ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ПОЛИТЭМИГРАНТОВ И ПРОБЛЕМЫ ЭКСТРАДИЦИИ

В постсоветском правовом и политическом пространстве практикуются псевдозаконные и антигуманные преследование, выдача беженцев из одной бывшей республики СССР в другую. Только за последние годы насчитывается несколько десятков случаев такого рода, не считая неудачных или оставшихся неизвестными попыток ареста и даже похищения эмигрантов и граждан одной страны СНГ спецслужбами другой.

Практически все нарушения этих прав и свобод человека приходятся на выданных в Азербайджан (более двадцати случаев), Армению, Грузию, Туркменистан и Узбекистан; причем преследуемые принадлежат к самым разным направлениям политической или иной оппозиции властям этих стран или “просто” неугодны их структурам и отдельным лицам.

Политические беженцы выдаются в государства СНГ, в которых есть случаи применения пыток и других форм бесчеловечного или унижающего человеческое достоинство обращения с противниками правящих там режимов.

Принятая в СНГ практика экстрадикции лиц, разыскиваемых властями других государств Содружества по мотивам, имеющим прямое отношение к политическим и связанным с ними преследованиям, остается той же, что была в советское время и мало отличается от случаев выдачи обычных “криминальных” преступников.

В первую очередь представляется недопустимым то, что судьба человека в подобных случаях келейно решается чиновниками прокуратуры без реальной возможности какой-либо апелляции, не в открытом судебном рассмотрении. Зачастую эти решения об аресте и выдаче принимаются на основе нелегитимных соглашений между “смежными” ведомствами стран СНГ, как если бы мы продолжали жить в прежнем унифицированно бесправном Советском Союзе.

Юридической основой принятой ныне практики экстрадикции служат Межправительственная Конвенция стран СНГ “Об оказании правовой помощи и правовых поручений по уголовным, семейным и гражданским делам” и заключенные между этими государствами двусторонние договоры, в которых не оговариваются особые обстоятельства, ограничивающие возможность выдачи лиц, преследуемых по политическим мотивам, особенно в страны, где систематически нарушаются права человека.

Такие юридические нормы и практика их применения в странах СНГ противоречат Конвенции о беженцах 1951 года ( ст.1 (А.п.2) и ст.33), к которой присоединилась и Россия, а также нормам Европейской Конвенции Защиты Прав Человека, которпым Россия, вступив в Совет Европы, обязана следовать. Они грубо попирают конкретные положения Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г., Конвенции против пыток 1984 г., а также Деклараций ООН о территориальном убежище и о правах человека в отношении лиц, не являющихся гражданами страны, в которой они проживают.

А ведь в большинстве государств СНГ законодательно закреплен приоритет этих общепризнанных норм международного права над их внутренними законами и другими юридическими актами этого уровня. Поэтому, с точки зрения правозащитного сообщнства эти законы должны содержать нормы, предусматривающие решение вопроса о выдаче лишь в судебном порядке.

Так, в России мы разработали положения об экстрадиции, которые включены в готовящийся к принятию во втором чтении новый законопроект Уголовно-процессуального кодекса РФ. В них учтены описанные выше предложения, и есть надежда, что эта проблема, связанная с не массовыми, но достаточно громкими и показательными нарушениями прав личности будет урегулирована в соответствии с требованиями конца ХХ века.

Надо сказать, что практика экстрадиции из РОссии в последний год заметно стала более квалифицированной и не столь одиозной как ранее. Но до сих пор имеют место случаи, когда ни правозащитные конвенции, ни другие международные стандарты, ни даже Конституция РФ не учитываются при принятии политически мотивированных решений об экстрадиции.

Возьмем для последнего по времени примера двух вечных (без учета отлучек в московскую власть) глав сначала КГБ, а потом и республик Закавказья, ныне заметно сблизившихся Президентов - Гейдара Алиева и Эдуарда Шеварнадзе. Накануне перевыборов Президента в Азербайджане и после эффектного покушения с продолжением в Грузии у их лидеров нет более насущных проблем, чем “наказать” последних своих врагов, находящихся в изгнании и не сдавшихся на милость или расправу победителя...

Причем в обеих странах речь идет не о лидерах ныне действующих мощных оппозиционных партий или бывших вооруженных формирований, а скорее об одиночках-политэмигрантах и людях из окружения уже не опасных длЯ нынешней власти и надолго заточенных в узилище “врагов народа”.

В “случае Алиева” это могут быть эмигранты из совершенно разных лагерей и структур, не попавшие в застенки азербайджанского правосудия. За эти годы оно получило в свое распоряжение многих (в том числе только из России несколько десятков эмигрантов), чтобы осудить их на громадные сроки и пожизненные мучения. Суть обвинений почти всегда одна и та же - попытки госпереворотов, покушения на жизнь отца нации или “просто” государственная измена.

В “случае Шеварднадзе” речь идет об оставшейся со времен гражданской войны 1991-93 гг. звиадистской оппозиции, часть которой осела в России. Их преследование сегодня связано не с реальной угрозой правопорядку и стабильности в Грузии, а больше с политикой ее властей в поисках врагов народа, как бы поддерживаемых Россией. К тому же, правоохранительным органам Грузии необходимо находить виновных в недавних терактах и других силовых акциях на их земле и заодно оправдывать отказ от принятия политической амнистии к участникам граданской войны.

Выдача весной 1998 г. бывшего министра финансов Абснадзе, процесс Джабы Иоселиани и других “силовиков” предшествующей “формации”, безуспешные поиски бывшего главы службы безопасности Гиоргадзе - звенья одной цепи бесконечных нарушений прав человека и законности в Грузии 90-х годов. Причем как нынешними властями, так и всеми указанными лицами или группировками, к которым они принадлежали.