7. Незаконное возбуждение, расследование,
фальсификация уголовных дел

В рассматриваемый период массовый характер приобрели случаи задержания граждан – чеченцев, ингушей, дагестанцев, – у которых в момент личного досмотра «находят» небольшую порцию наркотиков либо боеприпасы (ручную гранату, толовую шашку, несколько патронов). Задержания в ряде случаев проводили сотрудники управлений по борьбе с организованной преступностью административных округов Москвы.  
На 14 сентября 1999 г., по сообщению Общества чечено-ингушской культуры «Даймохк», было задержано несколько сотен человек. Почти все эти люди – этнические чеченцы, есть также несколько ингушей, все они обвиняются по ст.ст.222 или 228 УК РФ (за хранение соответственно оружия и наркотиков). Список заведомо не полон – он составлен на основе обращений к правозащитным организациям, в нем есть люди широко известные (например, представитель президента ЧРИ в Москве Маирбек Вачагаев или детский хирург Ислам Баширов), но в большинстве это – рядовые граждане. Арестованные, их родственники и знакомые, бывшие свидетелями задержания, утверждают, что наркотики (небольшая порция героина) и боеприпасы (толовая шашка, ручная граната или автоматные патроны) были подброшены обвиняемым сотрудниками милиции во время задержания и личного осмотра на улице, дома или в отделении милиции.  
Есть несколько обстоятельств, подтверждающих версию о массовой фабрикации обвинений:  
а) имеющаяся информация позволяет говорить о целенаправленных массовых кампаниях. Жалобы по поводу подбрасывания чеченцам наркотиков и боеприпасов в массовом порядке поступали с августа до первой декады ноября 1999 г., а затем в марте и августе–сентябре 2000 г., после взрыва на Пушкинской площади. В другие периоды подобные жалобы носили единичный характер. Это можно объяснить, только приняв версию о централизованных, санкционированных руководством кампаниях московской милиции по фабрикации дел против чеченцев;  
б) обращает на себя внимание, что в ряде задержаний участвовали сотрудники управлений по борьбе с организованной преступностью, хотя в делах фигурируют не рецидивисты и не участники преступных группировок, а одиночки, которым обвинение предъявляется впервые;  
в) сомнительны мотивы правонарушений, приписываемых обвиняемым: в подавляющем большинстве обвиняемые – люди со стабильным социальным положением и доходом. Непонятно, зачем квалифицированным рабочим, врачам, инженерам, предпринимателям, давно живущим в Москве с женами и детьми, не имевшим криминальных связей, не употребляющим наркотиков, вдруг понадобилось носить при себе или держать дома героин или автоматные патроны;  
г) показательно, что ни одно из подобных дел не дало ответа на вопрос, какие же преступления совершили или собирались совершить чеченцы, используя «свои» патроны и гранаты. Ни один из арестованных по обвинению в хранении героина не был наркоманом, никто из них не обвинялся в наркоторговле;  
д) в предъявленных обвинениях и обстоятельствах задержания имеются противоречия: в нескольких случаях наркотики были «найдены» у лиц, явившихся по вызову в милицию или после задержания во время не первого, а второго или третьего личного досмотра;  
е) примечательно, что угрозы со стороны сотрудников милиции «подбросить наркотики» задержанным или проверяемым в последние месяцы получили очень широкое распространение;  
ж) обращает на себя внимание практически полное единообразие инцидентов.  
Многие сотрудники милиции и прокуратуры при неофициальных беседах с членами правозащитных организаций не отрицают, что речь идет именно о массовой фальсификации обвинений. Вместе с тем официальные ответы работников прокуратуры на запросы «Гражданского содействия» относительно данных дел совершенно единообразны: вина чеченцев очевидна, вина милиции не доказана – даже в случаях, когда дело состряпано настолько грубо, что содержит явные противоречия. Круговая порука правоохранительных органов понятна: ведь признавая невиновность арестованных чеченцев, прокуратура обязана была бы возбуждать против милиции дела о фальсификации и незаконном хранении тех самых наркотиков и боеприпасов.  
В тексте данного раздела представлены наиболее красноречивые эпизоды. Кроме того, полный список известных правозащитникам чеченцев, невинно осужденных в 1999 г., представлен в Приложении 1; отчеты наблюдателей Правозащитного центра «Мемориал» о судебных заседаниях – в Приложении 2.  
 
Ашет Сайдулаевна Шахгириева, беженка из Чечни, учительница, беременная мать троих детей, задержана 29.12.2000 г.  
Свое задержание Ашет описывает так:  
«29 декабря я поехала в Лужники, чтобы купить дочери теплые сапожки, но в метро объявили, что в Лужниках елка. Я решила зайти в ближайший к метро магазин. В магазине «Глобал USA» я пробыла 10–15 минут, посмотрела мужские брюки, обувь и пошла к выходу. В руках у меня была шуба, которую я сняла, так как было душно, и номерок от пакета, который я сдала при входе. Я сдала номерок, взяла пакет, и пока одевалась, ко мне подошли 2 чеченки, спросили, давно ли я приехала. С ними я простояла минут пять и вышла, чтобы ехать домой.  
Когда я подходила к метро, я была остановлена человеком в форме сотрудника милиции, который спросил мои документы и попросил пройти за ним. Я подумала, что он, наверное, хочет проверить мои документы по компьютеру, и спокойно пошла за ним. Он провел меня в магазин «Глобал USA», в отдельную комнату, где были еще двое в форме. Я предъявила свой паспорт. Посмотрев его, милиционер сказал: да она же чеченка, тварь, их всех надо поубивать, наши ребята там гибнут, а эти твари тут разгуливают. В шоке от этих речей я спросила, что им от меня нужно, чтобы они меня отпустили. Мужчина спросил, куплю ли я у них дубленку, на что я ответила, что нет и что денег у меня тоже нет. После этих слов меня чем-то ударили по голове, после чего я сильно закричала. Они начали бить меня по животу и закручивать руки, после чего я была как в полусне от страшной боли. Я почувствовала, как с меня содрали шубу, натянули какую-то вещь и надели мою шубу. Вернее, вдели мои руки в рукава шубы и надели наручники.  
Я билась в истерике, просила меня отпустить, что у меня трое детей и что я ни в чем не виновата. У меня все руки были изодраны и в крови. Не помню, сколько прошло времени, зашли двое в форме, увидев меня, они начали им выговаривать, мол, что вы себе позволяете, после чего они сняли с меня наручники, но предупредили, что, если скину дубленку, они мне подкинут «наркоту», как они выразились. Я просила, умоляла их отпустить меня, но они сказали, что им приказано доставить меня в отделение. Я была избита, напугана до полусмерти, оказалось, что у меня сотрясение мозга. Я побоялась сказать, что я беременна, боясь еще лишних побоев. Я не сомневалась, что они меня убьют или подкинут что-нибудь еще.  
Когда меня привезли в отделение, я сказала сопровождавшему меня милиционеру, что без адвоката я ничего говорить не стану, на что они мне ответили, что это тебе не Америка и никаких адвокатов тебе не будет. Дальше часа три я просидела в коридорах, меня водили с этажа на этаж. Я попросила сделать один звонок, мне ответили, что, если я чистосердечно признаюсь, дадут позвонить. Я сказала, что я не виновата, и отказалась. Мне сказали, что все равно докажут, а если я чистосердечно признаюсь, могут отпустить домой. Я побоялась, что если расскажу правду, меня посадят и начнут доказывать. Я страшно боялась провести хотя бы одну ночь в тюрьме, а что делают в тюрьмах с людьми, по телевизору показывают достаточно подробно. В меня вселился ужас, у меня была одна мысль: выйти оттуда хоть как. Я и пытаться не стала отказываться. Я написала и подписала все, что мне продиктовали и дали прочитать, даже чистые листы бумаги. Я ни от чего не отказывалась. На дознании со мной стало плохо, и мне вызывали неотложку.  
Я не знаю, за что сотворили со мной такое. Единственное объяснение – моя национальность. Никогда в жизни я не брала чужого, у меня трое детей, университетское образование, учусь заочно на III курсе 2-го вуза, я педагог. В данный момент я лежу в больнице с угрозой выкидыша, сотрясением головного мозга. Я не могу уснуть без успокоительного, у меня перед глазами стоит весь этот ужас, произошедший со мной».  
 
Зоврибиг (Заур) Самханов и Аслан Мухматханов. 19 декабря 2000 г. Видновский городской суд (судья А.В.Новиков) рассматривал дело «организованной преступной группы» из 6 человек, обвинявшейся в изготовлении и сбыте фальшивой валюты. Задержание членов данного «преступного сообщества» было проведено в Москве сотрудниками РУБОП г.Домодедово Московской области еще в декабре 1999 г., на волне милицейской активности после взрывов жилых домов, направленной против «лиц кавказской национальности», в особенности чеченцев. В течение года, проведенного обвиняемыми в СИЗО, следственные действия практически не велись, хотя в суд все же поступили 3 тома дела. Отличительной чертой «группы» (и, как выяснилось, не только этой группы) является то обстоятельство, что ее члены не были знакомы друг с другом до ареста.  
Один из обвиняемых, Заур Самханов, 1964 г.р., уроженец с.Ялхой-Мохк Ножай-Юртовского района Чечни, отлично учился в средней школе, затем служил в армии. По образованию юрист, выпускник Московской государственной юридической академии. В Москве живет постоянно с 1982 г. Женат, имеет ребенка.  
7 декабря 1999 г. часов в 11 утра Заур отправился из дома на вокзал купить билет до Назрани сестре, собиравшейся вывезти из Грозного своих детей, так как в Чечне начались военные действия. Заур вышел из дома, сел в машину, развернулся и, не успев отъехать от дома, был остановлен людьми в штатском. В тот же день, около 18 часов, в квартиру Самхановых вошли несколько человек, предъявивших удостоверения сотрудников Домодедовского РУБОП, и заявили Мадине, жене Заура, что намерены произвести обыск; зачитали санкцию, предложили добровольно сдать оружие, наркотики и фальшивые доллары. На вопрос о причине визита в их квартиру сообщили, что якобы располагают информацией о том, что брат Мадины занимается фальшивомонетничеством, и попросили предъявить вещи брата. Мадина объяснила, что ее брат здесь не живет, обычай не позволяет, чтобы брат жены жил в доме мужа, и вещей его тоже здесь нет. Извинившись, что они ошибочно приняли задержанного мужа Мадины за ее брата, рубоповцы приступили к обыску квартиры, который продолжался около двух часов. В качестве понятых были приглашены соседи. Ничего противозаконного в квартире обнаружено не было. Уходя, рубоповцы оставили копию протокола обыска (под копирку), в которой невозможно было разобрать ни одного слова, и номер телефона для наведения справок. Сразу после ухода домодедовских милиционеров Мадина обратилась к адвокату. В этот день Заур так и не появился дома.  
На следующий день Мадина разыскала мужа – он содержался в ИВС ОВД «Видное». На тринадцатые сутки после задержания З.Самханову было предъявлено обвинение по ст.186 ч.3 УК РФ (изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг, в крупных размерах, совершенные организованной группой). При этом никаких фальшивых денег не было найдено ни в квартире Самхановых, ни у их родственников, ни у знакомых (обыски были произведены у всех). В документах и изъятых видеокассетах также не оказалось ничего компрометирующего.  
26 января 2000 г. Заур Самханов был переведен из ИВС ОВД «Видное» в СИЗО в Каширу. За весь период его содержания под стражей было проведено два формальных допроса – в день задержания и 11–12 марта 2000 г., когда ему было зачитано обвинительное заключение, т.е. фактически следственных действий не велось. Помимо ст.186 УК РФ, Самханову инкриминировалась также ст.210 УК РФ (организация преступного сообщества/преступной организации). Вначале он проходил по делу как организатор группы, позже был «разжалован» в рядовые члены, поскольку ни с кем из так называемой «организованной преступной группы» он не был знаком. Следователь сообщил жене Заура, что ее муж удерживается по факту сбыта 200 фальшивых долларов США. Самханов этот факт категорически отрицает.  
Находясь в СИЗО, Заур вспомнил один эпизод, который он воспринял как спланированную и направленную против него провокацию. Незадолго до задержания ему позвонили и пригласили посмотреть машину на предмет покупки или обмена. Приехав на место, он вскоре понял, что «продавцы» – это сотрудники милиции в штатском, так как совершенно неожиданно они завели провокационный разговор на тему фальшивой валюты. Заур в тот же момент прервал переговоры о покупке машины и уехал. Никаких фальшивых денег во время переговоров он не видел и, насколько помнит, руками ни к чему не прикасался. Его подозрения подтвердились, когда он узнал, что следствие располагает видео- и аудиозаписью упомянутого разговора.  
Сейчас его обвиняют в том, что он является членом группы фальшивомонетчиков. Жалобы, направленные им самим и адвокатами, ходатайства об изменении меры пресечения в Каширский и Московский областной суды не были удовлетворены, формулировка отказов – «в связи с нецелесообразностью». В деле З.Самханова – 3–4 документа, один из которых – медицинская справка его ребенка, в младенческом возрасте переболевшего менингитом. Сам он, возможно, заразился в тюрьме туберкулезом (делал искусственное дыхание способом «рот в рот» тяжело больному сокамернику, который все же умер вследствие неоказания своевременной медицинской помощи). После года, проведенного в изоляторе, состояние его здоровья крайне неудовлетворительное.  
С одним из шестерых членов «преступной группы», Асланом Мухматхановым, Заур познакомился в камере. Аслан Мухматханов, 1972 г.р., уроженец с.Курчалой Шалинского района, приехал в Москву в 1990 г. В Чечне закончил среднюю школу, затем некоторое время учился в Грозненском нефтяном институте на экономическом факультете, позже работал в колхозе села Иласхан-Юрт Гудермесского района. Проблем с законом никогда не имел, судим не был. Женат, имеет двоих детей, 1996 и 1999 г.р. В Москве занимался торговлей продовольственными товарами, был торговым посредником. В столице имел временную регистрацию, которую аккуратно продлевал, на момент задержания у него была московская регистрация сроком на полгода.  
7 декабря 1999 г., в один день с Зоврибигом Самхановым, но позже, около 16 часов, Аслан Мухматханов был задержан на улице в районе метро «Речной вокзал» теми же сотрудниками Домодедовского РУБОПа. При задержании ему пытались засунуть в карман фальшивые доллары, он сопротивлялся, в результате борьбы была в клочья разорвана куртка. Его избили и на машине увезли в Домодедовский РУБОП, где, несмотря на продолжавшиеся избиения и пытки, он отказался подписать протоколы личного досмотра и изъятия и другие сфальсифицированные документы. Помимо Домодедовского РУБОПа, Аслан Мухматханов содержался в ИВС ОВД «Видное» и в Каширском СИЗО. В результате пыток и избиений в период следствия он чувствовал себя настолько плохо, что не мог отвечать на вопросы. Адвокат А.Мухматханова подал жалобу районному прокурору по поводу истязаний подследственного.  
19 декабря 2000 г. судья Видновского городского суда Московской области А.Н.Новиков неожиданно попросил собравшуюся публику освободить зал и объявил заседание суда закрытым. Судья нарушил при этом ст.18 УПК о гласности судебного разбирательства. За закрытыми дверями были заслушаны ходатайства подсудимых и адвокатов об изменении меры пресечения и направлении дела на доследование, так как следствие велось с грубейшими нарушениями. Подсудимые не были ознакомлены с материалами дела, подписи нескольких из них были подделаны, в документах отсутствовали подписи адвокатов. 20 декабря 2000 г. суд вынес определение о направлении дела на доследование. Ходатайства об изменении меры пресечения подсудимым были оставлены без удовлетворения в связи с «тяжестью содеянного».  
 
Информант К. 17 ноября 2000 г. в 20 часов рядом со своим домом в районе Нижегородской улицы был задержан глава строительной фирмы К., уроженец одной из республик Северного Кавказа, постоянно проживающий в Москве. В момент задержания, проведенного в крайне грубой форме лицами, представившимися сотрудниками милиции, в карманы куртки К. были подложены граната и пакет с наркотиком, после чего приглашены «понятые», приехавшие вместе с сотрудниками милиции на машине, и на месте составлен протокол личного досмотра и изъятия незаконных предметов.  
Затем К. был доставлен в Нижегородский ОВД (Орехово-Зуевский пр., 20). Предъявив свои удостоверения дежурному, задержавшие К. сотрудники милиции получили ключ от кабинета 402, где продолжили «следственные действия». К. угрожали тюрьмой и физической расправой, говорили о якобы имеющихся у них данных о его связях с чеченскими боевиками. Около полуночи со стороны сотрудников милиции прозвучало деловое предложение: за 30 тыс. долларов они готовы снять обвинения и прекратить уголовное дело. К часу ночи стороны пришли к компромиссному решению – 10 тыс. и прекращение дела. К. отпустили на час за деньгами, назначив встречу в 2 часа ночи у цирка на Цветном бульваре и оставив в качестве заложника одного из его родственников, приехавших к тому времени в отделение милиции.  
Родственники увезли К., а на «встречу у цирка» отправились посредники, которые должны были договориться об отсрочке выплаты денег на день-два. Со стороны вымогателей на встречу также явились посредники. Заложник, остававшийся в отделении милиции, был отпущен на свободу в 6 утра, после того как за него была внесена «часть суммы» – 2 тыс. долларов. Переговоры между участниками ночных событий не возобновлялись. Из разговоров во время «следствия» К. понял, что задержавшие его лица уже давно установили за ним наблюдение, выбрав его для своих преступных целей по принципу «платежеспособности». По их признанию, в день задержания они его «ждали с 5 часов утра».  
18 ноября в УСБ ГУВД г.Москвы было подано заявление по поводу бандитских действий сотрудников милиции на Нижегородской улице. О результатах расследования пока ничего не известно.  
 
Иса Мусаевич Веригов, 1974 г.р., уроженец Грозного, проживающий, как и другие беженцы (вынужденные переселенцы) из Чечни, в Ингушетии, приехал в Москву в августе 2000 г. поступать в институт, потому что больше всего на свете хотел учиться. Один раз он уже был зачислен в институт – Грозненский нефтяной. Но учиться ему не пришлось из-за начавшейся в 1994 г. войны. В первую войну семья бежала из-под бомбежек в Дагестан, Кызыл-Юртовский район. В начале второй войны Иса Веригов, его родители и сестры выехали в Ингушетию, где поселились в станице Троицкой. В Ингушетии найти работу было невозможно, и сын сидел дома с больным отцом.  
19 августа 2000 г. Иса приехал в Москву сдавать вступительные экзамены на заочное отделение Лесного университета. Поселился у друга отца в Мытищах. В университет не поступил, так как его подготовка оказалась недостаточной. 12 сентября поехал на вокзал, купил билет до Назрани на 13 сентября. Срок его регистрации в Московской области истек, и 12 сентября его оштрафовали сотрудники милиции, при этом выдали квитанцию, действительную в течение трех дней. 13 сентября в 14 часов знакомые, у которых он жил, повезли его на машине на вокзал. Вблизи станции Мытищи мотор начал глохнуть, ясно было, что до Москвы им не добраться. Исе нужно было ехать дальше на электричке, и, попрощавшись, он направился к станции.  
Однако Иса так и не дошел до станции, так как был остановлен людьми в штатском, подъехавшими на машине и представившимися сотрудниками МВД (как позже выяснилось, это были сотрудники 4-го отдела подмосковного РУБОП). Он предъявил паспорт, билет на поезд, квитанцию о штрафе, после чего Ису усадили в машину, а его сумку положили в багажник. Машина остановилась на ул.Силикатной. Исе приказали сидеть в машине, предварительно надев на него наручники. Сотрудники РУБОП вышли наружу, открыли багажник, какое-то время копались в его сумке, после чего поставили ее в салон рядом с Исой и стали вызывать кого-то по рации. В окно Иса видел двух не очень трезвых людей, которые пили пиво. Задержавшие Ису сотрудники РУБОП пригласили их быть понятыми.  
Вскоре подъехала еще одна машина, из которой вышли двое. С Исы сняли наручники, попросили открыть сумку и вынуть находящиеся в ней вещи. Иса открыл сумку, поднял лежавший сверху свитер и увидел лежащие под ним три свертка из газетной бумаги. Иса заявил, что эти свертки ему не принадлежат, он их впервые видит, и разворачивать их отказался. Тогда сотрудники РУБОП, подозвав понятых, сами развернули свертки, в которых оказался целый арсенал: 3 гранаты Ф-1, 4 тротиловые шашки и детонаторы. Вскоре подъехали сотрудники РУБОП с видеокамерой. Исе снова приказали открыть сумку и развернуть свертки, он отказался, повторив, что это ему не принадлежит. Ему приказали вывернуть карманы. Он вывернул один карман, из которого выпали паспорт, носовой платок, билет и деньги. Вывернул второй – он был пуст. Один из сотрудников вдруг начал кричать: «Смотри мне в глаза!» Иса смотрел ему в глаза, но все-таки успел заметить, что между пальцами тот держит маленький блестящий пакетик и затем кладет его на вывернутый пустой карман. Пакетик упал на пол: «Подними!» Когда он отказался, пакетик подняли сами. Исе сковали руки наручниками за спиной. Сначала он почувствовал страшную боль, потом кисти рук потеряли чувствительность, но в тот момент, когда рубоповцы вдруг зачем-то стали проверять наручники, он все же уловил прикосновение к пальцам каких-то твердых предметов. В тот же день, 13 сентября, в Мытищинском УВД Исе Веригову было предъявлено обвинение по ст.ст.222 ч.1 и 228 ч.1 УК РФ (незаконное приобретение и хранение оружия и наркотиков).  
14 сентября 2000 г. ведущие телеканалы показали в новостях сюжет о задержании бдительными сотрудниками подмосковного РУБОПа опасного террориста, в чьи намерения входил взрыв ряда объектов в Мытищах. В Ингушетии, где семья Вериговых ждала возвращения Исы, отец, увидев сына в новостях, слег со вторым инфарктом. Мать, оставив больного на попечение родственников, выехала в Москву к сыну. В настоящее время по делу Веригова продолжается следствие. 25 сентября Иса переведен из ИВС Мытищинского УВД в СИЗО в Капотне.  
 
Арби Хататаев, 1977 г.р., уроженец Урус-Мартана, с 23 ноября 1999 г. – вынужденный переселенец, обитатель центров временного размещения в Слепцовской и Карабулаке в Ингушетии, куда вместе с женой и ребенком трех лет он бежал от артобстрелов и бомбардировок. В Москву приехал с семьей 3 месяца назад, поселился у тетки, постоянно проживающей в Москве. Цель приезда – лечение жены и дочери.  
12 сентября 2000 г. Арби Хататаев был задержан на Можайском рынке в Москве. Задержание производилось сотрудниками РУБОП Московской области, которые на глазах свидетелей положили ему в карман гранату, после чего Хататаева жестоко избивали в помещении Немчиновского ОВД, заставляя подписать признательные показания. Ему было предъявлено обвинение по ст.222 ч.1 УК РФ. В настоящее время находится в Можайском СИЗО.  
 
Шахбан Султанович Гемирсултанов, 1971 г.р., задержан 5 сентября 2000 г., возбуждено уголовное дело по ст.222 ч.1 УК РФ.  
5 сентября Шахбан Гемирсултанов пошел в гости к родственникам помочь починить автомобиль. Около двери квартиры он увидел нескольких человек в штатском, которые пытались проникнуть в квартиру. В этот момент родственники Гемирсултанова открыли дверь и были свидетелями дальнейших событий. Люди в штатском отобрали у Шахбана барсетку и положили туда какой-то сверток. Несколько минут спустя в присутствии понятых – местных бродяг, неизвестно откуда взявшихся – у Гемирсултанова из барсетки были изъяты две гранаты. Шахбан стал возмущаться, его начали избивать, а затем увезли в 143-е отделение милиции. Через несколько часов Гемирсултанов позвонил жене и попросил связаться с адвокатом. Вечером на их квартире был произведен обыск, но ничего криминального найдено не было. Тем не менее в отношении Гемирсултанова было возбуждено дело по ст.222 ч.1 УК РФ. (хранение оружия).  
Жена Шахбана, Екатерина Анатольевна Гемирсултанова, убеждена, что у ее мужа никаких гранат не было. Он – законопослушный и порядочный человек, был одним из тех, кто сдавал кровь, желая помочь жертвам взрыва на Пушкинской площади. Описанные события подтверждаются свидетельскими показаниями родственников.  
 
На запрос депутата Государственной Думы В.В.Игрунова заместитель прокурора Москвы Ю.М.Андреечев ответил:  
«Вина обвиняемого в совершении преступления подтверждается показаниями свидетелей, понятых, заключением баллистической экспертизы, другими материалами дела. Нарушений закона при расследовании не установлено. Граната у задержанного была изъята в присутствии понятых – жителей дома, в подъезде которого проводилось задержание… Доводы обвиняемого об избиении его при задержании работниками милиции в ходе проверки объективного подтверждения не нашли. Проверка показала, что в момент задержания Гемирсултанов оказал явное неповиновение законным требованиям работников милиции, в связи с чем к нему была применена физическая сила… Дознание по делу не завершено, оснований для его прекращения и изменения меры пресечения Гемирсултанову в настоящее время не имеется…»  
 
Турпал-Али Амирсултанович Джабраилов, задержан 31 августа 2000 г., уголовное дело возбуждено по ст.222 ч.1 УК РФ.  
Турпал-Али Джабраилов окончил Академию Управления и уже 8 лет живет в Москве. 31 августа он был задержан на улице после того, как навестил своих больных родственников. При задержании в карман брюк ему была положена граната. Ночью в квартире Джабраиловых был произведен обыск, причем ордер на него был датирован 30 августа, т.е. к задержанию Турпала-Али готовились заранее. По словам жены, люди, проводившие обыск, хотели войти в квартиру с большими, тяжелыми сумками, но она не разрешила вносить эти сумки, после чего обыск был проведен очень быстро и поверхностно. После обыска сотрудники милиции просили соседей подписать заявление о том, что жена Т.А.Джабраилова препятствовала проведению обыска, но те отказались это сделать. Родственникам Турпала-Али сообщили, что он подозревается в совершении взрыва на Пушкинской площади. Однако с 6 по 17 августа Джабраилова вообще не было в Москве.  
В тот же день, 31 августа, сотрудниками милиции был избит и арестован по сфабрикованному делу брат Турпала-Али Турпал-Ха Джабраилов (см. Приложение 2, Дело 6).  
 
На запрос депутата Государственной Думы В.В.Игрунова заместитель прокурора Москвы Ю.М.Андреечев ответил:  
«Установлено, что при задержании сотрудниками милиции в присутствии понятых у Джабраилова Т.А. из карманов брюк были изъяты запал от гранаты и граната РГД-5, которые, согласно заключению криминалистической экспертизы, являются боеприпасами… Кроме того, по месту жительства знакомой Джабраилова Т.А. обнаружена принадлежащая ему сумка, в которой находился пистолет с патронами к нему. Согласно заключениям экспертиз, пистолет является боевым огнестрельным оружием, патроны – боеприпасами. Таким образом, виновность Джабраилова Т.А. в инкриминируемом ему деянии подтверждается материалами дела. Оснований для изменения меры пресечения и прекращения уголовного дела не имеется. Что касается обыска по месту жительства Джабраилова Т.А. и его семьи, то он был произведен 30.08.2000 в ходе расследования уголовного дела по факту взрыва в переходе у станции метро «Пушкинская» в Москве. Обыск произведен законно и обоснованно».  
 
Отметим, что если верить написанному заместителем прокурора г.Москвы, то Т.А.Джабраилов на следующий день после обыска в его доме разгуливал по улице с гранатой в кармане.  
 
Магомед Али-Алхазурович Бечуркаев, 1966 г.р., задержан 11 августа 2000 г., возбуждено уголовное дело по статьям о хранении оружия и наркотиков.  
По рассказу родственников, 11 августа в 10 утра на дачу в Мытищах, комнату в которой снимал работник одной из окрестных ферм, выпускник мытищинского Лесотехнического института Магомед Бечуркаев, явились сотрудники Мытищинского УВД. Они взломали дверь, избили Бечуркаева, положили на пол, связали ремнем руки за спиной, провели обыск, не предъявив ордера, перевернули все вверх дном, но ничего подозрительного в доме не нашли. Милиционеры привели с собой понятых. Ни к соседям, ни к хозяйке дачи с предложением присутствовать при обыске не обращались. Затем, заявив о том, что рядом с домом были найдены наркотики, Магомеда увезли в СИЗО г.Мытищи, где он теперь содержится.  
Таким образом, повторилась история, случившаяся с Бечуркаевым в апреле этого года. К нему в дом пришли сотрудники милиции с вопросом, знает ли он чеченца, обвиненного в вымогательстве. Магомед сказал, что знает. Ему предложили одеться и пройти в милицию. Когда он, одеваясь, нагнулся, ему незаметно подложили в карман наркотик, а затем в милиции его «обнаружили». Позднее Бечуркаев был освобожден под залог в 50 тыс. р., а затем его дело было прекращено в связи с амнистией.  
 
На запрос «Гражданского содействия» заместитель Генерального прокурора РФ В.В.Колмогоров ответил:  
«После взрыва на Пушкинской площади в г.Москве сотрудниками РУБОП по Московской области в рамках профилактических мероприятий в г.Мытищи Московской области 11.08.2000 при проверке документов у Бечуркаева М.А. в его паспорте среди различных справок были обнаружены в присутствии понятых 2 пакетика с порошкообразным веществом. Бечуркаев, оттолкнув сотрудника милиции, пытался скрыться, но был задержан. После этого при личном досмотре в кармане его брюк был обнаружен еще один пакетик с порошкообразным веществом. При осмотре жилого помещения в присутствии понятых обнаружены и изъяты: граната Ф-1 с запалом, граната Ф-1 без запала и аммонитная шашка. В тот же день возбуждено уголовное дело, Бечуркаев задержан в качестве понятого, а затем арестован. Согласно заключению экспертизы, изъятое порошкообразное вещество является героином. Бечуркаеву предъявлено обвинение в незаконном хранении наркотических веществ в крупном размере и незаконном хранении боеприпасов…  
Нарушений закона работниками милиции при обнаружении и изъятии наркотиков, боеприпасов и взрывчатых веществ не допущено. Применение к нему физической силы при задержании обусловлено попыткой оказания Бечуркаевым М.А. сопротивления сотрудникам РУБОП. По данному факту Мытищинской прокуратурой проводилась проверка и 25.09.2000 в возбуждении уголовного дела отказано за отсутствием состава преступления».  
 
Таким образом, по словам заместителя Генерального прокурора, чеченец Бечуркаев, несмотря на ежедневные проверки документов у кавказцев, хранил героин у себя в паспорте. К выводу о полной законности ареста Бечуркаева пришли так же заместитель Мытищинского прокурора Ю.А.Логиновский и Начальник отдела по надзору за следствием и дознанием в органах внутренних дел Э.О.Григорян, приславшие в «Гражданское содействие» свои ответы на обращение.  
 
Хасан Закриевич Зубайраев, задержан 10 августа 2000 г., уголовное дело возбуждено по ст.222 ч.1 УК РФ.  
Обстоятельства происшествия сообщил Рамазан Зубайраев, москвич, родной брат задержанного. Хасан Зубайраев, житель Чечни, приехал к нему в Москву, и 10 августа находился в его квартире, ожидая, когда брат придет с работы. Выйти из дома он не мог, так как у него не было ключей от английского замка на двери. В 5 вечера, незадолго до прихода Рамазана, в дверь позвонили, Хасан открыл – и в квартиру ворвались работники РУБОП ЮВАО. Они задержали Хасана, положили ему в карманы патроны, после чего обвинили в ношении боеприпасов и забрали в ОВД №44, одновременно был задержан и пришедший с работы Рамазан. Арест Хасана был произведен на том основании, что он якобы «находился с патронами в подъезде дома, в котором временно проживал», что было невозможно по вышеуказанным причинам. Обыск в квартире Рамазана Зубайраева производился в отсутствие хозяев. Осмотр Хасана Зубайраева был произведен в присутствии двух понятых, один из которых был пьян. Позже в материалах дела фамилия второго понятого была изменена.  
В отделении милиции, куда доставили братьев Зубайраевых, сотрудники РУБОП вели себя грубо, говорили Рамазану «Мы и тебе подбросим», «Если не уговоришь брата признать вину, будет плохо и тебе». Дактилоскопическая экспертиза, которая могла бы подтвердить невиновность Хасана Зубайраева, проведена не была. 14 августа 2000 г. Хасана Зубайраева выпустили под залог 52 тыс. р., черного от побоев.  
 
В ответе на обращение «Гражданского содействия» по этому случаю начальник отдела Центрального управления по борьбе с организованной преступностью МВД В.Ф.Зайченко был предельно краток:  
«Сообщаю, что Ваше обращение… внимательно рассмотрено, проведена соответствующая проверка. Нарушений законности в действиях сотрудников милиции не выявлено. Для принятия окончательного решения материал проверки направлен по территориальности в Кузьминскую межрайонную прокуратуру г.Москвы».  
 
Кузьминский межрайонный прокурор А.А.Мавров ответил следующее:  
«В ходе проверки установлено, что…10 августа 2000 г. примерно в 17 часов у подъезда дома 15 корпус 1 по улице Ферганской был задержан Зубайраев Х.З., у которого было обнаружено и изъято 14 патронов калибра 9 мм. В этот же день Зубайраев Х.З. был задержан в порядке ст.122 УПК РСФСР. 14 августа Зубайраеву Х.З. было предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ст.222 ч.1 УК РФ, и избрана мера пресечения в виде залога 50 тыс. р.  
Факт изменения фамилии одного из понятых подтверждения не нашел. Таким образом, досмотр Зубайраева Х.З. и изъятие патронов происходило с полным соблюдением норм уголовно-процессуального законодательства… Действия сотрудников РОРБ по ЮВАО г.Москвы полностью соответствуют требованиям ст.10 Закона РФ «О милиции», в них отсутствует какой-либо состав преступления… Объективных данных, подтверждающих угрозы в адрес Зубайраева Р.З. при доставлении и нахождении в ОВД района «Выхино» ЮВАО г.Москвы в ходе проверки не обнаружено.  
Наряду с этим факт задержания Зубайраева Х.З. сотрудниками милиции у подъезда дома №15, корп. 1 по улице Ферганской опровергается показаниями Яровой О.П., соседки Зубайраева Р.З., и подтверждает тот факт, что сотрудники РОРБ по ЮВАО г.Москвы находились 10 августа 2000 г. в квартире Зубайраева Р.З., где произвели незаконный обыск…  
Принимая во внимание то, что указанные нарушения, допущенные сотрудниками милиции, не подпадают под признаки какого-либо состава преступления, 15 сентября 2000 г. Кузьминской межрайонной прокуратурой г.Москвы в отношении сотрудников РОРБ по ЮВАО г.Москвы вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела на основании ст.5 п.2 УПК РСФСР».  
Таким образом, если верить кузьминскому межрайонному прокурору, мы имеем дело с двумя необъяснимыми фактами. Во-первых, Хасан Зубайраев был задержан на улице около подъезда с патронами и без ключей от квартиры, однако милиционеры каким-то образом там все-таки оказались. Во-вторых, несмотря на то, что сотрудники РОРБ незаконно вторглись в квартиру Рамазана Зубайраева в отсутствие хозяина, преступлением это почему-то не является.  
 
Хамзат Солсаев, 1969 г.р., задержан 9 августа 2000 г., уголовное дело возбуждено по ст.222 ч.1 УК РФ.  
Хамзат Солсаев – уроженец с.Шатой. Закончил среднюю школу в Шатое, в 1987–1989 гг. служил в ВВС на Украине. В Москву приехал в феврале 2000 г. в поисках работы. Поселился у дальнего родственника на Сормовской улице, где и был задержан 9 августа 2000 г., на следующий день после взрыва в переходе на Пушкинской площади. На протяжении всего дня Хамзат находился в квартире. Вечером к нему зашла в гости девушка, с которой он недавно познакомился. Примерно в половине девятого в квартиру постучали, он открыл дверь и увидел троих незнакомых мужчин, которые представились работниками милиции. Мужчины стали осматривать квартиру, потом попросили его предъявить паспорт, расспрашивали, чем он занимается в Москве, почему проживает без регистрации, предупредили, чтобы он впредь сразу открывал дверь, и ушли. Около 23 часов Хамзат вышел из дома проводить девушку к станции метро «Выхино», затем вернулся в свою квартиру. Не прошло и 5 минут, как в дверь снова постучали. Открыв дверь, Хамзат увидел, что на этот раз сотрудников милиции четверо, двое из них приходили раньше. Они сказали ему, чтобы он одевался и следовал с ними в отделение. Пока он одевался, они стояли в коридоре, затем трое вышли из квартиры, а один остался с ним. Хамзат оделся и вышел из квартиры вместе с сотрудником милиции (Верховским). После того как он закрыл ключом дверь квартиры, сотрудник милиции завел его руки назад и надел наручники, затем повернул его к себе лицом, вытащил из своего кармана сверток из материала серого цвета и открыто положил этот сверток в карман брюк Хамзата. Хамзат понял, что ему подбросили что-то запрещенное, и попросил забрать сверток, но Верховский ответил, что этого не сделает: «Ничем не могу помочь, у нас приказ. Через месяц вас здесь ни одного не останется чеченца. Ты, парень, оказался не в то время и не в том месте».  
Через минуту на лифте поднялись остальные сотрудники. Они обратились к Верховскому: «Все нормально?» – «Да. А где понятые?» Один из сотрудников милиции спустился по лестнице на восьмой этаж и вернулся с двумя понятыми (Михеев, Харитонов), которые во время личного досмотра оставались стоять на площадке на один лестничный марш ниже. Не снимая с Хамзата наручников, из его кармана извлекли сверток, затем развернули – в нем оказалось 5 патронов. Подписать протокол изъятия Солсаев отказался. Находясь в ОВД «Выхино», Хамзат Солсаев, несмотря на жестокие избиения и угрозы отправить его на Матросскую Тишину или отдать на расправу «чеченским ветеранам» (они же «понятые»), отказался подписать протокол задержания («задержан в подъезде дома №3, в кармане оказались патроны») и написанное за него объяснение («шел по улице, нашел патроны»), не подписал он даже собственные показания дознавателю ОВД, опасаясь, что они будут откорректированы не в его пользу.  
10 августа 2000 г. в отношении Х.Солсаева было возбуждено уголовное дело по ст.222 ч.1 УК РФ («незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение огнестрельного оружия, его основных частей, боеприпасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств»). Кузьминский межрайонный прокурор избрал для Солсаева в качестве меры пресечения подписку о невыезде. Слушание дела Солсаева началось 21 декабря 2000 г. в Кузьминском межмуниципальном суде (судья В.В.Шумский). Судья зачитал обвинительное заключение, согласно которому Солсаев «в неустановленное время, в неустановленном месте, при неустановленных обстоятельствах незаконно приобрел 5 патронов отечественного производства...» и «незаконно хранил и носил их в левом кармане принадлежащих ему брюк, передвигаясь в пределах г.Москвы, вплоть до его задержания сотрудниками милиции 9 августа 2000 г. .. Несмотря на непризнание Солсаевым Х.А. своей вины, его вина в инкриминируемом деянии подтверждается показаниями свидетелей, допрошенных в ходе дознания, plain… и другими собранными по делу доказательствами: протоколом осмотра и изъятия, протоколом выемки, рапортом сотрудника милиции, заключением баллистической экспертизы. ‘85 Таким образом, вина Солсаева Х.А. полностью и объективно доказана материалами дела и собранными по нему доказательствами».  
В судебном заседании были допрошены свидетели Харитонов и Михеев (понятые). Харитонов: «В этот день, числа не помню, мы с товарищем в этом районе работу искали. Из подъезда вышли люди и попросили быть понятыми. Молодой человек стоял у стеночки. У него из кармана вытащили сверток с патронами. Завезли в милицию, составили протокол. Наручников не надевали». Судья: «Было ли ему предложено добровольно выдать запрещенные предметы?» Харитонов: «Типа сказали, чтобы типа он выложил». Михеев: «Из квартиры вывели молодого человека. В присутствии нас у него были извлечены патроны. ‘85 Наручники надели только при транспортировке».  
21 декабря 2000 г. судья откладывает разбирательство дела по ст.277 УПК в связи с неявкой важных свидетелей – сотрудников милиции Верховского (по утверждению Солсаева, надевшего на него наручники и подложившего в карман патроны) и Пикельного, участника задержания. 24 января 2001 г. слушание дела отложено для ознакомления подсудимого и адвоката с материалами дела.  
 
Аслан и Рустам Висаитовы, Эйюб Зиядов. Вечером 11 июля 2000 г. по многим телевизионным каналам, в том числе общероссийским, прошла сенсационная информация: сотрудники подмосковного РУБОП задержали в Балашихе трех чеченских боевиков, которые готовились совершить террористический акт в одной или нескольких воинских частях. По словам оперативников, задержанные – участники диверсионной группы, заброшенной из Чечни. Состав группы: братья-чеченцы Аслан и Рустам Висаитовы и дагестанец Эйюб Закиров (на самом деле фамилия задержанного была Зиядов). На телевизионной картинке зрители могли видеть какие-то предметы, разложенные на столе, и молодого человека с довольно бледным для боевика лицом, который твердил только одно: «Это не мое, это мне не принадлежит».  
После того как сюжет прошел по телевидению, в прокуратуру г.Балашихи позвонили телезрители из Волгодонска и Волгограда – первые опознали в задержанном боевике человека, взорвавшего жилой дом, вторые – совершившего террористический акт рядом с воинской частью.  
Небольшой город Балашиха – райцентр Московской области – расположен неподалеку от МКАД, так что его вполне можно считать предместьем Москвы. Неудивительно, что некоторые обстоятельства нашумевших событий, ускользнувшие от внимания СМИ, быстро стали известны в столице. Во-первых, выяснилось, что «диверсанты» Висаитовы ниоткуда не были «заброшены», это местные жители, которые живут в Балашихе с детства. В 1982 г. здесь поселилась их старшая сестра Рузанна, и они, приезжая вместе с матерью из Чечни, часто и подолгу у нее гостили. Соседка Висаитовых, Зинаида Георгиевна, знает эту семью 15 лет. «Сыновей их с детства знаю. Кроме хорошего, ничего о них сказать не могу. Их мальчиков я очень люблю. Аслан – такой работяга». (Аслан – по версии оперативников – главарь группы боевиков.)  
По месту задержания – в квартире на ул.Объединения, – кроме братьев Висаитовых проживает их мать, Тамара Алиевна Висаитова, и жена Аслана, Зуля, с годовалой дочкой. Один из братьев – Рустам – гостит в Балашихе у родственников, в настоящее время вместе с женой проживает в Калининграде.  
Тамара Алиевна Висаитова родилась в Казахстане, в семье депортированных. Там училась и вышла замуж за такого же депортированного чеченца. Муж был шахтером, 20 лет добывал свинец в Рудном Алтае и Восточном Казахстане. Умер рано от профессионального заболевания – силикоза легких. Тамара Алиевна одна вырастила пятерых детей. В Грозном у них не было собственного жилья – они жили в квартире сестры Тамары Алиевны, поэтому мать часто вывозила детей к старшей дочери в Балашиху. В 1994 г., в начале первой чеченской войны, Тамара Алиевна с сыновьями окончательно переехала в Балашиху. Она считала своим долгом уберечь сыновей (тогда им было 17 и 19 лет) от войны. Вскоре они получили известие, что дома в Грозном у них больше нет, он сгорел от прямого попадания авиабомбы. Временно зарегистрироваться по месту пребывания в Балашихе удалось одной Тамаре Алиевне. Несмотря на предпринятые ею усилия, сыновей не зарегистрировали и не регистрируют до сих пор. В МС им было отказано в получении статуса вынужденных переселенцев. Таким образом, единственный документ, объясняющий пребывание братьев Висаитовых в Московской области, – это «охранная грамота», выданная им в «Гражданском содействии». Дважды Тамара Алиевна обращалась за помощью к новоизбранному губернатору Московской области Б.Громову. По ее словам, в милиции ей предъявляют претензии: а по какой, собственно, причине ей отказала миграционная служба? Она отвечает: «Не знаю по какой, наверное, потому, что я чеченка».  
Старший из братьев, Аслан Висаитов, родился в 1975 г. с врожденным нарушением центральной нервной системы, у него парализована правая рука. Инвалид детства. В 1983 г. был прооперирован в Ленинграде, но подвижность руки удалось восстановить лишь частично. Несмотря на увечье, освоил строительные специальности: укладывает плитку, выполняет столярные и малярные работы, работая при этом левой рукой. Зарабатывает на жизнь ремонтом квартир.  
Младший, Рустам Висаитов, 1977 г.р., с детства увлекался футболом, учился в спортивной школе в Грозном. Профессиональный футболист, играет за «Юность», запасной игрок калининградской «Балтики». Спортивная пресса писала о нем как о футболисте с большим будущим. 3 месяца назад на тренировке получил травму ноги, поэтому футбольный сезон 2000 г. для него пропал. Он перебрался на время к родственникам в Балашиху, чтобы поработать в строительной бригаде у брата. Вскоре он должен был возвращаться в Калининград, купил билет на поезд и упаковал вещи.  
Если бы не неожиданные события, в которые они оказались вовлечены, 11 июля было бы для них рядовым рабочим днем. Они продолжили бы ремонт квартиры в 25-этажке рядом с их домом по ул.Объединения. Ранним утром, еще до работы, к братьям зашел Эйюб Зиядов, молодой дагестанец, работающий в той же строительной бригаде. Домой к ним он пришел впервые, сказав, что его прислала мать одолжить немного денег до получки. Ничего не подозревая, Тамара Алиевна в половине восьмого ушла на рынок. А в восемь к ним в дом нагрянула вооруженная группа сотрудников подмосковного РУБОП. Семеро сотрудников в штатском с оружием в руках вошли в квартиру (у некоторых из них были сумки довольно большого размера), еще несколько человек остались в качестве охраны на лестнице. До их прихода Аслан Висаитов и Эйюб Зиядов беседовали в кухне, а Зуля с ребенком и Рустам еще спали.  
Пришедшие не представились, не предъявили ни служебных документов, ни постановления на обыск. Не озаботились они также приглашением понятых. Протокол обыска также не был составлен. В присутствии хозяев они обыскали маленькую комнату и, ничего в ней не найдя, вывели всех в большую комнату, где Висаитовых и Зиядова поставили лицом к стене. Затем люди с сумками разошлись по комнатам, где, не говоря ни слова, производили какие-то действия, обмениваясь лишь знаками и кивками. Через некоторое время один из них заявил, что можно вызывать эксперта. Явился эксперт и оператор с видеокамерой. Молодых людей по очереди стали выводить в маленькую комнату, где на столе появились необычные предметы: пластмассовая бутылка из-под воды 0,5 л, наполненная каким-то веществом, с торчащими из нее проводками, патроны… Эксперт показал Аслану на вешалку: «Чьи это пиджаки?» – «Мои». – «А это что?» – протянул к нему руку со спичечным коробком. – «Не знаю».  
После того как задержанных увезли, рубоповцы предложили Зуле подписать некую бумагу: «Вот здесь подпишись, что все эти предметы вам не принадлежат», – и Зуля подписала не читая.  
12 июля в газете «Коммерсантъ» появилась заметка С.Тополя под заголовком «Боевики добрались до Подмосковья». Из нее читатели газеты узнали, что же было изъято в ходе обыска у Висаитовых (в интерпретации «Коммерсанта» – Вахитовых). Оказывается, «из тайника милиционеры изъяли бомбу, множество кассет с видеозаписями телерепортажей о боевых действиях в Чечне, подслушивающее устройство и наркотики. Здесь же хранились фотографии, на которых задержанные позировали в компании вооруженных до зубов боевиков… Но больше всего оперативников заинтересовала тетрадка, в которой от руки были нарисованы планы подмосковных воинских частей с обозначением подходов к ним». Что касается бомбы и наркотиков, то, по-видимому, речь шла о неизвестно откуда взявшихся бутылке с тротилом с выведенными наружу проводками и спичечном коробке. Видеокассеты, фотографии и тетрадка? Висаитовы записывали телевизионные новости о событиях в Чечне, потому что их очень волнуют эти события, они договорились, что тот, кто смотрит новости по ТВ, записывает их для остальных. Фотографии с «вооруженными до зубов боевиками» – свадебные фотографии родственников Зули, где, по обычаю, жених, стоя рядом с невестой, как символ защиты держит в руках оружие. Братьям Висаитовым на фотографиях 10 и 12 лет и у них в руках нет оружия. В тетрадке Аслан Висаитов рисовал свою мечту, а мечтал он когда-нибудь построить на участке в Грозном дом для семьи.  
Находясь на рынке, Тамара Алиевна узнала от людей потрясающую новость: «Поймали чеченцев, которые хотели взорвать 25-этажный дом. Дом оцеплен, в нем ищут бомбу». Она бросилась домой, по пути увидела, что 25-этажка действительно оцеплена, рядом с ней стоят машины МЧС и РУБОП, а из дома выводят жильцов. Вскоре она узнала, что ее сыновья задержаны и что именно их подозревают в подготовке взрыва. Она побежала к «заминированному» дому и обратилась к толпе: «Русские люди, вы мне не враги, послушайте меня – обманывают вас и нас. Не верьте. Никакого устройства нет. Здесь мои сыновья работали, на хлеб зарабатывали. Если здесь взрывное устройство, я до ночи буду вместе с вами стоять – взорвите меня тоже, мне такая жизнь не нужна». Среди обитателей дома, собравшихся на улице, она видела мать задержанного дагестанца и его ребенка. Через некоторое время все службы покинули дом и оцепление было снято.  
В этот момент Тамара Алиевна была уже в РУБОП, где находились ее сыновья. Она просила сотрудников РУБОП обращаться с ее детьми по-человечески, не бить их, в противном случае пригрозила подать на них в суд. В ответ она услышала нецензурную брань, а один из сотрудников заявил пожилой женщине: «Там нашего Петьку убили, мы теперь вас, козлов, давить будем здесь, в Москве».  
Рузанне, которая весь день провела в РУБОП, удалось переговорить с младшим братом (Рустама на какое-то время оставили на первом этаже у окна прикованным к батарее). Он рассказал сестре, что его заставили выпить мутную воду из бутылки, и теперь у него страшно болит голова. Кроме того, ему насильно всовывали в руки какие-то кассеты и бутылки. Он не брал их, изо всех сил сжимая кулаки, а они били его по кулакам. «Они все время что-то пишут, а потом заставляют меня подписывать. Но я ничего не подписал. Голова у меня очень сильно болит и сознание какое-то замутненное. Я не могу понять, что происходит».  
Поздним вечером 11 июля оперативники явились в квартиру Рузанны, где находились Тамара Алиевна и Зуля, и предложили Зуле поехать с ними к ней домой, чтобы забрать «теплые вещи» для мужа и его брата. Тамара Алиевна Зулю из дома не отпустила, поехала с ними сама. Из квартиры взяли, на этот раз – в присутствии понятых, два пиджака. К дому подвезли на машине Рустама, он пожаловался матери на головную боль и сказал, что голова разболелась после того, как его заставили выпить какую-то жидкость.  
20 июля в газете «Радио-Информ Вестник», распространяемой в подмосковных городах Балашихе, Железнодорожном, Реутове, Купавне, Ногинске и Электростали, появился текст, похожий на опровержение версии о задержании диверсионной группы боевиков. Заместитель начальника ГУВД Балашихи подполковник милиции С.К.Рыжов пояснил, во-первых, что задержанные являются жителями Балашихи. О причине их задержания он высказался следующим образом: «Я бы не сказал, что это имеет прямое отношение к террористическим актам. Ажиотаж в печати и на телевидении в связи с проведенной операцией, конечно, отражается на нашей работе. Он отвлекает от насущных дел. К сожалению, это произошло из-за нескоординированности взаимодействия с региональным отделением по борьбе с организованной преступностью».  
21 июля 2000 г. Аслану и Рустаму Висаитовым было предъявлено обвинение по ст.ст.228 ч.1 и 222 ч.1 УК РФ (приобретение и хранение наркотиков и оружия) и они взяты под стражу. Как стало известно, после задержания к ним каждый день наведывались все те же сотрудники РУБОП. С помощью физического воздействия они убеждали братьев признать принадлежность хотя бы одного из подброшенных предметов.  
Для защиты братьев Висаитовых их родственники с соблюдением всех формальностей пригласили адвокатов из Москвы. Когда адвокаты появились в Балашихинской прокуратуре, зам. прокурора, в нарушение ст.48 УПК РСФСР, отдала распоряжение, чтобы не родственники, а сами задержанные подали заявление на приглашение этих адвокатов. После того как требуемые заявления были получены, последовало заявление зам. начальника следственного управления: «Прокурор распорядился вас не допускать без справки о том, что ваша адвокатская коллегия зарегистрирована в Минюсте». (Речь шла об известной как в Москве, так и в России коллегии адвокатов.)  
24 июля в Балашиху прибыли сотрудники Волгоградского ОМОН. Они уверены, что террористический акт в Волгограде совершили задержанные чеченцы, хотя ни Аслан, ни Рустам Висаитовы никогда не были в Волгограде. Для того чтобы получить их признание, в настоящее время ведутся интенсивные допросы с применением незаконных средств.  
Поступила информация о третьем задержанном – Эйюбе Зиядове. Несмотря на неоднократные просьбы, ему не был предоставлен адвокат. Он подвергается избиениям, и от него требуют дать показания против Висаитовых. Ему угрожают, что перевезут в отделение РУБОП в Лобне, пользующееся мрачной репутацией. Он боится, что не выдержит тамошних допросов и все подпишет.  
Дело Висаитовых и Зиядова находится на изучении в прокуратуре Московской области. Арестованные содержатся в СИЗО г.Волоколамска, откуда их возят в Балашиху для проведения следственных действий. Вечером 2 августа конвоир Николай Холодков со словами: «Так ты взорвать нас хотел!» – несколько раз ударил Висаитова кулаком в солнечное сплетение. Висаитов согнулся от боли. На помощь коллеге подоспел надзиратель ИВС капитан милиции по имени Слава. Он скомандовал: «Поднимись!» – и дважды ударил Аслана дубинкой по спине. В это время конвоир наносил ему удары ногой в солнечное сплетение, по ребрам и почкам. По возвращении в СИЗО Висаитов, испытывая сильные боли, заявил о нанесенных ему побоях. Проведенная медицинская экспертиза следов побоев не обнаружила. В отместку за жалобу Холодков снова избил Аслана Висаитова.  
После задержания «боевиков» обострилось внимание правоохранительных органов к чеченцам, проживающим в Балашихе. Каждый день происходят «проверки» по месту их проживания. Сорокалетний житель Балашихинского района, строящий себе неподалеку от Балашихи двухэтажный деревянный дом, был вызван в РУБОП, где ему было сделано предупреждение: «Уезжай отсюда по-хорошему. Срочно продавай дом, бери за него, сколько тебе дадут, – и уезжай. Мы не позволим вам здесь оставаться».  
23 сентября прокуратура Московской области прекратила уголовное дело против жителей Балашихи Аслана и Рустама Висаитовых и Рустама Зиядова (по версии РУБОП и телевидения – «диверсионной группы боевиков, заброшенных из Чечни для проведения ряда терактов") по ст.208 УПК РФ – за недоказанностью участия обвиняемых в совершении преступления.  
 
Азизхон Давлатов, Самад и Искандар Иброимовы. 4 июля 2000 г. группа сотрудников 4-го отдела Управления по борьбе с организованной преступностью Московской области во главе со старшим уполномоченным Исхаковым ворвалась в дом в пос.Старбеево Химкинского района Московской области, где проживали строительные рабочие – таджики. Сотрудниками РУБОП были жестоко избиты граждане Таджикистана Азизхон Давлатов, Самад и Искандар Иброимовы. На них опрокинули холодильник и прыгали сверху. В доме были выломаны двери, выбиты окна, разломана мебель, все имущество рабочих, представлявшее какую-то ценность, было сложено в их же сумку и похищено сотрудниками РУБОП.  
Обыск в помещении и личный досмотр задержанных не производились, понятые не приглашались. Задержанные были доставлены в милицию, где снова были подвергнуты избиениям и пыткам, от них требовали признания в приобретении, хранении и торговле наркотиками. В тот же день против них было возбуждено уголовное дело по ст.228 ч.4 УК РФ. После того как задержанные были доставлены в ОВД, сотрудники РУБОП предложили им откупиться, уплатив за освобождение каждого по 5 тыс. долларов. Давлатова даже отвезли к его работодателю, и, убедившись, что такой суммы у задержанных нет, рубоповцы снова начали их истязать.  
Следователь СО Химкинского УВД обратился к руководству с рапортом о наличии у подследственных множественных телесных повреждений и просил о медицинском освидетельствовании. Экспертиза была проведена, и в графах о наличии телесных повреждений были сделаны прочерки. Не были зафиксированы даже следы пыток огнем – тело Давлатова прижигали горящими сигаретами.  
По инициативе сотрудников милиции к участию в деле были приглашены адвокаты, которые проигнорировали и рапорт следователя о телесных повреждениях подследственных, и их отказ от данных под пытками показаний. Один из предоставленных милицией адвокатов сообщил им, что они могут быть освобождены за меньшую сумму – 500 долларов с человека, но у них не было и такой суммы.  
14 июля поручение по защите Давлатова и Иброимовых принимает на себя адвокат И.М.Айламазьян и немедленно заявляет ходатайство о проведении судебно-медицинской экспертизы. Экспертиза была проведена лишь 28 июля. Длительное время от адвоката прятали подзащитных, перевозя их к ее приезду из Химкинского изолятора в Можайский и обратно. Лишь 4 августа она встретилась с подзащитными и нашла их состояние крайне тяжелым. Самад Иброимов жалуется на снижение зрения правого глаза, постоянные головные боли, устойчивые боли в левом боку (работники РУБОП в течение двух дней, 4 и 5 июля, избивали его ногами, по голове били пластиковыми бутылками с водой, чтобы не было внешних повреждений); у Искандара Иброимова множественные шрамы на ногах; Давлатов после пыток практически стал инвалидом и едва может передвигаться. Из-за фальшивой справки о состоянии здоровья они не получают медицинской помощи.  
О происшествии было проинформировано Посольство Республики Таджикистан, которое немедленно направило ноту в Министерство иностранных дел РФ.  
 
Возмущенные жители пос.Старбеево направили заявление о бандитских действиях сотрудников РУБОП прокурору Химкинского района Московской области.  
«Заявление  
Мы, жители пос.Старбеево, уведомляем Вас в том, что к нам приехали люди, таджики, с мая 1999 г., от фирмы по телефонной связи. Устанавливали телефонную связь, а когда закончилась работа на фирме, эти люди остались на частные строительные работы. Много жителей поселка приходили к ним за помощью в строительных делах. Им приходилось зимой в стужу рыть траншеи с кострами. Люди шли на самую тяжелую работу, чтобы заработать на жизнь. Среди них есть люди с высшим образованием: директор школы, инженер, геолог. С кровяными мозолями честно зарабатывали свой хлеб. И мы, жители поселка, с уверенностью заявляем, что они ни в чем не виновны. Люди честные и трудолюбивые. Мы, жители поселка, которые нуждались в строительных работах, благодарим этих людей за их честный тяжелый труд.  
Такие люди зарабатывают деньги только мозолями своих рук. Мы все ручаемся и подписываемся за их невиновность и просим принять меры с произведенным произволом со стороны как бы правоохранительных органов, но по всем их действиям жителям Старбеево было видно, что это орудовала банда:  
1) без санкции прокурора, без понятых произвели обыск,  
2) перебили все окна, сломали замок,  
3) переломали мебель,  
4) избивали, оскорбляли и нецензурно ругались,  
5) взяли сумку, напихали вещами: новые туфли, майку, стиральный порошок, мыло, болгарка (пила по металлу), 300 рублей денег,  
6) погнались за соседом и ему пришлось скрыться к соседям и вызвать милицию,  
7) в этом доме тоже перебили окна,  
8) удостоверения сотрудников УВД не были предъявлены,  
9) забрали троих ребят и увезли в неизвестном направлении: Давлатова А., Иброимова С., Иброимова И.  
Жители пос.Старбеево: [12 подписей].  
10 июля 2000 г.»  
 
29 сентября начальник Отдела по надзору за законностью деятельности РУБОП прокуратуры Московской области А.И.Сазонов сообщил, что после проверки, проведенной прокуратурой Московской области, уголовное дело против Давлатова и Иброимовых прекращено по ст.208 УПК РФ – за недоказанностью участия в совершении преступления. В отношении сотрудников РУБОП по Московской области, осуществлявших оперативное сопровождение уголовного дела, прокуратурой области проводится дополнительная проверка.  
 
Абдулзаир Гаибназаров. 6 сентября 2000 г. в пос.Старбеево был осуществлен новый визит той же группы сотрудников областного РУБОП, но в расширенном составе: с ними начальник 4-го отдела РУБОП, следователь, оперативные работники, шоферы, проводник с собакой. Следователь Химкинского РОВД присутствует фактически в роли стороннего наблюдателя, он отстранен от ведения следственных действий, поскольку всем занимаются сотрудники РУБОП, они же пишут протокол. Снова все перевернуто в доме, избиты находящиеся в нем таджики, неизвестно откуда извлечен сверток с порошком «бурого» цвета. В тот момент, когда задержанных вывели из комнаты, на штабеле кирпичей в углу таинственным образом появилась мина, небрежно прикрытая яркой тряпкой, граната, патроны… Местная жительница, приглашенная в качестве понятой, отказалась подписывать протокол, заявив, что все эти предметы подброшены сотрудниками милиции.  
В ходе операции были задержаны четверо таджиков, троих из которых – молодых людей – жестоко избивали, заставляя признаться, что запрещенные предметы принадлежат им. Наконец, рубоповцы предложили своим жертвам компромисс: если кто-то возьмет «изъятое» на себя, остальные будут отпущены. Старший из задержанных – Абдулзаир Гаибназаров – главный свидетель защиты по делу Давлатова и Иброимовых, не в силах слышать крики истязаемых молодых людей, принимает «вину» на себя. Избитых освободили, после чего на следствии Гаибназаров заявил, что его показания были самооговором и он от них отказывается.  
Абдулзаир Гаибназаров, 1952 г.р., учитель русского языка и литературы, директор начальной школы в кишлаке Баршор Ишкашимского района Горно-Бадахшанской автономной области Таджикистана, отец 6 детей. В течение нескольких лет после войны бедное горное селение существовало за счет гуманитарной помощи, но в настоящее время она до него практически не доходит. Чтобы прокормить детей, Абдулзаир был вынужден отправиться на заработки в Душанбе, где подрядился на стройку к местному богатею и в течение 4 месяцев строил казино, в результате был обманут, получив за свою работу в пересчете на российские деньги 500 р. Не найдя возможности достойного заработка в Душанбе, Абдулзаир решил выехать в Россию, где под Москвой работал на стройке его друг Азизхон Давлатов.  
До поселка Старбеево Абдулзаир добрался в январе 2000 г. За 8 месяцев работы скопил немного денег и собирался выехать домой, к родным, за которых постоянно беспокоился. Катастрофическая засуха, разразившаяся летом 2000 г. в Таджикистане, лишила крестьян урожая, в настоящее время жителям республики реально угрожает голод.  
В настоящее время Гаибназаров продолжает оставаться под арестом, его обвиняют по двум статьям УК РФ (хранение оружия и наркотиков). В Химкинскую прокуратуру, Московскую областную прокуратуру, Генеральную прокуратуру и Государственную Думу РФ было отправлено ходатайство об изменении меры пресечения, а также документы с протестами против незаконных действий сотрудников РУБОП.  
Жители поселка Старбеево направили второе письмо в защиту рабочих-таджиков, в частности Абдулзаира Гаибназарова.  
 
Муса Байталиевич Исаев, 1979 г.р., житель г.Тучково Рузского района Московской области. Работает грузчиком в магазине. 8 июня 2000 г. Муса Исаев отправился на автомобиле «Жигули» в аптеку в Тучково, чтобы купить лекарства для больной матери и медицинское оборудование, необходимое для ее госпитализации. Вместе с ним поехала владелица машины, тетка Мусы, и еще одна родственница.  
Когда Муса выходил из аптеки, к нему подбежали несколько человек в штатском, выкрутили руки, надели наручники и бросили в подъехавшую машину вишневого цвета. Человек, который был за рулем этой машины, пересел в машину Исаева, и обе машины двинулись в направлении г.Одинцово. Инцидент происходил на глазах его родственниц и множества других свидетелей. (Родственницы немедленно написали заявление в Рузскую прокуратуру о похищении Исаева.) Незаконное задержание Исаева, больше напоминавшее похищение, было произведено сотрудниками областного РУБОП, которые не сочли необходимым представиться.  
При выезде из Тучково первой шла машина Исаева с рубоповцем за рулем. Один из сотрудников, находившихся в милицейской машине, спросил у Исаева фамилию и год рождения. Услышав ответ – Исаев, 1979 г.р., – удивились, еще раз переспросили и тут же сообщили кому-то по рации, что задержан Исаев, но он – 1979 года рождения. Из этих переговоров Муса сделал вывод, что предполагалось задержать какого-то другого Исаева, возможно, его дядю, владельца магазина в Тучково, у которого из-за неуплаты дани давно испортились отношения с ГУБОП. Он спросил сопровождающих: «За что вы меня арестовали?» – и услышал в ответ: «А за то, что чеченец».  
На Минском шоссе машины остановились. Один из сотрудников вынул из внутреннего кармана пиджака Исаева его паспорт, долго разглядывал, передал другому, сидевшему на переднем сиденье, затем паспорт вернули на прежнее место, в карман. С паспортом манипулировали так долго, что это вызвало у Мусы подозрения: «Что вы с паспортом моим делаете?» Ответ был: «Не твое дело». В тот же карман ему положили пачку сигарет, которой прежде там не было.  
Через некоторое время к стоящим на обочине машинам подъехал начальник отделения РУБОП Московской области С.А.Бессарабов. Машины Исаева и Бессарабова свернули на боковую дорогу, сам Исаев оставался в машине РУБОП, которая продолжила путь в Одинцово, затем снова остановилась, а через 30–40 минут к ней присоединились остальные. Как выяснилось позже, за время этих маневров машина Исаева подверглась ограблению: с нее были сняты и исчезли магнитола, колонки, коврики, новые колеса заменены на старые, заменено рулевое колесо и т.п.  
В Одинцово все три машины остановились на станции техобслуживания (Можайское ш., 10). Под руководством Бессарабова в присутствии понятых и оператора с видеокамерой был произведен личный досмотр Исаева. Из кармана достали паспорт, в котором между съемной обложкой и собственно паспортом обнаружился маленький пакетик с белым порошкообразным веществом. Точно такой же пакетик был извлечен и из пачки сигарет. Затем была осмотрена машина. Разобрав зеркало заднего вида, сотрудники РУБОП извлекли третий, идентичный первым двум пакетик с порошком; в подлокотнике между водительским и пассажирским сиденьями были найдены патроны для автомата в фабричной упаковке. В подлокотнике на заднем сиденье обнаружилась граната, а в воздухоочистителе под капотом – 11 патронов.  
Дело в отношении Мусы Исаева, подозреваемого в совершении преступления, предусмотренного ст.ст.222 ч.1 и 228 ч.1 УК РФ, находится в производстве СО УВД г.Одинцово. По свидетельству адвоката, в день задержания на следователя оказывалось сильнейшее давление со стороны двух сотрудников РУБОП (в т.ч. Бессарабова) и начальника СО УВД г.Одинцово. После этого Бессарабов лично прибыл в прокуратуру, чтобы добиться санкции на арест Исаева. Работниками РУБОП были сфальсифицированы протоколы личного досмотра Исаева и протокол осмотра автомашины, в качестве места задержания Исаева в этих документах фигурирует г.Одинцово, Можайское ш., 10, в то время как он был задержан в Тучково. Прокурор дал санкцию на арест Исаева на 10 суток, после чего тот был отпущен под залог.  
Следователь исключил из дела все предметы (наркотики, оружие, боеприпасы), которые в присутствии понятых были изъяты из машины, так как машина выходила из владения Исаева на 30–40 минут. Кроме того, в ходе расследования был составлен протокол об ограблении машины. В настоящее время Муса Исаев ожидает вызова в суд.  
 
18 мая 2000 г. «Гражданское содействие» отправило в суд ходатайство по поводу дела мужа беженки Петимат Агаевой. Муж Петимат Умар Алхазурович Агаев был арестован осенью 1999 г. во время полицейской кампании против чеченцев в Москве. Как и во многих других случаях, улики против Умара Агаева явно сфальсифицированы. Его арестовали дома в присутствии хозяйки квартиры, которую снимали Агаевы. Милиционеры сказали, что они с Петровки, 38, проверят на гексоген и отпустят. Однако вместо этого Умара отвезли в 27-е отделение милиции, где подкинули наркотики и 7 патронов и стали бить, требуя признания. Умар не признался. При этом в деле значится, что Агаев был задержан на Профсоюзной улице. Сейчас Умар содержится в СИЗО №2. Суд регулярно откладывается из-за неявки задержавших его милиционеров.  
Агаевы приехали в Москву для лечения дочери. Их дом в Грозном полностью разрушен.  
 
Сайдамин Абуезидович Идигов, постоянно проживает в Москве с 1994 г. Работает на предприятии по сбору макулатуры и изготовлению картонной тары. 10 мая 2000 г. подъехал к своему дому в районе Кунцево, высадил из машины жену с ребенком и отправился дальше по делам. На выезде из двора путь ему преградили одновременно три машины. Он остановился, вышел из машины, и в тот же момент был схвачен прибывшими на этих машинах людьми (как позже выяснилось, это были сотрудники Центрального РУБОП). Сайдамину заломили назад руки, надели наручники, и он почувствовал, как ему что-то с силой запихивают в задний карман брюк. Остальные в это время занимались его машиной.  
За развитием событий наблюдали жители дома, находившиеся во дворе и выглядывавшие из окон. Сотрудники РУБОП стали приглашать понятых, но Сайдамин громко кричал соседям, что ему что-то подложили, после чего те отказывались быть понятыми. Чтобы заставить Сайдамина замолчать, ему нанесли несколько сильных ударов. 20–30 минут спустя привели понятых, в присутствии которых из заднего кармана брюк Сайдамина был извлечен газовый пистолет, переделанный на боевой, а из-под сиденья машины – глушитель к пистолету.  
Идигов был доставлен в ОВД «Можайское» на ул.Вересаева, где ему было предъявлено обвинение по ст.222 ч.1 УК РФ (незаконное приобретение, хранение, ношение оружия). 12 мая он был взят под стражу и помещен в СИЗО №2; находится в общей камере, рассчитанной на 35 человек, где одновременно содержатся 90 человек. Адвокат Идигова подал ходатайство о прекращении уголовного дела, но, поскольку это повлекло бы за собой автоматическое возбуждение уголовного дела против сотрудников РУБОП, ходатайство было отклонено.  
 
Али-Казбек Рамзанович Демильханов, 1954 г.р., постоянно проживает в Москве, инженер, отец двоих детей. 15 марта 2000 г. утром, как обычно, отправился на работу. Выйдя из подъезда, подошел к машине. Неожиданно рядом возникли трое в штатском. «Ты Казбек?» – «Да». – «Надо поговорить. Руки на капот! Раздвинуть ноги!» Похлопали по бокам, обшарили карманы, тщательно прощупали сверху донизу одежду. «Понятые, подойдите. Выкладывай, что в кармане». В кармане оказались ключи от квартиры и еще один предмет – маленький полиэтиленовый пакетик с белым порошкообразным веществом. «Я не знаю, что это такое. Мне это не принадлежит».  
Демильханова на милицейской машине отвезли в ОВД, на его машине ехал сотрудник милиции. В ОВД сделали срез ногтей и объявили, что экспертиза показала следы морфина на ногтях. В карманах следов наркотика не обнаружено. Адвокат подал ходатайства о проведении биологической экспертизы на идентичность ногтей и об исследовании нового среза ногтей, но получил отказ.  
Следователь 4-го ОВД САО все же выразила сомнение в том, что Демильханов совершил преступление, и прокурор не дал санкции на его арест, в результате чего Демильханов был отпущен под подписку о невыезде. В качестве обвинения ему предъявлена ст.228 ч.1 УК РФ, которая подпадает под амнистию. Однако практика такова, что если человек не признается в совершении инкриминируемого деяния, дело передается в суд.  
9 октября в Басманном межмуниципальном суде г.Москвы закончилось слушание дела Казбека Демильханова (во время задержания в Москве 15 марта 2000 г. ему был подброшен пакет с наркотиком). Суд признал Демильханова виновным в совершении преступления по ст.228 ч.1 УК РФ и назначил наказание в виде условного осуждения сроком на 6 месяцев, которое подлежит отмене в связи с амнистией.  
 
Ахмед Маликович Тапаев задержан в офисе фирмы «Бик» 4 ноября 1999 г. около 13 часов 30 минут вместе с находившимися в офисе Р.Сотовхановым, Х.Зубайраевым, С.Эльнакаевым и А.Эскерхановым. Сотрудники 98-го отделения милиции проверили документы, после чего отвезли всех в отделение, несмотря на то, что документы у всех были в порядке, за исключением Тапаева, у которого не было регистрации по месту пребывания и отсутствовала последняя фотография в паспорте. Перед задержанием одежда всех находившихся в офисе была прощупана самым тщательным образом, в ней ничего подозрительного не нашли. Непорядок в документах, а также то обстоятельство, что у Тапаева была не снятая и не погашенная судимость (за хранение оружия), предопределили решение сотрудников милиции сделать именно его объектом фабрикации уголовного дела.  
Находясь в камере в отделении милиции, задержанные работники фирмы «Бик» слышали голос Тапаева: он кричал от боли. Когда его водворили в камеру, он сообщил Эльнакаеву и Зубайраеву, что работники милиции подбросили ему пистолет. Когда при опросе он сообщил работникам милиции, что ранее был судим за хранение оружия, ему тут же пообещали, что «пистолет у него будет». Оперуполномоченный Керимов извлек из сейфа пистолет, положил его в карман куртки Тапаева, после чего его отвели в дежурную часть, где пистолет был извлечен из кармана в присутствии понятых.  
Задержанным, в том числе Тапаеву, 5 ноября предъявили протоколы о «нарушении общественного порядка – сквернословии на улице» – и отвезли в Мещанский суд. В связи с предпраздничным днем суд не работал, их снова привезли в отделение. На следующий день, 6 ноября, задержанным предложили расписаться в протоколе, в котором говорилось о том, что они задерживались 6 ноября «для выяснения личности» и претензий по этому поводу не имеют, после чего были отпущены. Тапаев же был помещен в ИВС, а затем арестован.  
Уходя из офиса с задержанными, работники милиции выломали замок и уничтожили телевизионную камеру наблюдения, сорвав электропроводку. 5 ноября они вновь пришли в офис и «обнаружили» в помещении глушитель и патроны к пистолету, шприц и «закопченую ложку», якобы принадлежавшие Тапаеву. Однако сотрудники фирмы утверждают, что ни одного из этих предметов до их задержания в офисе не было. Принадлежность предметов Тапаеву так и не была доказана, и уже 6 ноября фиксируется «утеря» этих «вещественных доказательств».  
Для того чтобы приблизить время задержания (13.30–13.45) к моменту «обнаружения» пистолета (16–16.20 – по протоколу), оперуполномоченные корректируют время задержания на 15.50 (иначе трудно было бы объяснить, каким образом у Тапаева, задержанного в 13.45, одежда которого была тщательным образом просмотрена в момент задержания, в отделении милиции в 16 часов того же дня в кармане куртки появился пистолет). Таким образом, было сделано все для привлечения к уголовной ответственности лица, состав преступления которого сводился к тому, что ранее он был судим за хранение оружия, и что он – чеченец по национальности.  
В феврале 2000 г. адвокат добился освобождения Тапаева из-под стражи под подписку о невыезде. Это позволило ему получить необходимую медицинскую помощь, хотя при этом он столкнулся с трудностями, связанными с отсутствием регистрации. В настоящее время он трудоустроился, имеет постоянный заработок.  
В июне 2000 г. адвокат обращается с ходатайством к Мещанскому межрайонному прокурору ЦАО г.Москвы с ходатайством о прекращении уголовного преследования в отношении Тапаева в связи с тем, что он не совершал вменяемого ему преступления. 19 июня 2000 г. следователь СО при 7-м РУВД ЦАО отказал в удовлетворении ходатайства, мотивируя свой отказ тем, что считает данное ходатайство надуманным, поскольку вина Тапаева в совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст.222 УК РФ, полностью доказана. Дата суда по делу А.Тапаева пока не назначена.  
 
Руслан Муситов, 1959 г.р., житель Грозного. Заместитель председателя чеченского отделения Международного общества прав человека. 22 сентября 1999 г. прибыл в Москву для участия в съезде движения «Отечество», проходившем 25 сентября. Зарегистрировался у родственников в Строгино. На съезде был выдвинут кандидатом в депутаты Государственной Думы по 31-му избирательному округу. 27 сентября сотрудники РУБОП вызвали Р.Муситова из квартиры на улицу. Там у него якобы обнаружили два спичечных коробка с наркотиками и три патрона. Муситов был задержан на трое суток, затем срок задержания был продлен до 10 суток, и его перевели в СИЗО №2.  
Уголовное дело по ч.1 ст.228 УК РФ 17 ноября 1999 г. направлено в суд. Мера пресечения изменена на подписку о невыезде.  
 
Аслан Ильясович Гатиев 10 лет назад приехал из Хасавюрта (Дагестан) в Москву. Отслужил в армии. В настоящее время заканчивает Московский государственный университет природообустройства. Одновременно работает. Зарегистрирован в квартире своей невесты, Наили Пипия. 17 сентября 1999 г. Аслан вместе с ней отправился на перерегистрацию. Его очередь подошла в воскресенье 19 сентября. Открыв его паспорт, участковый уполномоченный сказал, что всем чеченцам надо делать дактилоскопию, и повез его в 44-е отделение милиции. Из отделения он не вернулся. Сотрудники милиции отказались давать невесте Аслана какую-либо информацию о нем. 20 сентября задержанного посетил адвокат, которому сказали, что Аслан обвиняется в хранении наркотиков: у него в кармане обнаружены 0,03 грамма героина. Наиля Пипия убеждена, что никаких наркотиков в карманах Аслана не было до того, как он сел в милицейскую машину.  
23 сентября родственники и адвокат добились для А.Гатиева изменения меры пресечения на подписку о невыезде. В 15.35 Наиля внесла залог в размере 50 тыс. р. Аслан был освобожден на считанные минуты и тут же снова задержан якобы за нарушение общественного порядка. Ему инкриминировалась нецензурная брань. Его снова увезли в отделение милиции, составили протокол об административном правонарушении и оставили в отделении до решения суда.  
В середине дня 24 сентября постановлением Кузьминского межмуниципального суда г.Москвы А.Гатиев был признан виновным в нарушении общественного порядка и приговорен к выплате штрафа в размере 20 рублей. После уплаты штрафа мера пресечения ему была изменена на подписку о невыезде.  
Дело прекращено. По факту незаконного содержания в помещении ОВД «Выхино» прокуратурой ЮВАО внесено представление начальнику отделения милиции с предложением о привлечении к ответственности виновных лиц.  
 
Тимур Дахкильгов. В ночь на 17 сентября 1999 г. оперативники Главного управления по борьбе с организованной преступностью МВД РФ и сотрудники ФСБ задержали двух ингушей – Тимура Дахкильгова, 1967 г.р., работающего в красильном цехе на заводе «Красный суконщик», и его родственника – Бекмарза Саутиева, 1959 г.р. Как показала экспертиза, у Дахкильгова на руках были «частицы гексогена». Директор завода «Красный суконщик» рассказал корреспонденту «Известий» о том, что сотрудники ФСБ взяли пробы с рук всех красильщиков, работающих на заводе. «И тот же результат. А взяли почему-то только одного Дахкильгова». По свидетельству адвоката, долгое время не допускавшегося к Дахкильгову, его подзащитный подвергался пыткам с целью получения признательных показаний о причастности к взрывам. Уголовное дело по ч.1 ст.222 УК РФ передано в СУ ФСБ РФ. Мера пресечения изменена на подписку о невыезде.  
 
Бекмарз Хамитович Саутиев задержан 16 сентября 1999 г. оперативниками ГУБОП МВД РФ и ФСБ в своем доме. В квартире при обыске, проводившемся без понятых, было изъято оружие, после чего Саутиева отвезли в ОВД «Северное Бутово», затем в ИВС «Коньково». Отпущен под подписку о невыезде. Жена Саутиева рассказывает, что пистолет был «найден» в ванной комнате после того, как сотрудник, проводивший обыск, удалил ее из помещения, сославшись на «тесноту». 13 октября 1999 г. уголовное дело прекращено.  
 
Залавди Саламович Исаев, 1971 г.р., был задержан 14 сентября 1999 г. у себя в квартире около 20 часов и тогда же был доставлен в ОВД «Жулебино», куда ранее были доставлены его сестра Зара Саламовна Исаева и двоюродный брат Муса-Магомед Саниевич Вагаев, 1979 г.р., все – уроженцы Веденского района Чечни. Обыскав и изъяв находившиеся в его карманах документы и личные вещи, оперативные сотрудники сказали, что он должен признать себя виновным в хранении наркотиков, в противном случае его сестра будет изнасилована и у нее тоже «найдут» наркотики и тоже посадят. В случае его согласия сестру не тронут и отпустят из милиции. Его несколько раз ударили по лицу, на голову накинули какую-то куртку, и он почувствовал, как в карман рубашки что-то вложили. Сняв с головы Залавди куртку, сотрудники ОВД пригласили понятых и извлекли из его кармана бумажный пакетик с порошком. Оперативный сотрудник составил «объяснение», в котором содержалось «признание» Исаева в приобретении героина. Следователь предъявил ему обвинение по ст.228 ч.1 УК РФ. Такому же психологическому и физическому прессингу был подвергнут и Муса Вагаев, у которого «нашли» наркотики и детонатор, что дало «основание» для возбуждения против него уголовного дела по ст.ст.222 ч.1 и 228 ч.1 УК РФ. Оба были взяты под стражу и помещены СИЗО «Матросская Тишина».  
В обвинительном заключении против Исаева содержится утверждение, что он приобрел героин 14 сентября около 17 часов на Черкизовском рынке, а задержан был якобы 15 сентября на проспекте Лермонтова. Однако из объяснений сотрудников фирмы, в которой работает Исаев, следует, что в течение всего рабочего дня 14 сентября он неотлучно находился в офисе фирмы, а покинул его около 20 часов и направился домой, при этом был встревожен тем, что домашний телефон не отвечает (его сестра и брат уже находились в милиции). Позже выяснилось, что работники милиции, производившие задержание, изъяли из квартиры Исаевых и Вагаева целый ряд принадлежавших им вещей: кожаную куртку, джинсовую рубашку, туфли, видеокассеты. Кроме того, забрали стоявшую перед домом автомашину Исаева.  
После неоднократных обращений адвоката И.М.Айламазьян к Генеральному прокурору и в Государственную Думу Залавди Исаев 25 ноября 1999 г. был освобожден из-под стражи под подписку о невыезде. Уголовное дело по ст.228 УК РФ было направлено в Кузьминский межмуниципальный суд. М.Вагаев также был освобожден под подписку о невыезде, дело по ст.ст.222 и 228 УК РФ было направлено в тот же суд. На сотрудников милиции, незаконно содержавших в дежурной части Зару Исаеву, кузьминским межмуниципальным прокурором наложено взыскание. Материал по факту кражи вещей из квартиры был направлен в Преображенскую прокуратуру «для установления виновных». Автомашина Исаева под расписку была выдана владельцу сотрудниками ОВД.  
При освобождении с Исаева была взята подписка о невыезде из с.Ведено Чеченской Республики, в то время как в суд он был обязан явиться в г.Москву. Кроме того, ему не был возвращен паспорт. Так же поступили и с Вагаевым. Без паспортов они не могли не только перемещаться по городу, но и просто выйти из дома. Адвокат обратилась в прокуратуру, и ей сообщили, что на Мусу Вагаева объявлен розыск, так как он скрывается от суда, после чего в сопровождении адвоката подозреваемые явились в прокуратуру, где паспорта им были возвращены.  
Дело Мусы Вагаева слушалось в Кузьминском межмуниципальном суде 14 апреля 2000 г. (судья Федоров). Адвокат, убедительно показав несостоятельность доводов обвинения, заявила ходатайство о вызове в суд дополнительных свидетелей и просила отложить слушание дела. Однако подсудимый, психологически сломленный семимесячным следствием, настоял на том, чтобы дело было закончено в тот же день. В результате суд признал его виновным в совершении преступления, предусмотренного ст.ст.222 ч.1 и 228 ч.1 УК РФ, и приговорил его к условному сроку – 1,5 года с испытательным сроком 6 месяцев. Таким образом, Муса Вагаев был осужден по сфабрикованному уголовному делу. Судья запретил адвокату подавать кассационную жалобу, поскольку реального наказания Вагаеву не дали, он получил судимость, которая через 6 месяцев может быть снята.  
Дело Залавди Исаева слушалось 5 мая 2000 г. в Кузьминском межмуниципальном суде (судья Чукова О.В.). В кулуарах суда прокурор уговаривала подсудимого признать себя виновным: «Тебя же все равно не посадят и срок дадут минимальный». Адвокат настаивала на оправдательном приговоре, просила провести дополнительную экспертизу, для подтверждения алиби допросить сотрудников фирмы, где работает Исаев, допросить сотрудников милиции с целью выяснить, каким образом машина Исаева попала на территорию ОВД. Предъявленное Исаеву обвинение адвокат назвала ложью. Залавди Исаев виновным себя не признал. Суд оказался в тупиковой ситуации: вынести оправдательный приговор по уголовному делу чеченцу – невозможно, а такое «благо», как минимальный условный срок, решительно отвергается стороной защиты. После нескольких слушаний суд был отложен до 5 сентября 2000 г.  
30 августа 2000 г. Генеральная прокуратура возбудила уголовное дело по фактам незаконного задержания сотрудниками ОВД «Жулебино» Зары Исаевой, имевшего место 14 сентября 1999 г., фальсификации уголовного дела, возбужденного против Залавди Исаева и Мусы Вагаева, а также ограбления задержанных, совершенного сотрудниками милиции.  
 
Шахрудин Абуезидович Хаптукаев, 1968 г.р., постоянно проживающий в Киеве, в августе 1999 г. приехал в Москву из Грозного, где в доме родителей провел несколько месяцев после женитьбы на Зареме Руслановне Алерхановой. Ей было нужно пройти медицинское обследование из-за патологического течения беременности. Ночью 13 сентября 1999 г. супруги намеревались уехать в Киев, их вещи уже были упакованы. К 17 часам Зарема с другом мужа Альви Эжиевым поехала в аэропорт встретить брата мужа Махмади Хаптукаева и его пятилетнюю дочь от первого брака.  
По возвращении в подъезде дома ее встретила милиция. Сотрудник милиции сообщил, что ее муж отвезен в отделение милиции №44 (ОВД «Выхино»), поскольку у него якобы были обнаружены наркотики. Однако при задержании ничего не было обнаружено, что подтвердили их соседи, присутствовавшие при обыске: Валерий Петрович Коротов, Юрий Михайлович Лодыгин, Лариса Расуева, Геннадий Пашин и др. Махмади Хаптукаева и Альви Эжиева увезли в тот же ОВД. У последнего забрали деньги, сказав, что они ему уже не понадобятся.  
Ни в подъезде, ни в квартире при самом тщательном обыске также ничего не обнаружено. Однако при личном обыске в ОВД «Выхино» у всех троих, в носках, «обнаружили» по пакетику с героином.  
В доме все оказалось перевернутым. После долгих объяснений Зареме разрешили забрать ее вещи (поначалу ей сказали, что вещи конфискованы), дали на сборы полчаса и велели «выметаться». Зарема обнаружила, что пропали два золотых браслета и кольцо с бриллиантами. Ей вернули только изъятую 1 тыс. долларов – деньги, данные ей родителями на лечение.  
После ухода милиции Зарема перевезла девочку и вещи к своему дяде, постоянно живущему в Москве, взяла такси и приехала в ОВД «Выхино». В отделении она провела несколько часов, до 2 часов ночи. Сотрудники ОВД объяснили Зареме, что есть приказ задерживать всех чеченцев любыми способами. Все это время таксист ждал ее, а потом доставил к дяде и отказался взять деньги, сказав, что ему стыдно за все происходящее.  
Наутро 14 сентября Зарема снова приехала в отделение вместе с дядей. Привезли всем троим еду. Дознаватель порекомендовал им адвоката, которому пришлось отдать деньги, предназначенные на лечение. В отделении им снова объяснили, что «дело политическое», «вы нам – войну и мы вам – войну», что «чеченцев приказано сажать». Когда Зарема пришла в третий раз, ее мужа, деверя и их друга уже отправили в СИЗО «Матросская Тишина». Из протокола она с удивлением узнала, что их якобы брали на улице в присутствии понятых.  
В ответе прокуратуры г.Москвы от 18 ноября 1999 г. на запрос Движения «За права человека» сообщается, что задержанные якобы находились в состоянии наркотического одурманивания. «Согласно заключению наркологической экспертизы, Хаптукаев Ш.А. признан страдающим опийной наркоманией, нуждающимся в применении принудительных мер медицинского характера. ‘85 У Хаптукаева М.А. и Эжиева А.А. выявлено эпизодическое употребление одурманивающих веществ». Мера пресечения Шахрудину Хаптукаеву изменена на залог. Уголовное дело по ч.1 ст.228 УК РФ 7 декабря 1999 г. направлено в суд.  
По рассказу председателя Общества чечено-ингушской культуры «Даймохк» Абуезида Апаева, 10 сентября 1999 г. в офис общества прибыла группа из 8–9 человек, из них трое в масках. Была произведена проверка документов всех присутствующих, в том числе двух посетителей, которых отвезли в ОВД «Коптево». Поведение сотрудников милиции и их обращение с находившимися в офисе было вызывающим и крайне грубым. На просьбу объяснить цели своего визита, не переходить рамок закона в обращении и не выражаться нецензурно, руководителю общества было предложено убираться из Москвы в Чечню, были дважды высказаны угрозы «обнаружить» у него в кармане, а также в помещении общества наркотики и другие запрещенные предметы (боеприпасы, оружие и т.д.), если председатель будет «выступать и качать права».  
 
Болат Дасаев, 1964 г.р., общественный деятель, по образованию физик и математик, постоянно проживает в Москве. Президент созданной в 1992 г. миротворческой и благотворительной ассоциации «Содружество народов». Был помощником депутата Государственной Думы С.А.Ковалева, участвовал в работе Московской Хельсинкской группы. Организатор движения «Чистые выборы» и международного наблюдения за проведением выборов 1997 г. в Чечне. Жена Дасаева умерла после родов в Чечне 5 августа 1999 г. Маленького ребенка опекают родственники.  
Дасаев был задержан в Москве 9 сентября 1999 г., в день первого московского взрыва, у подъезда своего дома на Шипиловской улице сотрудниками Домодедовского РУБОП и Домодедовского ОВД. В тот же день он был вывезен в г.Домодедово. Следователь 7-го отделения РУБОП Поваляев заявил Дасаеву, что у него найдено 50 г героина, и предъявил обвинение по ст.228 ч.4 УК РФ (незаконное приобретение, хранение наркотиков с целью сбыта – в особо крупном размере, либо те же деяния, совершенные организованной группой). Дасаев был взят под стражу и помещен в СИЗО г.Каширы, где объявил голодовку в знак протеста против незаконного задержания и ареста.  
17 сентября силами сотрудников 60-го ОВД г.Москвы в офисе ассоциации «Содружество народов» на Остоженке был произведен обыск на предмет обнаружения «взрывчатых веществ». Ничего похожего на взрывчатку обнаружено не было, зато в 60-е отделение из офиса были вывезены 2 компьютера, ксерокс, факс, телефоны, телевизор с видеоприставкой и мебель, после чего дверь офиса была опечатана. Когда отец и сестры Дасаева приехали в Москву и проникли в квартиру Болата, дверь которой также была опечатана, им оставалось только подсчитать убытки. Как рассказали соседи, в квартире был обыск, во время которого сотрудники милиции сумками выносили из квартиры вещи. На месте не оказалось телевизора, дубленки, кожаного плаща, двух курток, фотоаппарата, новых ботинок Болата, золотого брелка и т.д. Из всего имущества, изъятого в квартире и офисе, родственникам были возвращены только машина и телефон.  
За пять первых месяцев пребывания в Каширском СИЗО Болат Дасаев ни разу не видел своего следователя. Все это время следователь был занят тем, что составлял дело о «чеченской московской преступной группировке», которую «удалось обезвредить в Домодедово». По сообщению «Московского комсомольца», в этом подмосковном городе были задержаны сразу 26 активных участников «группировки». Кроме поддельной валюты на большую сумму, у задержанных нашли 350 г героина. По информации, предоставленной ГУБОП МВД «Московскому комсомольцу», «возглавлял эту группу 35-летний уроженец Грозного Дасаев. Во время обыска у него обнаружили удостоверение помощника депутата Государственной Думы г-на Ковалева, 7 тысяч фальшивых долларов и 80,5 грамма героина». Журналист газеты «Коммерсантъ» О.Кутасов 14 сентября 1999 г. сообщил о захвате крупной «чеченской криминальной группировки» в Домодедово, при этом утверждал, что у Дасаева при задержании обнаружили 150 г героина.  
Единственным знакомым Дасаева в «возглавляемой» им «преступной группировке» оказался бывший грозненец, а ныне житель Подмосковья, ранее судимый за угон машины С.П.Ковалев (отец Ковалева около двадцати лет назад работал у отца Дасаева на бензоколонке).  
В январе 2000 г. Дасаев был переведен из Каширы в СИЗО г.Ногинска. В Ногинске 8 марта он объявил голодовку в знак протеста против отсутствия следственных действий. Голодовка продлилась месяц, после чего у него начались приступы гипертонии. Адвокат Дасаева неоднократно направлял жалобы и ходатайства об изменении меры пресечения Дасаеву в адрес Московской областной и Генеральной прокуратуры, а также Уполномоченному по правам человека О.Миронову. Дело по ст.228 ч.4 УК РФ было передано в суд лишь в ноябре 2000 г. Мощная «преступная группировка» в ходе следствия была «перегруппирована» и сократилась до трех человек. 27 ноября 2000 г. Домодедовским городским судом дело было направлено на доследование ввиду нарушения ст.201 УПК – подсудимым и адвокатам не было предоставлено возможности ознакомиться с материалами дела.  
 
Казбек Камалдинович Гайрбеков, 1978 г.р., житель Грозного, арестованный 7 сентября 1999 г. по обвинению в хранении наркотиков, пытался покончить с собой. Перед этим он сообщил родным, что ему подкинули наркотики, что он подвергается избиениям с целью получения признательных показаний, которые он отказывается дать. При проведении обыска в московской квартире невесты Гайрбекова сотрудники милиции у нее на глазах подложили учебную гранату и обойму к пистолету. Депутат Государственной Думы В.В.Игрунов обратился к прокурору г.Москвы с просьбой взять расследование дела К.Гайрбекова под свой контроль.  
Генеральная прокуратура поручила провести проверку фактов, изложенных в обращении депутата, прокуратуре Москвы.  
4 ноября прокурор Москвы С.И.Герасимов сообщил, что 7 сентября 1999 г. против К.К.Гайрбекова возбуждено уголовное дело по ст.228 ч.4 УК РФ по факту хранения и сбыта наркотиков, что К.К.Гайрбеков, находясь в ОВД «Люблино», «с целью избежать участия в следственных действиях причинил себе неглубокий порез кожи» и что данные о противоправных действиях сотрудников милиции в отношении него проверкой опровергнуты.  
Уголовное дело 23 ноября 1999 г. направлено в суд.  
 
Ислам Якубович Амерханов задержан 29 августа 1999 г., уголовное дело возбуждено по ст.222 ч.1 УК РФ.  
Согласно заявлению его брата, Н.Я.Амирханова, он и Ислам были задержаны работниками РУБОП Зеленоградского УВД (Готсом, Глушко, Лебедевым) в г.Солнечногорске, возле дома №3 по ул.Вертлинского. Люди, представившиеся работниками РУБОП, избили задержанных, угрожали пистолетом. Затем им в карманы положили патроны. Патроны были также положены в заднюю пепельницу автомобиля Н.Я.Амирханова. Кроме этого, представители РУБОП положили в автомобиль И.Я.Амерханова под заднее сиденье с левой стороны целлофановый пакет. От полученных побоев Н.Я.Амирханов потерял сознание. Узнав от И.Я.Амерханова, что брат тяжело болен, сотрудники приказали везти его в больницу. При этом сверток и патроны, подброшенные последнему, были переложены в багажник автомобиля И.Я.Амерханова.  
29 октября 1999 г. мера пресечения изменена на подписку о невыезде. Уголовное дело направлено в суд. В отношении сотрудников милиции проведена проверка, в возбуждении уголовного дела отказано за отсутствием в их действиях состава преступления.  
 
Ахмад Магомедович Эльжуркаев, 1972 г.р., задержан 11 августа 1999 г., уголовное дело возбуждено по ст.228 ч.1 УК РФ.  
Задержан во дворе дома по адресу: Москва, ул.Теплый Стан, д.14, корп.2 сотрудниками центрального РУБОП. По надуманным основаниям, якобы в связи с нарушением режима проживания в Москве, несмотря на предъявление паспорта с регистрацией по месту постоянного проживания в Москве, он в наручниках был доставлен в ОВД «Теплый Стан», где у него был «обнаружен» сверток с героином весом 1,33 г. В автомашине, которой он управлял по доверенности два дня, при обыске «нашли» пистолет.  
А.М.Эльжуркаев заявил, что наркотик и пистолет ему не принадлежат и он считает, что их ему подложили работники милиции, которые обыскали его до доставления в ОВД «Теплый Стан», отобрали у него все документы и ключи от автомобиля и при этом ими ничего обнаружено не было.  
Такую позицию А.М.Эльжуркаев занимал на протяжении всего следствия по делу. При окончании следствия он признал себя виновным в незаконном хранении и приобретении наркотика без цели сбыта. По словам родственников, Эльжуркаев опасался, что в случае непризнания вины его действия будут квалифицированы по ч.4 ст.228 УК РФ – приобретение и хранение наркотика с целью сбыта.  
Уголовное дело в части незаконного ношения огнестрельного оружия и приобретения и хранения наркотика с целью сбыта прекращено, дело переквалифицировано на ч.1 ст.228 УК РФ и направлено в Черемушкинский межмуниципальный суд.  
 
Надо отметить, что ни одно из сфабрикованных уголовных дел не окончилось оправдательным приговором суда. С одной стороны, судьи следуют старой советской установке – не портить милицейские показатели по раскрытию преступлений. С другой – покрывают фальсификаторов, чье преступление вскрылось бы в случае оправдательного приговора. С третьей – ведут собственную расистскую политику. Во всяком случае, в вопросах этнической дискриминации судебная власть является не инструментом вершения справедливости, а механизмом, делающим эту дискриминацию особенно жестокой.