09 октября 2000 г., Сегодня
Война политической корысти
Андрей Бабицкий считает, что проблема нарушения прав человека в Чечне замалчивается
Сергей Расулов
После вынесения обвинительного приговора корреспонденту "Радио Свобода" Андрею Бабицкому журналист намерен отстаивать свою невиновность в суде высшей инстанции. Корреспондент "Сегодня" Сергей Расулов задал амнистированному журналисту несколько вопросов.
- На пресс-конференции за день до суда ты сказал о том, что на войне был свидетелем. Но позиция свидетеля у тебя достаточно необычная. Являясь гражданином России, ты работаешь на американскую радиостанцию. Как ты можешь охарактеризовать свое отношение и к российским солдатам, и к чеченцам?
- У меня относительно этой войны вообще несколько иная точка зрения. Государство, развязав эту войну, использовало то, что называется "непропорциональным насилием". В результате погибло огромное количество мирных граждан, которые не несут ответственности за действия бандитов. Я думаю, что сейчас в Чечне имеются признаки военного преступления. Есть конкретные лица, которые, на мой взгляд, должны отвечать за массовую гибель мирного населения. Известно, что военнослужащие занимаются поборами, похищают людей, в СИЗО используются пытки. За все время прокуратура возбудила 16 уголовных дел по фактам совершения военными преступлений в отношении мирного населения. К сожалению, сегодня из внутреннего информационного обращения фактически изъят самый важный, правозащитный аспект этой войны. Что касается моего отношения к чеченцам и федералам, то я не знаю, что такое симпатии. Мне известно, что большая часть чеченских отрядов - откровенные бандгруппы, занимающиеся похищением и торговлей людьми. Симпатии они у меня не вызывали никогда. А федеральные военнослужащие... Увы, сегодня ситуация "перевернулась". Роль бандитов выполняют федералы, которые точно так же похищают и продают чеченцев их родственникам, пытают людей в СИЗО. Мне кажется, что эта война -
результат не естественного конфликта, в котором одна сторона вынуждена отстаивать свое право на жизнь, а другая является агрессором. Нет, она есть результат чьей-то политической корысти.- А раньше "правозащитный аспект" у тебя как-то проявлялся? Я имею в виду довоенный период, когда преступления совершались одной стороной.
- Конечно, я и тогда писал о похищениях людей и негативно высказывался о чеченских лидерах, о порядках в Чечне.
- Как объяснить, что со стороны федералов тебя воспринимают как врага, а чеченцы - судя по "документам", которые они тебе выдавали, - считают тебя союзником?
- Это нормальная ситуация, потому что с самого начала военных действий начала работать военная цензура. Журналисты были поставлены в жесткие условия и могли работать только под жестким контролем пресс-офицеров. На "Радио Свобода" мы строили работу иначе: у нас был корреспондентский пункт во Владикавказе, кто-то из корреспондентов работал с военными, кто-то - с беженцами, кто-то - с чеченцами. Мы старались создать достаточно объективную картину происходящего.
- "Индульгенция" от полевых командиров помогала тебе?
- Нет, это не "индульгенция". Еще во время прошлой военной кампании - эта бумага датирована ведь 26 марта 1996 года - чеченцы требовали от всех журналистов внутреннюю чеченскую аккредитацию. Потом я просто стал собирать на ней печати разных командиров, нечто вроде забавной коллекции.
- Эта "коллекция" не мешала тебе писать правду о чеченских командирах?
- Нет, а как это может помешать?
- "Вычислить" журналиста в Чечне не составляет труда. И если бы после получения очередной печати у полевого командира ты написал о том, как он рубил головы...
- Проходили такие материалы.
- Без отрицательных последствий для тебя?
- Мы вторгаемся уже в некие технические детали. Скажем, просто так в Чечню я никогда бы не пошел. Мы всегда старались находить людей, которым доверяли, которые не имели отношения к бандитской деятельности.
Я никогда не изменял своим взглядам, и никто никогда не контролировал в Чечне моих репортажей, поскольку я изначально работал абсолютно свободно, поэтому моя позиция и у чеченцев вызывала уважение.