 42-й бригады КВ Плехановым утром 23 июня 1941 г.65, вечернего Донесения # 1 зам. начальника Управления КВ комбрига Кривенко из Минска в Москву от 23 июня 1941 г.66, Оперсводки по состоянию на 5 июля 1941 г., подписанной новым командиром 42-й бригады подполковником Ванюковым67) следует, что не всех выселенных и погруженных в эшелоны удалось вывезти! Всего в западных областях БССР после начала военных действий в пути находилось 20 эшелонов, «выполняющих задание по Белорусской республике»65,66, однако только 15 из них успели проехать через Минск и проследовать дальше в глубь страны, а остальные 5 до Минска так и не доехали: из трех эшелонов спецпереселенцы были распущены конвоем после немецких бомбардировок и разрушения путей, судьба оставшихся двух эшелонов была неизвестна66,67. Но в сводках Отдела перевозок значится именно 20 эшелонов, а не 15, причем все (кроме эшелона # 315, прибывшего к месту выгрузки раньше других) — с отметками о проследовании 1–7 июля 1941 г. через станции в тыловых районах СССР! В то же время разрывы в нумерации НКПС эшелонов, отправленных с Белостокской железной дороги (в сводках Отдела перевозок пропущены # 320, 324–329), возможно, указывают на то, что первоначально эшелонов могло быть больше и на восток выехали именно перечисленные в сводках, а отсутствующие номера могли принадлежать тем, которые либо были отменены, либо не сумели проехать.

Противоречие между данными Отдела перевозок и сведениями конвойных войск о числе эшелонов (20 или 15) можно снять, если допустить, что первоначально планировалось отправить из западных областей БССР 27 эшелонов (с учетом 7 пропущенных номеров), из которых 2 были отменены до отправления, еще 5 успели выехать из пределов Белоруссии до 22 июня 1941 г. и поэтому не упоминались в изученных нами донесениях из минской бригады КВ, посланных в первые дни войны65–67, 15 проехали через Минск в течение 22–23 июня65, а 5 так и не смогли выехать в глубь СССР из-за начавшихся военных действий. При таком предположении полученная по 19 эшелонам оценка в 20 397 ссыльнопоселенцев (включая потери в пути, а с учетом эшелона # 337 неизвестной численности — около 21 тысячи человек) не кажется завышенной, чего можно было бы опасаться, если бы из БССР действительно выехало только 15 эшелонов. Верхней оценкой остается «расселенческая» (24 266 человек), превышающая «эшелонную» на 3–4 тысячи человек.

Выводы

Большинство расхождений между региональными «эшелонными» и «расселенческими» оценками численности ссыльнопоселенцев либо вызваны явными ошибками в отчетных документах УНКВД/ НКВД регионов расселения и центрального ОТСП, либо допускают правдоподобные объяснения. Суммарная «эшелонная» оценка числа ссыльнопоселенцев, вывезенных из всех регионов высылки 87 эшелонами, составляет 86 765 человек (в среднем 996 человек на эшелон, включая потери в пути), а с учетом упоминающихся в документах еще 4 эшелонов неизвестной численности (и с сомнениями относительно реальности их существования) может достигнуть 90–91 тысячи человек. Суммарная «расселенческая» оценка числа ссыльнопоселенцев, неоднократно встречающаяся в архивных документах и публикациях, составляет 85 716 человек8, 10,14,44,45. В докладной записке начальника ГУЛАГа НКВД Наседкина заместителю наркома внутренних дел Чернышову от 27 ноября 1941 г. названо другое число (без разбивки на регионы высылки или расселения) — 88 097 ссыльнопоселенцев68. С учетом разбросов каждой из оценок — «эшелонной» в 87–91 тысячу человек и «расселенческой» в 86–88 тысяч человек (при округлении до целых тысяч) — согласованность между ними можно считать удовлетворительной. В общем диапазоне возможных значений численности ссыльнопоселенцев от 86 до 91 тысячи человек наиболее достоверной представляется «эшелонная» оценка в 87 тысяч.

Суммарная «эшелонная» оценка численности арестованных, отправленных 16 эшелонами в лагеря военнопленных (второй вид репрессий в массовой операции 1941 г.), составила 17 710 человек. Непосредственно в исправительно-трудовые лагеря был отправлен тремя эшелонами 1821 уголовник (третий вид репрессий). Поскольку два этих вида репрессий фактически слились, то оценка численности «пополнения» ИТЛ в результате массовой операции 1941 г. составляет в сумме 17 710+1821=19 531 человек. Если верны выдвинутые выше гипотезы о путях попадания 164 ссыльнопоселенцев из Литвы в Красноярский край, 92 ссыльнопоселенцев (проституток) из Латвии в Казахстан и 352 ссыльнопоселенцев из Молдавии в Коми, то суммарную оценку численности прибывших в ИТЛ следовало бы уменьшить на 164 + 92 + 352 = 608 человек, то есть определить как 18 923 человека (и соответственно увеличить суммарную «эшелонную» оценку численности ссыльнопоселенцев, что, впрочем, останется незаметным после округления до ровных тысяч).

Таким образом, общее число вывезенных на поселение и в исправительно-трудовые лагеря в ходе массовой майско-июньской депортации 1941 г. составило 105–110 тысяч человек. В пределах этого диапазона наиболее достоверной представляется чисто «эшелонная» оценка в 106 тысяч человек: 87 тысяч ссыльнопоселенцев и 19 тысяч заключенных ИТЛ.

Гражданами довоенного польского государства среди всех высланных можно считать жителей западных областей УССР (11 тысяч ссыльнопоселенцев) и БССР (20–24 тысячи ссыльнопоселенцев), а также часть из общего числа 17,5 тысяч ссыльнопоселенцев, арестованных группы «А» и уголовников, вывезенных из Литовской ССР. Определить количественно эту часть довольно трудно. Если предположить, что она могла составлять от 15 до 50% (3–9 тысяч человек), то получим суммарную оценку в 34–44 тысячи польских граждан, депортированных из ЛитССР, западных областей БССР и УССР (39±5 тысяч человек). Таким образом, оценки традиционной польской историографии (от 200 тысяч до свыше 300 тысяч человек)11,12 оказываются завышенными в пять-восемь раз. Возможно, что не все высланные с указанных территорий сами считали себя польскими гражданами, даже если они формально и были таковыми до 17 сентября 1939 г. — например, члены семей участников Организации украинских националистов, составлявшие, согласно донесениям УНКВД/НКВД регионов расселения, большинство среди ссыльнопоселенцев из западных областей УССР.

Заключение

В результате анализа архивных документов

— установлены три вида репрессий, примененных в мае-июне 1941 г. в операции массовой высылки в глубь СССР жителей восточных территорий довоенного польского государства, Бессарабии с Северной Буковиной, Литвы, Латвии и Эстонии;

— составлен полный список эшелонов с высланными;

— уточнены численности высланных на поселение (первый вид репрессий) из каждого региона высылки;

— установлены численности высланных в исправительно-трудовые лагеря (второй и третий виды репрессий) из каждого региона высылки.

Автор выражает глубокую благодарность Б.А.Равдину за любезно присланный им аннотированный список латвийских публикаций о депортации 1941 г., Г.К.Сковронеку за предоставленную книгу У.Адамушки о политических репрессиях в Белоруссии, А.Б.Рогинскому и Н.В.Петрову за ценные предложения при обсуждении работы.

Примечания:

1 Каралюн В. О перемещении противников советской власти, капиталистических и деклассированных элементов 14 июня 1941 года // Латвия на грани эпох. Вып. 2 / Под ред. Зиле Л. и др. Рига: Авотс, 1988. С. 78–94.

2 Zile L. Rusifikacija Latvija 1940–1941 gadi // Latvijas vesture. 1992. N 3. S. 63–64. В этой статье численные данные приводятся со ссылкой на опубликованное Х.Стродом письмо сотрудника Генеральной прокуратуры СССР Г.Терехова А.И.Микояну от 13 марта 1965 г. (в переводе на латышск.).

3 Kangeris K. Latvijas statistikas pakvaldes materiali par Baigo gadu Huvera instituta arhiva // Latvijas arhivi. 1994. N 2/1. S. 89–91.

4 Spridzans B. Ta sakas Latvijas iedzivotaju masveida represijas // Represeto saraksts 1941. I. Abrenes aprinkis — Rezeknes ap— rinkis. Riga: Latvijas valsts arhivs, 1996; Клявиня Д. Памяти людей, пострадавших в депортациях // Диена (Рига). 1996. 15 июля.

5 Витковский А., Ямпольский В. Вчера это было секретом: Документы о литовских событиях 40–50-х гг. // Известия ЦК КПСС. 1990. # 10. С. 129–139.

6 Бугай Н.Ф. «Выселение произвести по приказу тов. Берия...» // Revista de istorie a Moldovei. 1991. N 1(5). S. 45–52.

7 Земсков В.Н. Принудительные миграции из Прибалтики в 1940–1950-х годах // Отечественные архивы. 1993. # 1. С. 4–19.

8 Пасат В.И. Трудные страницы истории Молдовы, 1940–1950-е гг. М.: Терра, 1994. 800 с.

9 Адамушка У.I. Палiтычныя рэпрэсii 20–50-х гадоу на Беларусi. Минск: Беларусь, 1994. С. 106–107.

10 Бугай Н.Ф. Л.Берия — И.Сталину: «Согласно Вашему указанию...». М.: «АИРО-XX», 1995. 320 с.

11 Wielhorski W. Los Polakow w niewoli sowieckiej, 1939–1956. Rada Ziem Wschodnich R.P. Londyn, 1956. 28 s. (На польск. яз.); Siedlecki J. Losy Polakow w ZSRR w latach 1939–1986. London: Gryf Publications Ltd., 1987. 400 S. (На польск. яз.).

12 Zaron P. Ludnosc polska w Zwiazku Radzieckim w czasie II wojny swiatowej. Warszawa: Panstwowe Wydawnictwo Naukowe, 1990. 464 S.

13 Ciesielski S., Hryciuk G., Srebrakowski A. Masowe deportacje radzieckie w okresie II wojny swiatowej, Wroclaw: Prace historyczne, 1993. 179 s.

14 Gurjanow A. Cztery deportacje // KARTA (Niezalezne pismo historyczne, Warszawa). 1994. N 12. S. 114–136.

15 Гурьянов А.Э. Польские спецпереселенцы в СССР в 1940–1941 гг.

16 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 87. Л. 189.

17 Там же. Л. 37–41 [Отмеченные «звездочкой» документы 17, 31, 33, 45, 46, 48, 50, 51, 52, 68, 108 опубликованы В.И.Пасатом8 на с. 159–161, 154, 162–163, 186–190, 183–184, 180–183, 173–176, 185–186, 179–180, 191, 169–171, соответственно.].

18 Popinski K., Kokurin A., Gurjanow A. Drogi smierci. Warszawa: Karta, 1995. 238 S.

19 Гурьянов А., Кокурин А. Эвакуация тюрем // Карта (Российский независимый исторический и правозащитный журнал, Рязань). 1994. # 6. С. 16–27.

20 РГВА. Ф. 38099. Оп. 2. Д. 1. Л. 165–229.

21 Там же. Ф. 40. Оп. 1. Д. 182. Л. 26–30. Краткое изложение опубликовано в кн.: Абаринов В.К. Катынский лабиринт. М.: Новости, 1991. С. 78.

22 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 76. Л. 33.

23 РГВА. Ф. 40. Оп. 1. Д. 184. Л. 49–52.

24 Там же. Ф. 18444. Оп. 2. Д. 264. Л. 156.

25 Там же. Л. 152–154.

26 Там же. Ф. 38099. Оп. 2. Д. 1. Л. 127–128.

27 Здесь и далее в случае двойного или тройного названия станции (через косую черту) сначала дается название, употребляемое в архивных документах, а на последнем месте — официальное название из кн.: Список станций железнодорожной сети СССР. М.: Трансжелдориздат, 1941. 281 С.

28 РГВА. Ф. 40631. Оп. 1. Д. 44. Л. 5.

29 Там же. Ф. 38057. Оп. 1. Д. 5. Л. 86–87.

30 АПРФ. Ф. 93. Коллекция документов. Ксерокопия с такими поисковыми данными получена из АПРФ в ответ на запрос НИПЦ «Мемориал».

31 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 87. Л. 70*.

32 Там же. Л. 65.

33 Там же. Л. 106–107*.

34 Там же. Л. 108–110.

35 Там же. Л. 117–120.

36 Там же. Л. 121–124.

37 Там же. Л. 132–135.

38 Там же. Л. 136–139.

39 Там же. Л. 53–56.

40 Там же. Л. 178–179.

41 Там же. Л. 180–181.

42 Там же. Л. 186.

43 Там же. Л. 245–246.

44 Там же. Л. 224.

45 Там же. Л. 15–20*.

46 Там же. Л. 206–208*.

47 Там же. Л. 209–213.

48 Там же. Л. 225–230*.

49 Там же. Л. 220–223.

50 Там же. Л. 199–200об*.

51 Там же. Л. 202–204*.

52 Там же. Л. 238*.

53 Там же. Л. 198.

54 РГВА. Ф. 18444. Оп. 2. Д. 420. Л. 121, 130–143.

55 Там же. Ф. 39398. Оп. 2. Д. 2. Л. 174–224.

56 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 87. Л. 185.

57 Там же. Л. 187–188.

58 Там же. Л. 21–23.

59 РГВА. Ф. 18444. Оп. 2. Д. 418. Л. 10–100.

60 Там же. Ф. 38057. Оп. 1. Д. 5. Л. 2.

61 Там же. Ф. 38103. Оп. 1. Д. 3. Л. 313.

62 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 87. Л. 29.

63 Там же. Л. 62–64.

64 Там же. Л. 169–173.

65 РГВА. Ф. 40. Оп. 1. Д. 188. Л. 19–20.

66 Там же. Л. 11–13.

67 Там же. Л. 129–133.

68 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 87. Л. 243–244*.

69 Там же. Л. 169.

70 Там же. Л. 111.

71 Там же. Л. 145.

72 Там же. Л. 114.

73 РГВА. Ф. 38095. Оп. 2. Д. 1. Л. 1–57.

74 Там же. Ф. 40. Оп. 1. Д. 188. Л. 7, 25.

75 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 87. Л. 217–217об.

76 РГВА. Ф. 38398. Оп. 2. Д. 2. Л. 105.

77 Там же. Ф. 38099. Оп. 2. Д. 3. Л. 4–61.

78 Там же. Д. 1. Л. 134–163.

79 Там же. Л. 232–289.

80 Там же. Л. 1–129.

81 Там же. Д. 2. Л. 1–50.

82 Там же. Ф. 18444. Оп. 2. Д. 416. Л. 192–208.

83 Там же. Д. 420. Л. 2–101.

84 Там же. Д. 264. Л. 157–157об, 212–235.

85 Там же. Д. 416. Л. 68–87.

86 Там же. Л. 2–51.

87 Там же. Л. 93–130.

88 Там же. Ф. 38057. Оп. 1. Д. 5. Л. 14.

89 Там же. Ф. 38103. Оп. 1. Д. 3. Л. 324.

90 Там же. Ф. 18444. Оп. 2. Д. 420. Л. 145–353.

91 Там же. Д. 264. Л. 157–211.

92 Там же. Д. 420. Л. 2. 102–120, 122–129.

93 Там же. Ф. 38103. Оп. 1. Д. 3. Л. 350.

94 Там же. Л. 322–323, 345–346.

95 Там же. Ф. 39398. Оп. 2. Д. 2. Л. 91–106.

96 Там же. Ф. 38103. Оп. 1. Д. 3. Л. 340–341.

97 Там же. Ф. 18444. Оп. 2. Д. 420. Л. 265–269.

98 Там же. Ф. 38057. Оп. 1. Д. 5. Л. 116–117.

99 Там же. Л. 127.

100 Там же. Л. 19.

101 Там же. Л. 86–87.

102 Там же. Л. 65.

103 Там же. Л. 10.

104 Там же. Л. 73, 75.

105 Там же. Ф. 38398. Оп. 2. Д. 2. Л. 107–159.

106 Там же. Ф. 40. Оп. 1. Д. 188. Л. 38.

107 Там же. Д. 191. Л. 37, 38.

108 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 87. Л. 150–154*.

109 Там же. Л. 218.

110 РГВА. Ф. 39398. Оп. 2. Д. 2. Л. 1–47.

111 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 87. Л. 190–194.

112 РГВА. Ф. 39398. Оп. 2. Д. 2. Л. 53–87.

113 Там же. Ф. 18444. Оп. 2. Д. 421. Л. 223–284.

114 Там же. Д. 420. Л. 145–146. 225–353.

115 Там же. Д. 264. Л. 157–158. 212–234.

116 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 87. Л. 144–148.

117 Включая довоенных польских граждан из Литовской ССР.