03.04.2010
Ведущие: Юлия Латынина. Передача: Код доступа
Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый день. В эфире Юлия Латынина, «Код доступа». Телефон для смс +7-985-970-4545. Собственно, новость только одна на этой неделе – теракт. Уже известно имя одной террористки, это вдова боевика Умалата Магомедова, убитого в январе этого года в Дагестане. Насколько я знаю из своих источников в Дагестане, вторая смертница тоже никакая не жительница Чечни, это тоже уроженка Дагестана и вдова другого боевика, убитого вместе с Магомедовым.
Хочу обратить ваше внимание, что у этих молодых девушек не было никаких Самашек, никаких Новых Алдов в родословной. Они мирно себе жили, читали Интернет, там прочли что-нибудь типа «встав на джихад, мы обрели истинную свободу, вышли замуж за людей, которые обрели истинную свободу. Потом этих людей убили. Они сказали: «Мы встретимся с мужьями в раю», – и поехали в рай на метро.
Теракты в России продолжаются 11 лет. За это время мирных жителей России в них погибло около тысячи человек. Напомню, что в Чечне российские войска убили около 250 тысяч человек, в том числе женщин и детей. Но парадокс заключается в том, что очень часто мы видим, что убивали одних, а взрываются другие, взрываются сторонники Всемирного халифата.
Смотрите, за эти 11 лет какие закономерности выяснились. Первое – взрывают чаще всего близ Кавказа. Я сейчас говорю о взрывах, когда не просто взрывают ментов, я говорю именно о взрывах, в которых погибают мирные жители России. Так вот взывают чаще всего близ Кавказа, т.е. там, где боевикам легче оперировать. А получают резонанс только те теракты, которые произошли в Москве.
Второе – когда происходит взрыв, теракт, поскольку не вписывается в концепцию возрожденной вертикали власти, власть его старается – лучше всего – отрицать, как минимум преуменьшать количество жертв. Простой пример. Когда 24 августа одновременно упали оба самолета – Москва-Сочи и Москва-Волгоград, – то власть три дня говорила, что они упали случайно. Про взрыв на рынке в Астрахани в 2001 году нам сказали, что это хулиганство. Про взрывы на рынках Владикавказа нам регулярно говорят, что это криминальные разборки. Я не думаю, что власть сильно вспоминает взрывы в Ессентуках в электричке или на рынке в Самаре. Если вы забьете это в Интернет, вы увидите, что там только новости о том, что произошли такие взрывы, и дальше ничего. Как будто не граждане России погибли.
Это понятно. Взрывы 11 лет, с маленьким затишьем в 2007-2008 гг., не вписываются в концепцию вертикали власти. Но всего удивительнее, что этих взрывов не замечает и оппозиция. Как происходит что-то в Москве, так сразу оказывается, что, во-первых, эти взрывы доказали полное фиаско власти, полное фиаско ее политики на Кавказе. Во-вторых, виноват в них Путин и кровавый режим.
Ребята, а электричка в Ессентуках 5 декабря 2003 года, 40 трупов, или рынок в Самаре 4 июня 2004 года – это тоже кровавый режим? А одновременные взрывы 6 октября и 8 декабря 2000 года в том же Пятигорске – это тоже кровавый режим? Ах, вы не помните, что эти взрывы произошли? Тогда как мне называть людей, которые не помнят, как убивали их соотечественников – потому что эти взрывы не вписываются в их картину мира насчет кровавого режима, – но говорят что-то о своей гуманности и защите прав человека.
Т.е. самое удивительное, что общество принципиально не понимает, что происходит. Удивительные вещи были за это время. Про Грызлова или Патрушева, которые видят вину то либералов, то грузин, я не говорю, я просто не могу обсуждать картину мира, которая, на мой взгляд, находится за гранью какой-то клиники. Но я и с другой стороны вижу удивительные фразы: «Ах, эти взрывы в ответ на угнетение бедных кавказских народов». Я не понимаю. Я читаю Гейдара Джемаля (еще не самый радикальный человек), цитирую: «Я выступаю за единство всех мусульман на платформе джихада, на пути аллаха, пока вся религия на земле не будет принадлежать ему одному». А потом оказывается, что люди, которые говорят подобные фразы и делают подобные вещи, они только защищаются от проклятых палачей. Это, знаете, ребята, как у Сталина: мы мирные люди, мы будем бороться за мир, а империалисты на нас нападают, и будут нападать, пока последняя аргентинская советская социалистическая республика не вольется в нашу мирную семью народов.
Нам говорят: «Давайте вести переговоры». Ребята, с кем? Какие переговоры с Саидом Бурятским, который, кстати, не кавказец, а наполовину русский, наполовину бурят? Вот решил, что надо ехать, встать на джихад, обрести истинную свободу. Какие переговоры с Рустаматом Махаури, который тренировал своих 16-летних парней, убивая 16-летних русских девочек? Договариваться о чем? Чтобы не с 16-летнего возраста девочек убивали, а с 17-летнего? Как можно договариваться, допустим, с «красными бригадами»? Вообще, с любым движением, которое обладает полностью параноидальной картиной мира и которое не способно к компромиссам, которое считает компромисс поводом для дальнейшей атаки…
Или говорят: «Давайте отпустим Чечню». Ребята, у нас проблемы на Кавказе давно не с Чечней. У нас проблемы с воинствующими исламистами. Чечня – единственная республика, где у нас нет проблем с боевиками, потому что эти проблемы там решает Кадыров. Проблемы с Кадыровым в Чечне у нас есть, но проблемы с боевиками в Чечне у нас нет.
Кстати говоря, помните, после чего убили Наталью Эстемирову? Там была какая-то вдова боевика, лежала раненная, пришли кадыровцы, она исчезла. «Ах, позор, кровавые палачи». А если бы эта вдова боевика не исчезла, а взорвалась в метро? Вот эти вопросы, поскольку как либеральному, так и правительственному сознанию неудобно обсуждать, то возникает с правительственной стороны тезис: во-первых, во всем виновата проклятая оппозиция, а во-вторых – проклятый Запад; и с оппозиционной стороны тезис: во-первых, кровавый режим продемонстрировал свою беспомощность, во-вторых, это сделал Путин.
И еще, когда мы пользуемся словами «международный терроризм», описывая то, что происходит в России (подчеркиваю – не на Кавказе, а в России, потому что Кавказ – это пока еще часть России), то не надо сравнивать себя с США. Потому что страны, которые страдают от воинствующего салафизма, это не только США. Это и такие страны, как Сомали, Пакистан, Алжир, Египет. Очень часто это страны, которые до 1991 года строили социализм. После 1991 года борцы за светлое будущее всего человечества сменились там борцами за царство аллаха. И поскольку правительства этих стран, таких как Сомали или Пакистан, они не обладают ни моральным авторитетом, ни должным профессионализмом, для того чтобы расследовать террористические атаки, никто не удивляется, что они носят там эндемический характер, так же как и в России.
Телефон для смс +7-985-970-4545. Собственно, что мы знаем об одиннадцати годах этой войны, как она началась и какие самые характерные ее детали? Сейчас я постараюсь об этом сказать. Началась она, на мой взгляд, 19 марта 1999 года, когда на рынке во Владикавказе взорвался мешок с взрывчаткой. 53 трупа. Организатором этого теракта был молодой ингуш из села Карца Магомед Цокиев. Так, по крайней мере, заявляло потом следствие. Причем следствие это заявило единственный раз вполне одиозному журналисту Перекресту. Потому что Цокиева к этому времени уже убили, на скамье подсудимых были только другие исполнители.
И это очень интересно, потому что имя этого самого Цокиева, вернее, его кличка Моаз (Бык), она упоминается в материалах дела по взрывам в Москве, она упоминается в показаниях Крымшамхалова и Деккушева. А эти показания, напомню, попали в Интернет не с подачи властей, они вообще были засекречены, они были опубликованы потерпевшими по совету адвоката Карины Москаленко. Т.е. обращаю ваше внимание, почему власть, скорее всего, не опубликовала эту информацию. Потому что получалось, что если бы 19 марта взрыв расследовался, то и сентябрьских взрывов в Москве не было бы.
Следующий взрыв – 4 сентября 1999 года, Буйнакск, в 21-45 взрывается один грузовик, припаркованный возле офицерского общежития, через два часа должен был взорваться второй, но не взорвался, его успели разминировать и нашли в грузовике доверенность на имя Исы Зайнутдинова, личного повара и гранатометчика Хаттаба. Не следует думать, что это была просто оплошность. Дело в том, что все-таки эти люди были убеждены, что сейчас на Кавказе будет Имарат, сейчас на Кавказе будет шариат, и не считали нужным скрываться, они считали себя солдатами, а не диверсантами.
Исполнителями терактов были аварцы из села Кудали, семеро. Село Кудали исповедует чистый ислам. Его имамом был Ахмад-Кади Ахтаев, один из основателей ваххабизма в Дагестане. Всех семерых, за исключением одного, выловили. Там их выдавали из Казахстана, из Азербайджана. Был суд. Все суды были закрытые. А одного – Магомеда Салихова – судили судом присяжных и, кстати, оправдали. Показания Салихова на суде присяжных представляют огромный интерес.
Теракт происходил примерно так. Просто привезли взрывчатку из Чечни, от Хаттаба, перегрузили взрывчатку как раз в доме Салихова, его брата. В этот момент зашли менты. Поскольку перегружали взрывчатку с грузовика на грузовик, там сверху лежали арбузы. Менты спрашивают: «Чего это вы такое делаете?» – «Арбузами торгуем». Менты получили арбуз и ушли. Забегая вперед, вообще скажу, что уровень российских террористов соответствует уровню российских ментов. Нет ни одного теракта, который менты не могли бы предотвратить и не ретировались, получив арбуз, картошку или мешок сахара.
Так вот показания Салихова на суде, открытом суде присяжных. Его спрашивают: «Парень, ты же в Чечню ездил». Он отвечает: «Ездил. Кто ж в Чечню не ездил». – «Хаттаба видел? «Я еду, а вот он, Хаттаб». – «Ты от него взрывчатку брал?» – «Да, брал, но я не знал, что это взрывчатка, я думал, что Хаттаб решил торговать краской». – «А тебе не показалось, что среди войны странно, что Хаттаб решил торговать краской». – «Ой, я так их боялся, они такие страшные…» Короче говоря, Салихова оправдали с такими показаниями, он немедленно смылся в горы и там, спустя полтора года, был убит вместе с одним из лидеров дагестанских боевиков Вадимом Бутдаевым.
Собственно, что еще важно сказать о теракте в Буйнакске? Обращаю ваше внимание на эту странную последовательность взрывов – 21-45 и еще через два часа. В чем смысл? Мы видим логику терактов: метро взрывают утром, рынки взрывают днем, дома взрывают ночью. Почему такое странное время, да еще с разницей в два часа? Напоминаю, что на следующий день, рано утром 5 сентября отряд Басаева вошел в Новолакский район, вошел, в частности, в село Гамиях. Допустим, в том же селе Гамиях отряд Басаева появился сразу после утренней молитвы.
Что это означало? Если посмотреть на карту, это означало, что в этом месте от ставки Басаева до Гамияха примерно три часа пути по горам, плюс около Гамияха база спортивная. Т.е. это означало, что боевики вышли из Чечни в тот момент, когда прогремел взрыв. После чего, естественно, офицерам 136-й мотострелковой дивизии, расквартированной в Ботлихе, стало не до боевиков. Скорее всего, переночевали на базе, утром сделали намаз и вошли в Новолакское.
Какая у всего этого предыстория (это очень важно)? Предыстория всего этого связана с войной в Дагестане. Два года Басаев и Хаттаб готовили то, что, с их точки зрения, было освобождением Дагестана и прелюдией большой освободительной войны на Кавказе, войны с кяфирами. В июне 1999 года (не в августе, как нам говорят, а в июне) первые отряды, это отряды Багаудина Кебедова и Магомеда Тагаева… Тагаев – это тот человек, который считал, что на Кавказе надо вырезать всех русских до одного человека, цитирую: «Вырезать всех до одного и залить кровью, чтобы ни один не уполз». Вот они вошли в Цумадинский район, объявили этот район, объявили этот район районом шариата. После этого Россия месяц ничего не делала. Она не замечала, что часть Дагестана отторгнута от России. В начале августа Россия двинула в Цумадинский район внутренние войска, наперерез им в Ботлих вышел Басаев, и тут Россия обнаружила, что у нее война.
Басаев не потерпел никакого военного поражения от российских войск, всё время выигрывал именно он. Но поскольку оказалось, что Дагестан не совсем сочувствует ваххабизму и не хочет освобождаться, Басаев вынужден был уйти. После чего российские внутренние войска развернулись и осадили Чабанмахи и Карамахи, фактически приемное село Хаттаба, у него оттуда была жена. Осадили – подчеркиваю – внутренние войска, вооруженные системой «Град» и наручниками. Можно себе представить, каковы были ожидания боевиков, что станет с селами.
И вот тогда то, 2 сентября, разъяренный Хаттаб говорит: «Я буду наносить удары по всей России». И 4 сентября взрывается Буйнакск, место, где расположена военная часть, которая является главным военным центром России в Дагестане. Еще через несколько дней Хаттаб подтверждает: «Да, это сделал я, и я буду продолжать наносить удары по всей России». А еще через несколько дней Хаттаб говорит: «Нет, я этого не делал».
И такая же реакция у Басаева: сначала он утверждает, что это сделали дагестанцы. Напомню, что в этот момент Басаев является командующим дагестанского Фронта освобождения. Потом он говорит, что взрывы будут продолжаться по всей России. А уже 14 сентября он говорит: «Нет, я этого не делал, это сделала проклятая ФСБ». Точно так же, как сейчас Умаров, только наоборот. У Умарова боевики сначала заявили, что они этого не делали, а потом, наоборот, заявили, что они это сделали. Это у них так достаточно типично. Короче говоря, теракт в Буйнакске можно даже рассматривать не как теракт, а просто как часть военной операции, артподготовка: вы бомбите наши села, мы будем взрывать ваши военные городки.
Что еще стоит добавить? Вот уже по этим двум терактам видно несколько особенностей modus operandi боевиков. Это не чеченцы. В одном случае это ингуши из села Карца, в другом случае это аварцы из села Кудали. Это люди, которые считают, что на Кавказе идет оборонительный джихад. Это люди, которые действуют с помощью своих односельчан. Вот как они на картошку вместе ездили или банки грабили, так они теперь встали на джихад. Эти люди с очень низкой квалификацией. Т.е. в этих терактах нет ничего голливудского, когда используются сверхсовременные средства, когда всё это очень дорого стоит. Нет, эти люди перегружают взрывчатку у себя дома, автомобили покупают на ближайшем рынке.
Это очень дешевые теракты, поэтому они очень часто не удаются. Именно это происходит, например, 5 октября 1999 года. В Пятигорск приезжает еще одна группа, группа ногайцев из села Червленые Буруны (это тоже село с чистым исламом), во главе с Расулом Караевым. Они собирают взрывные устройства для взрыва на рынке в Пятигорске, но Караев взрывается сам.
Еще более потрясающая история происходит 16 октября 1999 года в Астрахани. К этому времени уже всеобщая паника из-за взрывов в Москве. И ночью какой-то автомобилист, проезжая по мосту, видит, что какие-то люди, прислонив к опорам моста мотоцикл, в камуфляже что-то возятся. Он выходит из машины, спрашивает, в чем дело, в ответ – автоматная очередь. Автомобилист был ранен, но успел уехать. На это место приехал гаишник, гаишника расстреляли в упор.
Но тут уже прибежали охранники из соседнего Астраханского газоконденсатного комбината, который, возможно, тоже был одной из целей террористов, вторичной целью. Началась перестрелка, террористы сели на свой грузовик и уехали. За ними погнался милицейский ГАЗик. ГАЗик попал в ловушку, террористы его расстреляли и пересели на ГАЗик. Но тут случилась чисто российская история – оказалось, что в милицейском ГАЗике не было бензина. Террористы ГАЗик бросили, побежали. К этому времени уже подняли вверх вертолеты. Астраханская степь не кавказские горы. Кто-то сказал: «Вот они прячутся в кошаре». Их в кошаре окружили и расстреляли.
Оказалось, два чеченца даже носили гордое название Службы внешней разведки. Кстати, это был единственный теракт, в котором тогда участвовали чеченцы. Видимо, потому что он был все-таки очень продвинутый, это была действительно диверсия. Скорее всего, террористы хотели взорвать железнодорожный мост в тот момент, когда под ним проходит скорый пассажирский поезд, и, возможно, в момент бардака еще забежать на этот газоконденсатный комбинат и что-то там устроить. Теракт сорвался исключительно по российской причине – поезд опоздал на четыре часа. Когда читаешь эту деталь, понимаешь, что 11 сентября в России, слава богу, невозможно, потому что ни один самолет не улетит вовремя.
Что интересно, что обо всех этих событиях российская публика практически не знает. Я еще ни разу не слышала объяснения сторонников того, что кровавый режим взрывал дома в Москве, объяснения, что все-таки случилось там, во Владикавказе, или что все-таки случилось в Буйнакске. Вот 19 марта 1999 года взорвался рынок во Владикавказе, когда был Примаков у власти. Ну скажите нам, что кровавый режим уже в это время знал, что к власти придет Путин, загодя готовился.
Или вот Салихов на суде присяжных объясняет, что он вез краску, он не знал, что это взрывчатка. Ну расскажите, что хороший Хаттаб торговал краской, а плохая ФСБ заменила краску взрывчаткой и подставила бедных аварцев из села Кудали. Так нет же, полное молчание, это теракты, которые не существуют в рамках того, что называется либеральным общественным мнением.
Это Буйнакск. Что нам известно о терактах в Москве? Довольно много. Причем то, что нам известно, делится на то, что нам известно из открытых источников, и то, что нам известно из закрытых данных, которые нам соизволило рассказать следствие, насколько следствию можно доверять. Что нам известно из открытых источников? Был такой имам карачаевский Ачимез Гочияев. Да, одна маленькая деталь. Насколько я знаю, насколько я выяснила в ходе собственного расследования, Ачимез Гочияев – это фальшивый паспорт. Настоящий Ачимез Гочияев погиб в середине 90-х годов. Он учился в Ставропольском сельскохозяйственном институте, впоследствии академии, он погиб в автокатастрофе. В Карачаево-Черкесии есть такой обычай, что в таком случае паспорт передается родственнику или продается на рынке. Перерыв на новости.
НОВОСТИ
Ю. ЛАТЫНИНА: Юлия Латынина, «Код доступа». Телефон для смс +7-985-970-4545. Итак, что нам известно о человеке, у которого был паспорт на имя Ачимеза Гочияева. Еще раз подчеркиваю – я думаю, что Ачимез Гочияев погиб в середине 90-х годов, паспорт его передали родственнику, у которого были небольшие проблемы с законом.
Так или иначе, в 1997 году карачаевец Ачимез Гочияев резко меняет образ жизни. До этого он был бизнесменом, в Москве у него была фирма «Капстрой-2000». Он ее продает, едет сначала в Набережные Челны, где есть известное медресе, потом возвращается в Карачаевск и там становится руководителем «Мусульманского общества № 3», входящего в «карачаевский джамаат». Почему «Мусульманское общество № 3»? Потому что № 1 и № 2 уже в Карачаевске существовали.
Вообще, в этот момент Карачаевск является одним из духовных центров ваххабизма, и не только духовных. Потому что очень сложно понять, кто собственно правит в Карачаевске и кто сильнее – официальная власть или ваххабиты. Во всяком случае, люди Гочияева совершенно невозбранно ездят по городу, в том числе и с оружием, всюду рассказывают, что Россия вот-вот падет, что надо вставать на джихад.
И 25 февраля 1999 года случается событие, которое является исключительным даже по карачаевским меркам. У Гочияева был ученик Тимур Кубанов, которого менты приходят забирать, чтобы взять его в российскую армию. Тимур Кубанов вовсе не боялся воевать, в дальнейшем он воевал в составе карачаевского батальона, на стороне Шамиля Басаева. Его сняли на видео вместе с Шамилем Басаевым.
Его убили, по-моему, в 2005 году, убили зверски, страшно, потому что вместе с ним убили его 16-летнюю жену Диану Кетчиеву, беременную в это время. Кубанов отказался сдаваться. А когда он спускал Катчиеву из окна, менты стали стрелять в это огромное беременное пузо. Она, вертясь, летела и падала из окна. После этого ее, 16-летнюю девушку, объявили снайпершей времен первой чеченской войны. Я, кстати, хочу подчеркнуть, что у меня нет никаких сведений, что Тимур Кубанов как-то участвовал в терактах. Воевал против России – да. Но как мне говорили его родители, «он не такой, как Ачимез Гочияев, он дома не взрывал» (цитирую дословно родителей Кубанова).
Вернемся в 1999 год. Тимура Кубанов пришли брать менты, чтобы отдать в армию. Его сводят в машину, он там берет заложницу, он приставляет к женщине в форме нож к горлу, требует отвезти его в горы. По дороге Кубанов сбежал. Разъяренные менты пошли выяснять отношения с Гочияевым. Когда они пришли к мечети, там стоял шурин Гочияева Мансур Абаев. То ли у Абаева поехала крыша, то ли в мечети в этот момент был кто-то важный, кому надо было дать уйти… Короче говоря, Абаев выхватывает пистолет и начинает стрелять в ментов. Двоих он тяжело ранит , один роняет автомат, Абаев подбирает этот автомат и продолжает стрелять. Он убил еще одного человека, прежде чем его застрелили.
После этого Гочияева арестовали. Более того, выяснилось, что паспорт, которым он пользовался, тоже паленый. Потому что настоящего Гочияева разыскивали за то, что он сбежал из армии, предварительно избив унижавшего его сержанта. И вот, несмотря на эту историю, Гочияева освобождают. Еще раз повторяю, в этот момент не совсем понятно, кто является главной силой в городе Карачаевске.
И в августе 1999 года Гочияев оказывается в Москве, и не один, а с еще тремя людьми. Один человек – это его другой шурин, Хаким Абаев, которого убьют в 2004 году в Ингушетии, еще один – это полубашкир, полурусский Денис Сайтаков, который тоже живет в Карачаево-Черкесии, хотя с ним Гочияев познакомился в Набережных Челнах. И еще один человек – это Равиль Ахмяров, татарин. Причем если первые трое ваххабиты, то Равиль Ахмяров, он немножко другую разновидность ваххабизма исповедует, она называется такфириты.
Учение «Ат-Такфир валь-Хиджра», оно появилось в Египте как ответвление от «Братьев-мусульман» и замечательно тем, что оно Бен-Ладена пыталось убить за недостаточную чистоту веры. «Ат-Такфир валь-Хиджра». Чему они учат? Во-первых, они считают, что каждый человек, который не исполняет полностью все предписания ислама, т.е. пять раз в день молиться и так далее, он является неверным, даже если он называет себя мусульманином; что любой человек, который сотрудничает с государством, является неверным; что любой мусульманин, который не является первыми двумя категориями, но не считает первые две категории людей неверными, тоже является неверным. Жизнь и имущество неверных разрешены. Это достаточно стандартный ваххабитский набор, это то, что обычно считают сами ваххабиты.
Но такфириты идут немножко дальше. Они считают, что если в целях конспирации они живут среди неверных, то им как раз позволено нарушать все каноны. Т.е. тут можно носить любую одежду, тут можно не молиться, тут можно пить, курить, всё ради блага аллаха. Такфириты в России были представлены шейхом Аюбом Астраханским, который после терактов в Астрахани отъехал в Бельгию. У этого Аюба Астраханского был ученик Олег Марушкин. Он в свое время поехал в татарское село Белозерье в Мордовии, он там основал медресе «Аль-Фуркан». Белозерье – это такое необычное село, в нем на шесть улиц приходится восемь мечетей. И вот в этом медресе «Аль-Фуркан» и учился Равиль Ахмяров.
Должна добавить, что к такфиритам даже в салафитских кругах достаточно настороженное отношение. Потому что они могут «затакфирить», сказать «такфир» человеку, даже если у него есть российский паспорт. Их часто объявляют агентами ФСБ, которые желают разложить ваххабизм изнутри. Кстати, Ахмярова в конце концов убили сами ваххабиты.
То, о чем я говорила до сих пор, можно выяснить из открытых источников. Дальше есть вещи, которые говорит нам следствие, которые очень трудно проверить. Следствие говорит, что Ачимез Гочияев вместе с этими людьми жил, меняя разные гостиницы, по паспорту Мухита Лайпанова. Мухит Лайпанов – это еще один его родственник, погибший незадолго до этого в автокатастрофе и, кстати, осужденный за хранение взрывчатки. Скажем так, невелика конспирация.
Вот по этому паспорту Гочияев регистрирует 30 августа фирму «Бранд-2». На следующий день от имени этой фирмы арендует подвал на Каширке, потом на Борисовских прудах, потом на улице Гурьянова, и 6 сентября он снимает еще одно помещение на Краснодарской улице в Люблино. Если посмотреть на карту, то видно, что все помещения расположены рядом. Т.е. это такой же дешевый теракт.
Гочияев оперирует в районе, который он знает как мелкий бизнесмен. Между этими подвалами легко проехать, не будучи остановленным ментами. Почему взрывались Каширка и Гурьянова? Потому что такие люди, как Гочияев, даже не знали, где расположена Рублевка.
31 августа Хаким Абаев, его шурин, выезжает, сопровождая фуру «Мерседес», груженную взрывчаткой, из Кисловодска. В фуре 20 тонн, взрывчатки – 19. В сентябре два водителя – Спасибухов и Тишин – довозят эту фуру до автостоянки. Оттуда они едут к арендованному контейнеру, к тому самому, на Краснодарской. И начинается развоз просто «бычками», на которых работают обыкновенные российские водители (например, некто Прушинский) по арендованным подвалам. Что интересно – водитель Прушинский, который развозил и на Каширку, и на Гурьянова, не побеспокоился после того, как Гурьянова взорвалась.
Как я уже сказала, это информация, которая делится на две части. Одна – то, что мы можем узнать о Гочияеве со слов его родственников, из открытых источников информации. Другая – то, что нам известно только со слова секретного следствия, то, что оно соизволило нам сказать. Возникает вопрос: может быть, это всё какая-то ужасная ложь? Может быть, Гочияева подставили? Может быть, Гочияев со своими друзьями ваххабитами убежал из Карачаевска, где его преследовали, жил по фальшивому паспорту в гостиницах, а не дома. Может быть, это у них был какой-то ваххабитский конгресс. Но ничего он не взрывал, а это всё организовала проклятая ФСБ.
По счастью, у нас на этот счет есть свидетельства, это письмо самого Гочияева, которое написано в апреле 2002 года из Панкиси. И первое, о чем пишет Гочияев, что в 1997 году он жил и работал в Москве до 1999-го. Так, но это вранье, с 1997 года Гочияев жил не в Москве, а в Карачаевске, и руководил не фирмой «Капстрой», а ваххабитской мечетью.
Дальше Гочияев пишет, что «в июне 1999 года ко мне на фирму пришел один человек, которого я очень хорошо знал еще со школьной скамьи, и предложил бизнес». Опять это вранье. Гочияев скрывался, Гочияев жил по поддельному паспорту не в собственной квартире, которая у него была, а в дешевых гостиницах. И если бы в этот момент к нему пришел человек, назвал его настоящим именем и предложил совместный бизнес, то вряд ли Гочияев этот бизнес затеял бы.
И дальше Гочияев пишет: «Он мне сказал, что ему нужны помещения на юго-востоке Москвы, где якобы у него точки реализации. Я помог ему реализовать эти помещения – на Гурьянова, на Каширке, на Борисовских прудах и в Капотне». Это ставит точку над i во всей истории. Что значит помог реализовать помещения? Реализовать подвалы – это придти, предъявить паспорт и через две минуты, заплатив кэш, уйти с договором.
Значит, либо кто-то предъявлял паспорт от имени Гочияева, и тогда Гочияев не мог об этом знать, либо Гочияев сам снимал эти подвалы, и тогда что это за странная фирма, что за коммерческая деятельность фирмы «Бранд-2», которую он зарегистрировал по поддельному паспорту? Коммерческая деятельность, которая заключалась в том, что были сняты несколько подвалов в непосредственной близости друг от друга, в которые было разведено содержимое одной фуры.
Что мы имеем еще о Гочияеве? Мы знаем, что в феврале 2000 года в руки федеральных властей попадает его зять – Таикан Французов. Его взяли в бою с оружием и взрывчаткой. Поскольку это был родственник Гочияева, то ФСБ немедленно объявила, что предотвращена новая серия терактов, что, возможно, соответствовало действительности, но не имело никакой судебной перспективы. Это была исключительно оперативная информация. Тем не менее, ФСБ затеяла гигантский процесс, с гордостью отрапортовала, что проблема решена. Французова посадили на какое-то неимоверное количество лет.
А в конце 2000 года в Ставрополье начали опять звучать взрывы. 6 октября 2000 года гремят три взрыва – в Пятигорске и в Невинномысске одновременно. 8 декабря снова взрываются две заминированные машины у рынка Пятигорска. И трудно сказать, когда бы ФСБ нашла концы этой истории, если бы 24 марта 2001 года ей не повезло. 24 марта 2001 года гаишники на посту у аула Адыге-Хабль останавливают машину, за рулем которой сидит водитель карачаевец Расул Хубиев. Они спрашивают: «Как странно у тебя машина устроена. Потому что у тебя бензобак запаян, а бензин поступает из пластиковой канистры, всобаченной под капотом».
Этого Хубиева берут, несмотря на предложенную им взятку, и отвозят на стоянку. Взрывотехники начинают осматривать машину. Собирается толпа. Как же в ауле Адыге-Хабль можно пропустить такую вещь, как заминированная машина? И ровно в 10-00 машина взрывается. И одновременно взрываются еще две машины – в Минводах и Ессентуках. 26 трупов. Хубиева берут за жабры. Оказывается, что он член джамаата Гочияева. Оказывается, что Гочияев всю зиму совершенно спокойно перемещался по Карачаево-Черкесии.
Более того, родственники тех людей, которых судят за эти теракты, начинают деятельно Гочияева клеймить не в своих показаниях, а перед залом суда. Сестра одного из подсудимых – Эдуарда Харатокова – кричит, цитирую: «Что же они, когда Ачимез скакал, как горный козел по Карачаево-Черкесии, его не ловили?» И сам Эдуард Харатоков на суде заявляет лучше всех: «Я считаю террористами тех сотрудников ФСБ, которые допустили эти теракты. Потому что они знали, что по горам ходит Ачимез, но его не ловили».
Еще одна удивительная особенность российских сторонников «Имарата Кавказ» – они никогда, в отличие от классических террористов, не используют суд для пропаганды своих собственных взглядов. Всегда оказывается, что их подставили, что они везли краску, что они испугались Хаттаба, и что Гочияев даже не заплатил им денег.
Знаем ли мы что-нибудь еще об Ачимезе Гочияеве? Да, 6 февраля 2003 года, когда взрывается смертник в московском метро. Это Анзор Ижаев, ученик Гочияева. 31 августа 2004 года, когда взрывается смертница на «Рижской», вместе с ней случайно погибает ее куратор, это Николай Кипкеев, тоже ученик и, возможно, родственник Гочияева, который находится в розыске еще по результатам взрывов 2001 года.
Обращаю внимание, что «карачаевский джамаат» и лично Ачимез Гочияев, видимо, являются организаторами нескольких самых успешных серий терактов в России, а именно взрывы в Москве, взрывы в Ставрополье конца 2000 – начала 2001-го, и причастны к серии взрывов, которая началась взрывами самолета и кончилась захватом Беслана.
Что мы еще знаем об Ачимезе Гочияеве? Мы знаем, что он в апреле 2002 года в Панкиси вместе со своими карачаевцами… В Панкиси было сравнительно безопасно, пока не случилось 11 сентября. После этого американцы под давлением русских стали давить на грузин. В начале апреля в Панкиси приехал тогдашний зам. главы МГБ Грузии Ираклий Аласания и предложил боевикам покинуть Панкиси.
И после этого Гочияев связывается с людьми Березовского. Он пишет письмо Фельштинскому со словами, что он может рассказать, что его подставили, что дома взорвала ФСБ. И где-то в конце апреля Фельштинский и Литвиненко, по собственным словам Фельштинского, приезжают в Грузию. Им хватает ума, естественно, не ехать в Панкиси, где бы их просто украли, потому что в Панкиси тогда была просто клоака. Они связываются через посредника. Опять же по словам Фельштинского, вдруг что-то происходит. Посредника, как они потом узнали, убили. По словам Фельштинского, это сделала «кровавая гэбня». И Фельштинский срочно уезжает. Ему только успели передать письмо Гочияева.
Когда я была в Панкиси, я, конечно, поинтересовалась, кого же там убили в конце апреля. Мне сразу рассказали, кого убили, потому что это произвело тогда неизгладимое впечатление на всех чеченцев-кистинцев, и до сих пор производит неизгладимое впечатление. То, что случилось 28 апреля, это была уникальная, первая на тот раз и вообще почти не повторившаяся спецоперация.
Произошло следующее. Прямо в центре села Дуиси – это главное село Панкиси – была устроена грузинским спецназом засада, в ней был расстрелян водитель кистинец и схвачены три араба, которые были переданы американцам в Гуантанамо. Одним из этих арабов был Гариб. Это главный связной Хаттаба, который сидел в Панкиси, фактически главный араб Панкиси. С ним еще двое товарищей, одного звали Хуари Суфьян Абар, другого звали Альраман.
Протоколы заседаний Гуантанамо, посвященных этим двум товарищам, легко найти в Интернете. Я цитирую эту историю, именно потому что мы имеем практически единственное независимое подтверждение того, что Гочияев был непосредственно связан с Хаттабом. Потому что посредник, которого или убили, или взяли в плен – Гариб, это был представитель Хаттаба в Панкиси. Спасибо Юрию Фельштинскому за это независимое от ФСБ подтверждение.
Что мы еще знаем о Гочияеве? Мы знаем, что он перебрался в Турцию. Там к нему прилетел еще один представитель Березовского – Александр Гольдфарб. Он описывает это в своей книге «Смерть диссидента». Гольдфарб осторожно спросил, с кем он ведет переговоры. Ему дали понять, что переговоры ведутся с Мовлади Удуговым, с чеченским Геббельсом, попросили три миллиона долларов за рассказ Гочияева о том, что дома взрывала ФСБ. Гольдфарб, естественно, отказался. И в «Смерти диссидента» он пишет, что больше Гочияев на связь не выходил. Это неправда. Когда Гочияеву отказались платить деньги, он написал еще одно письмо, в котором угрожал, что если ему не заплатят и не выйдут на связь, он уже свяжется с ФСБ и расскажет, что дома взрывал проклятый Березовский.
На мой взгляд, эта потрясающая история характеризует вообще психику боевиков. Что мы знаем еще? Мы знаем, что когда начали зачищать Панкиси, то грузины передали двух террористов, взрывавших Волгодонск – Крымшамхалова и Деккушева, – в руки России. Я вам советую почитать протоколы их допросов, которые, как я уже сказала, вывешены в Интернете по совету Карины Москаленко. Это потрясающее ощущение.
Они рассказывают, как они варили взрывчатку в бетономешалке в поселке Мирный, это пригород Кисловодска, у своей какой-то дальней знакомой Хуари Суфьян Абар Зухры Карабашевой, как они брали пошивочную машинку у одного знакомого, мешки, в который они закатывали этот якобы сахар, – у другого знакомого, как пошивочная машинка была неправильная, поэтому они взяли другую, как они везли взрывчатку в Волгодонск на «КАМАЗе» односельчанина… «КАМАЗ» был разбит, поэтому впереди ехал знакомый гаишник. Как они останавливались на базе у дяди… В общем, это страшное ощущение совершенно не технологического, совершенно дешевого теракта.
Самое главное, что я хочу сказать. Это то, что мы знаем о 1999 годе. Что мы знаем о последующих взрывах, например, о Ессентуках или о Самаре? Ответ – ничего. Почему? Потому что террористы перестали оставлять свои паспорта на месте преступления, перестали жить по своим паспортам, перестали находиться у дяди. Всё, что мы знаем, всё, что расследовано, практически связано либо с тем периодом, когда террористы считали, что завтра наступит «Имарат Кавказ» и поэтому скрываться не нужно, либо с каким-то случайными удачами.
Вот Зарема Мужахоева испугалась взрываться и сдала базу террористов в Толстопальцево. И начальник отдела по борьбе с экстремизмом эту базу накрыл. Сейчас, напомню, этот начальник обвиняется в том, что он соучаствовал в вымогательстве взятки в 15 млн. долларов у бизнесмена. Понятно, что с такой профессиональной занятостью ему может повезти только тогда, когда террористка сдается сама. Вот попался Арасул Хубиев непосредственно за рулем машины, начиненной взрывчаткой, – смогли распутать этот теракт. Вот Кипкеев взорвался 31 августа – смогли распутать этот теракт. Во всех случаях, когда террористы забывали подписаться, теракты не были распутаны. Еще раз повторяю, самое страшное – уровень террористов соответствует уровню ментов. Об идеологических обоснованиях всего этого дела уже в следующий раз.