4. НАРУШЕНИЕ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА И НОРМ ГУМАНИТАРНОГО ПРАВА ВООРУЖЕННЫМИ ФОРМИРОВАНИЯМИ И ВЛАСТЯМИ ЧЕЧЕНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ ИЧКЕРИЯ

Международное сообщество рассматривало вооруженный конфликт в Чеченской Республике 1994–1996 гг. как конфликт немеждународного характера. Исходя из этого, авторы настоящего доклада при оценке соблюдения сторонами гуманитарного права обращаются прежде всего к нормам статьи 3 Женевских конвенций и Второго дополнительного протокола к этим конвенциям, посвященным защите жертв вооруженного конфликта немеждународного характера (см. Предисловие).

Статья 3 Женевских конвенций имеет обязательный характер не только в качестве норм международных договоров (повстанцы, естественно, таких договоров не могли подписать), но как выражение общих (неписаных) принципов права, общего безусловно обязательного для всех закона — Jus cogens1. Она открывается словами: «В случае вооруженного конфликта, не носящего международного характера и возникающего на территории одной из Высоких Договаривающихся Сторон, каждая из находящихся в конфликте сторон [а следовательно, и правительственные, и противостоящие им силы] будет обязана применять, как минимум, следующие положения» (далее следует перечень).

Таким образом, применяя гуманитарное право к конфликтам немеждународного характера, мировое сообщество считает, что в таких конфликтах следует требовать соблюдения соответствующих положений этого права и от антиправительственных (повстанческих, партизанских, сепаратистских, освободительных и т.п., в зависимости от точки зрения) сил.

Вышесказанное относится не только к статье 3 Женевских конвенций, но и ко Второму дополнительному протоколу к этим конвенциям.

* * *

Самопровозглашенная Чеченская Республика Ичкерия формально не принадлежала к числу Высоких Договаривающихся Сторон, подписавших и ратифицировавших Женевские конвенции и Дополнительные протоколы к ним. Тем не менее и для вооруженных формирований ЧРИ было обязательным выполнение требований норм гуманитарного права, относящихся к немеждународным конфликтам, как общих принципов международного права, обязательных для всех.

В июле 1995 г. Швейцарскому Федеральному совету, который хранит оригиналы Женевских конвенций и Дополнительных протоколов к ним, а также ратификационные грамоты и документы о присоединении государств—участников этих конвенций и протоколов, было направлено заявление парламента ЧРИ от 14 июля 1995 г. за подписью председателя парламента ЧРИ Ахъяда Идигова. В заявлении, в частности, говорилось:

«Парламент Чеченской Республики Ичкерия, — полномочный орган власти, представляющей чеченский народ, ведущий борьбу за свои права с Россией, — заявляет о принятии Чеченской Республикой Ичкерия обязательств по соблюдению Женевских конвенций и Дополнительных протоколов к ним от 8 июня 1977 г.».

К сожалению, несмотря на это заявление, соответствующая разъяснительная работа с бойцами отрядов вооруженных формирований ЧРИ и ознакомление их с нормами гуманитарного права не проводились.

Кроме того, бойцы и командиры вооруженных формирований ЧРИ были такими же советскими людьми, что и противостоявшие им солдаты и офицеры федеральных сил, и прошли (не все, но многие) ту же школу Советской Армии, а структуры Департамента государственной безопасности ЧРИ также во многом состояли из бывших струдников советского МВД. И от тех, и от других вряд ли стоило ждать большего знания и уважения норм гуманитарного права, чем от федеральных сил (см. раздел 3.1).

Наконец, следует отметить, однако, что с точки зрения гуманитарного права можно оценивать действия лишь тех отрядов и вооруженных лиц, которые находились под ответственным командованием военного и политического руководства ЧРИ. Действия отдельных, никому не подчиненных групп и людей с этой точки зрения оцениваться не могут. Последнее объясняет, почему составители доклада не включили в него изложение некоторых фактов, известных ПЦ «Мемориал». Например, имеется ряд свидетельств о совершении в период январских—февральских боев в Грозном в 1995 г. вооруженными чеченцами тяжких преступлений (убийства, издевательства, изнасилования) в отношении мирных жителей Чечни. Однако нет никаких доказательств, что эти преступники имели отношение к вооруженным формированиям ЧРИ. Безусловно, любая власть несет ответственность за обеспечение правопорядка на подконтрольной ей территории, но в данном случае следует говорить скорее о территории, временно неподконтрольной никакой власти.

* * *

Самопровозглашенная ЧРИ в период вооруженного конфликта 1994–1996 гг. не была признана ни одним членом международного сообщества в качестве независимого государства. Соответственно, она не являлась участником ни одного международного соглашения, пакта, конвенции о правах человека. Поэтому для властей ЧРИ даже бесспорное установление фактов нарушения ими норм международного права в области прав человека никаких международно-правовых последствий иметь не может.

Тем не менее вполне правомерно применение этих норм для оценки действий властей и представителей вооруженных формирований ЧРИ с точки зрения их готовности следовать общепринятым в международном сообществе образцам.

* * *

При написании данного раздела доклада авторы неоднократно обращались с запросами в органы прокуратуры и МВД РФ. Однако эти ведомства сообщили ПЦ «Мемориал» в своих ответах, ссылки на которые приведены, лишь небольшое число таких фактов. Следует отметить, что множество сообщений СМИ о «зверствах чеченских боевиков» со ссылками на федеральные официальные источники при проверке оказывались ложью.