В Москве Мэри Робинсон не любят. Эта неприязнь возникла еще весной прошлого года, во время операции НАТО против Югославии. Верховный комиссар ООН по правам человека делала тогда эмоциональные заявления в поддержку косовских албанцев и никак не реагировала на жертвы среди сербского населения в результате “ошибок” натовских пилотов. За что МИД России обвинил ее в “двойных стандартах”.

Столь же напористо повела себя Робинсон и после начала войны в Чечне. Впервые по этому поводу она выступила еще 16 ноября прошлого года. МИД РФ назвал это заявлением, “в искаженном свете представляющим антитеррористическую операцию федеральных сил”. С тех пор российские дипломаты не оставляли без внимания ни одно высказывание г-жи Робинсон.

Особое негодование в Москве вызвало ее интервью ВВС 21 февраля. Робинсон говорила о систематическом нарушении прав человека в Чечне, пытках, фильтрационных лагерях, ограничении свободы слова. Она дала понять, что не доверяет российским следственным органам, и потому расследованием преступлений, совершенных российскими военнослужащими на Северном Кавказе, должны, по ее мнению, заняться международные организации. В ответ МИД РФ обвинил Робинсон в том, что она “выходит за рамки своего мандата, определенного резолюцией 48/141 Генассамблеи ООН, и превышает свои должностные полномочия”.

Российских дипломатов отчасти можно понять: одно дело, когда подобные обвинения звучат в СМ И, но совсем другое— когда их делает международный чиновник, которому по должности положено быть предельно беспристрастным в оценках. Поэтому неудивительно, что верховному комиссару ООН по правам человека и ее подчиненным, которые еще с осени пытаются добиться от Москвы разрешения посетить Чечню, пока этого сделать не удалось. В то время как на Северном Кавказе уже успели побывать десятки международных представителей, включая верховного комиссара ООН по делам беженцев Садако Огату, председателя парламентской ассамблеи Совета Европы лорда Рассела-Джонстона и комиссара по правам человека Совета Европы Альваро Хиль-Роблеса.