6. Незаконные проверки, задержания,
проникновения в помещения, обыски, избиения

В ходе проверок документов на улицах и в жилых помещениях сотрудники правоохранительных органов задерживают и доставляют в отделения милиции выходцев из Кавказского региона, прежде всего чеченцев, дагестанцев и азербайджанцев. Среди задержанных оказываются лица, постоянно живущие в Москве и имеющие регистрацию по месту жительства, постоянно живущие в Москве беженцы из Азербайджана и Абхазии, люди, временно живущие или работающие в Москве и имеющие регистрацию по месту пребывания. При задержании сотрудники милиции, как правило, уничтожают справки о регистрации по месту пребывания. В ряде случаев (обычно при проверках жилых помещений) у задержанных изымают паспорта. Некоторых задерживают на длительный срок (более трех суток), при этом многим из них не дают возможности сообщить о своем местонахождении родственникам и знакомым.  
Известны многочисленные случаи, когда сотрудники милиции входили в жилые помещения без санкции прокуратуры, с применением силы и против воли живущих там людей. Подобным проверкам подверглись помещения, где живут чеченцы и дагестанцы. В ряде случаев живущие в этих помещениях подвергались задержаниям, им вручались предписания о выдворении из Москвы, а квартиры опечатывались.  
Задержанных во время проверок в отделениях милиции в ряде случаев избивают. В ходе проверок и задержаний сотрудники милиции допускают высказывания, унижающие национальное достоинство чеченцев, азербайджанцев и других выходцев с Кавказа. Нередки случаи, когда в ходе «проверок», проводимых в квартирах и офисах, исчезали ценные вещи и деньги.  
 
Мудаев Сулейман-Саид Мухаммедович 15 декабря 2000 г. был задержан «по подозрению в совершении террористических актов» и доставлен в ОВД «Отрадное». Его жена Табарик Мудаева позвонила в «Гражданское содействие» и сказала, что будет с детьми всю ночь дежурить у отделения. Сотрудник «ГС» позвонил начальнику ОВД «Отрадное», чтобы выяснить, действительно ли у милиции есть серьезные основания подозревать Мудаева в терроризме. Начальник отделения ответил: «Вы хоть понимаете, какое это серьезное обвинение? Думаете мы тут шутки шутим?» Сотрудник «Гражданского содействия» попросил обратить внимание, что человек, приехавший в Москву с целью совершить террористический акт, вряд ли бы стал брать с собой жену и детей. Милиционер заверил, что они во всем разберутся.  
На следующий день Сулейман Мудаев был отпущен. Он рассказал, что милиция потребовала от него 2 тыс. долларов в обмен на то, что он не будет обвинен в терроризме. Однако утром, после звонка из «Гражданского содействия», Мудаеву было сказано, чтобы он заплатил 200 р. и убирался, так как милиционеры «пожалели его детей».  
24 сентября 1999 г. Сулейман уже подвергался аресту по сфабрикованному обвинению. Тогда за несколько дней до ареста он приехал из Ростова к супруге и был задержан на территории станции техобслуживания, где он ремонтировал свою машину. Сотрудники милиции, избив Мудаева, подложили ему в карман наркотики. Приставив к его виску пистолет, его заставили вытащить их из кармана, угрожая в противном случае подложить в машину боеприпасы. Затем Мудаева отвезли в 54-е отделение милиции, после чего поместили в СИЗО №2. 19 ноября 1999 г. уголовное дело по ч.1 ст.228 УК РФ было направлено в Хорошевский межмуниципальный суд в порядке ст.217 УПК РСФСР для рассмотрения по существу. Мера пресечения была изменена на подписку о невыезде. В отношении сотрудников милиции проведена проверка, в возбуждении уголовного дела отказано за отсутствием в их действиях состава преступления.  
 
Абдугани Джураев, Амракул Махмадумаров, Халим Мирзоалимов. В ночь с 3 на 4 ноября 2000 г., около 24 часов к подсобным помещениям Черкизовского рынка подъехали на двух иномарках (одна из них – темная «BMW») 8 сотрудников милиции (двое в форме, остальные – в штатском). Командовал офицер милиции. В подсобках (помещениях, напоминающих гаражи) спали таджики, работающие грузчиками на рынке. Их рабочий день начинается в 6 утра, и чтобы восстановить силы, ложатся они обычно рано. Выйдя из машин, сотрудники милиции (по свидетельству пострадавших, нетрезвые) принялись громко стучать в двери подсобок, требуя, чтобы все вышли наружу. Люди вскакивали с постелей и выбегали полуодетые. Подгоняя дубинками и руганью, их выстраивали в шеренгу.  
В одной из подсобок замешкались и, как показалось сотрудникам милиции, слишком долго не открывали. Тогда блюстители порядка с нецензурной бранью и угрозами, что всех убьют, выломали дверь с помощью лома и кусков арматуры, при этом два раза стреляли из газового пистолета. Ворвавшись в помещение, они начали избивать всех, кто там находился. Били дубинками, арматурой, кулаками, ногами и всем, что попадалось под руку. Один из милиционеров схватил тяжелую сковороду и бил ею 50-летнего таджика по голове, пока у сковороды не отломалась ручка. Офицер колотил по головам рукояткой пистолета.  
Наконец, все обитатели подсобок оказались на улице и начался сбор денег, без всякой документальной фиксации и выдачи квитанций. С каждого было получено от 200 до 1000 р., или сколько при себе было (дневной заработок грузчика – от 40 до 100 р.) Кроме этого, были отобраны паспорта. Затем всех выстроили в колонну (всего было задержано от 60 до 80 чел.) и пешком через ночной город повели в 51-е отделение. Как следует одеться и обуться никому не дали, и некоторые шли босиком. В 51-м отделении часть задержанных записали в книгу регистрации, затем отпустили. На следующий день они пришли за паспортами, но им сказали, что получить их они смогут только через три дня.  
В ночном побоище пострадали не менее двух десятков человек. Приехавшие 4 ноября врачи на первичном осмотре констатировали многочисленные травмы, у некоторых – подозрение на сотрясение мозга. Больше других пострадали Халим Мирзоалимов, 64 лет, Амракул Махмадумаров, 50 лет, и Абдугани Джураев, 26 лет. У последнего врачи предполагают перелом ребер (его били ломом) и – в связи с дыхательной недостаточностью – правосторонний пневмоторакс. От предложенной ему госпитализации пострадавший отказался, сказав, что боится оставаться в Москве и хочет немедленно выехать домой.  
Как удалось установить, в ночном «рейде» была задействована бригада Отдела по работе участковых инспекторов милиции 51-го ОВД г.Москвы.  
 
Нофа Юнусович Джигистаев. 9 октября 2000 г. был задержан в Люблино на квартире у родственников. У Нофы закончился срок регистрации, но на то же число, 9 октября, им был приобретен билет на поезд до Назрани. Железнодорожный билет он предъявил сотрудникам ОВД «Люблино», но, несмотря на это, его отвезли в отделение милиции, где держали в камере в течение 5 дней. В протоколе задержания записали, что он был задержан на улице за нецензурную брань, т.е. за «мелкое хулиганство», и в качестве наказания назначили 5 суток ареста.  
Нофа Джигистаев приехал в Москву с направлением в 1-ю городскую больницу, где он проходил курс лечения. Кроме того, в его планы входило продолжить учебу в Москве, и он поступил в Исламский институт при Соборной Московской мечети. В октябре он получил сообщение из станицы Слепцовской в Ингушетии, где в центре временного размещения проживает его семья, о серьезном ухудшении здоровья матери, однако срочно выехать к ней ему не удалось, так как из ОВД «Люблино» его выпустили только 14 октября.  
 
Малика Ахмедовна Т-ева, бывший сотрудник Минфина в Чечне, живет в Москве с 1995 г., два года работает в Фонде обязательного медицинского страхования. Была волонтером в «Гражданском содействии». Малика, ее сестра и брат Амжет Т-ев в начале сентября 1999 г. вернулись из Нальчика, где скоропостижно скончался их отец. У Малики закончился срок регистрации, а продлить ее она не успела. 11 сентября все трое были оштрафованы, а 13-го задержаны сотрудниками ОВД «Чертаново-центральное». Т-евых судили в Чертановском суде (судья – Колотова).  
Утром 18 сентября Т-евы после нескольких дней допросов были отпущены из здания ГУВД. Им были выданы справки о том, что они отбывали пять суток ареста в ИВС МВД г.Москвы в соответствии со ст.158 Кодекса об административных правонарушениях РФ («мелкое хулиганство» – нелепость этого обвинения оценит каждый, кто знает Малику Т-еву, скромную, интеллигентную, деликатную девушку).  
Однако, несмотря на административную статью, Т-евы сидели с уголовниками и их допрашивали с большим моральным давлением, угрожали сгноить в подвале, обвиняли в преступлениях (“вывозите фальшивые доллары; выдавала полисы боевикам; сестер уничтожим; выдайте связи» и т.д.). Допрашивающие, за исключением одного, не представлялись.  
Вернувшись, Т-евы обнаружили, что квартира опечатана. Появился участковый с другими сотрудниками милиции, которые потребовали, чтобы квартира была немедленно освобождена. Дали сутки на сборы, но через час сотрудник милиции явился снова. Он позвонил участковому, удостоверился в его решении, но долго высказывался о необходимости не только высылки, но и уничтожения чеченцев.  
19 сентября Т-евы выехали из Москвы в Нальчик. В конце октября Малика Т-ева возвратилась в Москву, поскольку в Нальчике в пансионат, где проживает ее мать, их с сестрой не приняли. Она продолжает работать в Фонде обязательного медицинского страхования. Амжет Т-ев добился регистрации по месту пребывания у своей гражданской жены и приема их заявления в ЗАГС.  
Амжет и Малика 28 октября взяли в Чертановском суде копию решения по их делу, чтобы обжаловать решение в порядке надзора. Это вызвало большое волнение в суде. Вечером того же дня Амжет был задержан и доставлен в отделение милиции №136. После вмешательства «Гражданского содействия» и сотрудника «Горячей линии» Мэрии Москвы Амжет был отпущен. В отделении милиции у него снова взяли отпечатки пальцев, снова записывали с его слов биографию и упрекали в судимости за кражу, перепутав Административный кодекс с Уголовным.  
15 августа 2000 г. Амжет снова был задержан, на этот раз вместе со своим братом Асланом, без предъявления обвинения на 5 суток.  
Малика рассказала, как были задержаны ее братья. Рано утром 15 августа на квартиру, где Малика живет вместе с братьями и сестрой Бэлой, явились сотрудники милиции. Они не представились, но предъявили ордер на обыск. В ходе обыска ничего подозрительного найдено не было, что и было зафиксировано в протоколе. Тем не менее Амжету и Аслану Т-евым после завершения обыска было предложено «пройти» с сотрудниками милиции. На вопрос Малики, куда их уводят, ей ответили: «На Петровку». Основания задержания или ареста названы не были. До конца дня Малике о местонахождении братьев так и не было сообщено. Таким образом, прошлогодняя ситуация повторилась. Когда брат Малики во время обыска упомянул о том эпизоде, один из сотрудников милиции сказал: «Будете сидеть после каждого взрыва».  
К концу дня знакомый адвокат Т-евых узнала, что сентябрьская ситуация повторилась: Амжет и Аслан заключены под административный арест (один на трое, другой на четверо суток) в ОВД «Тверской» по той же 158-й статье за то, что, якобы, нецензурно выражались на Тверской улице. Когда Т-евых отпустили, они рассказали, что вместе с ними там находилось много чеченцев, задержанных, как и они, под предлогом «мелкого хулиганства». Очевидно, таким образом милиция имитировала оперативно-следственную активность после взрыва на Пушкинской площади.  
 
На запрос «Гражданского содействия» начальник УВД ЮАО г.Москвы А.Н.Захаров ответил:  
«…Обысков по адресу (адрес семьи Т-евых) сотрудниками милиции УВД ЮАО г.Москвы не проводилось, уголовных дел в отношении гр-н Т-евой Малики Ахмедовны, Т-ева Амжета и Т-ева Аслана не возбуждалось, а также указанные лица в порядке ст.122 УПК РСФСР не задерживались».  
 
И.о. Перовского межрайонного прокурора В.И.Лысак на запрос по делу Т-евых также ответил отпиской, однако из нее видно, что начальник УВД ЮАО в своем ответе сознательно лгал:  
«В ходе проверки установлено, что братья Т-евы Амжет и Аслан 15 августа с.г. были доставлены в ОВД «Тверское» ЦВД ЮАО г.Москвы сотрудником ГКВД Балакиным, о чем имеются записи в книге доставленных №№5281 и 5282. После чего указанные лица были направлены в Тверской м/м суд. По результатам проверки причастность сотрудников ОВД «Перово» УВД ВАО г.Москвы к задержанию и доставлению гр-н Т-евых не установлена… Санкция на проведение обыска за указанный в обращении период у Перовского м/р прокурора не истребовалась. В связи с изложенным вопрос о законности доставления в ОВД «Тверское» и наложения административного взыскания в судебном порядке может быть рассмотрен Тверским м/р прокурором либо прокурором ЦАО».  
 
Асламбек Султанович Салгириев приехал в Москву из Ижевска для лечения дочери. При себе он имел справку по «Форме №9». Паспорта он пока не имеет, так как недавно вышел из тюрьмы, куда был посажен в связи с автомобильной аварией. В 1997 г. Асламбек бежал из тюрьмы, был объявлен во всероссийский розыск и пойман. Освобожден в связи с окончанием срока, с тех пор никаких претензий со стороны правоохранительных органов к нему не было.  
8 августа 2000 г. он был задержан на квартире у родственников и доставлен в Головинское отделение милиции г.Москвы. Милиционеры заявили, что он находится в розыске и будет сидеть у них, пока не докажет, что это не так.  
 
Группа таджиков, попросивших не разглашать их имена. Жесточайшему прессингу со стороны милиции подвергаются таджикские рабочие на Черкизовском рынке в Москве. В большинстве это выходцы из Курган-Тюбинской и Горно-Бадахшанской областей Таджикистана. Во время гражданской войны в Таджикистане в результате этнических чисток множество жителей этих областей были вытеснены в Афганистан, а в местах их прежнего проживания была разрушена вся инфраструктура. Вернувшись на родину после войны, они оказались в крайне тяжелых условиях. С 1993 г. памирцы выживают исключительно за счет гуманитарной помощи, предоставляемой Фондом Ага-Хана. В настоящее время поставки гуманитарной помощи сокращаются, в кишлаках начался голод, из-за чего множество людей были вынуждены выехать в Россию на заработки. Жители горных деревень почти не говорят по-русски, они плохо приспособлены к жизни в большом городе, поэтому на рынке им достается самая тяжелая и низкооплачиваемая работа. Как правило, они работают грузчиками или поварами.  
20 июля 2000 г. сотрудники правозащитной и благотворительной организаций – Фонда «Таджикистан» и ПЦ «Мемориал» – опросили более 50 работающих на Черкизовском рынке таджиков. Среди опрошенных не оказалось ни одного человека, избежавшего жестокого обращения со стороны правоохранительных органов. Ежедневно, с 6 до 7 часов утра или вечером, после окончания работы, к рынку подъезжают сотрудники окрестных отделений милиции. Они останавливают таджиков, работающих на рынке, якобы для проверки регистрации. Тот, кого остановили, должен заплатить сотруднику милиции на месте, если денег при себе нет, увозят в отделение. При этом, как правило, основания для взимания штрафа отсутствуют – практически все работающие на рынке таджики имеют справки о регистрации по месту пребывания.  
Особыми бесчинствами по отношению к рабочим рынка прославилось 51-е отделение милиции, по-видимому, специализирующееся на таджиках, потому что все, с кем удалось побеседовать, включая 13–14-летних детей, подверглись там избиениям и издевательствам. В отделении у таджиков отбирают деньги (пострадавшие называли разные суммы – в пределах от 150 до 300 р. – грузчики, и от 700–800 до 1600 р. – повара и продавцы еды, в то время как дневная ставка грузчика – от 50 до 100 р. в день). Зачастую сотрудники отделения рвут справки о регистрации и отбирают паспорта, вернуть которые можно, лишь заплатив 300–500 р.  
В 51-м отделении задержанных встречает нецензурная брань и побои. Их заставляют по нескольку раз мыть полы, при этом их бьют, а некоторых непрерывно избивают в течение всей ночи. Сотрудник отделения, известный среди таджиков под именем Антон, по слухам, выходец из Таджикистана, использует задержанных в качестве боксерской груши, отрабатывая на них удар. Часто развлекается, бросая на пол окурки и заставляя подбирать их с пола зубами. Некоторым насильно вливает в горло водку, заставляет плясать. Таджики рассказывают, что в феврале этого года, человек, избитый в 51-м отделении, был утром привезен сотрудниками милиции на рынок, где вскоре умер, не приходя в сознание. Фамилию погибшего установить пока не удалось.  
Сотрудники 101-го отделения милиции Преображенского округа, дежурившие 20 июля в окрестностях рынка, подтвердили, что «в 51-м творится беспредел» и это всем известно. Пострадавшие таджики настолько запуганы милицией, что, опасаясь за свою жизнь, отказываются писать заявления в прокуратуру и просят не разглашать их имен.  
 
Предприниматель Халим Шарифов, его жена Юлия и младший брат Амонбай, 1974 г.р., студент III курса Московского геологоразведочного техникума, живут в пос.Решетниково Клинского района Московской области с 1986 г. Имеют постоянную прописку. В последние годы Халим арендует пустующее помещение в поселке под продуктовый магазин. Когда магазин работал, в него часто наведывались сотрудники местной милиции и бесплатно брали водку, пиво и сигареты.  
С начала года магазин пустовал: затягивались выдача лицензии и продление аренды. Охрана здания была возложена на Амонбая – это был его приработок и одновременно – удобное место для подготовки к экзаменам.  
18 апреля 2000 г. к магазину подъехала машина Клинского УВД, из которой вышли четверо в камуфляжной форме, в масках и с автоматами. Все четверо мужчин были нетрезвыми. Ворвавшись в помещение, они без всяких объяснений и предъявления документов начали избивать Амонбая. Разгромив в магазине все оборудование, включая витрины, они вытащили Амонбая на улицу, втолкнули в машину и отвезли за пределы поселка, к лесу. Направив на него автомат, они заявили, что дают ему пять секунд, чтобы убежать, в противном случае его застрелят. Затем возобновили избиение, продолжавшееся около часа, после чего бросили его лежащим на земле без сознания и отправились в поселок, где продолжали бесчинствовать: открывали беспорядочную стрельбу, избили прикладом автомата еще одного юношу.  
Медицинская экспертиза Амонбая Шарифова, проведенная в Клинской городской больнице, показала деформацию желчного пузыря, ушиб левой почки, а также множественные гематомы от побоев. По поводу происшествия Халим Шарифов обратился в УВД Клинского района Московской области и в Клинскую городскую прокуратуру. Клинское УВД в лице его начальника полковника А.Н.Баранова, а Клинская прокуратура в лице старшего следователя С.А.Кирюхина сообщили, что по заявлению была проведена проверка и в возбуждении уголовного дела отказано по основаниям, предусмотренным п.2 ч.1 ст.5 УПК РСФСР, т.е. в связи с отсутствием в действиях сотрудников УВД состава преступления.  
Халим Шарифов снова подал заявление в Клинскую городскую прокуратуру о неправомерных действиях сотрудников ОУР Клинского УВД в отношении его брата. Ответ прокуратуры, подписанный и.о. Клинского городского прокурора В.Г.Заболотневым, гласил, что в возбуждении уголовного дела отказано по той же статье УПК.  
После запроса депутата Государственной Думы В.В.Гальченко прокуратура Клинского района отправила материалы по делу об избиении Амонбая Шарипова в УСБ УВД Московской области. По сообщению зам. начальника УСБ С.Е.Матлахова от 19 июня 2000 г., материалы проверки были направлены в прокуратуру Московской области для принятия решения.  
Историю об избиении Амонбая Шарифова, совершенном сотрудниками милиции, и о безуспешных поисках правды, предпринимаемых его братом, рассказали журналисты программы «Вместе» на телеканале ОРТ. Виновные в преступлении сотрудники уголовного розыска Клинского района Горин, Митрофанов, Козлов и другие несколько раз приезжали к Халиму Шарифову и убеждали его забрать свое заявление.  
С 1 июля 2000 г. Халим Шарифов продлил договор аренды и готовился открыть магазин. 24 июня он закупил товар в Москве и по пути домой остановился у клуба в пос.Ремково поговорить с друзьями. В этот момент его окружили оперуполномоченные из уголовного розыска (те же, что избили брата) и хотели надеть на него наручники. Халим забросил в траву ключи от своей запертой машины «Москвич-412» и бросился бежать. За ним устроили погоню, затем, в его отсутствие, без приглашения понятых, сотрудники милиции вскрыли его машину и уехали на ней в неизвестном направлении. Несколько дней Халим не ночевал дома, так как там его ждала засада.  
Об этих событиях Халим Шарифов проинформировал в своих заявлениях начальника Клинского УВД А.Н.Баранова и прокурора г.Клина В.Г.Заболотнева. Ответа на свои заявления он не получил. Нет никакой реакции на представленные УСБ материалы и со стороны прокуратуры Московской области. Посольство Таджикистана в РФ по поводу описанных событий направило ноту в Генеральную прокуратуру РФ.  
Состояние здоровья Амонбая Шарифова все еще не позволяет ему подняться с постели. Амонбай говорит: «Поправлюсь – уеду домой, чтобы навсегда забыть эту неприветливую землю».  
 
9 февраля 2000 г. в «Гражданское содействие» пришла ужасно запуганная женщина, беженка из Чечни Раиса Хабибулаевна Шугаипова. Она рассказала, что 6 декабря ее двоюродную сестру, 20-летнюю Фариду Салаудиновну Закараеву, задержали сотрудники ОВД «Ухтомский». Проверив у Фариды документы, милиция обнаружила, что временное удостоверение личности, «Форма №9», у нее просрочена. Фарида была отвезена в отделение, а затем с санкции люберецкого прокурора отправлена на 15 суток в приемник-распределитель в Загорске для выяснения ее личности.  
«Форма №9» была выдана Фариде Закараевой за два месяца до происшедшего, после того как на Черкизовском рынке у нее украли паспорт. Этот паспорт Фарида получила в г.Кизляре, где имеет постоянную прописку, после того, как в том же самом ОВД «Ухтомский» был потерян ее предыдущий паспорт. Направление в спецприемник ради выяснения личности – это вполне обычная практика столичной милиции. Однако была ли реальная необходимость сажать молодую девушку в тюрьму, где содержатся бомжи? Ведь у Фариды есть прописка в Кизлярском районе. Можно было просто позвонить в Кизлярское УВД и выяснить, прописана ли там такая-то. Это дело 10 минут, а не 15 суток. Кроме того, в отделение приходила ее старшая сестра Раиса Шугаипова, которая подтверждала личность Фариды и просила ее отпустить. Что мешало просто взять с Фариды штраф за нарушение паспортного режима, обновить ей «Форму №9» и передать сестре? Непонятно, почему отсутствие документов является поводом для ареста. Это делается на основании указа Президента Ельцина «О бродяжничестве». Указ и сам по себе сомнительный, но данный случай к бродяжничеству отношения явно не имел. Однако прокурор, не задумываясь, дал санкцию на арест человека.  
Помимо этого, Раиса Шугаипова рассказала, что люберецкая милиция постоянно обирает ее на рынке, на котором она торгует, а ОВД «Ухтомский» отказывается регистрировать чеченцев. Состояние шока и запуганности, в котором находилась Раиса, красноречиво свидетельствует о методах работы люберецких правоохранителей.  
Айшет Истамалова проживает в собственной комнате, которую получила путем обмена и где еще не успела зарегистрироваться по месту жительства. 8 ноября 1999 г. она сообщила в «Гражданское содействие», что в ее отсутствие в квартиру приходил участковый инспектор с двумя людьми в штатском. Ее мужа Руслана Истамалова забрали в отделение, причем его паспорт участковый положил в карман. Все это происходило на глазах их детей – пятнадцатилетней Рукият и четырехлетнего сына. Пришедшей в ОВД «Марьинский парк» Айшет сотрудником милиции А.В.Котовым было заявлено, что ее муж не имеет документов и его намерены отправить в приемник-распределитель для выяснения личности. Сообщенные ею сведения о том, что муж работает в строительной фирме рабочим, и справка о регистрации, просроченная всего на несколько дней, не произвели действия. Милиция отказалась ограничиться штрафом и отпустить «неизвестного». Выяснилось, что Руслан Истамалов обвиняется еще и в мелком хулиганстве (ст.158 КоАП).  
Только после настойчивых обращений сопредседателя «Гражданского содействия» С.А.Ганнушкиной, ее приезда в ОВД в час ночи в сопровождении членов организации «Международная амнистия» Марианы Кацаровой и Мэри Мэрфи, звонка депутата Государственной Думы В.В.Игрунова дежурному по МВД старший оперативный дежурный майор В.П.Лужанский заверил правозащитников, что наутро Руслана выпустят и ситуация с паспортом будет выяснена.  
Действительно, 9 ноября Истамалов был отпущен, паспорт ему вернули после уплаты штрафа – 10 р. за отсутствие регистрации и 10 р. «за хулиганство». Копию протокола им не вручили и в чем состояло хулиганство не пояснили.  
24 ноября в 20.00 в квартиру Истамаловых снова пришел участковый инспектор, чтобы взять с Истамаловой штраф за отсутствие регистрации, а ее мужа забрать в отделение по распоряжению майора милиции Анатолия Владимировича Котова. После вмешательства «Гражданского содействия» участковый взял с Истамаловых штраф: ровно по 10 % минимальной оплаты труда и ушел.  
Айшет не регистрируется в собственной квартире, поскольку не может восстановить потерянный паспорт. Документ уже готов, но ей его не выдают из-за распоряжения МВД. Звонок на «Горячую линию» Мэрии по этому поводу пока к успеху не привел. Таким образом, Истамаловы поставлены в условия, при которых они вынуждены нарушать режим регистрации.  
 
5 ноября 1999 г. в Государственную академию управления около 12.50 явились 8 человек с рациями, назвавшихся сотрудниками уголовного розыска. При проверке документов студенты, этнически происходящие с Кавказа, были согнаны в столовую, а их документы – изъяты. В 13 часов прибыли еще человек 15 сотрудников милиции, в форме и с автоматами. Собрав около 25 молодых людей, 3 девушек и отца одного из студентов, их под конвоем повели в 44-е отделение милиции.  
Попытка поместить всех за решетку в камеру привела к страшной давке. Кто-то из уже находившихся там стал кричать, что ему душно и необходимо выпить лекарство. Сотрудники милиции бросились его избивать. Далее задержанные были подвергнуты обыску, дактилоскопии, фотографированию в трех ракурсах. Одному из студентов, Игорю Мусаэляну, «за неровное стояние у стены» сотрудником милиции был нанесен сильный удар в солнечное сплетение. Студентам пояснили, что на них заведены карточки и им следует «вести себя хорошо». Документы были возвращены, и все отпущены. Кто-то из сотрудников милиции напутствовал студентов фразой: «Скажите спасибо, что наркотики не подложили».  
Все действие в академии происходило на глазах ректора проф. Поршнева и преподавателей. Никто из них не вмешался, и студентов дали увезти без всяких возражений. Товарищи уведённых ждали их перед отделением, звонили родителям и пошли к ректору с просьбой выяснить, какие основания имела эта акция. В ответ г-н Поршнев заявил, что он слишком занят подготовкой к празднованию 80-летия института и не может взять на себя еще какую-то головную боль.  
Эта информация была получена «Гражданским содействием» 10 ноября от Аиды Рафаэловны и Ашота Грачиковича Петросян, постоянно проживающих в г.Обнинске. Они сообщили, что их сыну Армену, учащемуся в академии, во время описанных событий была нанесена травма ноги, приведшая к временной нетрудоспособности. На запрос «Гражданского содействия» в ГУВД ответили, что акция проведена по жалобе одного из студентов и нарушений со стороны ОВД не обнаружено.  
 
Резван, житель Ингушетии, находился на лечении в московской больнице. В конце октября 1999 г. он решил провести выходные дни вместе с родными. В пятницу брат отправил за ним служебную машину. Когда она подъехала к дому, рядом остановилась другая машина. Из нее вышли милиционеры в форме, сказали, что надо проверить документы. Поднялись в квартиру, проверили документы, затем Резвана и водителя служебной машины отвезли в 38-е отделение милиции, где посадили в разные камеры. Сотрудники милиции отняли и выбросили лекарства, бывшие у Резвана, порвали рецепты, выписанные в больнице, со словами: «А ты, бандит, в Чечне лечись!» Затем Резвану заковали руки наручниками за спиной и прицепили наручники высоко к решетке, после чего один милиционер стал бить согнутого Резвана коленом в грудь, а другой – дубинкой по спине. В больнице установили перелом двух ребер, но выдать справку о причиненных увечьях отказались: «непрописанным таких справок не даем».  
Зелимхан Абдул-Вабович Темирсултанов, 1982 г.р., живет с родителями в Москве с 1995 г. Все члены семьи имеют статус вынужденных переселенцев и регистрацию. Мать Зелимхана, Тамара Темирсултанова, работает администратором в общежитии МГУ.  
18 сентября 1999 г. Зелимхан ехал на машине к матери на работу, в машине были продукты. На улице Лебедева в 16 часов его остановили сотрудники ГАИ, забрали водительские права и отвели в отделение милиции МГУ. Там Зелимхана поместили в отдельную комнату, порвали справку о регистрации и начали издеваться и избивать. Его заставили высыпать картошку из пакетов на пол, собрать ее снова. Угрожали намазать руки гексогеном, проткнуть шилом почку. Задавали множество вопросов, но, не дожидаясь ответа, били по голове и в грудную клетку.  
Сестры Зелимхана, обеспокоенные его долгим отсутствием, принялись звонить по отделениям милиции. В ОВД «МГУ» им сказали, что Зелимхан задержан и проходит экспертизу на гексоген. Около 20 часов Тамару Темирсултанову тоже вызвали в ОВД «МГУ». Ее спрашивали, как ей удалось попасть на такое место. Позже сообщили, что ее сын находится у них. Около половины одиннадцатого Зелимхана передали матери. В полночь Тамара отвезла сына в институт им. Склифосовского, где у него были зафиксированы ушибы мягких тканей головы и левой стороны грудной клетки. Выдана соответствующая справка. У Темирсултановых осталась копия выданной, а затем отобранной справки о задержании и копия разорванной справки о регистрации Зелимхана.  
28 октября Тамара Темирсултанова была приглашена в отдел кадров МГУ, где ее поставили в известность, что она увольняется из-за отсутствия регистрации по месту жительства в Москве. По ее мнению, одной из причин увольнения послужила проверка, проводимая прокуратурой по материалам «Гражданского содействия». Кроме того, семье Темирсултановых ОВИР отказал в выдаче заграничных паспортов, сославшись на распоряжение министра внутренних дел В.Б.Рушайло.  
 
Мать десятерых детей, Пердос Бокова, приехала в Москву из Ингушетии, чтобы положить в Детскую больницу №18 больного ДЦП ребенка. Отец ее детей, Салех Боков, постоянно проживающий в Москве в однокомнатной квартире со второй женой, поместил Пердос с детьми в квартиру друга. Он предполагал присмотреть за детьми, пока мать с больным ребенком будет лежать в больнице. 15 сентября 1999 г. Боковы должны были лечь в больницу. Однако утром этого дня сотрудники ОВД «Люберцы-2» явились к ним на квартиру, оштрафовали их и отобрали паспорта, требуя немедленно покинуть квартиру. Начальник ОВД Владимир Борисович Панин требовал немедленного освобождения квартиры. «Сегодня закон – это я», – сказал он. К ночи 15 сентября Салех развез семью по знакомым. Паспорта были возвращены Боковым только во второй половине дня 18 сентября после настойчивых обращений «Гражданского содействия» и, наконец, непосредственного вмешательства одного из генералов МВД (по просьбе депутата В.В.Игрунова). После этого Боковы смогли отвезти больную девочку на консультацию в 18-ю больницу.  
 
Хаутиева Райисхан Руслановна, 1968 г.р., приехала из Грозного в июне 1999 г. для того, чтобы сдавать экзамены за I курс в Университете землеустройства. Жить в Грозном ей негде, так как ее квартира занята боевиками. Она остановилась в коммунальной квартире, где проживал беженец из Грозного Зелимхан Усманович Осмаев с двумя племянниками – Осмаевым Бибулатом Сулеймановичем, 1984 г.р., и Берсановым Ахьядом Алмановичем, 1984 г.р., приехавшими в Москву в надежде получить полноценное среднее образование, что невозможно в разрушенном войной Грозном.  
Получив письменное разрешение всех проживающих в этой квартире, Р.Р.Хаутиева оформила регистрацию по месту пребывания на 45 суток. Начальник паспортного стола 1-го отделения милиции объяснил Райисхан, что регистрации на 6 месяцев в Москве не производится. 19 августа закончился срок регистрации. Хозяева квартиры в это время уехали из Москвы в отпуск.  
15 сентября в 21 час в квартиру ворвались около 10 человек милиционеров в гражданской форме. Вошедшие заявили, что Мэр Лужков дал им все права и велел московской милиции в 24 часа освободить столицу от иногородних. Они порвали договор найма-аренды Хаутиевой, порвали личное дело из школы и свидетельство о рождении Бибулата Осмаева, произвели обыск во всей квартире (санкции на обыск не предъявляли). Все эти действия сопровождались постоянными угрозами и оскорблениями. Перед уходом от Хаутиевой потребовали расписку о том, что она не имеет никаких претензий к сотрудникам милиции. После ухода стражей порядка из квартиры пропали 4 бутылки армянского коньяка.  
16 сентября в 5 часов утра в квартиру явились начальник и зам. начальника 1-го отделения милиции и еще четверо сотрудников милиции с автоматами. Они забрали паспорт Хаутиевой, якобы за самовольный захват не принадлежавшей ей жилплощади, и сообщили, что передают дело в суд. В этот же день в 11 часов утра Хаутиева пришла в отделение милиции. Там ее продержали целый день и сказали, что нет машины для того, чтобы отвезти ее в суд на слушание дела. Паспорт не отдали.  
17 сентября в 10 утра, когда Р.Р.Хаутиева снова пришла в отделение, ее отвезли в здание суда на Новокузнецкой улице. Судья сообщила, что подобные дела рассматриваются не судом, а административной комиссией. 22 сентября Хаутиева получила паспорт от зам. начальника отделения, который сообщил, что регистрация приостановлена, и посоветовал уехать куда-нибудь в другое место, так как здесь она регистрацию не получит.  
У беженца из Баку, Артура Михайловича Мирзояна, 13 сентября 1999 г. около 15 часов у входа в третий корпус гостиницы «Останкинская» пять человек в штатском отобрали удостоверение беженца. Удостоверение было взято под видом проверки документов. Проверяющие назвались сотрудниками милиции. Один из них сказал: «Придешь на Руставели, 8а и честно скажешь, где твой героин». На улицу Руставели, 8а, где помещается ОВД СВАО, вместо сына пришла мать Артура Татьяна Новрузова. Однако вернуть удостоверение ей не удалось, поскольку начальник ОВД не знал, кто именно из сотрудников дежурил у гостиницы «Останкинская», где семья Артура живет с 1990 г.  
 
Размик Александрович Нагдалян, 1965 г.р., зарегистрирован по месту жительства в Перми и по месту пребывания на пять лет у родителей в Москве. Он тяжело болен – страдает опухолью мозга, вызывающей в последнее время эпилептические припадки.  
23 сентября 1999 г. около Савеловского вокзала он проходил мимо наряда ОМОН. Один из омоновцев свистнул ему, но Р.А.Нагдалян прошел мимо и на свист не прореагировал, считая, что таким образом подзывают скот, а не людей. Тогда омоновец догнал его и вежливо попросил показать документы. Для удобства было предложено зайти под ближайшую арку. Там сотрудники ОМОН порвали паспорт Р.А.Нагдаляна, и принялись избивать его, пока он не потерял сознание. Р.А.Нагдалян в начале просил не бить его по голове, потом помнит уже только, как очнулся весь в крови и с сильной головной болью. Он взял машину и поехал домой. В районном отделении милиции на следующий день у него заявления не приняли. Результаты побоев видели члены ВТЭК, которую он проходил 28 сентября и которым он рассказал о происшедшем. В тот же день Размик Александрович обратился в «Гражданское содействие» за консультацией о получении нового паспорта, что осложняется отсутствием у него гражданства России.  
 
Раиса Вахаевна Ахметханова, инвалид II группы, одна воспитывает троих детей, жила и была зарегистрирована в Москве. 24 сентября 1999 г. ее сына пытались увезти сотрудники милиции, но его удалось вызволить за выкуп в размере 300 рублей. Ей отказали в перерегистрации, и 28 сентября она обратилась в «Гражданское содействие» за помощью. В «ГС» она дала интервью немецкому телевидению, журналисты поехали к ней домой, чтобы поговорить с детьми и сделать съемку на месте. После съемки Раиса Вахаевна решила перевести сыновей в другое место и уехала вместе с ними.  
В квартире остались ее сестра Роза Вахаевна Ахметханова, 1965 г.р., перенесшая несколько операций, в том числе ампутацию желчного пузыря и операцию на печени, дочь Лариса, 17 лет, и племянница Милана Умхаева, 15 лет. Вскоре сестра позвонила Розе и сообщила, что их квартира была взломана, в нее ворвались сотрудники милиции и провели обыск, после чего забрали трех женщин в ОВД «Отрадное», отделение милиции №181. Продержав 4 часа, их выпустили, пригрозив приходить в дом в любое время дня и ночи. Председатель ЖСК, которому принадлежит дом, присоединилась к угрозам милиции.  
Заместитель начальника ОВД «Кузьминки», где Р.В.Ахметхановой было отказано в перерегистрации, ответил депутату В.В.Игрунову, что она в ОВД по этому вопросу не обращалась. В ответе ПВУ МВД по тому же поводу эта ложь повторяется, но говорится, что при обращении в ОВД Р.В.Ахметханова будет зарегистрирована. После обращения депутата ПУ ГУВД Москвы дало указание зарегистрировать сына Р.В.Ахметхановой, Умара Яхиханова, которому тоже было отказано в перерегистрации.  
 
Хадишат Эдилова с двумя детьми зарегистрирована в арендованной ею квартире по ул.Чистова. Мужу Хадишат, Ильясу Эдилову, в регистрации неоднократно отказывали, а 20 сентября 1999 г. в перерегистрации отказали и Хадишат. С момента переезда на ул.Чистова семья находится под наблюдением участкового инспектора ОВД «Текстильщики» Николая Панькина. В последнее время свои визиты в квартиру Эдиловых Панькин сопровождает угрозами «сделать все, чтобы они здесь не жили», «посадить Эдилову с детьми в карцер», «подбросить им гранату», если они не «уберутся» из Москвы, «всех перестрелять», если в Москве снова взорвут дом. 29 сентября около 21 часа сотрудники уголовного розыска забрали Хадишат, которая была больна и чувствовала себя очень плохо, в ОВД «Текстильщики», где ее заставили подписать бумаги, с содержанием которых не дали ознакомиться, и оштрафовали.  
 
Помимо отказов в регистрации «особое внимание» к чеченцам выражается в требовании обязательного снятия отпечатков пальцев и фотографирования. В частности, такой процедуре подвергают студентов, аспирантов и докторантов высших учебных и академических институтов.  
 
Шарфутдин Бисултанов, житель Москвы, имеет постоянную московскую прописку. Шестеро детей, экономист. В квартиру пришел участковый и заявил, что по указанию УВД ЮЗАО всем чеченцам предписано сдать отпечатки пальцев и сфотографироваться. Для прохождения этой процедуры его направили в отделение милиции «Северное Бутово», где сняли отпечатки пальцев обеих рук, ладоней и сфотографировали.  
 
Магомед Дугаев, военный летчик в отставке, 27 лет отслужил в Советской Армии, житель Москвы: «У меня взяли отпечатки пальцев. Я пошел в милицию в форме».  
Без преувеличения можно сказать, что выходцы с Кавказа и Закавказья, прежде всего чеченцы, живут в Москве в атмосфере националистической травли. Многие москвичи и большинство сотрудников милиции воспринимают их как людей второго сорта, не имеющих прав, на которых не распространяются законы и нормы гуманности.  
 
Зухра Бекмурзаева, ее дочь Зарема Кадиева с детьми Мединой, 9 лет, Сабиной, 6 лет, и Адамом, 5 лет, живут в Москве с октября прошлого года. Уехали из Грозного, когда начались бомбежки. Муж Заремы, аспирант московского Института молодежи, умер в Москве в январе 2000 г. от сердечного приступа. Зарема, врач-стоматолог, работает в медпункте на вокзале.  
Сначала они поселились в квартире знакомых в Перово вместе с двумя другими дочерями Зухры, Мединой и Эмисой. В регистрации им отказали, и они ходили по городу с «охранными грамотами» «Гражданского содействия». 12 марта девушек забрали в милицию, где целый день продержали за решеткой. По их рассказу, когда их привели в «обезьянник», все другие его обитатели, включая пьяных и бомжей, тут же столпились в противоположном углу клетки, опасаясь, что их заподозрят в знакомстве с чеченками. На следующий день в квартиру пришел участковый и попросил 1,5 тыс. р. за регистрацию, но, к несчастью, денег в доме не было. 16 марта явились сотрудники милиции и предложили семье немедленно выехать. Зухра с трудом упросила подождать с выселением до конца месяца.  
В апреле их приютил в своей однокомнатной квартире на первом этаже дома на Таганрогской улице знакомый семьи, пенсионер Алексей Николаевич Андреев. Сам он живет большую часть года на даче, где занимается приусадебным хозяйством. Чтобы зарегистрировать новых жильцов, Алексей Николаевич вместе с грозненской семьей отправился в жилищную контору. Им пообещали, что зарегистрируют, как только милиция даст разрешение. В ОВД «Люблино» такое разрешение дали. На следующий день девушки вместе с Алексеем Николаевичем снова отправились в ЖЭК, но встретили категорический отказ: «Зарегистрировать вас не можем, так как дом идет под снос».  
С первых же дней чеченская семья стала объектом хулиганских выходок окрестных подростков. Во дворе всячески оскорбляли детей, они приходили домой с плевками на лице и на одежде. В форточку забрасывали нечистоты, пачкали ими дверь квартиры. Иногда устраивали под окнами скандирование: «Москва – москвичам, Россия – русским». Обломками кирпичей, кусками асфальта выбили все стекла в окнах. В разбитые окна бросали петарды. Зухра и Зарема поняли, что окна стеклить бесполезно, и затянули дыры полиэтиленом. Ночные обстрелы окон камнями стали постоянными, однажды часа в 2 ночи в окно влетел большой кусок асфальта, и женщинам удалось заметить темную фигуру взрослого человека, прятавшегося за гаражи.  
Поскольку хулиганов никто унимать не собирался, Зухра решила провести разъяснительную работу среди соседей и как-то в выходной подошла к группе людей, стоящих во дворе. Она пыталась им объяснить, что в Москву они приехали, чтобы спасти детей, что их дом разбомбили. «Нам очень трудно приходится, мы много работаем с дочерью, чтобы прокормить детей. Почему никто из вас ни разу не спросил, ели мы что-нибудь сегодня, не надо ли чем помочь? Ведь вы же наши соседи». На ее обращение отреагировал только молодой подвыпивший мужчина, который заявил, что был в Чечне и что «всех вас убивать надо».  
Вечером 29 ноября в разбитое окно стреляли из газового пистолета и снова бросали петарды. Зухра спрятала детей в ванной, открыла окно. Увидела троих нападавших подростков, крикнула им: «Что вы делаете? Ведь здесь дети!» За происходящим с интересом наблюдали стоявшие неподалеку девочки-подростки. «Девочки, ну что же вы смотрите, почему вы их не остановите?» – «А что такое? – ответила одна из юных особ. – Мы ничего не видели, ничего не знаем, ничего здесь не было».  
Вернувшись, хозяин квартиры выяснил, кто был виновником событий, и 30 ноября обратился с заявлением в ОВД «Люблино», но никакой реакции не последовало. 4 декабря Алексей Николаевич подошел к группе подростков побеседовать. На него направили газовый пистолет.  
5 декабря в квартиру пришли инспектор по делам несовершеннолетних Люблинского ОВД Елена Глебовна Иванова и участковый инспектор Александр Семенович Орехов. Зухра открыла дверь на звонок. Участковый инспектор поинтересовался: «А почему вы не спрашиваете, кто звонит, почему сразу открываете?» – «А у нас не принято спрашивать, мы привыкли сразу дверь гостям открывать». – «Где это у вас? Вы кто такие?» – «Мы – семья из Грозного». Участковый напустился на Алексея Николаевича: «Это что такое? Ты что же делаешь, хочешь, чтобы инспектора сняли с работы, ты понимаешь, что этого делать нельзя? Завтра явитесь в отделение с документами, чеченцам здесь нельзя оставаться».  
Через некоторое время привели одного из хулиганов – одиннадцатилетнего Алексея, мальчика из неблагополучной семьи, которого недавно исключили из школы. Прибежала соседка с дочкой Наташей: недавно Алексей камнем разбил девочке голову, случайно, потому что целился в Медину. Алексей отрицал, что бросал камни, но признался, что поджег занавеску. В ночь с 5 на 6 декабря в окна снова летели камни. В 1 час ночи звонили в милицию дежурному, но никто к ним так и не подъехал.  
6 декабря вечером Зарема с Алексеем Николаевичем отправились в милицию. Хотели побеседовать с начальником милиции, но его не застали, зато встретившийся им участковый Орехов предписал семье беженцев выехать из квартиры до 18 часов 7 декабря, а хозяину – уплатить штраф в размере 20 минимальных размеров оплаты труда, на что Алексей Николаевич категорически заявил, что ни за что не выгонит женщин и детей из дома, потому что на дворе зима, а сам он пока еще не утратил чувства собственного достоинства.  
К счастью, история эта кончилась благополучно. Сотрудник «Гражданского содействия» Е.Буртина позвонила начальнику ОВД «Люблино», и он, в отличие от своих подчиненных, отнесся к проблеме серьезно и пообещал разобраться. Сразу после этого нападки на семью Зухры Бекмурзаевой прекратились.  
 
Эсет Исаевна Хациева, мать четверых детей, и Ася Эльбековна Вагапова, мать семерых детей, с помощью милиции были вышвырнуты из снимаемой ими квартиры.  
Квартира, которую снимали Эсет и Ася, была оплачена до конца 2000 г. За ноябрь была получена расписка от хозяйки квартиры в получении 250 долларов, в качестве оплаты за декабрь муж Аси отдал хороший японский телевизор. Однако дочь хозяйки квартиры захотела выселить чеченские семьи из квартиры и трижды вызывала сотрудников местного отделения милиции, которые каждый раз отказывались выселять семьи. Тем не менее в ночь с 4 на 5 декабря около часа ночи дочь хозяйки пришла с неизвестными сотрудниками милиции, которые стали буквально выбрасывать женщин и детей из квартиры и избивать их. Особенно пострадала Эсет Хациева. Асю Вагапову и ее мужа сотрудники милиции отвезли в ОВД «Тушино». Дежурный ОВД «Тушино» был крайне удивлен этим обстоятельством, отпустил задержанных и не стал составлять протокола.