Ингушетия - страна беженцев. Здесь есть лагеря, в которых много лет ютятся изгнанные из Пригородного района Северной Осетии ингуши, и есть лагеря беженцев из Чечни.

Лагеря беженцев из Чечни - предмет забот МЧС, международных гуманитарных организаций. О лагерях, где проживают ингуши из Пригородного района, никто не печется. Сюда никто, кроме местных предпринимателей-ингушей, не привозит гуманитарную помощь. Люди живут так, будто навсегда приговорены к шатерному быту. Они стали частью пейзажа, слились с ландшафтом. Эти лагеря - предмет резких упреков оппозиции ингушскому президенту Аушеву. Мол, чеченцам помогаем, а свои уже восемь лет живут как свиньи.

На бывшем колхозном поле под высоковольтными проводами стоят крохотные коричневые сараюшки с грязными занавесками и явными признаками долгого житья - телевизионными антеннами. Освещение беженцы сделали сами - кинули провод на высоковольтный столб, вот тебе и электричество, за которое не надо платить. Иногда попадаются и предметы повышенного комфорта - самодельные душевые установки. “Улицы” носят названия типа “проспект дружбы народов”. Это лагерь ингушских беженцев близ поселка Майский, который формально входит в Пригородный район Северной Осетии. Его перевезли из центрального района Ингушетии поближе к Пригородному району Осетии, чтобы колоть глаза осетинскому правительству. Ингушские власти считают, что благоустраивать ингушей из Пригородного должны осетинские власти, а те, наоборот, считают, что каждый народ должен заботиться о своих единоплеменниках.

Лагерь обрамляют самодельные киоски с рекламными надписями: “Все с холодильника”. Их содержат беженцы, у которых хватило сил сколотить “состояние” и поддерживать свой жалкий бизнес. Заработав сколько-нибудь рублей, люди идут на рынок, куда беженцы из чеченских лагерей приходят торговать излишками гуманитарной помощи, которая им перепадает. Сахар, крупа, макароны и тушенка стоят здесь дешево, потому что дармовые.

У каждой женщины здесь не менее восьми детей. Мужчин почти не видно, они где-то убиваются на самой грязной работе или пьют пиво.

- Мои сыновья 14 и 15 лет получают 50-60 рублей за ночную смену - делают бетонные блоки тут у одного предпринимателя, - говорит худющий ингуш Магомет Темербиев, инвалид второй группы, отец одиннадцати детей. У него нет паспорта, на детей он не получает никаких пособий. Дети не ходят в школу. Два раза ему выдавали справки, что он - вынужденный переселенец. Но что с них толку? Только от милиции отбиваться.

В этом “городке” остались те, кто или не имеет права на компенсацию за утерянное во время конфликта жилье, либо те, кто во что бы то ни стало хочет снова жить в своем доме в Пригородном районе Северной Осетии. 170 семей, в каждой от десяти до 17 человек.

Подошла девочка, протянула глянцевую бумажку: “Посмотри, я отличница, - сказала она. - Это грамота из школы”.

Двое ее друзей приехали в “городок” на лето - к бабушке с дедушкой отдыхать, как на дачу. Их прислали родители, обосновавшиеся в Санкт-Петербурге. Выживаемость поразительная.

Толпа детей с энтузиазмом расхватывала шоколад, который принес с собой наш сопровождающий Ваха Евлоев, у которого совсем рядом, в поселке Майский, есть свой большой дом с многочисленной родней. Ваха говорит, что устал за много лет помогать этому “городку”, а смотреть равнодушно не может, все-таки братья по крови, свой народ.

- Чеченцам все помогают, а своим - нет. Почему Аушев молчит? Он должен требовать, чтобы Пригородный район отдали ингушам.

Ваха озвучил главную мечту всех ингушей и главный лозунг оппозиции. Оппозиция грозит Аушеву провалить его на грядущих президентских выборах, выдвинув лидера, который будет бороться за присоединение Пригородного и за то, чтобы ингушам отдали бы Владикавказ, столицу Северной Осетии.

Несмотря на то что ингушам как бы надоело, что более 250 тысяч беженцев из Чечни расположились лагерями на их территории, в то время как свои единокровные братья не могут найти пристанище, многие из них достаточно хорошо понимают, что именно чеченские беженские лагеря обеспечивают всю республику той продовольственной помощью, которую им неустанно предоставляют международные гуманитарные организации.

Русский генерал Валерий Петрович Кукса, представитель МЧС в Ингушетии, чья миссия расположилась в станице Орджоникидзевская, служит тут уже пять лет, с прежней войны. Он досконально изучил обстановку. Говорит, что те 35 % беженцев из Чечни, что являются ингушами, не хотят возвращаться обратно. И живут в лагерях. Чтобы их навсегда поселить в Ингушетии, нужны средства. Правительство Ингушетии обратилось к федеральному правительству с программой обустройства на 5 миллиардов рублей, но получило отказ: нет денег. Ингушам из Чечни уже выделили для расселения два населенных пункта. Лужков предоставил 100 вагончиков. И 45 домов купило правительство Ингушетии. Теперь мучительно решает, кому выделить эти объекты.

Беженцы из Чечни в значительной степени определяют продовольственную и экономическую ситуацию в республике Ингушетия. Народ быстро приспособился к дармовому продовольствию, которое распространяется отсюда по Северному Кавказу.

Валерий Кукса рассказывает, что среди беженцев много “туристов”, где гуманитарные продукты - там и они. Они хорошо знают, когда в лагерях будет очередная перепись населения, и к тому моменту обязательно оказываются в закрепленной за ними палатке. Остальное время живут в Чечне или у родственников в окрестностях. Получат пайку - тащат в нору. В некоторых палатках беженского лагеря “Спутник” образовались целые склады гуманитарки: сахар, мука, минеральная вода, тушенка.

Но генерал считает, что беженцы правы, что делают запасы.

- Если бы не 26 международных гуманитарных организаций, беженцы умерли бы с голоду - наше российское государство выделяет на их содержание лишь 15 рублей в день на человека. Это полбуханки хлеба, супчик и чай. Когда кончаются деньги - кончается и горячее питание. Назранскому хлебозаводу должны 8 миллионов рублей. Всего на беженцев из бюджета получили за десять месяцев 360 миллионов рублей. А только питание на 100 тысяч стоит 450 миллионов рублей. Вот гуманитарка и спасает.

Средства, выделяемые на беженцев из Чечни, делают их неплохим “товаром”. Куда пойдут беженцы из Чечни - туда пойдут и бюджетные деньги, и гуманитарная помощь. Для оставшихся без крова жителей Чечни ООН собирается строить городок. Кто будут эти жители: сбежавшие из Грозного ингуши или чеченцы? И Чечня, и Ингушетия заинтересованы, чтобы городок строили у них. Глава Чеченской республики Ахмад Кадыров вообще поставил вопрос ребром: не позднее 1 октября вынужденные переселенцы из Чечни должны возвратиться домой и зимовать дома. Каждый официальный возвращенец с семьей - это официальные деньги на обустройство. Под Серноводск уже перегнали два состава, чтобы люди в них расселились поближе к своим разрушенным домам. Но генерал Кукса возражает:

- В Чечне беженцы не перезимуют, - убежден он. - Людям из многоэтажек возвращаться некуда. Кадыров должен приехать в Ингушетию и разобраться в ситуации - поговорить с беженцами. Правительство Ингушетии не хотело бы, чтобы отказ возвратить беженцев исходил от него. А если люди не хотят возвращаться, нечего в Чечню и деньги гнать.

Ингушетия