5. Нарушения других прав граждан

Как отмечалось выше, осуществление гражданином своих прав (активного избирательного права, трудового права, права собственности, права на гражданство, права на социальное обеспечение, медицинское обслуживание и образование) московскими и другими региональными нормативными актами вопреки закону ставится в зависимость от наличия у гражданина регистрации по месту жительства. Кроме того, часто основные права граждан – на труд, образование, медицинское обслуживание, социальную защиту, создание семьи и т.д. – нарушаются и без формальной привязки к наличию регистрации, а по чисто расистским мотивам.  

Право на труд

Руководители государственных учреждений и частных фирм нарушают Конституцию РФ, допуская дискриминацию при приеме на работу и увольнении сотрудников. С одной стороны, в нарушение КЗОТ работодатели не принимают на работу или увольняют лиц, не имеющих регистрации по месту жительства. С другой стороны, с возобновлением военных действий в Чечне участились случаи незаконных увольнений чеченцев или создания различных препятствий для работы принадлежащих им предприятий. Чеченцам стало очень сложно арендовать помещения для работы, заключать договора и т.д. Многие чеченские предприниматели были вынуждены уйти из руководства своих фирм, заменив себя русскими коллегами.  
 
Людмила Владимировна Чавыкина, вынужденная переселенка из Туркмении, состоит на учете в Миграционной службе г.Москвы. Администрация Российской государственной библиотеки приняла ее на работу только на месяц в связи с тем, что срок ее регистрации по месту пребывания в Москве истекал в конце октября 1999 г. И это при том, что зарплата в библиотеке очень низкая, а текучесть кадров – очень высокая. Депутат Государственной Думы В.В.Игрунов направил директору РГБ письмо с призывом при приеме Л.В.Чавыкиной на работу руководствоваться ст.16 КЗОТ, запрещающей отказ в приеме на работу по причинам, не связанным с квалификацией работника, в частности с местом его жительства. Директор РГБ В.В.Федоров ответил депутату, что вновь примет Л.В.Чавыкину на работу после продления регистрации.  
 
Семья Шабазовых прибыла в Москву в связи обострением обстановки в Чечне. Члены семьи получили регистрацию по месту пребывания у родственников, двое из них поступили на работу. Все Шабазовы имеют прекрасное образование, их родной язык – русский. Ваха Саидович Шабазов, учитель с тридцатилетним стажем, был принят в школу №142, администрация которой очень нуждается в квалифицированных педагогах. В начале октября 1999 г. В.С.Шабазов был уволен в соответствии с Приказом №567 по Комитету образования г.Москвы от 21 сентября 1999 г. «Об усилении безопасности в школах», подписанным Л.П.Кезиной (см. Приложение 3). Директор выразил Шабазову искреннее сожаление и сказал, что на него «сильно давят сверху».  
Была уволена с работы также дочь Шабазова – Элина, принятая на работу в частную фирму. Ее увольнение было объяснено тем, что «коллектив не желает работать с чеченкой».  
 
Умар Темирсултанов – уроженец Старопромысловского района Грозного. 10 лет живет в Москве, имеет постоянную прописку. Приехал в столицу после службы в армии, окончил мясомолочное училище. Работал на производстве по специальности, потом поступил в мясомолочный институт (университет прикладной биотехнологии). По окончании занялся оптовой торговлей мясом. Женат, имеет маленькую дочь. В Чечне остался старый отец, участник Великой Отечественной войны. Умар ему помогает, но на родине бывает редко.  
Фирма Темирсултанова «Мириада» была солидным предприятием, поставляла мясо в Государственную Думу и МИД. После кризиса 1997 г. государственные хладокомбинаты, с которыми фирма имела дело, стали плохо работать. Умар, взяв кредит и заняв деньги у партнеров, приобрел французские холодильные установки. Они были установлены в помещении, которые «Мириада» арендовала у Московского завода электромеханизмов.  
16 сентября 1999 г., после взрывов в Москве, в офис к Темирсултанову пришел сотрудник ФСБ. Умар принял его и подробно рассказал свою биографию. (Такие визиты были нанесены большинству постоянно прописанным в Москве чеченцам.) Сотрудник ФСБ ушел, поблагодарив, но на следующий день внешнему управляющему Завода электромеханизмов А.В.Игнатенко пришло письмо из местного ОВД «Соколиная гора». В нем начальник ОВД Г.К.Климчак требовал «Принять срочные меры к аннулированию договорных отношений и удалить с территории завода ООО «Мириада» холодильные агрегаты. Единственным объяснением было то, что «ее руководителем числится гр-н Умар Темирсултанов, уроженец Чеченской Республики».  
Управляющий завода сильно испугался и немедленно выполнил приказ, расторгнув договор с «Мириадой». Но фирма не могла мгновенно демонтировать сложное холодильное оборудование. Умар Темирсултанов пытался обратиться к начальнику ОВД и объяснить ему абсурдность происходящего. Однако майор Климчак отказался с ним разговаривать, передав через подчиненных, чтобы тот «убирался подобру-поздорову». «Лично против тебя мы ничего не имеем, но в трехдневный срок ты должен убраться».  
Пытаясь спасти положение, Умар Темирсултанов срочно зарегистрировал другую фирму, директором которой поставил своего русского партнера. Однако перезаключить договор с Заводом электромеханизмов новая структура не успела. Директор был вызван в милицию, где майор Климчак провел с ним полуторачасовую беседу. Майор потребовал от него немедленно прекратить сотрудничество с Темирсутлановым. Поскольку директор – бывший подполковник, начальник отделения обвинял его в предательстве, спрашивал, как ему не стыдно иметь дело с чеченцем после того, что произошло в Москве. «Мы до него еще доберемся, он не иголка в стоге сена – так что лучше держись от него подальше», – посоветовал милиционер.  
Директор испугался и, позвонив тем же вечером Умару, отказался от должности. Тем временем деятельность фирмы была парализована, и торговые партнеры разорвали договора с ней. Умар не смог выплачивать зарплату сотрудникам и был вынужден распустить коллектив. Оборудование удалось продать только по низкой цене. На Темирсултанове повисли большие долги.  
Умар, которому нужно кормить семью и отца, тут же попытался открыть новое дело, арендовав небольшой магазин. Но многочисленные попытки ни к чему не привели: чеченцам ничего не сдают.  
Дочка Темирсултановых в детском саду вынуждена скрывать свою национальность. Воспитательницы пугают детей: «Придут чеченцы, всех вас убьют». Чтобы не расстраивать отца, дочка рассказала об этом матери по секрету. Умар не может даже уехать в Чечню – отец написал, что их дом полностью разрушен.  
«Гражданское содействие» подготовило депутатский запрос В.В.Игрунова на имя министра внутренних дел В.Б.Рушайло. Там отмечалось, что майор милиции Климчак превысил свои полномочия, грубо вмешавшись в деловые отношения партнеров. К счастью, министерство прореагировало: в «Гражданское содействие» пришел ответ из Главного управления кадров МВД, где говорится, что действия майора Климчака «частично подтвердились». «Учитывая изложенное, а также низкие показатели в оперативно-розыскной деятельности в отношении майора милиции Климчака Г.К. рассматривается вопрос о соответствии его занимаемой должности».  
Впрочем, даже если начальника ОВД действительно снимут, Умару Темирсултанову легче от этого не станет. Дело, которым он занимался все последние годы, уничтожено одной милицейской бумажкой.  
 
Лейла Мухадиева, пенсионерка, беженка из Аргуна, 19 января 2000 г. обратилась за материальной помощью в «Гражданское содействие». Пенсию ей не платят, у троих ее сыновей есть регистрация, но заработать денег они не могут. Один – инвалид, двое других, несмотря на многократные попытки, не смогли найти работу. Везде говорят: лучше алкоголиков возьмем, чем чеченцев.  
 
Кнари Сергеевна Багиева, одинокая пожилая армянка из Грозного, учительница, уже третий раз выезжает оттуда с семьей ученика – помочь ей больше некому. 22 января 2000 г. она пришла в «Гражданское содействие» с просьбой о помощи: ее готовы принять воспитателем в школу-интернат №19, но не берут из-за отсутствия прописки. У Кнари Багиевой огромный стаж воспитателя и учителя, к тому же преподавателей не хватает. Сотрудники «Гражданского содействия» связались с директором школы, и он прислал письмо о том, что он готов взять Багиеву на работу при наличии регистрации. Регистрацию она получить не может, потому что ученик, с семьей которого она живет, снимает квартиру, а хозяин квартиры не хочет регистрировать в ней чеченцев, так как боится неприятностей. Эта ситуация очень распространенна: хозяин ничего не имеет против живущих в его квартире людей, но обнаружить перед милицией, что у него живут чеченцы, не решается. Ну, а люди рады уже тому, что у них есть крыша над головой.  
Кнари Сергеевна уже полгода не получает пенсию, потому что пенсия у нее в Ростове-на-Дону, а дают ее только при наличии регистрации. Таким образом, надо ехать прописываться в Ростове. Кроме этого, пенсию выдают только при наличии свидетельства о полугодовой регистрации, а регистрируют только на полтора месяца. Кнари Сергеевна обратилась в «Гражданское содействие» с просьбой написать ходатайство к дирекции школы о принятии ее на работу без регистрации. Просьба была выполнена; в письме говорилось о незаконности требования о регистрации и о том, что нет никаких законных способов наказать директора интерната за то, что он примет на работу человека без регистрации. Однако, к сожалению, существует масса незаконных способов – проверок, телефонного права и т.п., которыми чиновники Департамента образования активно пользуются.  
 
Теймураз Георгиевич Джишкариани – беженец из Абхазии. В России живет с 1994 г. вместе с семьей – матерью, женой и тремя детьми. В прошлом году похоронил здесь отца (хотя обычай требовал сделать это на родине). Занимается легальным бизнесом, в котором ему помогает жена. Три года работал без проблем, платил налоги, был официально зарегистрирован в Регистрационной палате города Серпухова в качестве предпринимателя.  
Однако при очередной перерегистрации по месту пребывания Теймураза Джишкариани отказались зарегистрировать на полгода, а выдали справку о регистрации сроком на 10 дней. Мотивированного объяснения отказа дано не было. Одновременно милиция изъяла у него выданное в Грузии удостоверение беженца и свидетельство предпринимателя, действительное до 2001 г. Предлогом явилось то, что в момент получения свидетельства у Теймураза Георгиевича не было регистрации. Было сказано, что после регистрации Регистрационная палата выдаст ему новое свидетельство. Но Регистрационная палата выдает свидетельства только тем, кто зарегистрирован на 6 месяцев. А без свидетельства бизнесмен не может работать.  
Через несколько месяцев Теймураз Джишкариани намеревался купить в Серпухове квартиру и получить постоянную прописку, с тем чтобы в дальнейшем подать заявление на получение российского гражданства. Однако теперь из-за действий милиции покупка Теймуразом жилья и его натурализация в России откладываются.  
 
Асланбек Султанович Бейтерс 22 марта 2001 г. обратился к юристам московского пункта Сети «Миграция и Право» ПЦ «Мемориал» по поводу незаконного увольнения с работы.  
А.С.Бейтерс, 1966 г.р., окончил авиационное училище, до 1994 г. проживал в Грозном, потом в Саратове, в 1997–1999 гг. работал бортпроводником в авиакомпании «Асхаб», которая впоследствии распалась. В Москве ему удалось поступить на работу грузчиком в аэропорту «Внуково».  
19 марта Асланбек Бейтерс попытался устроить на это же место своего младшего брата Рамзана. После оформления документов в отделе кадров братья отправились получать пропуск на территорию аэропорта. Когда сотрудники отдела охраны обнаружили, что братья Бейтерсы чеченцы, им сообщили, что они не могут работать в аэропорту. В отделе кадров им предложили забрать трудовую книжку и считать, что они уволены: из-за нетипичной фамилии администрация не сразу поняла, что Асланбек Бейтерс чеченец, а теперь исправляет ошибку. (Отец Асланбека получил фамилию Бейтерс в детском доме, где оказался после депортации его семьи и гибели родителей. Четырехлетний Султан не мог произнести имя отца Бейтерсолт и получил часть его в качестве фамилии).  
Юрист В.Е.Головач разъяснила А.С.Бейтерсу, что, увольняя его, администрация нарушила ст.16 КЗОТ (о необоснованных ограничениях при приеме на работу).  
Однако на следующий день в отделе кадров ему предложили уволиться уже на ином основании: аэропорт – стратегический объект, и работать там могут только лица, имеющие постоянную регистрацию. Оспаривать подобное ограничение значительно труднее, чем ограничение по национальному признаку, поскольку та же ст.16 допускает ограничения, «свойственные данному виду труда».  
Асланбек Бейтерс женат и имеет двоих детей, он единственный кормилец в семье. Работа во «Внуково» позволяла семье снимать жилье под Москвой недалеко от аэропорта. Семья осталась без средств к существованию и без жилья.  

Право на образование

21 сентября 1999 г. был издан Приказ №567 председателя Московского комитета образования Л.П.Кезиной «Об усилении безопасности в образовательных учреждениях» (см. Приложение 3). Пунктом 1.1 этого Приказа предписывается «прием иногородних детей в образовательные школы и школы-интернаты осуществлять только при наличии регистрационных документов». В ответе прокурора г.Москвы С.И.Герасимова депутату Государственной Думы В.В.Борщеву выражено мнение, что «данное требование Приказа не противоречит федеральному законодательству» (см. Приложение 4). Это трудно признать правдой, ибо в статье 43 Конституции РФ сказано: «каждый имеет право на образование», «гарантируются общедоступность и бесплатность дошкольного, основного общего и среднего профессионального образования в государственных или муниципальных образовательных учреждениях» и «основное общее образование обязательно». Это значит, что государственные и муниципальные образовательные учреждения обязаны обеспечить каждому ребенку (а не только тому, кто имеет регистрацию, и даже не только гражданину России) возможность получить среднее образование. Аналогичные нормы содержатся в Законе «Об образовании» и в подписанной Россией международной Конвенции о правах ребенка.  
Приказ №567 породил многочисленные нарушения права граждан на образование. Кроме того, в связи с общими античеченскими настроениями стали отмечаться случаи дискриминации чеченцев при приеме в московские вузы.  
 
Тамара Майербековна Устарханова вывезла в Москву из-под бомбежек своих детей: Байханову Седу, 1995 г.р., и Байханова Мурада, 1988 г.р. С детьми и двумя несовершеннолетними сестрами она остановилась у родственников в общежитии. Оформить регистрацию в этой комнате из-за недостаточного размера жилой площади Тамара Майербековна не может, устроиться где-то в другом месте – тоже.  
В конце ноября 1999 г. она обратилась к директору школы №619 с просьбой принять Мурада, но получила отказ – в связи с отсутствием регистрации. То же самое ей ответили, когда она позвонила в школу №319.  
 
Гейрез Вартанович Оганян – беженец из Азербайджана. Дети Г.В.Оганяна – Гари, Вячеслав и Сусанна – обучались в школе №1174. В апреле с.г. директор школы отчислил этих детей за то, что их отец зарегистрирован не по сообщенному в школу адресу, а в другом районе Москвы. В ответе на письмо депутата В.В.Игрунова от 28 октября 1999 г. Московский комитет образования подтвердил факт отчисления детей Оганяна в связи с регистрацией и сообщил, какие документы необходимо представить для принятия их в школу №1174. В числе этих документов указана и копия справки о регистрации.  
По просьбе «Гражданского содействия» депутат В.В.Игрунов обратился 9 августа 1999 г. в Восточное окружное управление Московского комитета образования с просьбой предоставить место в детском саду пятилетней Оздамировой Марьям, вывезенной матерью из Чечни в связи с угрозой начала военных действий, а 16 сентября 1999 г. – в Северное окружное управление с аналогичной просьбой по поводу шестилетнего Харона Ахмедова. Оба управления ответили депутату отказом со ссылкой на отсутствие регистрации у родителей этих детей и на последние распоряжения Мэра Москвы.  
 
Румиса Хасановна Витаева прибыла из Чечни вместе с семьей (муж и трое детей) в связи с началом боевых действий. Остановились у знакомых и попытались получить регистрацию. В местном ОВД мужу Р.Х.Витаевой сообщили, что оформление регистрации «ему обойдется дорого». По приезде в Москву Р.Х.Витаева попыталась определить в школу свою старшую дочь Айнет Исмаилову, 1989 г.р. С ходатайством общества чечено-ингушской культуры «Даймохк», которое по распоряжению Ю.М.Лужкова получило право направлять в школы детей без регистрации, Р.Х.Витаева обращалась в три школы и везде получила отказ из-за отсутствия регистрации. 8 ноября 1999 г. Московский комитет образования сообщил депутату В.В.Игрунову о согласии принять дочь Р.Х.Витаевой в школу №130.  
 
23 января 2000 г. в «Гражданское содействие» обратилась Зулай Сайтаева. Ее семья – она, муж, четверо детей, трое внуков – из Чечни. Все они ютятся в однокомнатной квартире – всего там фактически живут 10 человек. В связи с этим в 1998 г. двоих своих детей Сайтаевы устроили в московскую школу-интернат №40. На тот момент регистрация у них была. В 1999 г. срок регистрации закончился, но в начале нового учебного года документов, подтверждающих ее наличие, никто у детей не спросил, и они продолжали учиться. Старший сын Сайтаевой, Магомед, 1980 г.р., получить регистрацию не может, так как у него нет удостоверения личности. (После взрывов в Москве вышло указание МВД прекратить выдачу чеченцам внутренних и заграничных паспортов до некого особого распоряжения. Таким образом, заявляя, что Чечня – это часть России, государство, вместе с тем, не считает чеченцев российскими гражданами.)  
Сотрудники «Гражданского содействия» обратились в Паспортное управление с просьбой выдать Магомеду хотя бы удостоверение личности. Но, к сожалению, это только усугубило проблему. Паспортное управление отреагировало положительно: дало соответствующее распоряжение ОВД, на территории которого находится интернат № 40. Однако в ОВД отказались это делать, сославшись на то, что его родители зарегистрированы в другом районе. Из ОВД «Алексеевский», где прописаны родители, также пришел отказ, мотивированный тем, что Паспортное управление поручило решать этот вопрос другому ОВД. Но при этом сотрудник ОВД «Алексеевский» все же позвонил в интернат, чтобы узнать, учится ли у них Магомед. В разговоре выяснилось, что ни у него, ни у его младшей сестры, первоклассницы, нет регистрации, после чего детей отчислили из интерната, не дожидаясь, пока им выдадут документы.  
Зульпа Усмановна Джамбулатова выехала из Грозного вместе со своей семьей (муж и трое детей) и семьей сестры (муж и шестеро детей). Сначала жили в Ингушетии, потом приехали в Москву и поселились в квартире, снятой братом Зульпы. Двое детей Зульпы – студенты. Дочь Берлант училась на V курсе факультета математики и экономики Грозненского пединститута, сын Алхазур – на V курсе историко-правового факультета того же института. По приезде в Москву они подали заявления о переводе в РУДН с тем, чтобы продолжить обучение. Однако в приеме им отказали, сказав, что одного чеченца они уже приняли и больше не могут. Тем самым, университет признал, что у них существует квота на прием чеченцев – аналогичная, видимо, квоте на прием евреев в вузы в советское время.  

Право на медицинское обслуживание

Комитет здравоохранения Москвы занимает гораздо более гуманную позицию по отношению к приезжим, чем Департамент образования. В частности, Комитет предписал нескольким московским клиникам принимать беженцев по направлениям благотворительной организации «Гражданское содействие»; по ходатайствам «ГС» детям беженцев предоставляется бесплатная продукция молочной кухни. Однако вместе с тем есть немало случаев, когда люди не могут получить необходимую медицинскую помощь из-за отсутствия у них регистрации и, следовательно, полиса страховой медицины.  
 
Один из сыновей Марины Гильхаевой, Юсуп, в прошлую войну в результате сильного нервного потрясения потерял дар речи. К счастью, после восьми месяцев лечения в психиатрической больнице он начал говорить. Но для завершения курса лечения Юсупу необходимо лечение в стоматологической поликлинике, а это невозможно без медицинского полиса, а значит, без прописки. Если бы Юсупу разрешили завершить лечение в поликлинике, он стал бы полноценным, здоровым человеком и мог начать обучение в обычной школе. Но без прописки Юсупа не берутся ни лечить, ни обучать. В семье Марины Гильхаевой пятеро детей: четверо своих и племянница-сирота, отец которой пропал без вести, а мама погибла. Муж Марины – инвалид.  
 
2 февраля 2000 г. на прием в «Гражданское содействие» пришла Луиза Хамидовна Геланова, жительница Грозного. Вместе с семьей Луиза выехала сначала в Ингушетию, оттуда за свой счет поездом в Москву. Квартиру в столице ей помог снять брат-беженец, который выехал раньше. В этой однокомнатной квартире живут 12 беженцев. Регистрацию они получить не могут из-за недостатка площади. В Миграционную службу Луиза пока не ходила, так как ухаживает за матерью, у которой недавно был инфаркт. Патронажная сестра, приходившая по просьбе невестки Луизы Айны Джатаевой, сказала, что не может смотреть за ее новорожденной дочкой, поскольку у Анны нет регистрации, и что «вообще житья вам здесь не будет, так что лучше бы вы уезжали».  
 
Пришедшая на прием в «Гражданское содействие» Лариса Ахмедовна Сайханова рассказала, что ее брат Адам Сайханов не может продолжить лечение в Москве из-за отсутствия регистрации – нет возможности устроиться на работу и, как следствие, денег. В 1992 г. в московском Институте урологии Адаму была трансплантирована почка. В Грозном ему была назначена пенсия по инвалидности (которая, впрочем, не выплачивалась). После того как Сайхановы были вынуждены бежать из Грозного, Адаму пришлось снова госпитализироваться – в 47-ю больницу Москвы. Там ему удалили трансплантированную почку. Теперь ему предстоит еще одна тяжелая операция, после которой нужно находиться под наблюдением врачей. Но жить в Москве семье Сайхановых не на что. Зарегистрироваться не удалось из-за нехватки жилой площади, а из-за отсутствия регистрации не платят пенсию ни Адаму, ни его матери, 40 лет проработавшей учительницей в школе. При этом Адаму нужно кормить двоих малолетних детей.  
 
19 января 2000 г. на прием в «Гражданское содействие» пришла мать пятерых детей, беженка из Грозного Малика Хамидовна Минцаева. Она рассказала ужасную историю о том, как накануне рожала ее 21-летняя дочь Анжела Минцаева. Ночью начались схватки, и к Анжеле вызвали «Скорую помощь», думая, что она отвезет роженицу в ближайший роддом. Однако ни ближайший, ни несколько других роддомов принимать чеченку не захотели. Формальным поводом было просроченное удостоверение личности («Форма № 9»), однако Анжела слышала, как врачи «скорой» ведут переговоры с дежурными роддомов и как те говорят, что чеченок им не надо. Несколько часов роженицу возили по всей Москве.  
Тем временем начались роды. Наконец принять Анжелу согласился 11-й роддом. Однако и там ее ругали за отсутствие документов, оскорбляли, говорили, что она «приехала рожать боевика», и т.д. На следующий день Анжелу хотели выписать, но из-за отсутствия документов не хотели отдавать ребенка. Документов у Анжелы Минцаевой нет, так как паспорт у нее украли, а «Форму №9» она оформляла в Москве еще до чеченской войны, когда при столичном ГУВД действовало официальное представительство МВД Республики Ичкерия. Однако теперь милиция отказывается продлевать «Формы №9», выданные в представительстве, и, соответственно, регистрировать их владельцев. В паспортном столе ОВД №86 не стали продлевать «Форму», несмотря на письменное ходатайство «Гражданского содействия». Выдавать чеченцам новые «Формы №9» милиция также не желает.  
Между тем без регистрации младенец Анжелы не может получать медицинскую помощь. Врач из местной детской поликлиники пришла только один раз и сказала, что теперь Минцаевы должны вызывать платного врача. Кроме этого, ребенок остался без молочной кухни. (В тот период Комитет здравоохранения отказывался предоставлять бесплатное молочное питание семьям беженцев по ходатайствам «Гражданского содействия».)  
Анжела Минцаева прибыла в Москву вместе с родителями, сестрой и тремя братьями незадолго до начала нынешней войны. Во время прошлой войны, в 1995 г., она, как и остальные дети Малики Хамидовны, была ранена. Гибели избежала только потому, что сосед прикрыл ее своим телом (и погиб).  
17 ноября к Минцаевым приехала из Чечни сестра Малики Раиса Курашева. Она рассказала, что дом Минцаевых разрушен. После перенесенных под обстрелами страданий Раиса попала в больницу с нервным заболеванием.  

Право на социальную защиту

В Законе «О пенсионном обеспечении» РФ сказано, что человек имеет право получать пенсию по месту жительства, пребывания или фактического нахождения. Иначе говоря, регистрация в каком-либо месте не является условием для получения там пенсии. Однако право приезжих на получение причитающейся им пенсии и пособия на детей массово нарушается в Москве без каких-либо законных оснований. Людям отказываются выдавать пенсию без наличия регистрации; особенно трудно добиться назначения пенсии тем приезжим, которые достигли пенсионного возраста, находясь в Москве.  
 
Семья беженки Хеды Касумовой испытывает тяжелую материальную нужду. Ее муж умер до начала чеченской войны от болезни. Хеда осталась одна с четырьмя маленькими детьми. В Москве живет у пенсионера, инвалида I группы, который ее взял с надеждой, что она будет за ним ухаживать и хоть что-то ему платить. Чтобы платить, надо зарабатывать, а работать она может только урывками, потому что нужно заботиться о маленьких детях. Платить, таким образом, она не в состоянии. Положение семьи слегка улучшилось, когда стали выдавать пособие на детей, но срок регистрации у Хеды скоро заканчивается, а значит, кончатся и «детские деньги» и семья окажется на улице. (Обращение в «Гражданское содействие» 8 июля 2000 г.)  
 
Пенсионерки Людмила Александровна и Валентина Александровна Бельмас не могут получать пенсию, так как их пенсионные дела находятся в Грозном. Обе женщины – инвалиды I и II групп (в их дом попала бомба). Два месяца они жили в подвале, куда их принесли соседи, потом служба МЧС вывезла женщин из Чечни. Сейчас они находятся в Москве у своей престарелой родственницы, которая сама нуждается в уходе. Через знакомую москвичку женщины обратились к нам с просьбой помочь найти интернат для их родственницы. У женщин нет средств на существование, им нужна материальная помощь. (Обращение в «Гражданское содействие» 27 июня 2000 г.)  
 
В 1996 г. Адам Макаев потерял ногу, подорвавшись на мине. Его десятилетний старший сын получил ранение осколком в шею. Жилье в Чечне разрушено. Адам Макаев, его жена и трое детей поселились в Пензенской области, в заброшенном доме, где они не могут прописаться. Из-за отсутствия прописки им не выдают паспорта. Пособия на детей семья не получает, пенсия оформлена в минимальном размере. Семья Адама Макаева бедствует. (Обращение в «Гражданское содействие» 15 мая 2000 г.)  
 
У беженки Изабеллы Рустамовой инвалидность II группы по зрению. В прошлом году она сломала руку, и в результате ошибки хирурга осталась практически без правой руки. Из-за того, что у Изабеллы нет с собой документов о ее стаже и заработке, пенсия по инвалидности платится ей в минимальном размере. Получить эти документы из Баку невозможно, потому что азербайджанские учреждения не хотят помогать своим бывшим согражданам – армянам. Работать Изабелла Рустамова не в состоянии. Живет на маленькую пенсию вместе с дочерью. (Обращение в «Гражданское содействие» 31 апреля 2000 г.)  
 
В феврале 1999 г. беженка Марина Мержоева потеряла мужа, его нашли убитым, без документов. Марина страдает онкологическим заболеванием, у нее шестеро детей, и оформить пенсию по потере кормильца – это единственная возможность содержать семью. Пенсию в Москве при отсутствии регистрации назначить отказываются. В Чечне это тоже сделать невозможно. В Ингушетии находится ее мама, и Марина могла бы оформить пенсию там. Но по приказу президента Р.Аушева беженцам в Ингушетии отказывают в регистрации (хотя и самоотверженно принимают сотни тысяч чеченцев). Сотрудники «Гражданского содействия» обратились к Аушеву с просьбой назначить ей пенсию, с тем чтобы она сразу забрала пенсионное дело и могла бы получать пенсию в Москве, где ей предстоит длительное лечение. (Обращение в «Гражданское содействие» 24 апреля 2000 г.)  
 
Беженка Фатима Шамхановна Хатуева, 37 лет, находится в крайне тяжелом положении. Она приехала из Чечни в 1999 г. Регистрацию (а значит, и статуса вынужденного переселенца) она получить не могла, поскольку их жило восемь человек (Фатима, ее бабушка, две маленькие дочери и четверо племянников) в одной комнате, у знакомых. На 7-м месяце беременности Фатима перенесла операцию на кишечнике. Вскоре ее дочь Мадина попала в больницу с пиелонефритом, а через две недели легла на операцию Фатима. Дети остались с дальними родственниками. 8 марта 2000 г. родилась еще одна дочь, но у Фатимы не хватало молока. После родов она перенесла новую операцию, после чего нужна была еще одна срочная повторная операция.  
Тем временем муж приютившей беженцев женщины подал в суд на жену, требуя, чтобы они освободили жилплощадь. Фатима выписалась из больницы досрочно, чтобы отправить детей к родственникам в Ингушетию. Но денег на поезд и питание в дороге не было. Миграционная служба бесплатные билеты не дала, правда, помогла католическая организация «Каритас». Фатима, ее старенькая бабушка и грудной ребенок остались в Москве на вокзале. Отправить бабушку с дочкой в Ингушетию нельзя, так как там нет детского питания, а уехать сама Фатима не может, потому что нуждается в операции. Пенсию и детское пособие они не получают из-за отсутствия регистрации. Близких родственников у них нет (Фатима выросла в детдоме). (Обращение в «Гражданское содействие» 22 марта 2000 г.)  
 
В «Гражданское содействие» обратилась беженка Роза Белановна Макаева. С тремя детьми и старушкой-свекровью, не получающей пенсию, она живет в Москве у подруги. Материальное положение семьи очень тяжелое, живут за счет подруги. Попытка устроить детей в детский сад не удалась – заведующая детсадом №151 сказала, что для приема необходимо иметь на детей полисы ОМС. Полисы в Чечне не выдавались (впрочем, в Москве они все равно бы не действовали). (Обращение в «Гражданское содействие» 9 февраля 2000 г.)  
 
Другим массовым нарушением права на социальную защиту являются незаконные отказы Миграционной службы г.Москвы в предоставлении статусов беженца и вынужденного переселенца (см. раздел 2). До 1997 г. МС г.Москвы вообще не давала статус вынужденного переселенца без постоянной прописки (то есть давала его только москвичам!). В 1997 г. по инициативе «Гражданского содействия» Генеральная прокуратура обратилась в Московский городской суд, и Мэрия Москвы была вынуждена установить законный порядок: стали ставить на учет некоторых из беженцев, имеющих регистрацию по месту пребывания у близких родственников. Осенью 1999 г. московская МС вновь вернулась к прежней практике, без объяснений отказывая в предоставлении статуса.  
 
Аслана Вахаевича Сайдулаева не ставят на учет в Миграционной службе г.Москвы. Вместе с матерью, женой и несколькими детьми он еще в прошлую чеченскую войну получил статус вынужденного переселенца в Ингушетии, затем семья переехала в Москву. С учета МС Ингушетии они снялись, на учет в МС Москвы поставили мать Сайдулаева, а его самого, сначала поставив, позже вычеркнули без объяснения причин. Без постановки на учет в МС г.Москвы (т.е. без удостоверения вынужденного переселенца) детей Сайдулаева не принимают в школу. (Обращение в «Гражданское содействие» 31 мая 2000 г.)  
 
Галина Исмаиловна Межиева, 1942 г.р. Выехала с семьей из Чечни в 1999 г. В 1996 г., во время прошлой войны, был убит ее зять и ранена внучка (пулевое ранение). Межиевы подали заявление на предоставление статуса вынужденных переселенцев в Миграционную службу г.Москвы, но получили отказ. Обжаловали это решение в ФМС России – ответа не пришло, а по телефону Г.Межиевой посоветовали возвращаться в Грозный. Галина Исмаиловна поехала в Грозный, но от ее дома осталась только груда развалин. Межиева сфотографировала эти развалины и привезла документы из БТИ, но в ФМС в предоставлении статуса вновь и окончательно отказали. Получить компенсацию за дом она не может, так как не была там прописана (дом куплен в 1996 г.). Дочери найти работу не могут (единственное предложение – работа в больнице с зарплатой 500 рублей в месяц). Семья Межиевых находится в бедственном положении. (Обращение в «Гражданское содействие» 19 июня 2000 г.)  

Право на создание семьи

Сотрудники районных ЗАГСов не принимают заявления о регистрации брака без справки о регистрации по месту пребывания. Такого требования в нормативных документах, регулирующих вопросы регистрации актов гражданского состояния, не содержится. Сотрудник «Гражданского содействия» Е.Ю.Буртина обратилась в Управление ЗАГС г.Москвы с просьбой разъяснить, на основании какого нормативного документа требуется при регистрации брака предъявлять документы о регистрации в органах внутренних дел. Сотрудник Управления крайне неохотно сообщила, что 29 октября 1999 г. начальник Управления ЗАГС г.Москвы Л.В.Можарова, отвечая депутату В.В.Игрунову, отказалась признать незаконность подобных действий. При этом она сослалась не на законодательство о регистрации актов гражданского состояния, а на Постановление Правительства Москвы и Московской области №241-28 от 30 марта 1999 г., утвердившее новые правила регистрации по месту пребывания и по месту жительства в столичном регионе, а также на известное Распоряжение Мэра Москвы №1007 от 13 сентября 1999 г. (см. Приложение 3).  
 
Айзатова Альфия Абдулкаримовна, постоянно проживающая в Москве, состоит в незарегистрированном браке с гражданином России Шовхаловым Асламбеком Салмановичем и имеет в этом браке троих детей: 1991 и 1993 (двойня) г.р. Асламбек Салманович по национальности чеченец.  
Приняв решение зарегистрировать брак, А.А.Айзатова вместе с мужем обратилась в районный ЗАГС по месту ее жительства, но им отказали в приеме заявления без предъявления А.С.Шовхаловым справки о регистрации по месту пребывания. Выполнить это требование А.С.Шовхалов в настоящее время не может: жилье, в котором прописаны его жена и дети (бывшее общежитие ЗИЛа), – спорное, вопрос о его принадлежности рассматривается в Верховном суде.  
Когда супруги попытались выяснить, какой нормативный документ служит основанием этого требования, сотрудники ЗАГСа пригрозили, что вызовут милицию. Позднее, когда заведующая ЗАГСом увидела детей Альфии и Асламбека и убедилась, что это реальная семья, она смягчилась и предложила А.С.Шовхалову оформить регистрацию в гостинице на короткий срок. Но воспользоваться этим предложением Асламбеку не удалось: обзвонив несколько гостиниц, он узнал, что администрациям гостиниц дано указание жителей Чечни не принимать.  
Министерство юстиции на поступившую туда копию обращения депутата в Управление ЗАГС г.Москвы отреагировало рекомендацией супругам Айзатовой и Шовхалову обжаловать отказ ЗАГСа в суде.  

Право на выезд из страны

На основании Приказа УВИР ГУВД Москвы №15/4-3612 от 21 сентября 1999 г. (см. Приложение 3), принятого со ссылкой на некое распоряжение федерального МВД, были прекращены оформление и выдача заграничных паспортов гражданам РФ по месту пребывания, имеющим регистрацию по месту жительства на территории Чеченской республики или снятых с регистрационного учета в этом регионе, а также документирование внутренними паспортами граждан РФ, прибывших из ЧР. Приказ не опубликован, его удалось получить только 25 ноября, после нескольких запросов депутата В.В.Игрунова.  
В выдаче заграничных и внутренних паспортов отказывают не только чеченцам, но и гражданам других национальностей, прибывшим из Чечни, однако в беседах с сотрудниками «Мемориала» и «Гражданского содействия» некоторые сотрудники ОВИРов говорили о приказе «не оформлять паспорта чеченцам». Очевидно, запрет на выдачу беженцам из Чечни загранпаспортов преследовал цель не допустить их эмиграцию на Запад, иначе говоря, приказ был нужен, чтобы «не выносить сор из избы».  
3 марта 2000 г. на запрос депутата Государственной Думы В.В.Борщева старший помощник Генерального прокурора Т.Л.Пахоменко ответил, что приказ №15/4-3612 был отменен 31 января начальником ПВУ МВД России А.В.Воротниковым.  
 
Исраилов Мухади Шахидович, профессор МГУ, сообщил 22 октября 1999 г., что его матери, жительнице Грозного, в районном ОВИРе отказались выдать загранпаспорт, сославшись на указание УВИР ГУВД Москвы №15/4-3612 от 21 сентября 1999 г. В ОВИРе профессору сообщили, что это указание основано на распоряжении МВД РФ, что оно предписывает не оформлять документы для выезда за границу жителям Чечни и не выдавать уже готовые загранпаспорта.  
 
В «Гражданское содействие» 24 ноября 1999 г. обратился вынужденный переселенец из Чечни с 1995 г., вдовец, Евгений Васильевич Кузьменко, который сообщил, что ОВД «Дорогомилово» не выдает ему уже оформленный паспорт, ссылаясь на распоряжение МВД.  
 
Хотя приказ №15/4-3612 был отменен, сложности с получением заграничных паспортов у чеченцев остаются.  
 
8 ноября 2000 г. в «Гражданское содействие» обратилась беженка из Чечни Луиза Бакаева. Она рассказала, что не может получить загранпаспорт, хотя незаконный запрет на их выдачу жителям Чечни отменен. Однако в Преображенском УВИРе, в который обратилась Луиза, ей сказали, что не могут принять документы, так как в ее паспорте нет вкладыша о гражданстве. Вкладыша у Луизы нет, поскольку в Чечне их не выдавали. Однако по российским законам она является гражданкой России, так что сомнения в ее гражданстве не обоснованны. Луиза направилась в отделение милиции по месту регистрации, чтобы получить вкладыш. Но там ей сказали, что выдадут его только в том случае, если она явится в отделение со своим участковым милиционером. Это нонсенс: с какой стати участковый должен решать, является ли человек гражданином России? По закону это прерогатива президента. Очевидно, милиция считает, что правами гражданина чеченец может пользоваться, только если подтверждена его благонадежность.  
 
К сожалению, в этом вопросе политику российских властей поддерживают и правительства стран Запада. С началом второй чеченской войны почти все западные консульства в России перестали давать въездные визы выходцам из Чечни. Сотрудники «Гражданского содействия» могут засвидетельствовать, что в посольствах США, Канады, Мексики и стран Шенгенского соглашения лицам, родившимся в Чечне, не дают визы даже для поездок в составе туристических групп. Понятно, что это продиктовано страхом западных правительств перед возможным наплывом чеченских беженцев. Однако назвать эту позицию гуманной никак нельзя, поскольку никто сегодня так не нуждается в помощи западного сообщества, как беженцы из Чечни. Эти люди не могут жить на родине, так как их дома разрушены войной, а жизнь подвергается постоянной угрозе, поэтому они вынуждены эмигрировать в Россию, где они зачастую попадают в атмосферу дискриминации и националистической травли. Единственный выход из этого замкнутого круга – эмиграция на Запад, но и это оказывается невозможным.  
Положение чеченских беженцев сейчас близко к тому, в каком оказались европейские евреи накануне Второй мировой войны и Холокоста. В те годы Соединенные Штаты так же крайне неохотно принимали еврейских беженцев, тем самым обрекая их на уничтожение. Желая загладить эту ошибку, Америка до сих пор предоставляет политическое убежище евреям из России, хотя антисемитизм здесь давно уже не является серьезной угрозой. Напротив, тем, кто реально нуждается в защите, западные посольства отказывают с порога. Отгораживаясь от свидетелей геноцида, Запад вновь закрывает глаза на чудовищные нарушения прав человека и тем самым становится косвенным соучастником преступлений.