В новейшей истории Чечни, пожалуй, не было руководителя, вокруг которого так много разноречивых слухов и мнений. Противники обвиняют Кадырова и в связях с ФСБ, и в нефтяных аферах, и в скрытой поддержке боевиков. Последние не простили ему переход в противоположный лагерь и объявили врагом народа. Некоторые, наоборот, считают набожным и мужественным человеком. О том, что удалось сделать за три месяца работы в должности главы администрации, и о том, что происходит в республике, Кадыров рассказывает нашему корреспонденту.

— Господин Кадыров. в западной прессе часто публикуются материалы о бесчеловечном отношении военных к мирным жителям Чечни, о массовых нарушениях прав личности. Говорили о подобных фактах и вы сами. Изменилось ли что-нибудь в этом смысле за последнее время в республике ?

— Я не стал бы говорить о массовом характере. Такие слухи распространяются с подсказки “удуговых” и выгодны боевикам, а не чеченскому народу. Кто-то пытается заработать на этом политический капитал. Вот, дескать, мы защищаем рядовых граждан, а Кадыров ничего не делает.

— Говорят, что во время “зачисток” вам приходится вмешиваться в действия некоторых военных лично?

— Любое нарушение, пусть даже самое маленькое, любой незаконный обстрел населенного пункта - это для нас целое событие. Потому что люди, которые уже много лет живут в состоянии “ни войны, ни мира”, нуждаются в поддержке и помощи. С военными у меня бывает много встреч. Говорю им, что вы находитесь здесь не для того, чтобы воевать с мирным населением, у вас другие задачи. Призываю районных руководителей, чтобы не проявляли скованность и шли на контакт с военными комендантами, чтобы совместными усилиями стабилизировать обстановку.

Такая работа проводится в течение всего времени моего пребывания на посту главы администрации. И я знаю, что результаты есть. По поводу малейшего инцидента военные раньше тревожили все население. Тех зачисток, которые проводились в самой жесткой форме, теперь нет. Мы договорились - если нужна проверка, то в ней должны принимать участие и комендант, и глава населенного пункта, и представитель духовенства, чтобы избежать произвола.

За последнее время у меня сложились неплохие контакты со многими генералами Министерства обороны и МВД. Каждое обращение находит понимание, за ними тут же следуют меры. Были случаи, когда мы совместно решали проблемы незаконных арестов мирных жителей, отпускали невиновных. Вот только один пример - после крупных терактов в Аргуне провели массовую зачистку. Задержали 27 человек. Буквально на второй день после нашего вмешательства и соответствующей проверки эти люди были отпущены.

— Время от времени появляются слухи о ваших встречах с лидерами “незаконных вооруженных формирований”. Удалось ли вам убедить кого-либо из них сложить оружие?

Очень большое значение имеет в этой связи и заявление ша-риатского суда Ичкерии. К сожалению, оно не получило должного резонанса в обществе. Хотя беспрецедентный случай, когда большая часть членов суда обвиняет в развязывании войны свое руководство. В сегодняшних условиях это очень мужественный шаг.

- Но Масхадов заявил, что собранные вами ваши сторонники не имеют права выносить подобные решения, поскольку не являются членами шариатского суда.

—Говорят, что у вас были встречи с Масхадовым, и вы уговаривали его либо отказаться от должности президента ЧР, либо добровольно выехать в другую страну.

— Это все выдумки. Никаких контактов у меня с ним нет. Не было даже телефонных разговоров.

— Свою судьбу Аслан решил сам. Единственно, что сейчас он мог бы сделать полезного для народа, если он думает о народе, — сложить с себя полномочия президента. Это был бы благородный и мужественный шаг. И закончилась бы эта война.

Выборы ОБСЕ действительно признал, их признал мир. Масхадова везде принимали, встречали, вели с ним какие-то переговоры. Но он утратил легитимность своим бездействием. Он отдал все полномочия Бараеву, Цагараеву, Хаттабу и другим. Он не владеет ситуацией. Хотя, надо и признать, сегодня для него одинаково опасно и отречение в первую очередь со стороны Басаева и Хаттаба.

— В каком из населенных пунктов наиболее сложная криминогенная обстановка?

— Говорить о том, что где-то хорошо, а в другом месте плохо, нельзя. Так же как и о том, что где-то есть боевики, а где-то их нет. Они и здесь, и там. Они везде и нигде. Последний террористический акт в Октябрьском районе, когда погибли около 20 человек, свидетельствует о том, что бандиты могут быть даже в силовых структурах. Без чьей-то помощи невозможно было бы совершить такое злодейство. У этой акции одна цель - запугать чеченскую милицию, всех тех, кто сотрудничает с администрацией и защищает население от бандитов. Бандитов не волнует, кто здесь погиб - мирные люди, милиционеры, военные, виновные, невиновные. Им лишь бы взорвать, записать это на кассету, отправить ее куда следует и получить свои деньги. Вот, мол, мы продолжаем “работу”.

— В прошлую кампанию резиденция Завгаева находилась в аэропорту Грозный. Ваш предшественник Кошман сидел в Ханкале. Вы находитесь в Гудермесе. Где же в конце концов будет работать власть?

- Мы планируем, что все государственные и правительственные структуры в ближайшее время переедут в Грозный. Сейчас там работают только два министерства - образования и здравоохранения. У меня недавно были встречи с коллективами педагогического института, госуниверситета Чечни и представителями ряда министерств. Когда я объявил, что скоро администрация переезжает в Грозный, сидящие в зале встали и зааплодировали. Они так обрадовались, как будто я уже город восстановил.

— По некоторым сведениям, вдоль сунженского хребта снова задымили десятки мини-заводов по черной переработке нефти. Но теперь они уже действуют “под крышей” федеральных сил.

— В Чечне война и подобные вещи не считаются из ряда вон выходящими. Я издал распоряжение, что ни одна нефтеколонна, ни один нефтевоз не имеют права пересекать границы республики без соответствующего разрешения администрации ЧР. Военный комендант довел это до сведения районных комендатур и всех постов. Пытаемся бороться с этим, но нельзя говорить о том, что подобных случаев нет совсем..

— Что ожидает население Чечни с наступлением зимних холодов?

— У нас действительно сложилась тревожная ситуация - не хватает угля, не везде восстановлена подача газа, тепла. Мы обратились с письмом в Минэнерго, я встречался здесь в Москве с министром лично. Просил его помочь с поставками твердого топлива. Для нужд республики достаточно 200 тысяч тонн угля и 100 тысяч кубометров дров. Думаю, что проблему удастся решить, и тепло людям дадим вовремя. Но заниматься заготовкой дров мы не в состоянии, в горах все заминировано.

- У вас нет ощущения, что вы стали заложником ситуации, развитие которой от вас не зависит?

- Если бы я сказал, что полностью контролирую ситуацию, это было бы смешно. Сегодня в Чечне присутствуют федеральные силовые структуры, различные спецслужбы. Есть противоборствующая сторона. Но надо смотреть в перспективу. Думаю, настало время передать все функции местным органам милиции, создав мощные укомплектованные силы МВД. Основные же части федеральных сил нужно вывести, оставив необходимое количество в специальных городках. Сейчас нет позиционных боев, нет лобовых столкновений. Поэтому надо восстанавливать общественный порядок.

Главное, чтобы активно работали сотрудники милиции. Чтобы именно они контролировали ситуацию, ловили бандитов и всякую нечисть. Раньше было достаточно одного участкового на несколько сел. Следует вернуться к этой традиции. Думаю, что к новому году какая-то относительная стабильность наступит.

Вот меня журналисты упрекали, будто я все время передвигаюсь на вертолете, хотя в последнее время езжу на машине. Теперь спрашивают, почему на машине - боишься? Уверен, если даже начну ходить на работу пешком, все равно найдут причину придраться. А так я бываю в Урус-Мартане, Шалях, в других населенных пунктах, отдаленных горных селениях, встречаюсь с людьми.

- Чего, на ваш взгляд, сегодня хочет народ республики? Есть ли у вас какие-то рекомендации для решения “чеченской проблемы”?

- Сегодня люди уже не поддерживают боевиков, как раньше. Здесь нет тех митингов, шествий, политических требований, жертвоприношений в их адрес. Народ терпит моджахедов только из-за страха перед ними, зная, на что они способны. Вспомните убийства глав администраций Алхан-Калы и Цацан-Юрта, расстрел имама мечети Урус-Мартана. 76-летнего старика подонки убили только за то, что он пришел помолиться в мечеть.

- А вы сами ощущаете поддержку населения?

- Раньше, кстати, она чувствовалась больше, чем сейчас. Люди надеялись, что мне удастся вернуть их к своим очагам, восстановить разрушенные жилища. Но без поддержки Москвы я абсолютно ничего не могу. У меня нет таких возможностей, как у Малика Сайдуллаева, который обещает два года кормить Чечню на свои деньги. Я благодарю Всевышнего Аллаха за то, что позволяет мне содержать хотя бы собственную семью.

За себя лично я не волнуюсь. У меня в жизни нет ничего такого, за что можно было бы краснеть перед людьми. Не считаю, что должен на что-то оглядываться, бояться обвинений, поскольку не замешан ни в каких криминальных историях, коррупции, связях с каким-либо кланом. Я родом из Чечни, живу в Чечне и, даст Всевышний, буду жить и дальше. Думаю, что Владимир Владимирович Путин, назначая меня на эту должность, взвешивал все эти обстоятельства.

А для того, чтобы успокоить людей и перевести их жизнь в мирное русло, нужно реально помогать, а не говорить без конца, что поможем. За 10 лет чеченцы слышали очень много обещаний. Но сегодня словами чеченцев уже никто не купит.