Комбата зовут Андрей Иванов. Комбат Иванов - герой настоящий. Герой России. Один из 48 десантников, получивших "звезду" за нынешнюю кампанию (27 удостоены этого звания посмертно). Для того чтобы выяснить у Андрея подробности, пришлось битый час заниматься уговорами - просто сама застенчивость. Хотя качество это - верный спутник мужественного и сильного бойца.

Как заведено у десантников, героям - самые сложные участки. Десантники "комбата-2" ныне контролируют два самых беспокойных участка вокруг лагеря - их сторожевые посты "прикрывают" долину реки Басс и дорогу на Ведено. За пять дней и ночей, которые я провел у них, обстановка была далеко неспокойной. Постоянные обстрелы, "прощупывание" и проверка бдительности. Дорога на Ведено - случай вообще отдельный: после ухода милицейского поста за всеми ее изгибами приходится постоянно наблюдать десантникам Иванова. Хорошему диверсанту десяти минут хватит, чтобы поставить такую ловушку из фугасов, что потом "черные тюльпаны" привезут не в один дом печальный груз. А из любой проехавшей машины совсем легко попросту выбросить на ходу противопехотную мину - случаи такие ныне нередки.

Так и живет, меж двух сторожевых постов, в компании с другом Игорем и "цыганкой" Сэрой обычный Герой России комбат Андрей. С самой русской фамилией Иванов. И на нем в буквальном смысле, земля и держится. И на таких, как он.

В своей прошлой, довоенной жизни Серега Савельев был бизнесменом, а Сашка Васин - старлеем ГИБДД.

Серега с грустью вспоминает, как открывал свой клуб в пригороде Воронежа. Как вложил в него все, что нажил за годы армейской службы в Германии и за 2 года работы на ВАЗе. Как отстраивал и отделывал бар, сауну, бильярдную. И становится печальным, когда говорит, что пришлось все бросить.

- Сначала все было нормально. Появились посетители, потом постоянные клиенты. Чуть позже - тюремная "братва". Начали стрелять, метать ножи и даже рвали гранаты. Это у меня была "горячая точка", - рассказывает Серега. - Вызвал милицию. Приехал наряд: два сержанта. Увидели тридцать "братанов" и говорят: что, де, господа-товарищи, здесь так некультурно отдыхаете? А те их пощелкали по погонам, да и восхищаются: "Ой, начальники, какие вы красивые!" Наряд все быстро понял, "калашниковы" передергивать не стал, а извинился, да быстренько уехал.

"Братки" бы еще ничего, - продолжал Сергей. - Да, замучили еще и государственные мужи: пожарники, СЭС, прочие...Приедут, найдут какой-нибудь дефект и говорят: исправлять нужно, иначе закроем. Денег не брали, а вот с чинами и друзьями гулять "на халяву" повадились. Надоело мне за всех горбатиться. Плюнул, а тут друзья говорят, можно в Югославию податься, только надо контракт армейский подписывать. Я и подписал. Только в Косово не взяли - направили в Чечню. Жалеть - не жалею, уволюсь, открою свою автомастерскую - люблю автомобили".

С Сашкой Васиным Серега познакомился на почве интереса "к Косово". Саню "завернули" весело. Посмотрели в анкету: бывший морской пехотинец - отлично. Бывший спортсмен - бегал 5, 10 километров и марафон - здорово! А кто по профессии - милиционер? Старлей?! Гаишник!!! - Нет, нам такие в Косово не нужны. Так с Серегой на пару и в Чечню попал.

Спрашиваю: "А тебе что на теплом гаишном переезде не стоялось-то?" Отвечает: "А откуда ты взял, что я в тепле стоял?" Говорю, зная: "Так ты ж техпаспорта населению оформлял - уж, хлебней места и не придумаешь".

"Нет, - убеждает, - не знаешь. Денег я не брал. И не взял бы, даже если б хотел - не дали бы. Служил во "Мценском уезде", в Корсаковском районе Орловской области. Не ко мне за техосмотром бегали, а я по домам с квитанциями ходил и по 14 рублей собирал - лишь бы выполнить план. С меня ж управление план требовало, а в селах машины у стариков древние - "Запорожцы" да "Москвичи". Многие давно как в рекламе - в клумбы превратились, а на учете стоят. Вот и бродишь по домам, свои 980 рэ в месяц отрабатываешь. А ты заладил - взятки, взятки. Это в Москве у вас коты жирные в моторном масле купаются. А у нас на Мценщине... Словом, поступил на заочное отделение сельхозакадемии и решил рвануть в Косово, европейские агрокультуры изучать. Сейчас вот, оказалось, Родине нужны, специалисты по "чеченскому чернозему". Уж его теперь во сне отличу, даже по запаху".

Десантники обменяли его вместе с двумя однополчанами на боевиков. Проку с последних немного - после допросов их обычно передают на базу, откуда переправляют в фильтрационный лагерь Чернокозово, откуда ,в свою очередь, благополучно, месяц спустя отпускают, занося в картотеку под грифом "неблагонадежен".

Еще в июле Генка, отслуживший чуть больше полугода, вместе с друзьями ушел из части. Причиной дезертирства, по его словам, стала обстановка, царившая в его артполку, стоявшему в селе Атаги.

"В части, - рассказал Генка, - командиров видели мельком, обычно по утрам. Днем те отсыпались, а вечером отправлялись в медсанбат, к "сестричкам". Общее руководство осуществляли прапорщики и сержанты. Случалось всякое: и били не по делу, и развлекались по-своему. Кто в печку гранату положит, кто спьяну начнет бронежилеты друг на друге боевыми патронами проверять. Так и жили бы, если б не "настучал" кто-то, что разведчики в самоволку сходили.

Сначала дали положенные 10 суток "губы". Продержали месяц, как в концлагере: то кормили, то не кормили. Словом, намучившись, ребята решили бежать домой. Сбежали с работ, на которые их отправили. Благополучно обойдя блок-посты, добрались до Шали, где встретившийся чеченец пообещал помочь добраться до дома. Дело было в июле. Дня три прожили в доме у чеченца. Потом приехали чеченцы, сказали, что из Шалинского РОВД, и посадили ребят в милицейский "уазик". Сколько ехали, точно не помнят. На блокпостах объявляли, что они из милиции, и их пропускали. Привезли к какому-то селу. Завязали глаза и отвели к боевикам.

Так начался плен. Два месяца Генка с товарищами рыл боевикам окопы, укреплял лагерь, колол дрова. Держали их в отряде полевого командира Супьяна Хатунинского.

"По Супьяну - рассказал Генка, - трудно сказать, чеченец ли он. Маленький, рыжий. То, что Супьян главный, - сомнений не было - его приказы все выполняли беспрекословно. Супьян, безусловно, человек образованный, свободно говорил на чеченском, арабском, английском и даже по-русски изъяснялся без "кавказского" акцента. Дисциплина в отряде была жестокой. Исламские обряды и молебны. Категорически запрещено курить, выпивать и принимать наркотики. За серьезную провинность - 45 ударов палкой по спине. Основной возрастной контингент 15-20 лет".

Пятнадцатилетние - разговор особый. Генка с грустью называет их "потерянными духами". Говорит, что их особенно жалко. В свои пятнадцать с закрытыми глазами чистят "калашников", могут искусно заминировать любую дорогу, в голове - исламская мешанина, а даже не знают, что такое дискотека, и все время пытают, как лучше себя вести с девушкой.

"Их тут "обработали", а сами чеченцы где-нибудь в Москве или Элисте ни дискотеками, ни уж тем более девочками не гнушаются. И ничего, Коран не карает", - отрезает Генка.

Экипированы боевики были хорошо, многие даже не утруждали себя стиркой формы - грязную попросту выбрасывали, переодеваясь в новенькую, натовскую. Все хорошо знают оружие и умеют с ним обращаться. Время от времени на задание уходили группы человек по пять. Им на смену тут же появлялись "свеженькие", из другого лагеря. То, что цепь сообщений между лагерями существует, у Генки сомнений нет.

Офицеров и контрактников боевики даже если и берут, то после допросов убивают. Солдат-срочников стараются менять на боевиков. Так случилось с Генкой и его товарищами. После обмена ребят допросили, проверили. Отправили запрос в артполк. Оттуда ответили: "Никто не пропадал. Все в порядке, все на месте". После такого ответа Генка попал на службу в разведку. Счастлив. Все время повторяет: здесь служить буду, здесь порядок. В прежнюю часть не вернусь, будут возвращать силой - убегу".

У старшего сержанта Николая Дерябина тоже необычный поворот в судьбе связан с армией. Мне сразу показалось немного неестественным его поведение - Коля шутит круглосуточно, у него в разговорах серьезные темы вообще отсутствуют. Если бы не "замполит", я, быть может, и не узнал никогда историю "электрического Коли", как в шутку называют его сослуживцы.

Колю, когда часть в прошлом году держала путь в Косово, ударило током. На железнодорожном переезде. Причем электрическое напряжение было далеким от привычного, бытового. Всего 27 000 Вольт.

Когда Николая привезли в госпиталь, врачи только покачали головой: случай безнадежный, пятьдесят процентов тела в ожогах. Словом, без особых надежд положили в реанимацию. Коля говорит, что когда на минуты возвращалось сознание, он слышал, как доктор говорил сопровождавшему десантника офицеру, что все будет ясно скоро: "если в течение трех дней не умрет, значит, выкарабкается":

Коля выкарабкался. Говорит, за эти три дня вдоволь "наговорился с богом", и разговоры очень серьезные получались. Так с тех пор не любит серьезных тем - говорит, что "жить надо весело".

Когда вернулся в часть, друзья не поверили, что это он, живой и с виду невредимый. "Потрогали",- вспоминает десантник, - поздравили с возвращением с "того света" и отправили служить на кухню.

Коля никогда не снимает при посторонних гимнастерку. Не хочет шокировать. И все время шутя повторяет: "на мой век боевой работы хватит. Нужно только время, чтобы все подзабыли об "электрической истории", а там, глядишь, вспомнят, что я когда-то неплохим наводчиком был: "

Москва-Махкеты-Хатуни-Киров-Юрт

* * *

На войне легко не бывает. Просто не может быть. Ведь война - это не прогулка и даже не туристический поход с многокилограмовым рюкзаком за спиной. Правда, и на войне лямки оттягивают плечи, но это уже - боевая аммуниция. И боевая атмосфера, щедро сдобренная пороховой гарью и солеными шутками вышедших из боя бойцов.

На войне, наверное, неожиданности случаются чаще, чем в мирной жизни. Казалось бы, чем можно удивить бывалого бойца, но и у него невольно расширяются глаза при виде вполне российского БТР с исполненной на арабском языке надписью "Джихад Акбар" ("Вечный джихад"). Или разве можно не считать счастливой случайностью то, что после сильнейшего поражения электротоком человек продолжает не только служить, но и выполнять боевые задачи? Да, это случайность. Но назвать случайностью то, что это происходит именно с ЭТИМИ людьми, нельзя. Просто дух у этих в принципе обыкновенных людей такой. Боевой. И "духам" в натовской форме точно не сломить его.

Никто не знает, сколько будет длиться эта война. Никто не знает, сколько жизней она еще перемелет. Дай Бог, чтоб поменьше. Чтобы парни, сегодня живущие по законам боевых операций, наконец-то сменили "кирзу" на кроссовки, а тяжелые бронежилеты - на легкие куртки. Ребята просто заслужили это. Своей жизнью. Своей войной. Жизнью на этой войне.