3.14. РАССЛЕДОВАНИЕ ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫМИ ОРГАНАМИ РФ ПРЕСТУПЛЕНИЙ, СОВЕРШЕННЫХ В ЧЕЧНЕ ВОЕННОСЛУЖАЩИМИ ФЕДЕРАЛЬНЫХ СИЛ И СОТРУДНИКАМИ МВД РФ ПРОТИВ ГРАЖДАНСКИХ ЛИЦ

* * *

Согласно российскому законодательству, в большинстве случаев вопрос о возбуждении уголовного дела, его приостановке или прекращении находится в ведении сотрудников милиции или прокуратуры. Благодаря специальному решению Конституционного суда России граждане РФ получили возможность в судебном порядке обжаловать решение следственных органов о прекращении уголовного дела. Однако ни потерпевший, ни его адвокат не могут знакомиться с ходом расследования, они не могут также в судебном порядке обжаловать решение следователей, если те по каким-то причинам считают нужным приостановить следствие. В таком случае у потерпевшего остается единственная возможность — жаловаться в вышестоящие органы прокуратуры.

Прокуратура РФ в такой же степени, как и МВД или МО, подчинена президентской власти. Военная же прокуратура является еще в меньшей степени «независимой» инстанцией, способной провести объективное расследование действий силовых структур. Законодательство, между тем, в данном случае не предусматривает возможности какого-либо другого расследования, способного довести дело до суда.

* * *

В состав Объединенной группировки федеральных войск в Чечне входили формирования МО и МВД РФ (внутренние войска и милицейские подразделения — ОМОН, СОБР).

На территории Чечни, контролируемой федеральными силами, обеспечением правопорядка и расследованием преступлений занимались:

— правоохранительные органы ЧР (промосковской администрации): прокуратура и МВД ЧР, входящие в состав прокуратуры и МВД РФ;

— правоохранительные органы прямого федерального подчинения: органы военной прокуратуры, Кавказская межрегиональная прокуратура, Главное управление оперативных штабов МВД РФ (ему подчинены различные отряды и службы МВД);

— военные комендатуры и командиры воинских частей, которые, согласно российскому законодательству, также должны производить дознание по делам о преступлениях, совершенных подчиненными им военнослужащими.

Уголовные дела, возбужденные по фактам преступлений, совершенных военнослужащими (МО, ВВ МВД, пограничники), согласно российскому законодательству, расследуются военными прокуратурами, подчиненными Главной военной прокуратуре. Главная военная прокуратура, хотя и подчиняется Генеральной прокуратуре РФ, но в силу многих причин находится в тесной связи с военным руководством.

В Чечне все преступления, совершенные военнослужащими, расследовала военная прокуратура Грозненского гарнизона (войсковая часть 44662).

Преступления же, совершенные сотрудниками милиции (ОМОН, СОБР и т.п.), командированными в Чечню из разных регионов России, расследовались Кавказской межрегиональной прокуратурой.

Уголовные дела, возбужденные органами прокуратуры ЧР по фактам преступлений, совершенных военнослужащими или милиционерами, командированными в Чечню из регионов России, передавались, соответственно, либо в военную прокуратуру, либо в Кавказскую межрегиональную прокуратуру.

Закрепляя это правило, заместитель генерального прокурора РФ издал 14 июня 1995 г. распоряжение № 15-6-95, пункт 2 которого предписывал «прокурору Чеченской Республики <...> направлять для разрешения по существу военному прокурору в/ч 44662 материалы и уголовные дела в случае, если будут бесспорно установлены факты совершения правонарушений со стороны военнослужащих Министерства обороны и внутренних войск России». Удивительное требование предоставления бесспорных доказательств дало сотрудникам военной прокуратуры неограниченные возможности для того, чтобы уклоняться от расследования направляемых им уголовных дел и материалов. Прокурор ЧР В.А.Абубакаров писал об этом в письме на имя генерального прокурора РФ:

«<...> сотрудники военной и Кавказской межрегиональной прокуратур отказываются расследовать дела и по истечении длительного времени возвращают их без выполнения следственных действий по мотивам отсутствия бесспорных доказательств виновности конкретных военнослужащих. <...>

Необоснованность попыток сотрудников специализированных прокуратур переложить на правоохранительные органы Чеченской Республики бремя доказывания вины конкретных военнослужащих в совершении преступлений против мирных граждан очевидна. Военнослужащие федеральных сил отказываются давать показания работникам органов прокуратуры и МВД ЧР, не предоставляют оружие, транспортные средства и т.п. Кроме того, сотрудников правоохранительных органов ЧР для выполнения следственных действий по приказам анонимных командиров даже не пускают в расположение воинских частей и блок-постов. При этих условиях сотрудники прокуратуры и МВД ЧР лишены практически возможности закрепить доказательства по горячим следам"¹.

Впрочем, командиры частей и подразделений федеральных сил часто препятствовали и действиям сотрудников органов прокуратуры федерального подчинения (военной, Кавказской межрегиональной). Их так же зачастую просто не пускали в расположение воинских частей. Однако ни военная, ни Генеральная прокуратуры серьезных шагов для того, чтобы исправить положение, не предпринимали.

Так, например, в мае 1995 г. на территорию 503-го мотострелкового полка не был допущен старший помощник военного прокурора временных объединенных сил в Чечне К.И.Рейтер, прибывший туда для проведения следственных действий по факту исчезновения задержанных людей. В июне 1995 г. он сообщил представителям НМПО В.М.Гефтеру и А.Г.Алтуняну, что направил жалобу в Генеральную прокуратуру РФ о воспрепятствовании командованием 503-го полка его деятельности. Однако Генеральная и Главная военная прокуратуры в ответах на запросы «Мемориала» и депутата Государственной Думы РФ Ю.А.Рыбакова этот факт отрицали.

По словам военного прокурора временных объединенных сил в Чечне В.Ю.Шендрика², его представителей не допускали в фильтрационный пункт Грозного и в расположение ГУОШ МВД.

19 апреля 1995 г. члены группы Уполномоченного по правам человека РФ А.Ю.Блинушов (рязанский «Мемориал») и Ю.А.Рыбаков (депутат Государственной Думы РФ) встретились с прокурором Кавказской межрегиональной прокуратуры Ю.А.Джаповым. Прокурор сообщил, что военное руководство неохотно идет на контакт с прокуратурой, зачастую отказывается предоставлять необходимые сведения. Кроме того, Джапов пояснил, что спецподразделения МВД перед выездом из Чечни уничтожают свою документацию. Действуют они при этом в масках, без форменных знаков различия на одежде, все офицеры вместо подлинных фамилий пользуются псевдонимами³. Как привлечь к ответственности этих сотрудников МВД, прокурор просто не знал.

В целом же прокуратура (и военная, и Кавказская межрегиональная, и Генеральная) демонстрировала нежелание «выносить сор из избы» и серьезно наказывать виновных в противодействии проводимым расследованиям. Военный прокурор временных объединенных сил в Чечне И.В.Шевченко в октябре 1996 г. в разговоре с представителями Правозащитного центра «Мемориал» и Международной Хельсинкской Федерации вообще отрицал факты каких-либо помех работе прокуратуры со стороны командования воинских частей⁴.

В феврале 1996 г. за воспрепятствование служебной деятельности прокурора было возбуждено уголовное дело против командира дивизии ВВ МВД РФ генерал-майора Г.П.Фоменко и нескольких подчиненных ему офицеров. Поводом для этого послужил инцидент, произошедший 24 декабря 1995 г. на блок-посту, расположенном между населенными пунктами Серноводск (Чечня) и Слепцовская (Ингушетия): военнослужащие поста остановили рейсовый автобус и избили водителя, а приехавшие представители военной прокуратуры, а также прокуратуры и МВД Республики Ингушетия не были допущены на место происшествия командованием дивизии и блок-поста. Однако 30 мая 1996 г. военная прокуратура СКВО прекратила уголовное дело «за отсутствием в деянии состава преступления». Мотивировка данного решения была следующая: «поскольку следствием установлено, что действия Фоменко были обусловлены сложной обстановкой, связанной с нападениями чеченских боевиков на посты внутренних войск, несогласованностью поведения его подчиненных и нечетко поставленной им задачей»⁵.

Штраф в размере пяти минимальных месячных размеров оплаты труда (наказание смехотворное) выплатил майор воинской части 74822⁶ К.С.Офицеров, признанный 27 февраля 1996 г. виновным по ст.191-3 УК РСФСР⁷. Он не допустил осенью 1995 г. сотрудников военной прокуратуры на территорию части для проверки, как сказано в ответе из Генеральной прокуратуры РФ, «условий содержания в необорудованной гауптвахте арестованных в дисциплинарном порядке военнослужащих». За термином «необорудованная гауптвахта», как мы уже говорили (см. раздел 3.6.2), обычно скрывалась яма, выкопанная в земле, где содержались как провинившиеся российские военнослужащие, так и пленные бойцы чеченских отрядов или задержанные гражданские лица (см. раздел 3.6.2).

Сотрудники МВД РФ. Их лица скрыты под масками, фамилии — под псевдонимами. Фотографии Валерия Щеколдина, впервые опубликованы в журнале «Карта» (1997. №15)

Кавказская межрегиональная прокуратура рассматривала вопрос о привлечении к уголовной ответственности начальника ГУОШ в Грозном генерал-майора милиции Н.В.Попова и командира ОМОНа УВД города Балаково Саратовской обл. полковника П.Н.Стрелкова за противодействие представителям военной прокуратуры при расследовании убийства, совершенного подчиненным последнего — бойцом ОМОНа⁸. Стрелков препятствовал опознанию убийцы и отказывался выдать закрепленный за ним автомат. Уголовное дело против Попова и Стрелкова, возбужденное 30 января 1996 г., 30 марта того же года было прекращено за отсутствием в их действиях состава преступления.

В августе 1995 г. заместитель прокурора ЧР публично обвинил федеральных военных в противодействии работе следователей над уголовным делом по факту зверского убийства 7 июля 1995 г. в селе Пригородное неподалеку от Грозного неизвестными лицами семи членов семьи Чапановых (в том числе детей и стариков). Уголовное дело по данному факту, возбужденное прокуратурой ЧР, было вначале передано в Кавказскую межрегиональную прокуратуру, однако в августе возвращено назад в прокуратуру ЧР.

«Неожиданное заявление заместителя прокурора Чеченской Республики Сулумбека Асаева вновь напомнило жителям Чечни о зверском убийстве месячной давности. В интервью местной газете »Грозненский рабочий" г-н Асаев заявил, что семью Чапановых уничтожили российские военнослужащие и что следствию известны имена конкретных убийц. Зампрокурора объяснил такую откровенность следственных органов явным противодействием следствию со стороны военных, которые в ходе следствия не допускали на территорию военных частей и игнорировали вызовы в прокуратуру для дачи показаний"⁹.

В январе 1996 г. в связи с неустановлением виновных лиц это уголовное дело решением прокуратуры ЧР было приостановлено; в июле 1996 г. Генеральной прокуратурой РФ было дано указание о возобновлении расследования; августовские бои поставили в этом расследовании точку.

В справке, подготовленной начальником отдела по надзору за расследованием преступлений прокуратуры ЧР Х.Х.Махамашаевым, которая была приложена к письму, направленному 4 июля 1996 г. прокурором ЧР на имя генерального прокурора РФ, рисовалась безрадостная картина в области сотрудничества прокуратур:

«Сотрудники военной и Межрегиональной прокуратур ни по своей инициативе, ни после уведомления горрайпрокуратурами о совершенных военнослужащими преступлениях в большинстве случаев на осмотры мест происшествий не выезжают или выезжают спустя 2–3 дня, когда и осматривать нечего. <...>

Городские и районные прокуратуры не по всем фактам совершенных военнослужащими федеральных войск преступлений своевременно уведомляют сотрудников военной и Межрегиональной прокуратур, не сообщают руководству прокуратуры ЧР об отказе последних выезжать на места происшествий. В нарушение требований уголовно-процессуального законодательства уголовные дела длительное время не передаются по подследственности".

* * *

Никто из высшего командного состава не понес наказания за преступные деяния федеральных сил на территории Чечни и близлежащих регионов за период вооруженного конфликта.

Лишь против одного генерала — генерал-майора МВД Г.П.Фоменко, о котором говорилось выше, было возбуждено уголовное дело, затем прекращенное «за отсутствием в деянии состава преступления». В конце 1996 г. Г.П.Фоменко в прежнем звании генерал-майора командовал в/ч 3748 (Владикавказ), а в январе 1998 г. возглавил временную объединенную группировку на Северном Кавказе.

* * *

Никто не привлечен к уголовной ответственности за действия федеральных сил, приведшие к массовой гибели гражданского населения и разрушению гражданских объектов: неизбирательное ведение огня и неприцельные бомбардировки.

Было возбуждено лишь несколько уголовных дел по фактам бомбардировок сел.

Например, 16 октября 1995 г. военной прокуратурой Грозненского гарнизона было возбуждено уголовное дело по факту бомбардировки села Рошни-Чу (см. раздел 3.2.3). 14 ноября оно было принято к производству следственным управлением Главной военной прокуратуры. Однако виновные так и не были установлены:

«В среду начальник следственного управления Главной военной прокуратуры генерал-майор Юрий Яковлев, расследующий сейчас обстоятельства авиабомбардировки чеченского села Рошни-Чу, пообещал сделать информационное сообщение о выводах, к которым пришла комиссия в результате предпринятых следственных действий. По данным »МК", полученным из источников в Чечне, близких к комиссии военной прокуратуры, работающей по данному делу, сообщение должно было констатировать тот факт, что бомбометание по Рошни-Чу совершили российские самолеты. Именно к такому выводу и пришла комиссия.

Однако, вопреки ожиданиям, в четверг генерал Яковлев сообщил представителям прессы, что в Рошни-Чу действительно найдены осколки авиабомбы, но прежде чем говорить о ее «национальной принадлежности», необходимо провести тщательную экспертизу.

По информации, полученной из тех же источников, столь жалкий результат работы комиссии объясняется тем, что накануне на Яковлева сильно «надавили» — причем давление шло и из штаба командования Объединенной группировки войск в Чечне, и из Главной военной прокуратуры.

Известно, что авианалеты в Чечне осуществляются в следующем порядке: командование Объединенной группировки <...> ставит задачу авиации <...>. Для решения подобных задач на военных аэродромах (видимо, в Краснодарском крае и Ставрополье) обязательно «дежурят» в состоянии боевой готовности сколько-то самолетов. По приказу из штаба (то есть от командующего федеральными силами в Чечне) самолеты поднимаются в воздух с соответствующей нагрузкой, выполняют задачу и возвращаются обратно, после чего о соответствующем вылете поступает рапорт в Министерство ВВС [ошибка автора статьи — такого министерства нет, рапорт поступает к главкому военно-воздушных сил РФ]. Так что есть, по крайней мере, три точки, где факт вылета зафиксирован: штаб командования в Чечне, аэропорт и министерство.

Кроме того, у нас еще существует система ПВО, достаточно мощная для того, чтобы отследить появление любого металлического летающего объекта во всем воздушном пространстве от Астрахани до Луганска. Это уже четвертая точка, где известно о боевом вылете.

Однако, несмотря на всю очевидность происшедшего, военная прокуратура не решается назвать вещи своими именами"¹⁰.

Дело было приостановлено «за неустановлением виновных лиц».

Примечательна позиция российской военной прокуратуры, которая, признав факт гибели шести и ранения пятнадцати жителей села, а также разрушения более сорока домов, сообщает:

«8 октября 1995 года около 18 часов 8 самолетов штурмовой авиации неизвестной до настоящего времени принадлежности нанесли ракетно-бомбовый удар по селу Рошни-Чу. <...> Вследствие сложной и напряженной обстановки, сложившейся в районе села, которое полностью находилось и находится в данный момент под контролем незаконных формирований, производство следственных действий там невозможно. Прокурору Чеченской Республики в октябре 1995 года направлялось отдельное поручение о допросе лиц, пострадавших во время бомбардировки, и свидетелей авианалета. Однако по вышеуказанной причине следственные действия выполнены не были. Поскольку все иные возможные следственные действия вне территории Рошни-Чу полностью выполнены, предварительное следствие по уголовному делу 9 января 1996 года приостановлено на основании п.3 ч.1 ст.195 УПК РСФСР — в связи с неустановлением лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых»¹¹.

Если все следственные действия вне села проведены, а принадлежность самолетов не установлена и выяснить ее можно, лишь допросив «пострадавших и свидетелей», живущих в селе, остается предположить, что, по мнению прокуратуры, они же сами себя и бомбили.

Аналогичная ситуация сложилась и с расследованием уголовных дел, возбужденных военной прокуратурой по фактам бомбардировок сел Гехи-Чу, Шалажи, Катыр-Юрт и Чишки (см. раздел 3.2.3) — они были приостановлены «за отсутствием в деянии состава преступления» или «в связи с неустановлением лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых». После проверки прокуратурой СКВО дела о бомбардировке сел Шалажи и Катыр-Юрт направлены для дополнительного расследования в военные прокуратуры Волгодонского и Ейского гарнизонов.

* * *

Никто не привлечен к уголовной ответственности за преднамеренные нападения на гражданское население и гражданские объекты в ходе войсковых и специальных операций.

Убийства мирных жителей и преднамеренное уничтожение жилых домов в селе Самашки, произошедшие 7–8 апреля 1995 г. (см. раздел 3.3) — пожалуй, наиболее известное для широкой общественности преступление такого рода.

27 апреля 1995 г. исполняющий обязанности генерального прокурора РФ А.Н.Ильюшенко возбудил уголовное дело по признакам преступлений, предусмотренных ст.102 пункт «з» УК РСФСР (умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах двух и более лиц) и ст.149 часть 2 УК РСФСР (умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества, причинившее значительный ущерб и совершенное путем поджога или иным общеопасным способом). Дело начала вести группа следователей военной прокуратуры СКВО.

С точки зрения авторов доклада, при добросовестном подходе расследование данного дела не могло встретиться с непреодолимыми трудностями: в большом количестве имелись следы преступления, тела жертв, пострадавшие и свидетели, известно, какие подразделения осуществляли операцию, Генеральной прокуратуре было по силам узнать истинные имена лиц, планировавших операцию и командовавших ею. С конца июня 1995 г. в течение нескольких месяцев в Чечне не велись серьезные боевые действия, которые создавали бы трудности для работы следователей.

Тем не менее расследование затянулось на год и девять месяцев.

По сообщению жителей Самашек, в середине мая 1995 г. в село приехала российская следственная группа, ее члены осмотрели места совершения преступлений, взяли показания у части пострадавших и свидетелей. Эксгумация похороненных тел не производилась. Уезжая из села, следователи обещали вскоре вернуться в Самашки для продолжения опроса пострадавших. Однако в селе они больше не появлялись.

18 сентября 1996 г. заместитель главного военного прокурора РФ генерал-лейтенант юстиции С.Э.Гавето¹² сообщил, что расследование дела продолжается, «лиц, привлеченных к уголовной ответственности по делу, нет. На настоящий момент на кафедре военной тактики Военного университета МО РФ проводится военно-уставная экспертиза, предметом исследования которой являются вопросы соответствия действий должностных лиц по разработке и проведению специализированной операции требованиям нормативных документов внутренних войск МВД РФ».

14 января 1997 г. дело было прекращено «за отсутствием состава преступления», поскольку «военнослужащие действовали в состоянии крайней необходимости и необходимой обороны»¹³.

* * *

Никто не привлечен к уголовной ответственности за захваты военнослужащими федеральных сил заложников и использование гражданских лиц в качестве «живого щита».

По мнению Главной военной прокуратуры, таких фактов не было. То, что пишет по этому поводу заместитель главного военного прокурора генерал-лейтенант юстиции В.А.Смирнов, удивляет своим цинизмом даже на фоне обычных ответов из этого ведомства.

Так, в марте 1996 г. в селе Самашки (см. раздел 3.7), по мнению военной прокуратуры, произошло следующее:

«<...> военнослужащие одной из частей внутренних войск МВД России были обстреляны интенсивным огнем из автоматического оружия. При этом боевиками незаконных вооруженных формирований одновременно велся огонь и по домам местных жителей. Последние, спасаясь от обстрела, вышли на дорогу, где спрятались за бронетехнику военнослужащих. Дойдя вместе с военнослужащими до центра села, местные жители разошлись»¹⁴.

Непонятно, правда, почему жители вышли из домов, дающих хоть минимальную защиту от обстрела, на открытое место и пошли вместе с техникой в том направлении, откуда велся огонь. Кроме того, жители, по их словам, не «прятались за бронетехнику», а прикрывали ее собой, идя впереди или сидя на броне.

Относительно событий в 9-й городской больнице в Грозном в августе 1996 г. (см. раздел 3.7) Главная военная прокуратура все же признала один факт:

«<...> военнослужащие внутренних войск МВД России с целью прекращения ведения боевых действий в районе 9-й горбольницы, сохранения жизни больным и раненым, по предварительно достигнутой обоюдной договоренности между боевиками и медицинским персоналом выходили из окружения в указанном районе, обстреливаемом чеченскими снайперами, вместе с медицинскими работниками указанной больницы»¹⁵.

Это не противоречит рассказу врачей и пациентов. Прямой лжи тут нет. Но о предшествовавшем повторении военнослужащими внутренних войск «подвига Шамиля Басаева», о фактическом принуждении при использовании «живого щита» просто ничего не сказано.

Захват заложников в районе «15-го городка» в Грозном в августе 1996 г. просто отрицается:

«Каких-либо фактов <...> захвата заложников в августе 1996 г. в ходе боевых действий в районе улицы Ленина г.Грозного не установлено»¹⁶.

* * *

Никто не привлечен к уголовной ответственности за создание не предусмотренных законами РФ пунктов принудительного ограничения свободы граждан, за жестокое и унижающее достоинство обращение там с задержанными и арестованными, за применение пыток.

Было возбуждено несколько уголовных дел. Большинство из них — прокуратурой Республики Ингушетия по фактам незаконного задержания на территории Чечни и истязаний граждан этой республики. В Чечне же подобные дела практически не возбуждались. Нам известны лишь два таких уголовных дела:

— по факту убийства в начале мая 1995 г. милиционеров МВД ЧР Э.Д.Мусаева, М.А.Ахмадова, М.Г.Джамбулатова, по крайней мере один из которых содержался на фильтрационном пункте (см. разделы 3.5 и 3.6.1);

— по факту задержания 15 марта 1996 г. жителей Самашек, бегущих от обстрелов из села (см. раздел 3.8). Военная прокуратура возбудила дело исключительно в связи с тем, что событие получило большую огласку.

Все дела были приостановлены военной либо Кавказской межрегиональной прокуратурой «за неустановлением виновных лиц».

«По факту незаконного задержания в марте 1996 г. в с.Самашки <...> группы мужчин чеченской национальности 16 июня 1996 г. Кавказской межрегиональной прокуратурой возбуждено уголовное дело. Расследованием установлено, что лица, осуществлявшие незаконное задержание чеченцев, подвергли их избиению, отобрали личные вещи (меховые шапки, куртки), деньги. Во время этих действий задержанным на глаза были надеты повязки, а задерживающие находились в камуфлированной одежде без знаков различия и с масками на лицах, в связи с чем их опознание невозможно. 16 марта 1997 г. производство по делу приостановлено в связи с неустановлением лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых»¹⁷.

* * *

Военнослужащие федеральных сил в Чечне и командированные туда милиционеры привлекались к уголовной ответственности лишь в связи с совершением отдельных уголовных преступлений.

При этом уголовные дела возбуждались лишь по незначительной части фактов совершения преступлений. До суда же доводилась меньшая часть из этих уголовных дел.

ПЦ «Мемориал» следил за ходом расследования 111 ставших известными правозащитникам фактов уголовных преступлений против гражданского населения, совершенных в январе—августе 1995 г. (убийства, нанесение телесных повреждений, грабеж, разбой, дорожно-транспортные происшествия и т.п.). Это лишь незначительная часть подобных преступлений, совершенных за указанный период. Есть серьезные основания полагать, что эти преступления были совершены военнослужащими федеральных сил или сотрудниками МВД РФ. В большинстве своем известные нам преступления были зафиксированы органами прокуратуры ЧР или МВД ЧР, а затем материалы или возбужденные уголовные дела были направлены в военную или Кавказскую межрегиональную прокуратуру.

Из всех этих дел до суда были доведены лишь три.

Военный суд Владикавказского гарнизона осудил военнослужащего Вершинина к трем годам лишения свободы за убийство несовершеннолетнего Зелимхана Дедиева (1988 г.р.) из огнестрельного оружия 17 апреля 1995 г. на берегу озера в станице Петропавловская.

Военный суд СКВО за разбойное нападение, убийство двух человек и ранение трех человек приговорил рядового-контрактника О.Коровина к 14 годам лишения свободы, солдат срочной службы Д.Шулина и С.Петрова, соответственно, к шести и трем годам лишения свободы.

Еще в одном случае к уголовной ответственности в связи с убийством в расположении 503-го мотострелкового полка А.М.Домаева, А.С.Сулейманова и Ш.Л.Ташухаджиева (см. раздел 3.5) был привлечен бывший командир этого полка полковник С.Н.Соколов. 20 сентября 1996 г. следствие было закончено, и уголовное дело по обвинению полковника по статьям 102 пункт «з»¹⁸ и «м», 15-102¹⁹, 149 часть 1²⁰, 260 пункт «б»²¹ УК РСФСР было направлено в военный суд СКВО; 12 февраля 1997 г. суд возвратил дело в военную прокуратуру СКВО для дополнительного расследования, которое к весне 1998 г. так и не было закончено.

Одно дело было прекращено в связи с передачей виновных лиц на поруки. По данным МВД ЧР, 26 апреля 1995 г. трое военнослужащих федеральных сил, находясь в нетрезвом состоянии, применяя насилие, захватили несовершеннолетнего Х.Р.Зубайраева. При попытке скрыться на автомашине они совершили столкновение с другим автомобилем, три пассажира которого получили телесные повреждения. При задержании военнослужащие оказали вооруженное сопротивление, в ходе перестрелки один из них был убит. Военной прокуратурой гарнизона Грозного по данному факту было возбуждено уголовное дело. Однако затем в Ульяновске, куда возвратилась из Чечни воинская часть, подследственные были взяты на поруки.

Военной или Кавказской межрегиональной прокуратурой были приостановлены 23 дела в связи с неустановлением виновных лиц. В числе этих дел и возбужденное по факту убийства братьев М. и С.-Э.Хамидовых и А.Третьякова, чьи тела были обнаружены в бывшем месторасположении воинской части ВВ МВД РФ (см. раздел 3.5).

В связи с отсутствием в действиях военнослужащих состава преступления были прекращены 11 дел, в том числе и дела по фактам случайной гибели и ранения мирных гражданских лиц в результате перестрелок и обстрелов не остановившихся на блок-постах автомашин (см. раздел 3.2.4). Военная прокуратура утверждала, что, убивая людей при стрельбе по не остановившимся автомашинам, военнослужащие действовали в «строгом соответствии со статьями 23 и 27 Закона РФ йО внутренних войсках МВД РФк»²². Действительно, пункт «б» части 2 статьи 23 этого закона дает право «временно запрещать или ограничивать движение транспорта и пешеходов, осуществлять их досмотр на улицах и дорогах в целях защиты жизни, здоровья и имущества граждан»; пункт «е» части 1 статьи 27 разрешает применять оружие «для остановки транспортного средства путем его повреждения, если водитель <...> отказывается остановиться, несмотря на законное требование сотрудника милиции или военнослужащего». Однако такие права даются военнослужащим ВВ МВД РФ лишь в условиях объявленного чрезвычайного положения, которое на территории Чечни так и не было введено.

Так же, «в связи с отсутствием состава преступления», прекращено дело по факту гибели Шарипа Батаева, тело которого было обнаружено на позициях разведподразделения 693-го мотострелкового полка, наступавшего в конце февраля 1996 г. на село Аршты (см. раздел 3.5).

В.А.Смирнов сообщил, что «осмотр трупа провести не удалось», так как «члены незаконных вооруженных формирований» якобы запретили

«производить какие-либо следственные действия на месте происшествия, в том числе допустив открытое противостояние сотрудникам правоохранительных органов в осмотре трупа и его последующем судебно-медицинском вскрытии <...> по причине чего провести эксгумацию трупа <...> не представлялось возможным»²³.

Между тем, по свидетельству представителя ПЦ «Мемориал» А.В.Черкасова, сопровождавшего выехавшую на место обнаружения тела оперативно-следственную группу сотрудников правоохранительных органов Республики Ингушетия, имело место обратное. Находившиеся на месте обнаружения тела бойцы Бамутского отряда во главе с Усманом Фирзаули и Хамзатом Батаевым (двоюродным братом убитого) всячески содействовали сотрудникам МВД и прокуратуры, помогли эксгумировать труп²⁴, после чего эксперт-криминалист и судебно-медицинский эксперт провели возможные следственные действия²⁵. Оперативно-следственная группа все же зафиксировала, что смерть Ш.Батаева наступила от выстрела в затылок, а его запястья и кисти рук были переломаны. Тело, по мусульманскому обычаю, было в тот же день предано земле.

Кроме того, В.А.Смирнов сообщает, что Ш.Батаев

«появился в месте расположения разведгруппы федеральных войск и был задержан военнослужащими до выяснения его личности <...> Воспользовавшись ослаблением контроля за ним и тем, что у раненных военнослужащих имелось при себе штатное оружие, Батаев, выхватив у одного из них снайперскую винтовку, произвел выстрел в направлении военнослужащих разведгруппы. Защищая жизни подчиненных военнослужащих, действуя в состоянии необходимой обороны, командир разведгруппы произвел выстрел в сторону Батаева из штатного оружия. От полученного ранения в голову Батаев Ш.А. скончался на месте происшествия»²⁶.

Уголовное дело было прекращено «за отсутствием в деянии состава преступления».

Сказанному прокурором противоречат обнаруженные судебно-медицинским экспертом прижизненные переломы кистей и запястий, а также и характерные особенности раневого канала, указывающие на то, что Ш.Батаева поставили на колени, а выстрел был произведен из пистолета в затылок в упор.

Расследование 15 возбужденных уголовных дел продолжалось и после прекращения военных действий. Но в соответствии с принятым 12 марта 1997 г. Государственной Думой РФ постановлением «Об объявлении амнистии в отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния в связи с вооруженным конфликтом в Чеченской Республике» большинство из них были прекращены.

В четырех случаях по материалам, поступившим в военную прокуратуру гарнизона Грозного, решение о возбуждении или отказе в возбуждении уголовного дела не было принято в течение периода от 9 до 19 месяцев — притом, что, согласно российскому процессуальному законодательству, такое решение должно быть принято в срок, не превышающий десяти суток. Тем не менее из Генеральной прокуратуры РФ на запрос ПЦ «Мемориал» по данным материалам пришел ответ: «проверка обстоятельств продолжается, исполнение контролируется Главной военной прокуратурой»²⁷.

15 уголовных дел, возбужденных прокуратурой ЧР, и материалы по девяти преступлениям были направлены из органов МВД ЧР в военную прокуратуру. Однако, насколько можно судить по ответам на запросы депутатов Государственной Думы РФ и ПЦ «Мемориал», их следы ни в военной прокуратуре, ни в Кавказской межрегиональной прокуратуре обнаружены не были.

Материалы по 30 совершенным преступлениям по каким-то причинам (о которых можно лишь догадываться), по-видимому, не были направлены органами прокуратуры и МВД ЧР ни в военную, ни в Кавказскую межрегиональную прокуратуру.

Между тем после окончания боевых действий и вывода федеральных структур с территории Чечни возможности для продолжения расследования и проверки по этим уголовным делам на месте не осталось. Кроме того, большинство воинских частей были выведены из Чечни на Ставрополье и в Северную Осетию, а военная прокуратура в/ч 44662 — в Дагестан, что затруднило дознание и следственные действия в воинских частях. Расследование преступлений, совершенных военнослужащими федеральных сил и сотрудниками МВД, таким образом, практически прекратилось.

* * *

Всего же, по сообщению Главной военной прокуратуры²⁸, с 11 декабря 1994 г. по 8 августа 1996 г. по фактам совершения военнослужащими федеральных сил преступлений против гражданского населения органами военной прокуратуры, Кавказской межрегиональной прокуратурой и прокуратурой Чеченской Республики было возбуждено 129 уголовных дел. Из них к августу 1996 г. были окончены 42 — в суды направлено 21 дело (12 дел уже рассмотрены судами), прекращено 21 дело; приостановлено 61 дело — 48 «в связи с неустановлением виновных лиц», 13 «в связи с неустановлением местопребывания обвиняемых»; расследование по 26 делам не было закончено.

Однако в письме, направленном 4 июля 1996 г. прокурором ЧР В.А.Абубакаровым на имя генерального прокурора РФ Ю.И.Скуратова, сообщались другие, сильно отличающиеся цифры: в период с 1 января 1995 г. по 30 мая 1996 г. только прокуратурой ЧР в военную и Кавказскую межрегиональную прокуратуры по фактам совершения военнослужащими федеральных сил преступлений было направлено 257 уголовных дел и 109 материалов. Из них возвращены в прокуратуру ЧР по мотиву отсутствия бесспорных доказательств (см. выше) совершения преступлений именно военнослужащими или сотрудниками МВД РФ 112 уголовных дел и 33 материала²⁹.

В другом ответе Главной военной прокуратуры³⁰ сообщалось, что за период с января 1995 г. по ноябрь 1996 г. по фактам совершения военнослужащими федеральных сил преступлений против гражданского населения на территории Чеченской Республики в военной прокуратуре (войсковая часть 44662) расследовалось 147 уголовных дел. Из них были окончены 45.

Из этих 45 оконченных уголовных дел в суды были направлены 23 дела, прекращено 21.

Судами, согласно сведениям, представленным Главной военной прокуратурой РФ, по данным делам были осуждены к разным уголовным наказаниям 23 человека.

Управление же военных судов Министерства юстиции РФ представило другие сведения³¹: за преступления, совершенные военнослужащими против гражданского населения в период военных действий на территории Чечни, всего были осуждены 18 (!) военнослужащих МО и ВВ МВД. В том числе за умышленные убийства — семь человек, по одному — за разбойное нападение, за хищение чужого имущества, за неосторожное тяжкое телесное повреждение, остальные осуждены за хулиганство, неосторожное обращение с оружием и автопроисшествия. Всего от преступных действий осужденных погибло 18 человек.

Для тех, кто был знаком с реальной обстановкой в Чечне в период военных действий, очевидно: эти цифры свидетельствуют о крайней неэффективности работы правоохранительных органов по расследованию преступлений военнослужащих против гражданского населения. Погибли десятки тысяч человек, в подавляющем большинстве — мирные жители, а понесли наказание виновные в гибели лишь восемнадцати гражданских лиц.

* * *

Отдельно следует сказать о ходе расследования преступлений, совершенных военнослужащими федеральных сил на территории граничащей с Чечней Республики Ингушетия.

Боевые действия здесь велись лишь в конце февраля 1996 г. во время попытки федеральных сил осуществить наступление на село Бамут из Ингушетии. Однако по территории республики неоднократно наносились удары с воздуха, а военнослужащие, двигавшиеся в Чечню и из Чечни, неоднократно обстреливали на дорогах гражданские автомобили, совершали различные правонарушения.

За период с 11 декабря 1994 г. по 30 августа 1996 г. по фактам совершения военнослужащими федеральных сил преступлений против гражданского населения на территории Республики Ингушетия правоохранительными органами этой республики, а также военной прокуратурой Владикавказского гарнизона и Главной военной прокуратурой было возбуждено 43 уголовных дела.

Из них 21 дело было приостановлено «в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого». В том числе дела: о гибели гражданских лиц в результате неизбирательной стрельбы 11 декабря 1994 г. при проходе войск в Чечню; о ракетном ударе с вертолетов по селу Гази-Юрт (см. раздел 3.2); о расстреле автоколонны с беженцами у станицы Нестеровская 17 декабря 1994 г.; об обстреле автомобиля агентства Рейтер; о большинстве других случаев нападения на автомашины (см. раздел 3.3).

Одно дело было приостановленно «в связи с неустановлением местопребывания обвиняемого».

Прекращены «за отсутствием состава преступления» 12 дел. В том числе — два дела о нанесении ракетно-бомбовых ударов по селу Аршты 3 января 1995 г. и 18 апреля 1995 г. и дело об убийстве несовершеннолетнего Ш.И.Арсельгова 7 января 1995 г. (см. раздел 3.3).

Кроме того, четыре дела были прекращены в связи с амнистией и одно — «вследствие изменения обстановки».

Лишь четыре уголовных дела были направлены в суды, которые приговорили виновных к различным срокам лишения свободы.

* * *

Результаты единственного известного авторам расследования, проведенного сотрудниками ФСБ, не отличаются от итогов работы военной и межрегиональной прокуратур. Информация солдатских матерей об избиении «пленных членов незаконных вооруженных формирований» (см. раздел 3.6.3) после депутатского запроса была направлена Кавказской межрегиональной прокуратурой «для проверки оперативным путем в Оперативную группу УВКР [Управления военной контрразведки] ФСБ России в ЧР, по сообщению которой указанные в заявлении группы матерей факты избиений пленных членов НВФ своего подтверждения не нашли»³².

* * *

Неэффективность работы органов прокуратуры при расследовании преступлений, совершенных военнослужащими федеральных сил в Чечне, по нашему мнению, объясняется не только предвзятостью, но и нежеланием утруждать себя расследованием как таковым, изыскивать и всесторонне исследовать доказательства.

Так, на запрос о жестоком убийстве членами вооруженных формирований ЧРИ четырех пленных российских военнослужащих (см. раздел 4.6.) и на сообщение об имеющейся в распоряжении ПЦ «Мемориал» видеозаписи этой казни прокуратура отвечала, что подобная информация

«ранее в органы военной прокуратуры не поступала. Уголовное дело по данному факту не возбуждалось. В соответствии с определенной законом компетенцией производство предварительного следствия по данной категории уголовных дел производится органами территориальных прокуратур»³³.

К тому моменту в Чечне уже не было никаких «органов территориальных прокуратур», кроме прокуратуры ЧРИ.

Можно ли надеяться на объективное расследование действий военнослужащих федеральных войск, если Главная военная прокуратура отказывается озаботиться судьбой даже своих, российских военнослужащих?!