Индивидуальный политический террор в России XIX

Н.А.Троицкий
(Саратов)

«НАРОДНАЯ ВОЛЯ» И ЕЕ «КРАСНЫЙ ТЕРРОР»

Судьба партии «Народная воля» трагична вдвойне: как субъект истории она прошла сначала сквозь шквал репрессий со стороны царизма (не счесть ее жертв — повешенных, расстрелянных, загубленных в тюрьмах и каторжных норах), а потом, уже как исторический объект, — сквозь тернии предвзятых оценок со стороны историков и публицистов, вплоть до сегодняшних. Все ее критики — царские, советские и посткоммунистические — изображают «Народную волю» партией террористов, занятой главным образом покушениями на Александра II. Так считали даже некоторые серьезные историки (М.Н.Покровский, М.В.Нечкина), не говоря уже о многочисленных журналистах, которые ныне дилетантски утрируют такой взгляд¹. Между тем уже давно всем и каждому доступен обширный круг источников, неопровержимо доказывающих, что ни в программе, ни в деятельности «Народной воли» террор никогда не занимал главного места.

Прежде всего учтем небывалые для того времени масштабы партии. С.С.Волк подсчитал, что она объединяла 80—90 местных, 100—120 рабочих, 30—40 студенческих, 20—25 гимназических и 20—25 военных организаций по всей стране — от Гельсингфорса (Хельсинки) до Тифлиса (Тбилиси) и от Ревеля (Таллина) до Иркутска². Эти подсчеты далеко не исчерпывающи. Л.Н.Годунова установила, что военных кружков «Народной воли» было не менее 50 как минимум в 41 городе³. Численность активных, юридически оформленных членов партии составляла примерно 500 человек, но участвовали в ее деятельности, так или иначе помогая ей, в 10—20 раз больше. По ведомостям департамента полиции, только за два с половиной года, с июля 1881 г. по 1883 г., подверглись репрессиям за участие в «Народной воле» почти 8000 человек⁴. Они вели пропагандистскую, агитационную и организаторскую работу среди всех слоев населения России — от крестьянских «низов» до чиновных «верхов». Что же касается террора, то он был делом рук лишь членов и ближайших агентов Исполнительного комитета партии⁵ (которые к тому же занимались и всеми другими сторонами деятельности) и нескольких сменявших друг друга метальщиков, техников, наблюдателей. В подготовке и осуществлении всех восьми народовольческих покушений на царя из рядовых членов партии участвовали 12 человек, известные нам поименно⁶.

Таков был удельный вес террора в практике «Народной воли». Так предопределяла его место партийная программа. «Народная воля» ставила целью свергнуть самодержавие и осуществить ряд демократических преобразований (народовластие, свободы слова, печати, собраний и т.д., всеобщее избирательное право, выборность всех должностей снизу доверху, передача земли народу)⁷, которые отвечали насущным потребностям национального развития России и реализация которых уже тогда поставила бы нашу страну вровень с передовыми державами Запада. Поскольку опыт «великих реформ» Александра II показал народовольцам, что царизм добровольно не пойдет на ограничение собственного деспотизма, они сделали ставку не на реформы, а на революцию. При этом «Народная воля» исходила из того, что «главная созидательная сила революции — в народе», и планировала готовить «народную революцию» всеми (но главным образом пропагандистскими, агитационными, организаторскими) средствами.

Одним из средств был избран террор против «столпов правительства». Программа «Народной воли» четко формулировала двоякую функцию «красного» террора: с одной стороны, дезорганизовать правительство, а с другой — возбудить народные массы, чтобы затем поднять возбужденный народ против дезорганизованного правительства⁸. Таким образом, террор рассматривался авторами программы как прелюдия и катализатор народной революции.

Подчеркну, что «красный террор» «Народной воли» был исторически обусловлен, навязан революционерам как ответ на «белый террор» царизма против участников «хождения в народ». С 1874 по 1878 г. царизм обрушил на мирных пропагандистов-народников смерч репрессий (до 8000 арестованных только в 1874 г., из них 770 привлеченных к жандармскому дознанию, грандиозный — самый крупный в истории России — политический процесс 193-х с каторжными и ссыльными приговорами, официально зарегистрированные среди обвиняемых по этому делу 93 случая самоубийств, умопомешательства и смертив предварительном заточении⁹). «Когда человеку, хотящему говорить, зажимают рот, то этим самым развязывают руки», — так объяснил переход народников от пропаганды к террору один из лидеров «Народной воли» А.Д.Михайлов¹⁰. Сами народовольцы настойчиво говорили о преходящей обусловленности своего террора. Исполнительный комитет «Народной воли» заявил протест против покушения анархиста Ш.Гито на президента США Дж.Гарфилда. «В стране, где свобода личности дает возможность честной идейной борьбы, где свободная народная воля определяет не только закон, но и личность правителей, — разъяснял ИК 10(22) сентября 1881 г., — в такой стране политическое убийство как средство борьбы есть проявление того же духа деспотизма, уничтожение которого в России мы ставим своей задачей»¹¹. Сознавая политическую и нравственную предосудительность террора, народовольцы допускали его лишь как вынужденное, крайнее средство. «Террор — ужасная вещь, — говорил С.М.Кравчинский, — есть только одна вещь хуже террора: это — безропотно сносить насилие»¹². Всю ответственность за ужас террора народовольцы возлагали на царизм, который своими преследованиями заставлял прибегать к насилию (хотя бы в целях самозащиты) даже людей, казалось бы, органически не способных по своим душевным качествам на какое-либо насилие¹³. Замечательно сказал об этом со скамьи подсудимых перед оглашением ему смертного приговора народоволец А.А.Квятковский: «Чтобы сделаться тигром, не надо быть им по природе. Бывают такие общественные состояния, когда агнцы становятся ими»¹⁴.

Враги и критики «Народной воли» много (особенно в наши дни) говорят о том, что она злодейски преследовала и умертвила царя-Освободителя. При этом замалчивается неоспоримый, кричащий факт: к концу 70-х г. царь, в свое время освободивший от крепостной неволи крестьян (хотя и ограбив их), снискал себе уже новое титло — Вешатель. Это он утопил в крови крестьянские волнения 1861 г., когда сотни крестьян были расстреляны и тысячи биты кнутами, шпицрутенами, палками (многие — насмерть), после чего выжившие отправлены на каторгу и в ссылку¹⁵. С еще большей кровью Александр II подавил народные восстания в Польше, Литве и Белоруссии (принадлежавших тогда к Российской империи), где генерал-душегуб М.Н.Муравьев в течение двух лет каждые три дня кого-нибудь вешал или расстреливал (за что и получил от царя титул графа), а на каторгу и в ссылку только из Польши были отправлены 18 000 человек¹⁶. Не случайна в этом контексте и жестокость царя по отношению к мирным народникам-пропагандистам 1874—1878 гг.

Когда же некоторые из народников в ответ на «белый террор» царизма начали прибегать с 1878 г. к отдельным актам «красного террора», Александр II повелел судить их по законам военного времени¹⁷. За 1879 г. он санкционировал казнь через повешение шестнадцати народников. Среди них И.И.Логовенко и С.Я.Виттенберг были казнены за «умысел» на цареубийство, И.И.Розовский и М.П.Лозинский — за «имение у себя» революционных прокламаций, а Д.А.Лизогуб только за то, что по-своему распорядился собственными деньгами, отдав их в революционную казну. Характерно для Александра II, что он требовал именно виселицы даже в тех случаях, когда военный суд приговаривал народников (В.А.Осинского, Л.К.Брандтнера, В.А.Свириденко) к расстрелу¹⁸.

Все это ИК «Народной воли» зафиксировал в смертном приговоре царю. Лев Толстой, знавший об этих репрессиях меньше, чем знали народовольцы, и тот восклицал в 1899 г.: «Как же после этого не быть 1-му марта?»¹⁹ Действительно, за всю историю России от Петра I до Николая II не было столь кровавого самодержца, как Александр II Освободитель.

Русские народники в отличие от царских карателей (и от современных террористов) всегда старались — по возможности, конечно, — избегать в своих терактах посторонних, невинных жертв. Именно так они казнили шефа жандармов Н.В.Мезенцова, харьковского генерал-губернатора Д.Н.Кропоткина, «проконсула» Юга России В.С.Стрельникова, главаря тайной полиции Г.П.Судейкина, нескольких жандармских чинов и шпионов. Народоволец Н.А.Желваков даже осведомился у самого Стрельникова, точно ли он генерал Стрельников, прежде чем застрелить его. Словом, все народнические (не только народовольческие) теракты, кроме покушений на царя, обошлись без лишних жертв. Казнить царя таким же образом было почти невозможно, ибо царь появлялся на людях только с охраной и свитой. Поэтому народовольцы лишь пытались свести число жертв цареубийства к минимуму.

Все возможное для этого они делали: тщательно планировали каждое покушение, выбирали для нападений на царя самые малолюдные места — Малую Садовую улицу, Каменный мост, Екатерининский канал в Петербурге. Чреватый наибольшими жертвами план взрыва в Зимнем дворце все же исходил не от самой «Народной воли», а был предложен ей со стороны (лидером «Северного союза русских рабочих» С.Н.Халтуриным). Тем не менее ИК официально выразил сожаление по поводу жертв взрыва в Зимнем дворце 5 февраля 1880 г.²⁰ «С глубоким прискорбием смотрим мы на погибель несчастных солдат царского караула, этих подневольных хранителей венчанного злодея, — гласит прокламация ИК от 7 февраля 1880 г. — Но пока армия будет оплотом царского произвола, пока она не поймет, что в интересах родины ее священный долг стать за народ против царя, такие трагические столкновения неизбежны. Еще раз напоминаем всей России, что мы начали вооруженную борьбу, будучи вынуждены к этому самим правительством, его тираническим и насильственным подавлением всякой деятельности, направленной к народному благу». И далее: «Объявляем еще раз Александру II, что эту борьбу мы будем вести до тех пор, пока он не откажется от своей власти в пользу народа, пока он не предоставит общественное переустройство всенародному Учредительному собранию»²¹.

Это условие (отказ Александра II от власти в пользу Учредительного собрания), при котором ИК был готов прекратить свою «вооруженную борьбу», обнародовано здесь не впервые. И в прокламации по поводу предыдущего покушения на царя, 19 ноября 1879 г., ИК заявлял: «Если бы Александр II сознал, <...>как несправедливо и преступно созданное им угнетение, и, отказавшись от власти, передал бы ее всенародному Учредительному собранию, <...>тогда мы оставили бы в покое Александра II и простили бы ему все его преступления»²².

Царь, однако, и мысли не допускал о каком-либо (а уж всенародном тем более) Учредительном собрании. Даже проект конституции графа М.Т.Лорис-Меликова, смысл которой сводился к образованию в лице временных комиссий (из чиновников и выборных от «общества») совещательного органа при Государственном совете, который сам был совещательным органом при царе²³, — даже этот проект Александр II согласился рассмотреть скрепя сердце, воскликнув при этом: «Да ведь это Генеральные Штаты!» 1 марта 1881 г. за считанные часы до смерти он, вопреки расхожему мнению, одобрил не саму «конституцию», а лишь ее «основную мысль относительно пользы и своевременности привлечения местных деятелей к совещательному участию в изготовлении центральными учреждениями законопроектов», и повелел созвать 4 марта Совет министров для того, чтобы согласовать правительственное сообщение о лорис-меликовском проекте²⁴.

Казнив Александра II, Исполнительный комитет «Народной воли» вновь заявил — в историческом письме новому царю, Александру III, от 10 марта 1881 г.²⁵ — о своей готовности прекратить «вооруженную борьбу» и «посвятить себя культурной работе на благо родного народа». «Надеемся, что чувство личного озлобления не заглушит в вас сознания своих обязанностей, — гласит письмо ИК. — Озлобление может быть и у нас. Вы потеряли отца. Мы теряли не только отцов, но еще братьев, жен, детей, лучших друзей. Но мы готовы заглушить личное чувство, если того требует благо России. Ждем того же и от вас». ИК убеждал самодержца в тщетности любых попыток искоренить революционное движение: «революционеров создают обстоятельства, всеобщее недовольство народа, стремление России к новым общественным формам. Весь народ истребить нельзя ...Поэтому на смену истребляемым постоянно выдвигаются из народа все в большем количестве новые личности, еще более озлобленные, еще более энергичные». ИК ставил царя перед дилеммой: «или революция, совершенно неизбежная, которую нельзя предотвратить никакими казнями, или добровольное обращение верховной власти к народу. В интересах родной страны, <...>во избежание тех страшных бедствий, которые всегда сопровождают революцию, Исполнительный комитет обращается к вашему величеству с советом избрать второй путь».

Александр III, который даже конституцию Лорис-Меликова считал «фантастической» и «преступной»²⁶, избрал первый путь, в конце которого царизм ждала расплата, точно предсказанная в цитированном письме ИК: «страшный взрыв, кровавая перетасовка, судорожное революционное потрясение всей России»²⁷.

Итак, «красный террор» был вынужденным ответом «Народной воли» на «белый террор» царизма («Не будь последнего, не было бы и первого», — резонно утверждали народовольцы²⁸). И в программе, и в деятельности партии он являл собою одно из многих средств борьбы, и занималась им вполне определенная, ничтожно малая часть народовольцев. Но как борьба вооруженная, как своего рода боеголовка революционного заряда «Народной воли» террор оказывался на виду, заслоняя собой остальную, глубоко законспирированную работу партии. Обывательская молва отсюда заключила, что народовольцы вообще все или главным образом террористы, а царские охранители намеренно раздували такое представление о народовольцах для вящей тяжести их обвинения. Нынешние же филиппики историков и публицистов против «Народной воли» как партии террористической сочетают в себе и обывательское неведение, и охранительное пристрастие.

Между тем самые благородные и авторитетные умы России и Запада, включая тех, кто принципиально отвергал всякое насилие, сочувствовали «Народной воле» в ее борьбе с царизмом, выражали симпатии ее героям и мученикам²⁹. Среди них — Л.Н.Толстой, И.С.Тургенев, Г.И.Успенский, В.М.Гаршин, В.Г.Короленко, И.Е.Репин, И.Н.Крамской, В.И.Суриков, В.Г.Перов, Н.А.Ярошенко, А.Г.Рубинштейн, М.Н.Ермолова, П.А.Стрепетова, позднее А.П.Чехов, А.А.Блок, А.И.Куприн, на Украине Иван Франко и Леся Украинка, в Белоруссии Франциск Богушевич, в Грузии Важа Пшавела, в Латвии Ян Райнис. К ним надо добавить корифеев мировой культуры — В.Гюго, Э.Золя, Г.Мопассана, Г.Спенсера, О.Уайльда, Б.Шоу, А.Конан Дойла, Э.Дузе, Ч.Ломброзо, Г.Гауптмана, Г.Ибсена, Марка Твена. Никто из них не одобрял террора — ни «белого», ни «красного». Но все они понимали, что «Народная воля» борется (вынужденно прибегая и к жестоким средствам) против самодержавного деспотизма за свободную и демократическую Россию.

Примечания

¹ В аннотации к роману белогвардейского атамана П.Н.Краснова «Цареубийцы» (М., 1994) деятели «Народной воли» представлены как «террористы-мракобесы», ведущие «безумную охоту» на «выдающегося человека» — царя. Этот взгляд пропагандирует и газета «Книжное обозрение» (см., напр.: 1995. 9).

² Волк С.С. «Народная воля» (1879—1882). М., 1966. С.272—273 (карта), 276.

³ Годунова Л.Н. Военная организация народовольцев // Вопросы истории. 1973. 9. Все города здесь перечислены.

⁴ ГАРФ. Ф. 102. Оп. 201. «Обзоры» и «ведомости» важнейших жандармских дознаний за 1881 г. (С.3), 1882 г. (Л. 140, 158, 175), 1883 г. (Л. 126).

⁵ ИК насчитывал за все время его существования 36 человек.

⁶ Подробно см.: Троицкий Н.А. «Народная воля» перед царским судом (1880—1894). Изд. 2. Саратов, 1983. С.31.

⁷ См.: Литература партии «Народная воля». М., 1930. С.50.

⁸ Там же. С.305.

⁹ Подробно см.: Троицкий Н.А. Безумство храбрых. М., 1978. С.54—57.

¹⁰ См. в кн.: Прибылева-Корба А.П., Фигнер В.Н. Народоволец А.Д.Михайлов. Л.; М., 1925. С.157.

¹¹ Литература партии «Народная воля». С.127.

¹² Цит. по: Таратута Е.А. С.М.Степняк-Кравчинский — революционер и писатель. М., 1973. С.354.

¹³ Именно такой тип людей чуть ли не преобладал в столь страшном для царизма ИК «Народной воли».

¹⁴ Процесс 16-ти террористов, 1880 г. СПб., 1906. С.226.

¹⁵ Подробно см.: Революционная ситуация в России в середине XIX в. М., 1978. С.225—238, 244—247.

¹⁶ См.: Миско М.В. Польское восстание 1863 г. М., 1962. С.317.

¹⁷ Высочайшие указы об этом последовали 9 августа 1878 г. и 5 апреля 1879 г.

¹⁸ Подробно об этом см.: Троицкий Н.А. Безумство храбрых. С.195—199.

¹⁹ Толстой Л.Н. Полн.собр.соч. Т. 90. М., 1958. С.308.

²⁰ По официальным данным, 11 убитых и 56 раненых (Процесс 16-ти террористов. С.32). 1 марта 1881 г. кроме царя и цареубийцы И.И.Гриневицкого были ранены еще 20 человек, из которых двое скончались (Дело 1 марта 1881 г.: Процесс Желябова, Перовской и др.: Правительственный отчет. СПб., 1906. С.17).

²¹ Революционное народничество 70-х годов XIX в.: Сб. документов и материалов: В 2 т. Т. 2. М.; Л., 1965. С.223—224.

²² Там же. С.222.

²³ Полный текст «конституции» Лорис-Меликова: Былое. 1918. 4/5. С.162—166.

²⁴ См. об этом рассказ П.А.Валуева (в записи М.И.Семевского) // ИРЛИ РО. Ф. 274. Оп. 1. Д. 16. Л. 553. Проект правительственного сообщения опубликован: Русский архив. 1916. Кн. 1. С.21—26; Былое. 1918. 4/5. С.173—177.

²⁵ Текст письма см. в кн.: Революционное народничество 70-х годов. Т. 2. С.191—195.

²⁶ Пометка Александра III на первой странице лорис-меликовского проекта (Былое. 1918. 4/5. С.162).

²⁷ Революционное народничество 70-х годов. Т. 2. С.193.

²⁸ Процесс 16-ти террористов. С.227.

²⁹ Подробно об этом см.: Троицкий Н.А. Царизм под судом прогрессивной общественности. М., 1979. Гл.3. § 2; Гл.5. § 1—3.