Эти заметки — не стенографический отчет, а просто личное восприятие участников процесса и тех людей, которые были рядом...

Игорь Алексеевич работал заместителем председателя районного суда. Но на момент, когда получил к производству дело Бабицкого, Гончаров был простым судьей Советского района Махачкалы.

Говорят, это последнее дело, рассматриваемое Гончаровым в этой должности: ему предложено стать председателем суда города Каспийска (менее 15 км от Махачкалы).

Репутация у Игора Алексеевича Гончарова хорошая. Он один из самых профессиональных судей, честный и порядочный человек. В ходе процесса мы убедились в этом. Несмотря на обвинительный приговор, вся наша команда искренне благодарна судьбе. Мы были покорены его доброжелательностью, ироничной, но доброй улыбкой, высокопрофессиональной работой.

Генри Резник сказал о судье Гончарове: “По своей квалификации, по воспитанию и по уму он мог украсить любой суд в Москве”.

Судья Гончаров показал пример демократичного ведения дела. Он принял фактически все заявления зашиты. Допустил к судебному процессу свидетелей зашиты, которых на предварительном следствии не допрашивали. Но все же не произнес оправдательного приговора, хотя и снизил размер штрафа со ста пятидесяти минимальных окладов (как требовал обвинитель) до ста (примерно восемь с половиной тысяч рублей). Примерно десять секунд Андрей Бабицкий считался осужденным — до того, как прозвучала последняя часть вердикта: к осужденному применена амнистия на основании постановления Госдумы, принятого в связи с 55-летием Победы.

Но ни у кого из нас не повернулся язык осудить судью за этот обвинительный приговор. По словам Генри Резника, “мы не вправе требовать от районного судьи героизма”.

Оправдательный приговор в отношении Андрея Бабицкого стал бы открытым обвинением высших российских государственных чиновников во главе с президентом Путаным, на всю страну объявивших Бабицкого предателем.

Рашидхан Магомедов отчаянно поддерживал линию обвинения, принятую предварительным следствием (напомню, что его проводил следователь по особо важным делам Следственного комитета МВД России Данилкин).

В ходе почти всего процесса Рашидхан Магомедов был одет в прокурорский мундир, как бы символизирующий безошибочность власти, но на зачтение приговора пришел в гражданском.

И все-таки надо отдать должное человеческим качествам прокурора. Он поддержал заявление защиты о допросе дополнительных свидетелей.

Мне показалось, что головой он был на стороне зарвавшегося закона. Душой — на стороне Человечности. Отсюда и две формы одежды. Спасибо ему за честность.

Но я сказал Андрею, что это не повод для грусти: “Когда в начале января высшие российские чиновники и генералы сообщили, что в Грозном не осталось мирных жителей, оправдывая тем самым массированные бомбардировки, ты разоблачил эту ложь, показав в своих репортажах женщин и детей, оставшихся под бомбами. И, я знаю, это спасло десятки и сотни невинных человеческих жизней”.

И еще я, офицер, прошедший Афганистан и Чечню, в течение почти пяти лет занимающийся вызволением из неволи в Чечне пленных и заложников, имею моральное право сказать, почему мы защищаем тебя, Андрей, от беспрецедентного произвола власти. Мы не хотим позволить этой власти убивать на преступных необъявленных войнах наших и не наших детей, женщин, стариков, а также потребительски-бездарного отношения к российскому солдату.

Поэтому, Андрей, мы, твои друзья, которых очень-очень много, — с тобой до конца. До нашей общей победы в судебных инстанциях.

А моральную победу мы уже одержали.