Законотворческий процесс в Государственной Думе

ПРАВОЗАЩИТНЫЙ АНАЛИЗ
Выпуск 53
28 марта 2003 года

О работе Государственной Думы в феврале 2003 года

О регулировании Интернета

12 февраля отклонен в первом чтении проект федерального закона "О внесении дополнений в Федеральный закон "Об информации, информатизации и защите информации" (в архиве Zip, 5 Кб) , внесенный депутатом Сергеем Глазьевым (КПРФ).

Комментарий Сергея Смирнова ("Правозащитная сеть")

Главный закон страны, определяющий взаимоотношения в информационной сфере, не содержит четких положений об Интернете. Специальных законов об Интернете в России тоже нет. Это, само собой, не мешает глобальной сети стремительно развиваться: число российских пользователей по разным оценкам к концу прошлого года приближается к 8 миллионам. Законодатели предпринимают попытки регулировать Интернет – то в целом, то отдельные его области – но без особого успеха. Очередной такой попыткой стало предложение Сергея Глазьева внести "интернетовскую" поправку в закон "Об информации, информатизации и защите информации".

Проектом предлагалось ограничить регулирование деятельности физических и юридических лиц в Интернете международными соглашениями, федеральными законами и ничем больше. "Главный смысл этого законопроекта – исключить возможность необдуманного бюрократического вмешательства в российский сегмент Интернета, придать публичность процессу принятия решений в этой сфере", – говорит о поправке ее автор (1). Казалось бы, светлая мысль: поставить барьер на пути недобросовестных чиновников из всяких министерств, самочинно устанавливающих "рогатки" для соотечественников, которым посчастливилось иметь доступ к всемирной сети.

Однако депутаты проект не поддержали. Александр Шубин (СПС) от Комитета по информационной политике выступил перед Думой с обращением, из которого следовало, что идея Глазьева понятна, проблема "достойна внимания", но законопроект необходимо привести в соответствие с реальностью, то есть, с уже действующим законодательством и практикой (2). А в реальности взаимоотношения в Интернете регулируются не только федеральными законами, но и, например, гражданско-правовыми договорами. Кроме того, Комитет полагает, что не следует ограничивать компетенцию Президента и Правительства в вопросах обеспечения информационной безопасности, лицензирования и использования сети Интернет в интересах органов государственной власти.

Покритиковав таким образом проект Глазьева, Шубин изложил коллегам, как должен выглядеть "правильный" подход к Интернету. "Государственная политика… должна строиться не на принципах всевозможного регулирования, а на принципах партнерства… в интересах экономического и научно-технического развития России, а также использование сети Интернет в качестве средства информационного обмена", – заявил он. Были сказаны хорошие слова о недопустимости монополизации, о необходимости обеспечить доступ к сети научным и образовательным учреждениям и учреждениям культуры, об участии операторов связи и пользователей сети в принятии решений, касающихся российского сегмента Интернета.

Правительство направило на проект отрицательный отзыв. Андрей Логинов, представляющий Правительство в Госдуме, поддержал Шубина: "Нельзя вычеркивать нормативные акты другого уровня, нельзя ограничивать это только федеральными законами" (3).

Из всех этих слов можно сделать вывод: проект не понравился критикам, потому что не содержит конкретных нововведений, но вместо этого вводит ограничения, обоснованные аргументом автора о некомпетентности органов исполнительной власти. "Каким образом вот эта строчка или полторы строчки решат проблему?" – спрашивают Глазьева. "Данный законопроект… не решает никаких проблем, кроме того, что позволяет избежать глупостей", – отвечает Глазьев. А главные "глупцы", объяснил коммунист, сидят в недостаточно компетентном правительстве. Было бы странно, если бы при таком отношении к себе правительство дало бы на проект какой-нибудь иной отзыв, кроме отрицательного.

"За" предложение Глазьева проголосовал 181 депутат – большинство коммунистов, аграриев, депутатов от СПС и "Яблока", значительная часть "Регионов России" и 10 человек из группы "Народный депутат". Проправительственные фракции почти полностью не голосовали.

Даже наиболее радикальные сторонники "первобытной свободы" в Интернете вынуждены признать: полностью избежать государственного регулирования во всемирной сети не удастся. Интернет уже нельзя рассматривать лишь как площадку для общения, или, по моде конца 90-х, как средство связи (вроде телефона), или, наконец, как средство массовой информации. Сегодня сеть используется для решения самых разнообразных задач. С каждым годом их число растет. Пример – заключение онлайновых сделок. Чтобы этот механизм исправно действовал, необходимо, в частности, выработать четкие, устойчивые, хорошо продуманные правила в отношении цифровых подписей. Это можно сделать соответствующим федеральным законом (в России такой закон есть с 2001 года).

Законом могут быть введены не только ограничения, но и гарантии защиты прав пользователей Интернета (4). Как показывает мировая практика, пользователь часто оказывается в невыгодном положении перед компанией, которая требует от провайдера раскрыть информацию о своих онлайновых критиках, а также в делах о нарушении прав на объекты интеллектуальной собственности (5). Соответствующие законы существуют в неадаптированном к Интернету виде, а компании более подготовлены к борьбе за свои интересы в финансовом плане (что уж говорить о государстве). Или, например, защита персональных данных – следует ли законодательно регулировать использование таких специфически интернетовских технологий, как cookies? Или вот еще – проблема спама (6), нужно ли (и можно ли) пробовать решить ее с помощью закона? В европейских странах законодательство о защите данных существует с 70-х годов прошлого века. В России закона о персональных данных нет (7). Неясно даже, какая информация относится к персональным данным. Отсутствие должного законодательного регулирования позволяет правоохранительным органам разводить руками при виде того, как данные о гражданах "утекают" из государственных структур и коммерческих организаций на черные рынки и распространяются за деньги, в частности, и через Интернет.

Наконец, надо признать, что Интернет является одним из средств ведения противоправной деятельности – распространения детской порнографии, расистских и ксенофобских материалов, призывов "к топору" и так далее. Пользуясь преимуществами Интернета, в частности его трансграничностью, преступники могут действовать быстро и эффективно. Для столь же эффективной борьбы с ними правоохранительные органы должны работать, опираясь не на интуицию и привычки, а на международные соглашения и национальное законодательство.

К сожалению, процессы принятия законов в области Интернета часто проходят без серьезной экспертизы, а иногда вообще без обсуждения в обществе.

Ярким примером служит проект закона о противодействии экстремистской деятельности, предложенный Президентом весной 2002 года и стремительно прошедший через Думу (8). Первый вариант этого закона, помимо прочих сомнительных в демократическом обществе ограничений, содержал совершенно безграмотную статью об Интернете. Неизвестный автор законопроекта без всякого смущения оперировал нигде не определенными понятиями вроде "модератор", а сама статья фактически обязывала провайдеров заниматься цензурой. Критика, которой подвергли проект эксперты, правозащитники и средства массовой информации, подействовала: статья была полностью переписана ко второму чтению и превратилась в ни к чему не обязывающую декларацию.

До этого закона были и другие инициативы. Например, в начале апреля 2000 года Комитет Госдумы по информационной политике предложил законопроект "О регулировании российского сегмента сети Интернет", который вызвал массу негативных откликов, и был отвергнут, так и не попав на рассмотрение парламента. Памятна также попытка Владимира Жириновского узаконить термин "Интерсеть" (вместо "Интернет").

Предыдущие идеи такого рода провалились, надо думать, не в силу технической неподготовленности спецслужб для контроля над Интернетом, как полагают некоторые наблюдатели, а из-за того, что в них предлагались слабо связанные с реальностью, ненужные, а подчас и нелепые по своей сути правила регулирования.

Попытки (и ошибки) российских законодателей в отношении регулирования Интернета схожи с действиями их коллег за рубежом. Американские и европейские законодатели выступают в качестве "первопроходцев". У Государственной Думы есть возможность оценить плюсы и минусы законодательных инициатив в отношении Интернета, помня о принципе "не навреди" (9). Процесс законотворчества идет очень болезненно. Каждая новая инициатива по регулированию Интернета затрагивает, а порой и ограничивает права человека: приватность (право на неприкосновенность частной жизни), свободу слова, свободу доступа к информации. Нередко эти ограничения вводятся законодателями без достаточных оснований.

С учетом сказанного непонятно, почему (как полагает Глазьев) федеральные законы, которые Дума, может быть, примет в области регулирования Интернета, априори лучше "непродуманных, необоснованных и вредных решений" Правительства. Заботу о развитии российского Интернета законодателям следовало бы проявлять на деле, например, в разработке законодательной защиты персональных данных.

Пока этого не происходит, растет число скептиков. Как сказал один эксперт: "В нынешнем российском политическом состоянии не приходится рассчитывать на правовое решение проблемы. Получить можно только намордник. Так уж лучше бегать без поводка!"

Дальше...
Голосование депутатов Государственной Думы
Оглавление выпуска