А.В.Дубовик, А.Вл.Дубовик
(Днепропетровск)
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ «ГРУППЫ ЕКАТЕРИНОСЛАВСКИХ РАБОЧИХ АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ»
в 1905—1906 гг.
Первое проявление анархического движения в Екатеринославе относится к 1904 г.,
когда в городе появилась махаевская «группа рабочего заговора», носившая
название «Партия борьбы с мелкой собственностью и всякой властью». Группа
эта просуществовала всего два месяца и в августе того же года была разгромлена1.
Деятельность махаевцев свелась к серии краж, пропагандой они практически
не занимались. Во всяком случае, когда в мае 1905 г. в Екатеринослав прибыл
член белостокской «Интернациональной группы Борьба» рабочий Фишель Штейнберг
(«Самуил»)2, он обнаружил, что рабочие массы совершенно не знали об их
(анархистов. — А.Д. и А.Д.) существовании. Тем не менее происходившие в
это время революционные события подготовили рабочих к восприятию бескомпромиссной
программы анархистов. В июне из Белостока приехали два пропагандиста, начавшие
регулярно (два раза в неделю) проводить в заводском поселке Амур массовки,
на которых присутствовало по 100—200 человек, в том числе рабочие из Екатеринослава,
а также из других заводских поселков (Кайдаки, Чечеловка, Нижнеднепровск).
Вскоре рабочие из Амурской организации ПСР объявили себя анархо-коммунистами,
к ним присоединились некоторые рабочие и ремесленники из города — бывшие
с.-р. и, отчасти, с.-д. Так было положено начало «Группе екатеринославских
рабочих анархистов-коммунистов», которая поначалу занималась исключительно
пропагандистской деятельностью, причем в довольно тяжелых условиях: без
денег, литературы, типографии.
Осенью 1905 г. администрация крупнейших амурских заводов, «Эзау» и машиностроительного,
в ответ на стачку объявила локаут, было уволено около тысячи рабочих. Анархисты
не остались в стороне: 4 октября в квартиру директора машиностроительного
завода Германна была брошена бомба. Покушение оказалось во всех отношениях
удачным — кроме убитого на месте Германна, в доме никого не было, террорист
остался нераскрытым. На следующий день группа выпустила «Извещение», а
еще через несколько дней — листовки «Ко всем рабочим» и «К рабочим машиностроительного
завода», встреченные рабочими, по свидетельству «Екатеринославского анархиста»,
с большой симпатией. Директор завода «Эзау» Пинслин, на которого также
готовилось покушение, принял меры предосторожности, но все же через полгода
был ранен также в результате взрыва бомбы.
В январе 1906 г. на конференции «безмотивников» в Кишиневе была создана
«Русская террористическая летучая группа анархистов», состоявшая из наиболее
видных террористов нескольких городов западных и южных губерний, наметивших
осуществление ряда крупных покушений в России и за границей. «Летучая группа»,
остро нуждавшаяся в деньгах, отправилась в Екатеринослав для добывания
средств.
В результате с конца января началась эпидемия экспроприаций, отнявшая все
силы группы; массовки, соответственно, прекратились. Обычно практиковалась
рассылка так называемых мандатов (требование денег, заверенное печатью
«Группы анархистов-коммунистов»). Получив «мандат», жертва предпочитала
выдать требуемые небольшие суммы, так как отказ мог обернуться крупным
ущербом: например, в посудный магазин Вайсмана была брошена бомба (посетителям
и служащим дали несколько секунд, чтобы выбежать перед взрывом), и убыток
составил несколько тысяч рублей3. Бывали случаи, когда требуемой по «мандату»
суммы сразу получить не удавалось: например, 27 февраля в контору одного
из небольших амурских заводов явился экспроприатор, напомнивший о «мандате»
на 500 рублей. В кассе оказалось только 256, и анархист потребовал, чтобы
к его следующему приходу были приготовлены недостающие деньги и 25 рублей
штрафа (!). Требование его было выполнено, а в полицию хозяин обратился
только спустя несколько недель4.
Но нередко совершались и открытые нападения. Так, в 1907 г. двадцатилетняя
Анна Дранова была осуждена к каторжным работам за принадлежность к анархистам-коммунистам
и «разбойное нападение на казенную винную лавку и похищение из нее 377
руб. 3 коп.» 14 февраля 1906 г.5 Как правило, захваченные таким образом
суммы были значительно меньше: 2 марта при ограблении аптеки Розенберга
взято 40 рублей, 29 марта при налете на аптеку Левого — 32 рубля6. Для предотвращения
экспроприаций на всех перекрестках города были выставлены солдатские патрули,
но результатов эта мера не принесла.
Сейчас невозможно определить, сколько экспроприаций было совершено группой
в этот период: не все акты становились известными полиции, а часть налетов,
совершенных от имени анархо-коммунистов, не имела к ним отношения. «Екатеринославский
анархист» приводит несколько таких фактов, ставших известными группе, сообщая,
что анархисты иногда заступались за ограбленных мелких ремесленников и
лавочников. В одном случае дело дошло даже до перестрелки между анархистом,
случайно оказавшимся свидетелем ограбления, и группой экспроприаторов (как
выяснилось — безработными социал-демократами).
В начале февраля анархист Олик Чернецкий ранил мастера Каменского завода
и бросил две бомбы в Каменский полицейский участок. С этого момента террористическая
деятельность группы возобновилась. Следующее покушение было совершено спонтанно:
2 марта рабочий Вячеслав Виноградов увидел на улице прапорщика Каистрова,
который избивал солдата, не отдавшего честь. Виноградов выстрелил в офицера,
ранил его, но был арестован и 10 марта 1906 г. приговорен к пятнадцати годам
каторги7.
Не имея денег, оружия, типографии, малочисленная группа оказалась в тяжелом
положении. В апреле группа получила партию револьверов и не только возобновила
экспроприации, но и организовала новые кружки в Нижне-Днепровске. В это
время к группе примкнули видные впоследствии террористы — Павел Гольдман
и Семен Трубицин, которые ранили в Нижне-Днепровске жандармского вахмистра
Коваленко и шпиона Суслова.
18 апреля совершена очередная крупная экспроприация — захвачено 6500 рублей
у сборщика монополий в окрестностях города. Часть захваченных денег (мелкие
монеты) была тут же роздана местным крестьянам, на остальные в мае была
организована типография.
Не прекратила группа и террористическую деятельность, что очень скоро отразилось
на массовой работе. 27 апреля Олик Чернецкий в одиночку напал в Каменске
на трех городовых, «прославившихся» пытками анархистов, убил одного и тяжело
ранил двух других. Через день он едва не был арестован на конспиративной
квартире во время случайного обыска, но успел скрыться, тяжело ранив помощника
пристава и командира казачьей сотни.
3 мая Гольдман, Трубицин и Зубарь узнали, что в полночь через Нижне-Днепровск
пройдет «министерский поезд», и отправились к железной дороге с намерением
взорвать его. (В действительности, судя по телеграмме ЕГЖУ в департамент
полиции8, проехать должна была комиссия во главе с начальником дороги.)
«Министр» опаздывал, и террористы решили бросить бомбы в вагон первого
класса показавшегося курьерского поезда, так как «в нем ездят не рабочие,
а одна буржуазия». Зубарь бросил бомбу, но поезд не остановился. Жертв
среди пассажиров, к счастью, не было, путь также остался в исправности —
урон от взрыва выразился лишь в повреждении одной из стен вагона. При взрыве
Гольдман получил ранение в ногу и вынужден был лечь в больницу, где его
и арестовали в конце мая. Эта акция в духе «безмотивного террора» вызвала
большой резонанс в обществе (по свидетельству «Екатеринославского анархиста»,
проект взрыва вагона первого класса незадолго до этого обсуждался группой
и был отвергнут почти всеми ее членами).
Следующее крупное боевое предприятие группа осуществила 11 мая. Зубарь
и оставшийся неизвестным анархист установили две бомбы с часовым механизмом
около казачьих казарм на Амуре. Первая бомба была небольшой и становилась
в расчете на то, что после ее взрыва казаки выбегут на улицу искать террористов.
Однако казаки, услыхав взрыв, напротив, спрятались в казармах, и когда
через пять минут взорвалась вторая, восьмикилограммовая бомба, пострадавших
не оказалось, была лишь разнесена в щепки ограда казарм.
После этих взрывов власти, и без того встревоженные усилившейся активностью
анархистов, приняли ответные меры и обрушили на заводской поселок Амур
жестокие репрессии.
В то же время не прекращались и боевые акции: если январь — апрель 1906 г.
были «эрой экспроприации», то май — август стали «эрой террора». За это
лето были убиты: организатор охранного отделения на Амуре Мальченко, начальник
стражников Морозов, три околоточных надзирателя и свыше десяти городовых
и стражников; убито и ранено двенадцать предателей и доносчиков (впрочем,
некоторые из них таковыми не являлись). Среди актов «экономического террора»
выделяются убийства начальника тяги Федорова и мастера нижне-днепровских
железнодорожных мастерских Пчельникова, жестоко преследовавших забастовщиков,
а также покушения на упомянутого выше директора завода «Эзау» Пинслина
и владельца пекарни кадета Козловского. Характерны обстоятельства покушения
на Федорова (грозившего на собраниях рабочих, что «мясо стачечников будет
валяться на улицах»): днем в центре Амура к нему подошел один из террористов,
сказал, что его семья голодает, и попросил «хоть какой-нибудь работы».
Федоров отказал и тут же был убит двумя стоявшими рядом анархистами. Подобная
«театрализация» покушений отмечалась в середине 1906 г. в Екатеринославе
и других городах губернии (Бахмут, Юзовка и др.). Почти все свои террористические
акты группа сопровождала выпуском листков, в которых сообщала о произведенном
покушении и грозила смертью «директорам заводов, мастерам, полицейским
и шпионам».
За лето отмечено также десять случаев разоружения стражников и городовых
в поселках Чечеловка и Амур.
Состояние властей к августу было близко к панике: губернатор Екатеринослава
5 августа сообщал директору департамента полиции: «Агентура среди анархо-террористов
ничтожна, внешнее наблюдение в предместьях города и на Амуре отсутствует,
можно рассчитывать на целый ряд покушений и убийств, предотвратить которые
полиция не может»9. Рабочее население Екатеринослава относилось к анархистам
с большим сочувствием; «Екатеринославский анархист» привел популярное среди
рабочих летом 1906 г. высказывание: «Социал-демократы столько лет работают,
все ничего сделать не могут; анархисты только что появились, а уже столько
сделали», — имея в виду результаты экономического и антиполицейского террора.
Показательны обстоятельства экспроприации 17 августа в лесопильне Копылова:
нападение на несших портфель с деньгами сторожей совершено днем, во дворе
предприятия, полном работников, но никто из них не попытался помешать нападению,
а прибывшим вскоре полицейским рабочие заявили, что лиц и одежды анархистов
не разглядели10. «Екатеринославский анархист» сообщает даже, что в августе
во время перестрелки с полицией при удачных выстрелах анархистов жители
рабочей окраины аплодировали.
В результате чины полиции массово стали покидать службу, а те, что остались
в рабочих поселках, бездействовали. Так, когда в одном из домов на Амуре
в конце июля случайно взорвалась хранившаяся там бомба, составление протокола
и обыск произвели только 5 августа после прибытия из города полиции под
охраной сорока казаков.
Утром 5 августа восемь членов группы во главе с Семеном Трубициным явились
в земскую больницу, где на лечении находился арестованный за попытку взрыва
«министерского поезда» Павел Гольдман, обезоружили охранявшего его городового
и увезли Гольдмана11. Через несколько часов дом, в котором его поместили,
окружила полиция. По версии «Екатеринославского анархиста», Гольдман, отстреливаясь,
убил двух стражников; губернатор же в телеграмме в департамент полиции
утверждал, что один из стражников получил тяжелое ранение из-за неосторожного
обращения с оружием12. Оба источника сходятся в том, что Гольдман, видя
безвыходность положения, застрелился. Анархисты заподозрили в его выдаче
некую Козлову и 12 августа ее убили. Однако, судя по все той же телеграмме
губернатора в департамент полиции, дом, в котором находился анархист, указал
отвозивший его извозчик, оперативно обнаруженный в ходе следствия13.
В сентябре, узнанный полицией, был убит прямо на улице, без суда и следствия,
основатель группы Фишель Штейнберг. В октябре анархисты убили двух городовых,
а в начале ноября погибли еще три члена группы. Янек Гаинский, Яков Коноплев,
Олик Чернецкий и Эдек Черепинский возвращались в город с револьверами,
но без патронов. Неожиданно на пристани начался обыск; последним оставшимся
патроном террористы ранили стражника, в возникшей суматохе Черепинский
скрылся, но трое остальных были арестованы и 11 ноября расстреляны14.
В эти же дни были приговорены к смертной казни за экспроприацию 18 апреля
пять рабочих, из которых, по утверждению «Екатеринославского анархиста»,
был только один анархист — Степан Таможников. Члены революционных партий
были взволнованы приговором, по инициативе рабочих — членов ПСР для освобождения
осужденных была составлена группа из двадцати эсеров, максималистов и анархистов.
13 ноября эта сборная дружина напала на конвой, сопровождавший осужденных
к месту казни. Пять конвоиров были убиты, из нападавших легко ранен один,
арестанты бежали. (На следующий день Таможников был обнаружен полицией,
и 10 февраля 1907 г. его повесили.)
Прологом к новой кампании террора, захлестнувшего город в 1907 г., стал
взрыв 23 декабря полицейского участка в рабочем поселке Амур, в результате
которого погибли три казачьих офицера и околоточный надзиратель. Взрыв
организовал только что приехавший из Средней Азии Петр Аршинов («Марин»).
Он же восстановил типографию, в которой в самом конце декабря было отпечатано
6000 экземпляров листовки «Павел Гольдман».
К январю 1907 г. «Группа екатеринославских рабочих анархистов-коммунистов»
как единая организация фактически прекратила существование в результате
описанных выше провалов.
Примечания
1
Лидер группы махаевцев К.Эрделевский позже стал одним из лидеров одесских
«безмотивников» и выступил организатором печально знаменитого взрыва в
кофейне Либмана в декабре 1905 г.
2
А не «Самдил» — эта ошибка кочует по работам отечественных историков.
3
Вестник Юга. 1906. 26 февраля.
4
Государственный архив Днепропетровской области (ГАДО). Ф. 11. Оп. 1. Д. 473.
Л. 87.
5
Там же. Ф. 113. Оп. 1. Д. 75/76. Л. 11.
6
Там же. Ф. 11. Оп. 1. Д. 473. Л. 91, 93.
7
См.: Очерк // Буревестник. 1907. 6/7; Современная летопись // Былое. 1906.
4. Виноградов (он же — Степан Клиенко) бежал с каторги в 1907 г. и длительное
время находился на нелегальном положении в России. Весной 1911 г. с помощью
Дмитрия Богрова он эмигрировал в США (См.: Показания Д.Богрова // Столыпин:
Жизнь и смерть за царя. М., 1991).
8
ГАДО. Ф. 11. Оп. 1. Д. 467. Ч.1. Л. 229.
9
Там же. Д. 532. Л. 18.
10
Там же. Л. 54.
11
Там же. Л. 16.
12
Там же. Л. 31.
13
Там же.
14
Очерк // Вестник Юга. 1906. 13 февраля.