Год назад Россия вступила во вторую чеченскую кампанию. Как и в случае с первой, ее начало оказалось для российских военных неожиданным. Всю первую половину 1999 г. руководители страны и Вооруженных сил решали совершенно иные задачи: выясняли отношения с НАТО, управляли ротным 500-километровым маршем для захвата аэропорта в Слатине, организовывали и проводили стратегические учения "Запад-99", занимались самым активным образом миротворческой акцией в далеком от нас Косово.

По обыкновению, к началу войны многое оказалось совершенно не готово. У военного ведомства отсутствовали какие бы то ни было подробно и тщательно разработанные планы ведения боевых действий и соответствующие оперативные расчеты к моменту получения задачи от политического руководства страны. Только, что называется, на ходу, в спешке военные предложили два варианта действий. Первый - идти до Терека и на рубеже реки зимовать. Второй - наступать в горы и громить боевиков до победного конца.

В этих условиях самую большую роль в успехе кампании сыграли развернутые незадолго до этого соединения и части постоянной готовности. Именно они явились основой группировки федеральных войск. Однако руководство военного ведомства упустило из виду многие вопросы ведения боевых действий в условиях конкретного ТВД. В частности, несмотря на то что с самого начала предполагалось рано или поздно сражаться в горных условиях, в составе группировки федеральных войск не оказалось ни одного обученного и полностью укомплектованного положенным имуществом соединения, предназначенного именно для этих целей.

Подтвердила вторая чеченская кампания и другую недобрую традицию: в бой вместо полнокровных и полностью укомплектованных соединений и частей бросают импровизированные сборные команды округов и флотов. Три года, отведенные Хасавюртовскими соглашениями для подготовки очередного раунда вооруженного противостояния на Кавказе, не были использованы с полной отдачей. Даже небольшая война потребовала напряжения практически всей имеющейся и к тому же изрядно изношенной российской военной машины.

При всем этом российские войска выполнили поставленные им задачи - как обычно, в основном за счет энтузиазма и "человеческого фактора". Крупные вооруженные формирования сепаратистов были уничтожены и рассеяны, города и деревни взяты штурмом (причем некоторые брали по нескольку раз). Война окончательно приняла форму партизанской борьбы, где враг для федеральных войск повсюду и в то же время практически неуловим.

Что же дальше? Согласно оценкам информированных источников, в ближайшие месяцы, вероятно, активность мелких чеченских формирований будет по-прежнему высокой. Рейды сравнительно небольших групп мятежников, которые стали практически каждодневными, показывают, что действия российских войск пока не столь эффективны. Усиливается и без того масштабная минная война. Более того, по некоторым данным, сепаратисты способны к еще большему наращиванию сил. Моральный дух мятежников не сломлен, воля к сопротивлению не подавлена. Руководители, идеологи и значительная часть командного состава незаконных вооруженных формирований уцелели. Каналы подпитки деньгами, пополнения людьми, боеприпасами, медикаментами не перекрыты. А поэтому жернова второй чеченской кампании продолжают методично перемалывать личный состав федеральных сил, технику, материальные ресурсы. Между тем в истории еще не отмечалось случаев, когда длительное ведение боевых действий было бы выгодно государству. Становится очевидным, что необходимы свежие военно-политические решения, выводящие ситуацию в Чечне на качественно новый уровень.

К силовому варианту склоняется большинство военных. Они считают, что кампания не доведена до конца и необходимо усилить нажим на мятежников до такой степени, чтобы подавить у чеченцев малейшее желание браться за оружие в течение исторически обозримого срока. Однако для этого необходима политическая воля руководства страны (у военных воли пока достаточно) и соответствующие правовые акты. Войска, держащие в одной руке автомат, а в другой - Уголовный кодекс, проблему решить не смогут. Нужен даже не закон о чрезвычайном или военном положении, а совершенно иной правовой акт, регламентирующий действия федеральных войск на территории, охваченной вооруженным мятежом, когда существует угроза целостности государства. Между тем ничего подобного в России пока нет.

Некоторыми политиками предлагается и чисто политический путь умиротворения Чечни. Однако пока он представляется малореальным. В частности, проблема заключается в том, что отсутствует реальный партнер для переговоров, представляющий мятежную часть чеченцев и их зарубежных покровителей.

Нынешний подход федеральной власти к урегулированию в Чечне заключается в комбинировании силовых и политических мер. Однако последовательность этих действий далеко не всегда оптимальна. По оценке военных экспертов, на фоне сокращения масштабов войсковых операций необходимо резко активизировать разведывательную и контрразведывательную деятельность. Нуждаются в укреплении и правоохранительные органы. В частности, следует пересмотреть нынешнюю практику краткосрочных (до трех месяцев) командировок сотрудников МВД в республику.

Для экспертов, непосредственно занимающихся анализом ситуации в Чечне, очевидно, что время чисто политических решений еще не наступило и военную операцию, как этого и требуют представители Вооруженных сил, необходимо доводить до конца.