Фильм польского документалиста Мариуша Мальца "Мать неизвестного солдата" уже видели польские телезрители, был он показан и по каналу "Арте" - так что многие европейцы тоже приобщились к этим душераздирающим, иначе не скажешь, свидетельствам: как русские матери ищут тела своих сыновей, сгинувших в Чечне еще на той, на первой войне. Пока ничего не остается, как рассказать читателям "НГ" о фильме, который по человеческим законам должны были снять наши. Не виню российских документалистов.

Картина Мальца предельно проста, без претензий на "высокое искусство". Пять синхронов, пять историй солдатских матерей, их героических сражений один на один с непробиваемой военной машиной, которая мало того что погубила необстрелянных призывников, но еще и навесила на них обвинения: кому в дезертирстве, кому - в переходе на сторону врага и краже оружия. А уж то, что место гибели солдат не было известно начальству, а если и было известно, то скрывалось от близких, потому что погибшие были брошены и не преданы земле, - это вроде бы в порядке вещей. Война все спишет.

В фильме немало планов, вольно или невольно прочерчивающих мысль, слишком, пожалуй, сложную для репортажного телефильма. Но она прет с экрана - мысль о том, что есть кое-что пострашнее смерти. Когда мертвого лишают права на неотторжимую собственность - его тело. Когда матери, потерявшей сына, некого хоронить. Это невозможно объяснить словами, но это невыносимо биологически. Вот почему матерей не остановить, когда они ищут свою плоть - она зовет их, и они это слышат. Экзистенциальный ужас утраты своей кровиночки, пропавшей в хаосе войны, поднимает этих женщин на подвиги, сравнимые разве что с подвигами античных героинь. Вот какие глубины копает скромная лента молодого автора. А ведь он не был там, где стреляют и где подрываются на минах. Попробуй туда попади, получи допуск и право на съемку. Мальц снимал синхроны в Нижегородской области - все его героини родом из тех мест. И имел на монтажном столе короткие эпизоды, снятые на территории Ростовской лаборатории. Ни отцы-командиры, ни батяни-комбаты на экране не появляются. И не надо. Картина беспредела, происходящего там, на войне, все равно рисуется. По материнским проговоркам. Выглядит она примерно так: низовое армейское начальство не контролирует ситуацию в своих подразделениях и сплошь и рядом не в состоянии объяснить исчезновение вверенных ему солдат. Те погибают в стихийно возникающих перестрелках, подрываются на растяжках, попадают в плен. Их никто не ищет, и после гибели многие так и лежат непогребенными, покуда кто-то из местных не закопает тела хотя бы из санитарных побуждений. А в это время под пером штабиста рождаются "дезертиры" и "перебежчики", на которых к тому же можно списать проданное боевикам оружие. Мать Володи Гущина, разыскавшая в морге тело сына, обвиненного в дезертирстве, нашла в себе силы судиться за честь своего Вовчика и выиграла дело. На это ушло четыре с половиной года. А Любовь Тумаева, прошедшая все круги ада, все еще ищет сына - не может добиться разрешения на эксгумацию солдатского захоронения.