А.И.Колпакиди
(Санкт-Петербург)

ОТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ БОРЬБЫ К ТЕРРОРУ

(Из истории участия латышей в антибольшевистском движении)

Участие латышей в революции и гражданской войне широко освещено в литературе. Однако пишут, как правило, о красных латышских стрелках, чекистах, комиссарах и почти никогда — о латышах-контрреволюционерах, яростных противниках нового режима, прибегавших к самым крайним методам борьбы с ним. О группе латышских офицеров, которая на протяжении полугода составляла ядро наиболее крупной и опасной организации антибольшевистского подполья, и о стремительной эволюции от легальных методов борьбы к террору, которую она проделала, я и хочу рассказать.
Группа начала складываться летом 1917 г. среди офицеров латышских стрелковых полков, входивших в состав 12-й армии Северного фронта. К этому времени стало ясно, что большевистские агитаторы нашли в лице латышских стрелков благодатную почву. Уже на 2-м съезде депутатов латышских стрелковых полков в Риге (май 1917 г.) они получили свыше половины мест в его исполкоме (ИСКОЛАСТРЕЛе). С целью противодействия этой тенденции группа латышских офицеров во главе с командирами 1-й Латышской стрелковой бригады и 1-го Латышского стрелкового полка полковниками К.И.Гоппером и Ф.А.Бредисом решила воспользоваться развернувшимся с мая 1917 г. по инициативе подполковников В.К.Манакина и М.А.Муравьева движением по созданию так называемых ударных частей («батальонов смерти»). В июне 1917 г. Гоппер и Бредис выступили с предложением создать подобные формирования по всему Северному фронту. Проект, разработанный Бредисом, предусматривал образование боеспособного ядра из «ударников» в количестве 570 офицеров и 1500 солдат.
С 25 июня началось формирование ударных частей в латышских полках. Однако большевики вовремя разгадали таившуюся в «ударниках» потенциальную опасность и развернули бешеную кампанию против них, не останавливаясь и перед физической расправой (5—6 июля и 12 августа в Риге). В результате на всем Северном фронте было создано лишь семь «ударных батальонов», состоявших преимущественно из русских солдат-сибиряков.
Потерпев неудачу с «ударниками», К.И.Гоппер и Ф.А.Бредис в июле 1917 г. выступили с инициативой создания латышской военной земляческой организации — «Национального союза латышских воинов». Хотя и эта затея не имела большого успеха, филиалы союза — «латышские клубы» — позднее использовались группой Гоппера. Параллельно союз активно участвовал во всех избирательных кампаниях того времени, каждый раз терпя поражение от своих левых оппонентов. Очевидно, именно в это время группа присоединилась к «Республиканскому центру», получившему известность как одна из главных политических опор корниловщины. «Республиканский центр» возник в Петрограде в мае 1917 г. на базе «Общества Бессарабской железной дороги», возглавлял его директор правления «Общества» инженер-путеец К.В.Николаевский. При «Республиканском центре» быстро сформировался законспирированный военный отдел, который связал между собой целый ряд военных «союзов» и «лиг», в том числе и «Комитет ударных батальонов»1.
Помимо генерала Л.Г.Корнилова с «Республиканским центром» были тесно связаны и такие решительные люди, как вице-адмирал А.В.Колчак, атаман А.И.Дутов, полковник П.Р.Бермонт-Авалов и уже упоминавшийся «ударник» полковник М.А.Муравьев. Программа центра предусматривала объединение всех «здоровых» сил общества вокруг «твердой власти», способной разгромить «анархию» (т.е. большевиков) и довести войну до победного конца.
О связи группы Гоппера—Бредиса с «Республиканским центром» свидетельствует ряд фактов. Во-первых, Б.В.Савинков в своих воспоминаниях «Борьба с большевиками» постоянно именует их «республиканцами». Во-вторых, в самом «центре» активную роль играли «ударники». В-третьих, группа Гоппера—Бредиса была замешана в выступлении генерала Корнилова.
После провала корниловщины Гоппер и Бредис на некоторое время отошли в тень. Однако уже в октябре-ноябре они приняли активное участие в попытке предотвратить октябрьский переворот в Петрограде. 27 октября в городе Валке (здесь находился штаб 12-й армии и ИСКОСОЛ — армейский комитет, в котором, в отличие от ИСКОЛАСТРЕЛа, большевики не имели явного большинства) образуется Комитет спасения Родины и Революции. Он попытался направить несколько частей в Петроград, а затем — в Гатчину на помощь А.Ф.Керенскому. Однако красные латышские полки блокировали, а 7 ноября захватили Валку и разогнали Комитет. Вероятно, именно в этот период (если не раньше) группа Гоппера—Бредиса установила контакт с Савинковым, который прибыл на Северный фронт из Гатчины в поисках подкреплений. Другого «гатчинца», будущего лидера Боевой организации (группы, дружины) ПСР Г.И.Семенова (Васильева), они знали и раньше. Этот рижский боевик-анархист после февраля 1917 г. примкнул к эсерам и, будучи солдатом инженерного полка, стал членом армейского комитета 12-й армии.
В ноябре 1917 г. Гоппер с одобрения командования Северного фронта организовал массовое дезертирство офицеров латышских полков и с ними перебрался в Петроград. К 13 декабря 1917 г. здесь собралось до 120 офицеров-латышей, которые должны были возглавить вооруженное выступление полков, стоявших на стороне Учредительного собрания. Как известно, из-за нерешительности эсеров выступление не состоялось. В начале января 1918 г. часть группы во главе с Гоппером и Бредисом переехала в Москву, оставшиеся в Петрограде сгруппировались вокруг «Латышского клуба», а прочие разбрелись кто на Дон к генералу М.В.Алексееву, кто в Латвию. В Москве 40—60 наиболее решительных офицеров развернули активную подпольную деятельность. Гоппер и Бредис быстро установили связь с группами русских офицеров и уже в феврале объединили пять-семь из них в единую офицерскую организацию, насчитывавшую до 800 человек. В это время в Москву с Дона в качестве представителя генерала Алексеева приехал Савинков2. Латыши предложили Савинкову возглавить созданную ими организацию, получившую название «Союз защиты Родины и Свободы» (СЗРС)3.
Хотя существует довольно обширная литература о СЗРС4, нельзя не обратить внимания на значительные разночтения, существующие в определении численности организации, персонального состава и функций ее штаба, планировавшихся и осуществленных ею акций. Это связано с тем, что, несмотря на многочисленные аресты (только в мае 1918 г. в Москве было арестовано более 100 человек, затем последовали аресты в августе 1918 г.), организация так до конца и не была раскрыта. Кроме того, происходили постоянные изменения в составе штаба СЗРС и в его планах. Точно известно, что в состав штаба входили: командующий вооруженными силами генерал-лейтенант В.В.Рычков (монархист), начальники штаба полковники К.И.Гоппер и сменивший его в середине апреля А.П.Перхуров (монархист), начальник отдела разведки и контрразведки полковник Ф.А.Бредис, начальник иногороднего отдела военврач Д.С.Григорьев (член плехановской группы «Единство», тесно связанный с латышами по Северному фронту), начальник отдела внешних сношений А.А.Дикгоф-Деренталь (эсер), начальник конспиративного отдела В.В.Никитина (социал-демократка), начальник отдела снабжения капитан К.П.Рубис и начальник террористического отдела поручик Пирогов (эсер). Вероятно, в штабе было восемь отделов: мобилизационный, оперативный, разведки и контрразведки, террористический, иногородний, конспиративный, агитационный, снабжения. Кроме того, существовали ответственные за пехотные, кавалерийские, артиллерийские, инженерные и резервные формирования — соответственно капитан А.А.Пинкус, ротмистр А.А.Виленкин (он же казначей СЗРС, председатель Союза евреев-воинов и юрисконсульт английского представительства), капитан К.Жуковский, подполковники Никольский и Н.П.Сахаров5. В организацию входило до 5500 человек, действовавших в Москве, Казани, Ярославле, Рыбинске, Муроме, Рязани, Челябинске и других городах. Строился Союз по принципу кадровой армии, каждый офицер имел определенную должность6. Все члены СЗРС получали жалованье (средства давали чехи и французы). Новички принимались по рекомендации. Идеологически организация продолжала традиции «Республиканского центра», оставаясь в целом на позиции «непредрешенчества». Важнейшая роль в ее деятельности отводилась отделу разведки и контрразведки. В нем кроме руководителя полковника Ф.А.Бредиса огромным авторитетом пользовался бывший его сослуживец А.И.Эрдман, руководивший агентурной работой. Эрдман изменил свою внешность и под видом вернувшегося из эмиграции вожака анархистов Бирзе сумел взять под контроль большинство захваченных Московской федерацией анархических групп (МФАГ) особняков и квартир, где разместил (также под видом анархистов) своих людей, оружие, провел между ними полевую телефонную связь и т.п.7 Рекомендованный военкомом Москвы Я.Пече, он вошел в доверие к Ф.Э.Дзержинскому и другим руководителям ВЧК, сумел внедриться в Военный контроль Оперативного отдела Наркомвоенмора (т.е. в военную контрразведку). Если вспомнить, что в ВЧК и в Военконтроле было много латышей из ИСКОЛАСТРЕЛа и ИСКОСОЛа, можно легко догадаться, как ему это удалось8.
Влияние Эрдмана в Военконтроле было столь велико, что во всех публикациях по истории ВЧК и контрразведки его называют начальником этого органа, что неверно9. Этот пост занимали сначала эстонец М.Тракман, а затем латыш В.Штейнхарт. Используя свое положение, Эрдман выяснил адреса и режим работы видных большевистских руководителей (в виду их ареста или террора), компрометировал их, внедрял своих людей в государственные учреждения, милицию, ВЧК, армию, использовал документы и шифры Военконтроля для работы СЗРС, добывал информацию о планах немцев и прогерманских организаций в России. Последнее обстоятельство обеспечило финансирование союза со стороны Антанты и чехов. Наиболее важным результатом деятельности Эрдмана было стравливание большевиков с их политическими союзниками. Его бывший соратник по «ударным батальонам» и «Республиканскому центру» полковник М.Муравьев, разгромивший мятеж Керенского—Краснова и усмиривший гайдамаков на Украине, был в апреле 1918 г. назначен командующим Кавказской армией (т.е. мог раздавить Алексеева, Корнилова, Деникина и др.). Однако по доносу Эрдмана Муравьев был арестован Дзержинским, более месяца провел на Лубянке, а после реабилитации и назначения командующим Восточным фронтом (опять же по наущению Эрдмана) поднял мятеж10.
Такую же иезуитскую тактику применил Эрдман в отношении руководства левых эсеров, особенно чекистов — заместителя председателя ВЧК В.А.Александровича и Я.Г.Блюмкина, возглавлявшего в ВЧК отдел по борьбе со шпионажем, т.е. политическую контрразведку11. Запугивая их немецкой опасностью и инфильтрацией немецкой агентуры в большевистские верхи, обещая им поддержку анархистов и «левых» коммунистов (также являвшихся одним из объектов обработки12), Эрдман сыграл важную роль в решении левых эсеров пойти на июльскую авантюру.
К сожалению, гораздо меньше известно о террористическом отделе СЗРС. Он был создан в апреле 1918 г. и подчинялся непосредственно Савинкову. Мы даже не можем точно сказать, возглавлял ли поручик Пирогов непосредственно сам отдел или находившийся при отделе «отряд особого назначения» из десяти-двенадцати человек. Отдел участвовал «во всякого рода бандитских налетах, вылазках и грабежах»13. Его члены установили слежку за В.И.Лениным с целью его убийства (этой операцией руководил лично Савинков)14, планировали в ноябре 1918 г. предпринять газовую атаку на Съезд Советов, и одновременно силами «ударников» совершать нападения на различные учреждения15, намеревались взорвать поезд с членами советского правительства (в момент их предполагавшегося бегства от немцев из Москвы), для чего заминировали мост на Нижегородской железной дороге16. Прибегали они и к индивидуальному террору, ими был убит член Союза в Ярославле поручик Соловьев, пытавшийся предотвратить готовившийся мятеж.
Однако наибольший интерес представляет роль СЗРС в той серии терактов конца июня — августа 1918 г. (всего по газетным материалам — до 50), которые прокатились по Центральной России, и, конечно, в первую очередь, в покушениях на В.И.Ленина, М.С.Урицкого и В.Володарского. Существует точка зрения, что за этими покушениями стояли не правые эсеры, а организация Савинкова, и что именно по его указаниям, а не по директивам ЦК ПСР действовал уже упоминавшийся лидер Боевой организации эсеров Г.И.Семенов (Васильев)17. В связи с этим интересна фигура некоего полковника Ткаченко, который, являясь заместителем председателя так называемой Алексеевской военной организации («Орден романовцев») и ее представителем в «Объединенной офицерской организации», в то же время, наряду с полковником Ф.Махиным, возглавлял штаб военной организации ПСР18. И именно этот полковник Ткаченко упоминается в показаниях арестованного Ф.А.Бредиса, приведенных в «Красной книге ВЧК», причем упоминается там в числе пяти связанных с Бредисом подпольщиков — членов СЗРС и его сослуживцев по латышскому полку — «Бирзе» (Эрдманом), Пинкусом, Рубисом и Кевешаном19. Это позволяет предположить, что «Объединенная офицерская организация», якобы разгромленная чекистами в августе 1918 г. (тогда же, когда были арестованы «Бирзе», Бредис и другие), — это то самое объединение, которое было создано в январе 1918 г. Гоппером и компанией, и что деятельность ее была тесно переплетена с деятельностью Военной организации ПСР20. А если учесть, что Боевая организация эсеров фактически являлась частью Военной организации (формально — Боевым отделом Военной комиссии ЦК), что Г.И.Семенов (Васильев) и Л.В.Коноплева — ее руководители — были членами Военной комиссии, а Л.И.Канегиссер возглавлял Выборгскую районную организацию Военной организации, то предположение об ответственности именно СЗРС, а не ЦК ПСР за летние теракты выглядит вполне вероятным. Этой же точки зрения придерживались и сами чекисты вплоть до процесса над эсерами 1922 г.
Не менее загадочны и связи СЗРС с анархистами. Как известно, получив из разных источников сведения о том, что МФАГ готовит «второй Октябрь», чекисты в ночь на 12 апреля 1918 г. провели массовую акцию по разгрому анархистов. Среди арестованных (около 450 человек) добрую четверть составили, как ни странно, латыши (арестовывали их тоже латыши), якобы в большинстве своем члены анархо-террористической группы «Лиесма» («Пламя»). Откуда они в таком количестве появились в Москве — совершенно непонятно. Крошечная группа с таким названием в самом деле функционировала во время революции 1905—1907 гг., а затем в эмиграции — в Англии, США и Швейцарии. Скорее всего, это были люди «Бирзе». После апрельских арестов о латышах-анархистах ничего не было слышно, как вдруг летом 1919 г. они вновь объявились в Москве, прибыв якобы с Украины, из штаба Н.И.Махно. В столице они действовали в составе знаменитой группы «анархистов подполья» (прославившейся взрывом в Леонтьевском переулке), причем играли в ней решающую роль21. Совершив в июле—августе того же года в Москве три «экса» и захватив 2 млн рублей, латыши вновь исчезли, прихватив с собой большую часть денег — якобы на то, чтобы «ставить» организацию в Латвии.
Когда впоследствии была разгромлена группа «анархистов подполья», всплыли весьма странные связи в Красной Армии. Так, на одной из явок был найден телефон конспиративной квартиры Военконтроля (к тому времени преобразованного в Особый отдел ВЧК), в результате был арестован начальник разведки 12-й армии, бывший офицер Ф.Ф.Финдейзен (Соколович) — недавний сотрудник Военконтроля и ВЧК. Кроме него были арестованы и находились под следствием несколько предполагаемых анархистов, занимавших командные должности в 12-й армии и 46-й дивизии. Сложная обстановка того времени не позволила чекистам довести дело до конца, и можно лишь гадать, кем были эти люди в действительности.
Также до конца не ясно участие СЗРС в заговорщических планах Р.Локкарта и С.Рейли. Известно, что чекисты Я.Буйкис и Я.Спрогис (кстати, выступавший под именем «Бредис») вошли в доверие к заговорщикам через Петроградский Латышский клуб22. Кроме того, как пишет в своих «Очерках истории ВЧК» П.Г.Софинов, «арест Бредиса (имеется в виду настоящий Ф.А.Бредис. — А.К.) сильно встревожил Локкарта. Он поручил своему агенту Сескису организовать побег»23. С Локкартом был тесно связан член штаба СЗРС А.Виленкин, о чем пишет в мемуарах сам Р.Локкарт. Как видим, в деле СЗРС еще остаются «белые пятна». Тем не менее некоторые выводы сделать можно. Во-первых, на примере этой группы видно, что переход к террору происходил после того, как другие формы борьбы себя исчерпали, а надежды на поддержку «здоровых сил общества» оказались иллюзорными. Во-вторых, те методы, к которым прибегала «белая» контрреволюция — террор, провокации, шпионаж, клевета и т.п., — являлись зеркальным отражением методов красных революционеров и зачастую провоцировали расправы со стороны последних.
В целом результаты деятельности членов СЗРС оказались противоположными их намерениям. Так, внедрение в Военконтроль привело к ликвидации последнего и резкому усилению ВЧК, которая, образовав Особый отдел, взяла под контроль армию. Провокация в среде левых эсеров и анархистов привела к установлению однопартийной диктатуры большевиков. Провокация среди «левых коммунистов» — к ужесточению внутрипартийного режима в ВКП(б). Запугивание всех и вся немецкой угрозой — к реальному усилению немецкого влияния. Белый террор и восстания — к ответному массовому красному террору. В этом фантасмагорическом переплетении интриг трудно определить, кто кого провоцировал, «вел», запутывал, использовал — чекисты белых или наоборот. Все это дает богатый материал для размышлений на тему, кто же виноват в создании тоталитарной системы в СССР.

Примечания

1   ГАРФ. О «Республиканском центре». Рукопись (аноним.). Коллекция; Иоффе Г.Э. «Белое дело»: Генерал Корнилов. М., 1989. С.52—54.

2   Иоффе Г.Э. Колчаковская авантюра и ее крах. М., 1983. С.49.

3   Верные долгу. Ярославль, 1986. С.67; Клименко В.А. Борьба с контрреволюцией в Москве, 1917—1920. М., 1978. С.89—93.

4   РЦХИДНИ. Ф. 76. Оп. 3. Д. 18. Л. 37, 38.

5   Савинков Б.В. Борьба с большевиками // Литература русского зарубежья. Т. 1. Кн.2. М., 1990. С.163; РЦХИДНИ. Ф. 71. Оп. 35. Д. 8. С.12.

6   РЦХИДНИ. Ф. 71. Оп. 35. Д. 8. С.10.

7   Клименко В.А. Указ. соч. С.158—159; РЦХИДНИ. Ф. 76. Оп. 3. Д. 18. Л. 38а, 42.

8   Военные контрразведчики. М., 1978. С.30.

9   Красная книга ВЧК. Т. 1. М., 1990. С.120; Долгополов Ю.Б. Война без линии фронта. М., 1981. С.59; Софинов П.Г. Очерки истории ВЧК. М., 1960. С.63, 126—127.

10   Софинов П.Г. Указ. соч. с. 78—79; РЦХИДНИ. Ф. 76. Оп. 3. Д. 16. Л. 2, 2об.; Д. 18. Л. 39.

11   РЦХИДНИ. Ф. 76. Оп. 3. Д. 18. Л. 39а.

12   Там же. Л. 39, 46.

13   Клименко В.А. Указ. соч. С.92.

14   Там же.

15   РЦХИДНИ. Ф. 76. Оп. 3. Д. 18. Л. 42а, 43.

16   Красная книга ВЧК. Т. 1. С.53—54.

17   Известия. 1922. 20 июля; Правда. 1922. 20 июля; Революционная Россия. 1922.  21/22. С.17—18.

18   РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 35. Д. 79. Л. 48; Там же. Оп. 112. Д. 4. Л. 5; Клименко В.А. Указ. соч. С.136.

19   Красная книга ВЧК. Т. 1. С.114.

20   Клименко В.А. Указ. соч. С.137.

21   Красная книга ВЧК. Т. 1. С.366—367.

22   Кравченко В. Под именем Шмидхена. М., 1970. С.64.

23   Софинов П.Г. Указ. соч. С.63.