«НОВАЯ ЖИЗНЬ»:
СОБЫТИЯ ВОКРУГ СЕЛА ГЕЛДАГАНА
24 апреля, вскоре после нападения чеченских боевиков на колонну федеральных сил в районе села Сержень-Юрт, в селе Гелдагана (поселок «Новая жизнь») были задержаны 11 местных жителей, которые были обвинены командующим Объединенной группировкой генералом Трошевым в этом нападении. Только массовый митинг жителей заставил власти найти и освободить ни в чем неповинных людей, к тому времени неоднократно жестоко избитых. Оказалось, что преступными являются действия задержавшего их уральского СОБРа, против сотрудников которого в настоящее время возбуждено уголовное дело по ст. 213 УК — «хулиганство с применением оружия».
При знакомстве с материалами об этих событиях выясняется две любопытных детали.
Во-первых, обитатели «Новой жизни» называли мордовских ОМОНовцев, располагавшихся в селе и не допускавших насилия по отношению к его жителям, «нашими ОМОНовцами». Федеральные силы еще не везде бесповоротно испортили отношения с местным населением. По крайней мере так было вплоть до конца апреля в Гелдагане. Но что будет там теперь?
Во-вторых, либо генерал Трошев сознательно обманывал российских граждан, которым вещал, что задержанные являются боевиками, то ли его ввели в заблуждение, и он не контролирует обстановку. Но, оказалось, что задержание было произвольным, была попытка фальсифицировать дело, отчитаться о поимке боевиков. Дело не только в том, что боевики остались невредимы, и не в том, что их ряды после подобных эксцессов могут пополниться. Система, основанная на лжи, просто неработоспособна и обречена на поражения.
1. Сюжет, показанный 24 апреля в программе «Вести» телеканала РТР
2. Рассказы жителей села Гелдагана («Новая жизнь»), записанные в селе сотрудниками Правозащитного центра «Мемориал»
3. Сообщение агентства «Интерфакс» «В чеченском селении Курчалой боевики спровоцировали митинг. Сообщает пресс-служба ОГВ»
4. Статья из Газеты.ру от 27 апреля 2000 г., Светлана Нестерова, Андрей Матяш
1. 24 апреля, вскоре после нападения чеченских боевиков на колонну федеральных сил в районе села Сержень-Юрт, в программе «Вести» телеканала РТР был показан следующий сюжет с Ханкалы:
ВЕДУЩИЙ: ... федеральным войскам удалось не только уничтожить несколько десятков нападавших, но и взять в плен 11 человек, и они уже дают показания. Об этом в репортаже нашего корреспондента.
Репортаж Александра СЛАДКОВА
КОРР.: Вертолет с пленными приземлился на военной базе ХАНКАЛА в полдень. Мы уже были готовы к съемкам, когда охрана вертолетной площадки запретила работать. Первый план удалось снять вопреки протестам часового. На выяснение отношений ушло несколько минут, пленных тем временем уже выгрузили из вертолета и уложили на траву. Еще немного, и нам разрешили к ним подойти. Это около 10 взрослых мужчин, ни стариков, ни молодежи среди них не было. Голова каждого закрыта собственной майкой или курткой, чтобы задержанные не могли запомнить расположение стоящих вокруг объектов.
КОРР.: Будьте добры, скажите, где вас арестовали?
Пленный: НОВАЯ ЖИЗНЬ.
КОРР.: А как это произошло?
Пленный: Не знаю, утром какой-то обстрел был, эти ребята говорили, что каких-то омоновцев, что ли, убили. Я даже не знаю.
КОРР.: Пленные объяснили нам, что их поймали на равнине в районе населенного пункта АВТУРЫ, а вовсе не в горах под СЕРЖЕНЬ-ЮРТОМ.
Геннадий ТРОШЕВ, командующий Объединенной группировкой федеральных сил на Северном Кавказе: Это в АВТУРАХ, они были просто привезены в АВТУРЫ и оттуда конвоированы сюда, на ХАНКАЛУ.
КОРР.: Они говорят, что они задержаны в АВТУРАХ.
Геннадий ТРОШЕВ: Ну это они так говорят, им так хочется, им лучше сейчас всем отмежеваться от СЕРЖЕНЬ-ЮРТА.
КОРР.: Обвинение предъявлено вам или нет?
Пленный: Какое обвинение? Со мной никто не говорил. КОРР.: Пленные не пробыли на ХАНКАЛЕ и 10 минут. Перед отправкой с них все-таки сняли повязки, погрузили в автозаки и отправили для дальнейших опросов.
2. Ниже приведены рассказы жителей села Гелдагана («Новая жизнь»), записанные в селе сотрудниками Правозащитного центра «Мемориал». В апреле в селе стоял мордовский ОМОН, не допускавший насилия по отношению к жителям и с которым у них сложились нормальные отношения
21 апреля 2000 г.
В этот день в село вошла группа сотрудников Уральского СОБРа
Асма (жительница села Гелдагана): Они обшарили поселок. В это время в селе
не было ни представителя администрации, ни было ОМОНа. Пришедшие стреляли
из автоматов, взламывали двери.
Наших соседей в это время дома не было,
несколько месяцев назад они уехали в Автуры. Я сказала, что двери ломать
не нужно. Один из них спрашивает — кто я такая. Я ответила, что соседка.
Тут он меня ударил в области почек. Я спросила — кто у них старший, к кому
обратиться? Тогда один из них со второго этажа кричит: «Идите, у нее тоже
проверку сделайте, обшарьте ее как следует». Я говорю: «Обшаривать не надо,
просто зайдите, сами увидите — у меня чего нет». Тут один полез через забор,
увидел моих детей: дочку, сына-десятиклассника и говорит: «Как это нет:
вот девушка ходит, вот парень».
У меня в летней кухне стояла мебель сестры,
укрытая пледом. Они спрашивают: «Что это?» Я говорю: «Посмотрите сами».
Он плед поднимает, и столик скидывает. Я говорю: «Зачем вы мебель ломаете?
Вы же нормальные люди, видите: у меня оружия нет». Они говорят: «А что
ты хочешь, война же».
У меня дочка девятилетняя начала плакать. Потом опять
полез через забор. Я говорю: «Через забор не лазайте, по дороге же можно
пройти, как люди». А он отвечает: «А что вы — люди разве? Вы не люди! Вы
не люди, вы звери! Вы звери-чеченцы!» — и начал обзывать такими словами,
которые я даже повторить не могу.
У этих соседей они чего только ни забрали!
Золото, женское белье — все, что было в доме. То, что им не нужно ломают
и бьют.
24 апреля 2000 г. в село Гелдагана вошла та же самая группа сотрудников Уральского СОБРа
Асма: Я встала рано утром, услышала выстрелы и крики о помощи. Недалеко Дудкаев, парень лет 20-ти, пас коров. Его схватили, хотели забрать, рукав оторвали, но все женщины набросились, не давали его. Федералы кричали: “Он ночью убил двоих наших!” Мы ответили: “Тот, кто утром пасет коров, не мог ночью никого убить! Разберитесь сначала!” Тут они начали бить женщин, три были сильно избиты. У кого-то кровь шла носом, у кого-то — изо рта. Они прямо раскидывали женщин.
Газамбиев Ахмед: Я житель поселка «Новая жизнь». Меня вместе со всеми забрали
в то утро. Получилось так, что утром этого дня я должен был пасти коров.
Начал их выгонять, тут прибежал племянник, — сказал, что старшего брата
бьют. Я побежал туда и на ходу прокричал женщинам, чтоб на дорогу вышли.
Когда
прибежал, брата там уже не было. Стояли люди в камуфляже. Первые слова,
которые я от них услышал, были: «Ложись на землю!» Дали автоматную очередь
поверх головы, и с нецензурной бранью потребовали, чтоб я прогнал женщин:
«Ты, что, не мужчина? Женщин убери!»
Ну, я сразу лег. Меня сразу ударили
по голове и потребовали: «Или я тебя пристрелю, или две секунды, чтоб они
убежали!» Я сказал, чтобы они ушли.
Меня начали избивать. В это время
женщины с другого конца села уже обступили их. Солдаты меня кое-как от
женщин оттащили."
Жительница села: Я — Роза, соседка Газамбиевых. Утром 24 апреля я услышала крики у их дома, подошла. Вижу — братья Газамбиевы лежат на дороге, связанные. Рядом — группа военных с автоматами. Я спросила: «Зачем вы их забираете?» «Так надо, сука, пошла отсюда! Всех ваших мужиков мы заберем, а вы нам останетесь, будете нам рожать!" Тут еще подоспели женщины.
Газамбиев Ахмед: Тут подъехал Ибрагим на своей машине, другие односельчане,
подвезли наш ОМОН к женщинам. Мы понадеялись, что беспредел кончился, они
ребят выручат. Приезжие отошли, но, оказывается, они готовили нападение.
Наши ОМОНовцы частично подъехали к ним, другие остались с нами, сделали
впереди нас заслон.
Вдруг летит машина на гусеничном ходу, полный экипаж.
Мы думали, что наш ОМОН уже разобрался. Но приезжие, не доезжая несколько
метров, соскочили и сразу как будто в атаку пошли. Стреляют: «А ну, бегом,
гады разошлись!» И первого попавшего бьют прикладами. Сразу меня повалили
на землю, не дают поднять голову. Посмотрел — уже бьют стекла в машине.
Женщины и дети разбежались. Они выражались нецензурными словами, пересказать
которые невозможно.
Хамзатов Ибрагим: Я житель села Гельдеген, по-русски — «Новая жизнь» называется.
Утром 24-го я услышал шум, крики женщин, которые просили о помощи. Я послал
брата на машине за главой администрации. Уже стало ясно, что забирали Газамбиевых
Ахмеда и Магомеда, они на окраине живут.
Приехал глава администрации с
тремя ОМОНовцами, которые здесь у нас в селе находятся. Приезжие начали
бить наших ОМОНовцев. Потом глава администрации, оставив этих троих, решил
привезти остальных ОМОНовцев. Мы на четырех машинах и ОМОНовском УАЗике
вернулись и увидели собравшихся женщин. Три или четыре женщины уже были
избиты. Газамбиевы были все в крови.
Наши ОМОНовцы идут туда, а оттуда
движется БМП. Мы подумали, что они [приехавшие сотрудники СОБР]просто проедут,
потому что здесь уже ОМОНовцы. А они подъехали метров на пять, остановили
машину и сразу налетели. У ОМОНовца, который снимал происходящее на видеокамеру,
отобрали аппаратуру и избили его. Я сидел в это время в машине. И вдруг
один из приехавших начал стрелять по машине. Полетели стекла, я не знаю
сам, как остался жив.
Идалов Якуб (житель села Гельдеген): Утром я услышал, как кричали женщины
и дети. Все люди выбежали из домов. Подъехала эта БМП, мордовцы. Сидело
на ней человек тридцать-сорок. Наши ОМОНовцы даже дали дорогу им, чтоб
проехали, машины убрали. Они подъехали, резко затормозили, и с нецензурной
бранью разбежались.
Бить стали кого попало, меня сразу ударили прикладом
в челюсть. Потом били и требовали ключи от какой-то «семерки». Я вообще
«семерки» в глаза не видел, там стояла какая-то белая «пятерка»... Били
сильно, требуя ключи. Потом взяли у меня из кармана ключи, попробовали
открыть дверцу — не подошли. Спросили, что за ключи. Я ответил, что они
не от белой «семерки», а от красной «шестерки». «А, ты обмануть нас хотел!» —
и опять начали бить.
Ахмаров (Житель села Гелдагана): Только я захожу к себе во двор, а там
двое стоят с автоматами. Они уже окружили мой дом, Усмана дом, Умара и
других. Четыре дома они окружили.
Потребовали предъявить документы. Я предъявил.
Прописка у меня российская. Спросили, почему я тут нахожусь. Я ответил,
что сейчас должен быть с семьей, у меня есть регистрация. Он ничего не
сказал. Развернулись они и ушли.
Двух минут не прошло, как возвращаются.
Приказали мне пойти с ними в соседний двор Умара Ахмарова. Они копались
в каких-то бумагах Умара. Посмотрел на меня их старший и говорит: «Вот
этого расстрелять на месте.» До того озверелые они были. Приказали мне
встать на колени. Я говорю: «Почему я должен это делать, что вы говорите?».
Тут один ударил меня прикладом прямо по коленям. Подскочили трое или четверо,
начали бить меня. Вывели со двора на улицу и бросили лицом вниз на асфальт.
Еще один лежал там.
Где-то час они так нас держали, ходили по нам, грозили
убить. А из дома тем временем вытаскивали магнитофоны, чего только не вытворяли
там! Ломали, крушили все.
Идалов Якуб: Потом они загрузили всех, кого взяли, в автомашину “Урал”. А кузов у этой машины 4 х 2,4 м. Но нас уложили на один квадратный метр, друг на друга штабелем, возле заднего борта.
Газамбиев Ахмед: Подъехала машина, нам на головы натянули рубашки, футболки,
били не переставая, положили десять человек на пол «Урала».
Едем, потихоньку
расспрашиваем, кто рядом. Утешаем друг друга, что долго нас не продержат,
потому что наш ОМОН здесь. Проехали метров 200, там еще двух человек погрузили,
потом еще двух-трех. Тем, кто был внизу, дышать было почти невозможно.
Чуть пошевелишься — бьют по рукам и ногам.
Ахмаров: Когда отъезжали, замотали мне голову рубашкой, закинули на машину
меня и Идалова Якуба. Он беженец, мирный человек, понятия не имеет никакого
ни о чем. Потом они положили меня на ящики в машине, и били меня, прикладом,
ногами, говорили — на расход пустим его. Накачанные, крепкие такие. Вот
так издевались.
Метров пятьсот мы уже проехали, а женщины не отставали;
кричали, просили отпустить нас, плакали. И произошло чудо, меня вытащили
оттуда. Когда уже вылезал из машины, меня очень сильно ударил по лицу один
из них. Хлынула кровь.
Хамзатов Ибрагим:Нас забросили на «Урал », одного на другого, и отвезли на птицефабрику, где их часть находится, как они сами называют, «Макаровстан». Потом поставили к трубе на растяжку, привязав руки и ноги, били — и по почкам, и по голове, и по зубам, и по ребрам, и в пах, и по коленкам. Потом, избитым, завязали руки проволокой в локтях за спиной. Двое руки стягивают, а третий привязывает. До сих пор остались следы. И головы завязали той одеждой, которая была на нас. Ничего невозможно было видеть. У меня еще и кровь текла изо лба.
Идалов Якуб: Потом отвезли на птицефабрику. Там нас поставили к какой-то трубе на полную растяжку. Били сильно. Куда попало и чем попало. Обзывались нецензурными словами. Они,оказывается, нас еще гантемировцами называли...
Газамбиев Ахмед: Привезли нас на птицефабрику, никаких вопросов нам не
задавали, документов не спрашивали, внутрь нас не заводили. Приковали к
трубе, у меня лицо было чуть-чуть приоткрыто, потому что пуговицы рубашки
оторвались. Нас заставляли настолько широко расставлять ноги, что выдержать
это было невозможно. Нас поставили на корточки у трубы в 0,5 м высотой,
руки притянуты к голове, лицом упираясь в трубу. От напряжения начинаешь
дрожать, они бьют за то что шевелишься.
На Хожахмеде, руки у которого
были стянуты за спиной проволокой за локти, ноги избиты, тушили окурки.
У него сломана челюсть и ребра, он не мог стоять, как ему приказывали.
Нас продержали два часа. С небольшими перерывами все время били. Спрашивали:
«Где твой Аллах, почему он тебя не спасает? Разве вы мужчины, когда за
женщин спрятались, почему не воюете?»
Потом прекратили бить и каждому скрутили
руки проволокой за спиной в локтях. Я видел это впервые и понял как эффективен
этот прием. Через полчаса в таком положении, человек не может двинуть ни
рукой, ни ногой, все тело не действует. С таким человеком можно сделать
все, что угодно, его можно толкнуть он упадет. Закинули нас кучей в вертолет.
Нас повезли на Ханкалу, держали в таком месте, огороженном шифером, на
котором написано: «хозяйственная баня».
Хамзатов Ибрагим: Потом мы услышали вертолет. Снова бьют нас и кричат:
«Беги, беги!», а куда бежать, если ничего не видишь? Я как могу, так иду,
а они кричат: «Куда идешь, пристрелю, гад!»
Потом, как только на вертолет
поднялись, один бьет меня прямо по ногам: «Ложись!» Как ложиться, когда
руки вот так связаны? Он опять ударил сзади, и я упал на пол вертолета.
Слышу: «Грузите на этого толстяка.» Кидают одного, другого, третьего. Потом
я думаю: «Надо мне что-то предпринимать, а то задохнусь здесь». Я кое-как
притянул колени, руки уже онемевшие, можно сказать. И чуть-чуть повернулся
на бок, что дышать было возможно. И на себе, можно сказать всех остальных
привез на Ханкалу.
Потом, когда нас выгружали с этого вертолета, мне кричат:
«Правей возьми, левей возьми!» На одну ступеньку я шагнул, а потом упал.
Упал, и подняться не могу, а мне кричат: «Вставай! Вставай!» — и еще бьют
при этом. Какая мать родила этих людей, я не знаю. Я вообще стал сомневаться,
люди они или нет.
Газамбиев Ахмед: Привезли нас на Ханкалу, повыбрасывали с вертолета. Мы
были в таком состоянии, что было бы уже все равно. Поднялись мы с трудом,
некоторым было особенно тяжело. В это время у нас начали брать интервью.
А мы вообще не знали, что произошло. Он задал нам: откуда мы, какое обвинение
нам предъявлено. Я сказал, что мы из «Новой жизни», никаких вопросов нам
не задавали, первые человеческие вопросы задал журналист.
Рядом стояла
группа офицеров в летней полевой форме. Я думаю, что один из них был Трошев,
у него было три звезды.
Хамзатов Ибрагим: Подняли нас, потом слышу, кто-то спрашивает. Похоже, журналист, но я его не видел. Я просил дать мне слово, но не дали. По телевизору именно по этим словам и по голосу меня узнали.
Идалов Якуб: В Ханкале какой-то журналист хотел подойти, а офицер его не пускал, но он все равно подошел. Газамбиев Ахмед дал ему интервью, сказал, что мы не боевики, мы мирные люди, взяли нас в поселке «Новая жизнь»: кого у себя в доме в постели — кого на огороде, кого на кладбище.
Хамзатов Ибрагим: Нас закинули в автозак, руки развязали. Стал массировать
руки, они немножко отошли. Потом закинули в спецвагон. Там на Ханкале есть,
оказывается такие вагоны для зэков. На первый взгляд это обычные купейные
вагоны, а внутри там творится беспредел. В вагонах были следы крови.
Люди
там были до нас, но кто они — мы не знаем, поговорить с ними было невозможно.
При нас выводили 4-х человек, и после нас привезли еще двоих туда, молодых
парней из Октябрьского. Их отпустили вместе с нами. Их звали Турпал-Али
и Баду. Весь день и ночь нам не давали воды. Я никак не мог остановить
кровь.
Асма: Когда мужчин увезли на птицефабрику, женщины пошли туда и до вечера
не уходили от блок-поста, требуя, чтобы мужчин вернули. Мы знали, что мужчины
не в чем не виноваты. Но пока мы стояли, их увезли на вертолете дальше —
об этом мы узнали по «Вестям». Там их назвали боевиками. А мы стояли у
блок-поста, и нас травили слезоточивым газом, кидали дымовые шашки, стреляли
под ноги, грязно ругались. Подъехали на БТРе и сказали: «Чеченские твари,
мы все вас уничтожим!» Когда мы туда подошли, увидели Газамбиева Магомеда,
который лежал под БТРом. Говорим: «Почему вы так издеваетесь, вы беременнуюженщину
избили!» Они отвечают: «Правильно, надо было с вас начать, с женщин! Это
вы ублюдков рожаете! Надо было с вас начать, а не с мужчин! Почему ты пришла,
женщина, где ваши мужики». Мы отвечаем: «У них же нет оружия, как у вас!»
Они говорят: «Да разве это оружие! Это железки, а не оружие! Пусть ваши
мужики выходят. Они спрятались по домам!»
Когда мы стояли, там я видела,
как они Магомеда избивали. Он просил, чтоб мы ушли, по-нашему он кричал.
Федерал подошел, ударил его: «Говори по-русски!» Магомед крикнул: «Уходите,
женщины, они вас всех убьют, как бы с вами чего-нибудь не сделали!» Если
б с нами не было ОМОНовца, может быть, и сделали бы — мы видели, как они
шушукались.
А вечером мы смотрим телевизор, и видим: генерал говорит, что
привезли 11 боевиков. Их показали, и мы ухнали своих мужчин. Показали Газамбиева
Ахмеда, ему голову освободили. Спросил его корреспондент «Вестей»: «Вы
откуда? В чем вас обвиняют?» А Ахмед, видать, ничего не понимает, ответил:
«Нас привезли из “Новой жизни”»
Ахмаров: Потом когда вечером я смотрел новости, вижу. Показывают наших ребят. Говорят, под Сержень-Юртом какую-то колонну разбили. И они поймали 11 человек из числа их. Тут мне совсем плохо стало. Я ведь знаю, что на самом дел это 11 моих односельчан.
Хамзатов: Они же меня каждый день видят. И вдруг у них под носом меня забрали, и Трошев приписывает мне какой-то Сержень-Юрт и какую-то колонну.
Асма: На второй день мы всем селом пошли на митинг. Собралось тысяч пять — там были люди и из Цоцин-Юрта и из Курчалоя. Людей возмутила ложь Трошева и бесконечные «зачистки». Приехали люди из Шали и сказали, что у них тоже много мужчин забрали.
Хамзатов Ибрагим: Потом отношение к нам резко переменилось. Мы еще не знали про то, что идет митинг. По рации они говорили, что нужно усилить охрану.
Идалов Якуб: Эту ночь мы кое-как переночевали. А утром второго дня поднялся народ из-за того, что Трошев нас хотел боевиками сделать. А мы так верили Трошеву и другим генералам, что это ж не та война, что была три года назад. На второе утро отношение к нам переменилось. Дали воду, сухари, сигареты.Претензий к этим ребятам у нас нету.
26 апреля задержанных жителей села «Новая жизнь» освободили.
Асма: У нас дети болеют, в школу идти боятся. На улицу мы теперь боимся их выпускать. Мы сами заикаться начали.
Ахмаров: У меня сломаны ребра, я только что отхожу от этого. Теперь мы все травмированы, но в больнице мы находиться не можем, потому что опасаемся, что нас могут забрать оттуда. Мы уезжаем в больницу утром, а вечером возвращаемся. Причем приходится возвращаться пораньше, потому что между нашими селами стоит пост и там столько машин бывает, а закрывают в семь часов. Хотя расстояние всего три километра.
Газамбиев Ахмед: Они натравляют на себя народ, они рождают боевиков. У меня двое сыновей. В их сердцах рождается ненависть.
Идалов Якуб: А к тем СОБРовцам... Не знаю, как это можно простить. У меня челюсть сломана, три ребра сломано. До сих пор кровью отхаркиваюсь. Какое к ним может быть отношение!
Асма: ОМОНовцам они говорили, что мы их подкупили. А они просто нормальные люди, мы им не мешаем, они нам не мешают.
Хамзатов: Еще говорили: «Сколько вы платите мордовским ОМОНовцам, продались они Вам! За сколько вы их купили?» А они — просто люди.
3. Сообщение агентства «Интерфакс»
25.4.2000 18:45
В ЧЕЧЕНСКОМ СЕЛЕНИИ КУРЧАЛОЙ БОЕВИКИ СПРОВОЦИРОВАЛИ МИТИНГ. СООБЩАЕТ ПРЕСС-СЛУЖБА ОГВ
Ханкала. 25 апреля. ИНТЕРФАКС — В Чечне в селении Курчалой во вторник прошел митинг, участники которого требовали освободить задержанных ранее с оружием и боеприпасами членов незаконных вооруженных формирований.
Как заявили «Интерфаксу» в пресс-центре Объединенной группировки войск на Северном Кавказе, на участие в митинге местных жителей «спровоцировали эмиссары боевиков».
По информации пресс-центра, «командование учло, что население было спровоцировано, что на митинге присутствовали мирные жители». Поэтому «оружие не применялось, а была проведена разъяснительная работа» — «людям было объяснено, что боевики заслуживают наказания».
Сейчас обстановка в селении находится под контролем, заявили в пресс-службе.
4. Статья из Газеты.ру от 27 апреля 2000 г.,
Светлана Нестерова, Андрей
Матяш
Все началось с того, что в окрестностях селения Автуры 24 апреля были обнаружены тела погибших при неизвестных обстоятельствах российских военнослужащих. После этого отряд бойцов уральского СОБРа в сопровождении пока не установленной следствием группы военнослужащих, выражаясь языком протоколов, «прибыл в селение Новая Жизнь и повел себя откровенно хулигански». На практике хулиганские действия выглядели следующим образом: солдаты и собровцы вели беспорядочную стрельбу, запугивали местное население (никого, правда, вроде бы не убили), избили нескольких попавшихся под руку местных жителей — мужчин-чеченцев. Кроме того, ‘f5улиганами были задержаны и увезены в неизвестном направлении 11 местных жителей. Видимо, в качестве заложников — с целью узнать, кто виновен в смерти их боевых товарищей.
Беспорядки продолжались несколько часов, и местным жителям удалось сообщить о происходящем в близлежащее селение. Информация в итоге стала известна стоявшему неподалеку от Новой Жизни мордовскому ОМОНу, который, как заявил сегодня прокурор Чечни Владимир Кравченко, сразу же выдвинулся на помощь жителям. Однако вопреки официальной информации «локализовать инцидент» не удалось. Отряд ОМОНа был встречен собровцами явно недружелюбно — они отказались прекратить «хулиганские действия», а на попытку силового вмешательства в конфликт милиционеров из Мордовии их коллеги-уральцы ответили угрозой применения оружия. При этом они силой изъяли видеокассету, на которую ОМОН попытался зафиксировать беспорядки. До перестрелки дело не дошло чудом. О степени напряженности ситуации можно судить и по тому, что все участники событий, по предварительной информации, были абсолютно трезвы.
Беспорядки удалось прекратить только после подхода еще одного подразделения ОМОНа. В настоящее время, как заявил прокурор Чечни, на свободу уже выпущены все 11 задержанных собровцами местных жителей. Извинились ли перед ними, и если да, то кто — неизвестно. До сих пор следствию не удалось идентифицировать и группу военных, которая участвовала в терроризировании Новой Жизни. Более того — не до конца ясно, кто именно из уральского СОБРа участвовал в операции отмщения. Однако это не помешало прокуратуре Чечни возбудить уголовное дело по части 3-й статьи 213 УК: Хулиганство, совершенное с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия. эта статья предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от 4 до 7 лет.