3.9. ГРАБЕЖИ И УНИЧТОЖЕНИЕ ИМУЩЕСТВА ГРАЖДАНСКИХ ЛИЦ

* * *

Крайне низкий уровень дисциплины среди военнослужащих, а также их плохое материальное обеспечение¹ явились причинами многочисленных преступлений против имущества граждан. Следует, однако, отметить, что большинство жалоб и обвинений было направлено против военнослужащих ВВ и сотрудников МВД РФ.

Уже вскоре после начала вооруженного конфликта грабежи и уничтожение имущества жителей Чечни приобрели массовый характер. В многочисленных показаниях жителей Грозного² и Гудермеса³, станицы Ассиновской⁴, сел Самашки⁵, Шали, Ишхой-Юрт⁶ и других населенных пунктов сообщается о массовых грабежах после занятия их федеральными силами.

Например, Лейла Бапаева, жительница поселка Бутенко (Грозный) дала следующие показания Комитету обвинителей, работавшему в рамках подготовки Международного неправительственного трибунала по делу о преступлениях против человечности и военных преступлениях в Чеченской Республике:

«Зашли и к нам (это было 2 января), все проверили. Спрашивали в первую очередь, есть ли оружие. Откуда оно у нас? Но они оружие и не искали, потому что если бы у меня что-то и было, то это (например, пулемет) можно было бы спрятать во дворе, но они там и не искали. В основном они искали в доме, в квартирах. Все выворачивали: шкафы, стулья, сундуки. Искали что поценнее. Спрашивали: »Доллары есть? Золото есть?" <...>

Конечно, как у всех, на черный день или еще для чего-нибудь в шифоньере у меня лежали доллары. Тысяча долларов. Это все богатство. Когда они зашли и стали все выкидывать, вытряхивать, эти доллары вывалились. Я хотела их поднять, а мне говорят: «Это мы можем сделать сами», — и военный наглым образом положил их в свой карман. В доме стоял хороший телевизор. Они его сзади прикладом разбили, а потом посуду. Красивая очень посуда была, какую любят иметь женщины. Они вдвоем взяли этот сервант и опрокинули его на пол — не осталось ничего целого.

У меня девочка, ей 20 лет, все для нее подготовленное лежало в сундуке. Они оттуда все стали вытаскивать и укладывать в вещевые мешки, что там в упаковках, все, что есть хорошее, дорогое белье и все это. Так нагло. <...>

Они были не в масках. Им было лет по 30. На них были зимние черные шапочки и камуфляжная форма⁷. <...> А уходя, мне сказали: йВсе вы чеченцы — бандитык"⁸.

Редкий случай произошел с Михаилом Аркадьевичем Паталовым, бывшим заместителем директора грозненской филармонии, — удалось установить даже номер воинской части, в которой служили грабители:

«У Паталова сгорела квартира, имущество, но он ни о чем так не жалел, как о своей уникальной коллекции. »Древние рукописи, книги, иконы! Их начал собирать мой отец, коллекция имеет огромную моральную ценность!" И ведь успел же он спасти свои раритеты от огня, перевез к другу — чеченцу, живущему в частном доме на окраине. Но вот вскоре какие-то военные пришли с обыском, опечатали коллекцию и увезли, заявив, что не должны, мол, православные иконы храниться у мусульманина. «Мне нужно туда вернуться! ради памяти отца я должен коллекцию спасти!» <...>

Следы раритетов он-таки разыскал. Их, оказывается, конфисковал отряд в/ч 3111 дивизии имени Дзержинского [ВВ МВД РФ]. Заявление Паталова о пропаже путешествовало через одиннадцать прокурорских инстанций, было наконец заведено дело, у него даже снимали показания. «Кстати! Я ведь стал инвалидом, как раз когда шел к следователю по вызову». <...> У порога Управления особого штаба МВД он наступил на мину. Такие мины особисты выставляют на ночь, оберегаясь от бандитов, а в то утро забыли снять. Месяц провалялся в больнице, дело о раритетах, конечно, заглохло <...>"⁹.

Свидетелями грабежей, а иногда и пострадавшими оказывались журналисты.

Например, корреспондент «Общей газеты» Геннадий Жаворонков неоднократно наблюдал, как в конце января в Грозном военнослужащие загружали в БТРы электронную аудио- и видеотехнику, взятую из домов, покинутых жителями. Он же в это время стал свидетелем, как на улице города была остановлена грузовая крытая машина, за рулем которой находился капитан федеральных войск. Кузов машины оказался заполнен импортной мебелью.

Корреспондент «Известий» И.Ротарь, посетивший поселок Новогрозненский после его занятия федеральными силами в феврале 1996 г., свидетельствовал, что оставшиеся целыми дома были полностью разграблены военными.

Чешские тележурналисты Вацлав Квасничка, Павел Слабек, Павел Приных, Петр Цикгард сообщили, что 19 апреля 1995 г. в Грозном в районе аэропорта «Северный» они были ограблены российскими военнослужащими, которые отобрали у них 1200 долларов¹⁰.

О массовых грабежах имущества населения Чечни были вынуждены заявлять даже противники Д.Дудаева, выступавшие за ввод федеральных сил в Чечню.

4 февраля 1995 г. пророссийский Временный совет ЧР обратился к правительству РФ с просьбой «проявить жесткую принципиальность в отношении солдат и офицеров, которые творят беспредел в районах, освобожденных от дудаевских отрядов». В обращении говорилось о «лавинообразном количестве фактов» грабежей и беспричинных убийств гражданского населения. По мнению авторов обращения, эта практика толкает население Чечни на путь вооруженной борьбы с федеральными войсками¹¹.

Р.Мартагов, пресс-секретарь Временного совета ЧР, сказал 15 февраля 1995 г. представителю американской правозащитной организации Хьюман Райтс Вотч/Хельсинки:

«Мародерство¹² очень ухудшилось две-три недели назад. Наша работа крайне осложняется, когда войска, которые должны помогать гражданскому населению, допускают в отношении него нарушения. В последнее время военные власти стали реагировать..."

Саламбек Хаджиев, председатель марионеточного правительства национального возрождения ЧР, заявлял примерно в это же время:

«Мы задерживаем до десяти групп мародеров в день. Только небольшая часть российских войск занимается этим, может быть, 1 процент. Но этот факт бросает тень на всю российскую армию и вынуждает даже самых ярых противников Дудаева поддерживать его»¹³.

Через полгода в интервью корреспонденту информационного агентства «Постфактум» С.Хаджиев вернулся к этой теме:

«В Грозном находится 40-тысячная группировка российских военнослужащих, примерно две тысячи из которых — уголовники, психически ненормальные или просто деградировавшие личности».

С.Хаджиев сказал, что российские военнослужащие каждый день совершают в Грозном какие-нибудь преступления — «грабят, мародерствуют, похищают людей, насилуют».

Руслан Лабазанов, один из активных участников вооруженной оппозиции Дудаеву:

«Я не могу больше терпеть беззакония, которые творят войска МВД. Они грабят все подряд и убивают невинных. Выйдите на дорогу и посмотрите сами: они каждый день вывозят награбленное грузовиками через Толстой Юрт»¹⁴.

Первой реакцией должностных лиц РФ на обвинение военнослужащих федеральных войск в массовых грабежах было отрицание этих фактов. Так, министр юстиции РФ В.А.Ковалев в интервью Российскому информационному агентству «Новости» заявил, что вместе с коллегами он недавно побывал в Чечне и в этой поездке не было выявлено ни одного подобного случая. Далее министр сказал: в оставленных жителями домах солдаты иногда брали продукты, но такие действия не подлежат уголовной ответственности¹⁵.

Командующий одной из группировок федеральных сил в Чечне генерал И.И.Бабичев в интервью Российскому телевидению пустился в довольно странные рассуждения, которые мы считаем необходимым привести дословно:

«В семье не без урода, но явление не принимало и не принимает массовый характер. Это первое. Второе. Несмотря на то, что здесь идет война (ведь официально же не признано, что здесь идет война), может быть, некоторые думают, что здесь войска прогулку совершают, в том числе и понятия мародерства нет. Если он подбирает то, что на улице, или забирает то, что плохо лежит, отдельные если это делают, то не считается это мародерством. Попытки возбудить уголовное дело успехом не увенчаются. Хотя я скажу, что нету массового характера этого. Офицеры, все военнослужащие, прошедшие через эту войну, вы знаете, было бы как-то стыдно, позорно какую-то тряпку взять или что-то еще»¹⁶.

Однако в феврале же 1995 г. представитель МВД А.Петренко сообщил, что его ведомством направлено предупреждение внутренним войскам о недопущении грабежей и что против нескольких военнослужащих возбуждены уголовные дела¹⁷.

В том же месяце были выпущены директива № 1 командующего Объединенной группировкой войск на территории ЧР «О неотложных мерах по укреплению дисциплины и правопорядка в войсках Объединенной группировки на территории Чеченской Республики» и «Обращение Военного совета внутренних войск Министерства внутренних дел ко всем солдатам, выполняющим задачи по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики», в которых признавались факты совершения грабежей, вымогательства и насилия в отношении гражданского населения со стороны российских военнослужащих (см. раздел 3.13). В этих документах подобным действиям давалась жесткая оценка, сообщалось, что виновные будут наказаны, от командиров требовалось проводить расследование таких фактов, однако реального изменения к лучшему не последовало. Создается впечатление, что командование федеральных сил в Чечне, сообразуясь с советской традицией, проводило в феврале 1995 г. кампанию по наведению порядка в войсках лишь формально, «для галочки», не рассчитывая на реальный результат.

По сообщению депутатов Государственной Думы РФ В.В.Курочкина и В.Л.Шейниса, в апреле 1995 г. у них в Чечне состоялся разговор с офицером ФСБ. Этот офицер подтвердил депутатам, что сообщения о массовых грабежах в населенных пунктах, занятых федеральными войсками, соответствуют действительности. Он направил об этом своему начальству рапорт, однако реакции не последовало.

Руководство российской спецслужбы действительно знало об этих фактах. Заместитель директора ФСК РФ ¹⁸ генерал В.А.Соболев в марте 1995 г. признал, что «факты мародерства со стороны федеральных войск в Чечне имели место»¹⁹. При этом он, однако, подчеркнул, что масштабы аналогичных преступлений, совершаемых чеченскими боевиками, несравнимо больше. С точки зрения генерала, для успешной борьбы с этими преступлениями следовало бы осуществлять расстрелы на месте.

К счастью, ввести в практику такие безоговорочно запрещенные международным гуманитарным правом (см. начало разделов 3.5 и 4.6) и российским законодательством бессудные казни официально было невозможно. В рамках же действующего законодательства ни командование, ни органы военной юстиции не вели в войсках серьезной борьбы с грабежами.

Через год, 10 марта 1996 г., назначенный Д.Завгаевым префект Сунженского района Чечни А.Исламов после посещения им только что занятого федеральными войсками Серноводска сообщил представителям «Мемориала» и НМПО А.Ю.Блинушову и А.Э.Гурьянову, что он видел, как военнослужащие выносили имущество жителей из домов и грузили вещи на военные КамАЗы.

19 марта 1996 г. пророссийский Верховный совет ЧР выступил с резким обращением к российскому президенту, в котором обвинил федеральные войска в «уничтожении мирного населения, грабежах и мародерстве». В этом обращении говорилось, что «в условиях дудаевского режима население Чечни, по существу, было обречено на вымирание и поэтому ввод федеральных войск в республику большинством был воспринят как избавление от тирании», однако войска с первых дней «всей мощью обрушились на мирное население под видом борьбы с незаконными вооруженными формированиями». Вслед за тем Президиум Верховного Совета ЧР призвал президента РФ «защитить мирное население от произвола как федеральных войск, так и незаконных вооруженных формирований». Однако вместо президента России на это обращение откликнулся командующий Объединенной группировкой федеральных сил в Чечне генерал-лейтенант В.В.Тихомиров. Отрицая очевидное, он заявил, что в военную прокуратуру не поступало никаких сообщений о грабежах и мародерстве со стороны российских военнослужащих в Чечне. «Кому-то очень хочется, — сказал генерал, — столкнуть командование, федеральные войска с правительством Чечни, с жителями республики».

Через два дня представитель Министерства обороны РФ заявил, что якобы не военнослужащие, а «боевики, переодевшись в военную и милицейскую форму, совершают акты мародерства в отношении мирного населения»²⁰.

О грабежах гражданского населения военнослужащими федеральных сил свидетельствуют и данные МВД и прокуратуры ЧР, которые имеются в распоряжении ПЦ «Мемориал».

После взятия Грозного зимой 1995 г. многочисленные факты массового вывоза на военной технике гражданского имущества были зафиксированы на постах ГАИ Республики Ингушетия, через территорию которой имущество вывозилось в Северную Осетию.

По свидетельству журналистов²¹, находившихся в августе 1996 г. на российской военной базе в пригороде Грозного Ханкале, грабежи имущества из домов жителей города не скрывались федеральными военнослужащими, а стали для них повседневностью, нормой жизни:

«Но есть и другая статья дохода, сами бойцы называют это ласковым словом »мародерка". То, что мародерка практикуется с первых дней войны, никто из бывалых солдат особенно не скрывает. Тащат все — утюги, чайники, видеомагнитофоны, люстры, персональные компьютеры. Особой популярностью пользуются ковры.

 — Когда мы стояли в поле, под Гудермесом, — вспоминает Юра, — у нас все палатки были в коврах. По земле вообще не ходили. От палатки к палатке ковровые дорожки тянулись.

И все-таки «мародерка», или «подарочки» (так еще называют чеченские трофеи), не такая уж большая статья дохода. В Грозном, и без того ограбленном со всех сторон, сегодня много уж не возьмешь. <...>

Ханкалинское начальство прекрасно знает и о «мародерке», и о прочих «шалостях» бойцов, но закрывает на это глаза. Не может по-другому"²².

В качестве примера такой «мародерки» можно привести действия разведывательного батальона 205-й бригады МО, чьи позиции во время августовских боев в Грозном располагались в 16-этажных домах в районе старого аэропорта по улице Алтайская. Боев и обстрелов в этом районе не было, и дома остались целыми. Как рассказали жители этих домов представителям правозащитных организаций²³, пришедшие военнослужащие вынудили всех жителей срочно покинуть квартиры. Затем очевидцы наблюдали, как к их подъездам неоднократно подъезжали машины, в которые солдаты грузили вещи. По окончании боев, когда военнослужащие ушли, почти все квартиры оказались ограблены.

Хусейн Хамидов, проживающий в квартире 51 в доме 15, сделал попытку спасти свое имущество, используя знакомство с майором В.Я.Измайловым, в то время ответственным за воспитательную работу в одной из частей 205-й бригады. Для этого он вместе с майором сумел войти в свой дом и заколотить досками двери своей квартиры (на тот момент она была лишь частично ограблена). На увещевания майора разведчики просто не реагировали. После ухода российских солдат Х.Хамидов нашел свою квартиру практически пустой.

* * *

Были зафиксированы также случаи преднамеренного уничтожения имущества гражданского населения. На это жаловались многие жители Грозного. Однако наиболее известным и исследованным примером являются события в селе Самашки 7–8 апреля 1995 г.²⁴ В селе были разрушены дома не менее чем в 198 дворах, здания двух школ и т.д.

Самашки. Дом по ул.Выгонной. Фотография Андрея Блинушова

Лишь часть многочисленных разрушений жилых и общественных зданий — результат обстрелов села и происшедших там вооруженных столкновений. Большинство домов было разрушено в результате преднамеренных поджогов, совершенных военнослужащими ВВ и сотрудниками МВД РФ. По свидетельствам жителей Самашек, остававшихся в селе 7–8 апреля, множество домов было подожжено 8 апреля во время «зачистки» села. Характер разрушений подтверждает показания жителей: очень часто в разрушенных и сожженных дворах целы ворота и заборы, выходящие на улицу; на них и на стоящих стенах нет следов ни от пуль, ни от осколков гранат, мин или снарядов. Представители НМПО лично видели, что наибольшее число пожаров в селе началось именно в первой половине дня 8 апреля, когда в селе производилась «зачистка».

Горное село Жани-Ведено (38 дворов, дома саманные) было оставлено жителями 6 апреля 1996 г. из-за обстрелов. Вскоре оно было занято федеральными войсками. При этом, по словам местных жителей, большинство домов были еще целы. Примерно в течение месяца федеральные войска не разрешали никому приближаться к селу. После ухода войск в селе остался лишь один не разрушенный дом. Жители обвинили военнослужащих в преднамеренных поджогах домов. При посещении села 22 мая 1996 г. представитель ПЦ «Мемориал» А.Н.Миронов зафиксировал, что лишь немногие из домов разрушены взрывами снарядов и бомб. В большинстве же дворов на пепелищах домов не было ни воронок от взрывов, ни каких-либо других следов применения оружия, они окружены нетронутой травой.

17 апреля 1996 г. после того, как село Чири-Юрт выполнило предъявленный генералом В.Шамановым ультиматум, освободив содержавшихся в селе с лета 1995 г. пленных военнослужащих, после проведенной без эксцессов «проверки паспортного режима» в тот момент, когда блокировавшая село техника уже покидала позиции, выстрелом из танкового орудия был до основания разрушен дом Абдуллы Дахаева. Дахаев был известен как активно действующий представитель структур ЧРИ в селе и на тот момент скрывался после побега с неофициального пункта содержания задержанных в Ханкале. Разрушение дома можно квалифицировать лишь как акт мести, от которого пострадали в первую очередь жена и дети Дахаева.

Летом 1996 г. в селе Ведено федеральными силами в качестве карательной меры был преднамеренно взорван дом отца Шамиля Басаева. При этом официально утверждалось, что в этом районе упала невзорвавшаяся бомба, которую было невозможно транспортировать или разминировать на месте.