11.08.2008
Юлия Петровская. Югоосетинский прецедент. Москва взяла слишком серьезные обязательства перед Цхинвали, не получив при этом никакой поддержки из-за рубежа.
В Южной Осетии реализуется худшая версия «косовского сценария». Применение силы, в том числе за пределами зоны конфликта, массовые жертвы, колоссальный ущерб, раскручивание мифов (о «демократии», которую якобы пытается уничтожить Россия, и «геноциде», который якобы осуществляет Саакашвили), возня амбициозных «посредников», ищущих для себя особой роли… И, наконец (в отличие от того, что произошло с Косово), отсутствие перспективы широкого международного признания.
Проводя военную операцию в пределах границ государства, являющегося союзником США, и при отсутствии внешней поддержки Россия создала «югоосетинский прецедент». «Косовский прецедент» возник в условиях консенсуса между ключевыми западными державами и при отсутствии на Балканах сил, способных конкурировать со спонсорами мирного процесса. В случае с операцией в Южной Осетии ни одна из стран не солидаризировалась открыто с Москвой. Кто-то занимает выжидательную позицию или отделывается заявлениями об обеспокоенности. В то же время претензии к России со стороны США и Евросоюза умножаются. О военных рисках, возникающих в связи с отсутствием минимальной международной поддержки боевой операции на чужой территории, судить не берусь. Но политические издержки тут значительны. Москва не может не замечать, что при неоднозначном отношении к режиму Саакашвили мир встал на сторону Грузии. Более того, она легко могла предвидеть подобную реакцию.
Часть московской элиты, охваченная «балканским синдромом», после провозглашения независимости Косово посчитала возможным укрепление позиций России на Южном Кавказе. Не желая вовлечения в урегулирование западных игроков (что в итоге привело бы к ослаблению влияния Москвы), а также вступления Грузии в НАТО, но располагая при этом ограниченными возможностями для маневра, Россия пошла по рискованному пути.
Поддерживая Запад в легком напряжении, российские власти допускали в отношении отколовшихся территорий двусмысленные заявления (то ли признаем, то ли изучим возможность признания); отдавали распоряжения об оказании помощи «соотечественникам»; посылали дополнительные подразделения в зону конфликта. В разных формах высказывалась мысль о том, что независимость Косово повлекла рост напряженности, и нам стоит быть готовым к любым вариантам на Кавказе… При этом как будто упускалось из виду, что российским миротворцам все настойчивее отказывали в доверии США, НАТО и ЕС. Грузия давно объявила их стороной в конфликте. Между тем залогом успеха любой миротворческой миссии является ее многосторонняя поддержка.
К слову, провозглашение косовской независимости не имело ощутимых последствий в области безопасности на самих Балканах. Период нестабильности на севере Косово, скорее, был связан с предвыборной кампанией в Сербии, где националисты отчаянно (но безуспешно) пытались взять власть. Миротворческие силы (в основном натовские), осуществляющие контроль над Косово с 1999 года, не сталкиваются с риском ведения боев с армией Сербии или же попытками (в том числе со стороны самой Сербии) аннулировать или пересмотреть их мандат. Это лишний раз подтверждает, что в основе стабильности лежит широкий консенсус. И, разумеется, непротивление государства, которому навязали миротворцев, их присутствию.
Могла ли Россия избежать «югоосетинского прецедента»? Была ли возможность спасти жизни миротворцев и избежать втягивания в очередную кавказскую бойню? Теоретически, да. Но для этого пришлось бы согласиться на ограничение собственной роли на Южном Кавказе и усиление влияния Запада. При этом сближение Грузии с НАТО продолжалось бы своим чередом. Ибо это вопрос решенный.
Что в этом плане меняет масштабная военная операция против Грузии? Россия, имеющая безусловное военное превосходство, может взять под свой контроль мятежные территории, но стратегически она не выигрывает. США и их союзники будут и далее добиваться усиления своих позиций, не признавая односторонние действия России законными. Что касается натовских перспектив Тбилиси, то они опять-таки особо не меняются. С одной стороны, в НАТО могут усилиться позиции стран, желающих дать Тбилиси гарантии безопасности. С другой – необязательно ослабнут позиции тех, кто пытается избежать столкновения с Россией из-за ее своеобразных соседей. Иными словами, Грузия не стала дальше от НАТО – если этого хотела Россия, и не стала ближе – если на это надеялся Саакашвили, отдавая приказ о штурме Цхинвали.
Другой вопрос – гуманитарная катастрофа в Южной Осетии. Москва не сможет с ней справиться в одиночку. А значит, ей придется впустить западных партнеров с этого «входа», который отсутствовал еще несколько дней назад.