Вагоны стали на прикол на запасных путях Червленой-узловой примерно месяц назад. Живущие рядом со станцией сельчане не сразу сообразили, для чего стоящие поодаль вагоны обнесли колючей проволокой и выставили охрану с овчарками. Все стало ясно чуть позднее.

- С тех пор как здесь появился этот поезд, я забыла, что такое сон, - живущая в нескольких сотнях метров от вагонов женщина, имя которой я не смею назвать, утирает слезы. - В ночной тишине раздаются душераздирающие вопли и мольбы о помощи.

Первыми узнали об арестантах работники станции. Женщина, работавшая на путях, подобрала свернутую в трубочку бумажку, выброшенную через щелку в вагоне. Конвоир оказался глазастым: “Что ты взяла?” -вздернул он автомат. “Снег”, - нашлась работница и стала чистить замызганные грязью галоши. Дома она развернула бумажку. Там были фамилии узников, уроженцев окрестных селений. Путейцы первыми известили родственников заключенных, что те из Чернокозова перевезены в Червленую. Список передавали из рук в руки. Отыскав в нем имена близких, люди приходили в ужас: “Значит, не жилец на белом свете”...

К вагонам никого и близко не подпускают. Свиданий не дают. Если кому-то из родных удавалось добиться свидания в Чернокозове, то в Червленой об этом стоит забыть. Даже разрешение районного прокурора - не более чем бумажка для подтирки. Передачи практически не принимают, а если принимают, то они все равно не доходят. С десяток людей мне говорили, что за передачу приходится платить по 100 рублей. Но узники просят приносить только хлеб и воду, разве что еще молоко -только тогда есть надежда, что передачу отдадут. В записке, выброшенной на волю, говорилось, что нужна мазь: среди заключенных есть безногие и те, кому необходимо отрезать ногу, видимо, из-за гангрены. “Лучше взорвите нас, только не мучьте!” - молят узники.

Я подобралась к “поезду смерти” совсем близко, стала наводить фотоаппарат. “Света, на тебя смотрят в бинокль”, - дернула меня за рукав Аминат. И в этот самый момент в полуоткрытое окно вагона высунулось дуло автомата и затрещала предупредительная очередь.

От служащих Червленой-узловой удалось узнать, что в вагонах находятся 128 заключенных. Боевиков из них - человек десять, остальные подозреваются в участии в незаконных вооруженных формированиях, но большинство - так называемые нарушители паспортного режима. Есть и четыре женщины, одна из них на седьмом месяце беременности. Ее арестовали потому, что вместо паспорта у нее только справка имелась.

“Поезд смерти” прозвали так вот почему: ходят слухи, что пять трупов выбросили из вагонов за неполный месяц. Один труп, говорят, боевика, провалялся под колючей проволокой с 27 февраля несколько дней, пока его не стали грызть собаки. Выбраться живым из этого зловещего поезда - все одно, что заново родиться. Двадцатидевятилетнему Усману (имя изменено. - С. Т.) неслыханно повезло. Парень поведал мне о беспределе, чинимом охранниками. В каждом вагоне по 5 камер, в которых должно находиться по 7 человек, на самом деле - 12. Усману, правда, повезло еще и в том, что в его камере было всего 6 человек. Соседом его был брат Альбины Зелимхан, которого охранники называли “дембелем”: слишком долго сидит.

Меня забрали 21 февраля, на рассвете в дом ворвались 7 человек. Повод - нет паспорта, а его у меня еще в 92-м году вместе с курткой украли, -рассказал мне Усман. - Я всю прошлую войну с военным билетом проходил, а во время шариата паспорта вообще не выдавали, только справки. В комендантской роте меня допросили, требовали назвать фамилии людей из нашей станицы, которые участвовали в бандформированиях. Я таких не знаю, вроде нет их у нас. Тогда меня посадили в эти вагоны. Хорошо, просидел я там только неделю, а то не видать мне белого света.

Есть заключенным, по свидетельству Усмана, давали два раза в сутки - по одному брикетику “американской халвы” размером со спичечный коробок. Что это за халва такая - он и сам не понял, только пить от нее хотелось страшно, а с водой там совсем плохо. Если заключенные начинали возмущаться, в камеры тут же прыскали газом.

- Для меня самым страшным унижением был поход в туалет. Охранник считал до десяти, и, если ты не успевал сделать свое дело или застегнуть штаны, тебя били дубинкой. Отхожее место было прямо на улице, на глазах у живущих неподалеку людей. Потом туалет оборудовали в вагонах, и заключенных вообще выводить на воздух перестали, а у нас там сидят люди с открытой формой туберкулеза.

Усман говорит, что особо жестоких пыток он не видел, да и не было в них нужды: заключенных привезли из Чернокозова уже избитых и больных -подальше от глаз международных наблюдателей. Но даже из “поезда смерти” их умудрились куда-то увезти в здоровенном автозаке, когда на прошлой неделе в Чечню прилетал комиссар Совета Европы по правам человека Альваро Хиль-Роблес.

- Со мной в камере сидел русский парнишка Алексей из Казахстана. Его поймали как наемника, а он перегонял машины в Чечню и здесь остался. Сам вышел к федералам, его здорово отмолотили сначала в Ханкале, потом в Чернокозове. Этот парень такой затравленный, он вообще не выходит из камеры, даже в туалет, я за ним бутылки с мочой выносил. Заставлял есть насильно. Сейчас я часто думаю о нем, вряд ли он выйдет оттуда живым, забьют его насмерть...

На рынке в Шелковской вокруг меня собралась огромная толпа. Я едва успевала записывать:

- Мы уезжали из района как беженцы, только вернулись - на следующий день моего сына Магомедова Джамбулата забрали. Пять месяцев мы не знаем, что с ним, только недавно из списков стало известно, что он в вагонах. Голодный, больной...

- У моего брата Сайдами Юнуева паспорт был в порядке, но его задержали 26 октября на блокпосту. После того как его перевели в Червленую, я потеряла покой: все время думаю, как его там избивают.

- Моего сына Усманова Асла-на два месяца назад забрали за то, что он якобы украл индюка. В Чернокозове ему отрубили пальцы на руке...

- Все заключенные требуют суда, пусть каждый получит по заслугам, но их просто сгноят независимо от того, что они совершили. Новая власть создала прокуратуры, райотделы милиции, почему судов до сих пор нет?..

- То, что в вагонах на Червленой-узловой содержатся вывезенные из Чернокозова, - это ложь. Я только что вернулся из чернокозовского изолятора - возил туда журналистов, и знаю ситуацию досконально. Из Чернокозова перед визитом журналистов и международных представителей действительно вывезли 120 человек. Но вывезли не в Червленую: 50 человек в Пятигорск и 70 - в Ставрополье. Это те люди, по которым факты преступлений подтвердились и по которым возбуждены уголовные дела. Следователям удобнее работать с ними там, в мирных регионах.