Преследования политэмигрантов

КНБ Туркменистана пытается оказывать давление не только на инакомыслящих внутри страны, но и на политических эмигрантов, выступающих с критикой диктаторского режима Туркменбаши.

Туркменские диссиденты стали покидать свою страну из-за преследований по политическим мотивам начиная с 1993 г., первоначально переселяясь в столицу России.

По данным эмигрантских источников, в 1993-1994 гг. «работу» с диссидентами проводил лично посол Туркменистана в РФ Ниязклыч Нурклычев. Однако уже в октябре 1993 г. при туркменском посольстве в Москве была образована резидентура КНБ Туркменистана во главе с кадровым работником органов государственной безопасности полковником КНБ Рахмангулы Аллаковым, действовавшим под «крышей» секретаря, а позднее — первого секретаря посольства Туркменистана в РФ. В 1994 г. в составе резидентуры было уже четверо сотрудников. О специфической направленности работы резидентуры свидетельствует тот факт, что ее глава в советское время работал по линии печально известного 5-го Управления КГБ СССР, специализировавшегося на борьбе с инакомыслием.

В «актив» Аллакова политэмигранты относят организацию агентурной разработки проживающих в Москве туркменских диссидентов, эпизодической слежки за ними, установление их домашних адресов и круга общения; досрочный отзыв в декабре 1993 г. туркменских слушателей Дипломатической Академии МИД РФ, подозреваемых в связях с бывшим министром иностранных дел Туркменистана А.Кулиевым; попытки угрозами заставить писателя-диссидента А.Вельсапара в январе 1994 г. вернуться в Туркменистан; организацию нападения на Х.Эсенова и похищение у него письма Ю.Кулиева в октябре 1994 г.; установку подслушивающего устройства в телефонном кабеле, ведущем в квартиру А.Кулиева (подслушивающее устройство было обнаружено телефонным мастером в декабре 1994 г.); участие в организации провокации против поэта-диссидента Ш.Нурмурадова в сентябре-октябре 1995 г. и др.

Из-за того, что ведение агентурной работы (в классической форме) на территории других стран СНГ запрещено соответствующими договоренностями спецслужб этих стран, КНБ Туркменистана нередко использует различные обходные пути. Например, в качестве «негласных помощников» КНБ при проведении отдельных «спецмероприятий» были задействованы лица с московской пропиской, имеющие финансовые или иные интересы в Туркменистане, а также граждане Туркменистана, временно приезжающие в Москву.

31 мая 1996 г. знакомый А.Кулиева, бывший работник МИД СССР Шодмон Ниязматов, по происхождению — этнический таджик, ныне возглавляющий частную фирму в Москве, имеющую контракт с правительством Туркменистана на строительство терминала в Сарахсе, встретился с экс-министром и передал ему, что президент Туркменистана готов простить оппозиционера и даже сделать его «вторым человеком» в стране, если Кулиев покается и выступит по ТВ с признанием своих «ошибок». Ниязматов советовал Кулиеву просить о встрече с президентом Туркменистана, уверяя, что тот его примет.

Ниязматов заявил, что имеет полномочия на проведение этого разговора, сказав, что в случае отказа Кулиев рискует получить «6 граммов» (т.е. пулю). Позднее А.Кулиеву стало известно, что за несколько дней до встречи Ниязматов специально приезжал в Прагу, где расспрашивал о нем сотрудников туркменской службы Радио «Свобода», называя себя представителем президента РФ.

В октябре 1996 г. проживающему в Москве Оразмухамеду Иклымову (дяде Сапармурата Иклымова, арестованного в Турции по требованию туркменских властей) неожиданно позвонил Какаджан Бердыев, сын бывшего заместителя председателя КГБ Туркменистана, работающий в московской фирме «Лидер», имеющей деловые интересы в Туркменистане. Бердыев потребовал от О.Иклымова явиться в туркменское посольство для беседы с послом Н.Нурклычевым и офицером КНБ Р.Аллаковым и совместно с ними написать опровержение статьи В.Пономарева в «Независимой газете» о деятельности туркменских спецслужб против граждан РФ. Прозвучали завуалированные угрозы, что в случае отказа от сотрудничества «будет хуже». Отказ О.Иклымова и его заявление, что он будет вынужден обратиться к средствам массовой информации, вынудили Бердыева прекратить разговор...

В ноябре 1996 г. Р.Аллаков вернулся в Туркменистан, где был назначен заместителем председателя КНБ. За «успехи в работе» он был награжден правительственной наградой, а в феврале 1997 г. ему было присвоено звание генерал-майора.

Новым резидентом КНБ Туркменистана в Москве стал Сердар Аннаев, унаследовавший кабинет и дипломатическую «крышу» своего предшественника (р.т.202-18-61, д.т.291-13-56). По данным авторов доклада, до назначения в Москву Аннаев работал в Ашхабаде, где прославился как борец с инакомыслием среди работников сферы искусства.

В ночь с 22 на 23 февраля 1997 г. в общежитии Российской Академии наук (ул.Островитянова, дом 33а) было совершено загадочное нападение на докторанта Института этнологии и антропологии АН РФ, связанного с оппозиционными кругами гражданина Туркменистана Мухамедгельды Бердыева. Около часа ночи, когда Бердыев возвращался в свою комнату, двое неизвестных без каких-либо объяснений свалили его на пол профессиональным ударом и подвергли жестокому избиению. Бердыев был госпитализирован с тяжелыми травмами, включая перелом правой руки, и находился в травматологическом отделении больницы на ул.Вавилова до 20 марта.

Сразу после публикации об инциденте в «Независимой газете» 27 февраля 1997 г., в которой была высказана версия о причастности к происшедшему туркменских спецслужб, Бердыева в больнице неожиданно посетил С.Аннаев, который, выразив соболезнования, стал расспрашивать о родственниках, круге общения в Москве, знакомых туркменах и т.д. Свой визит Аннаев, представившийся как сотрудник посольства, объяснил специальным поручением из МИД Туркменистана, который якобы «осаждают» родственники Бердыева, требуя информации о состоянии здоровья пострадавшего и т.д. По словам М.Бердыева, это объяснение не соответствовало действительности.

В октябре 1997 г. житель Ашхабада, просивший не называть его имени, сообщил, что во время празднования в Москве в начале сентября «дней города» Аннаев проводил «беседы» с прибывшими на праздник гражданами Туркменистана, предлагая им помочь КНБ в работе против политэмигрантов. Туркменский диссидент Авды Кулиев рассказал, что вскоре после возвращения из Чехии осенью 1997 г. к нему домой звонили и изъявляли желание встретиться некоторые бывшие знакомые, которые не могли объяснить, каким образом у них оказался его домашний телефон.

В середине ноября 1997 г. в течение нескольких дней некий Аман А., представившийся как адвокат из Ашхабада, бывший работник Генеральной прокуратуры, неоднократно звонил на квартиру проживающего в Москве издателя оппозиционного журнала «Туркмен или» Джумамурата Киясова и требовал личной встречи. Он не смог объяснить, откуда знает телефон и имя хозяйки квартиры. В ходе телефонного разговора с Киясовым Аман приглашал последнего приехать в Туркменистан, говоря, что имеется возможность пересмотреть дело племянника Д.Киясова, осужденного в 1995 г. по обвинению в соучастии в убийстве турецкого бизнесмена (убийство произошло в ашхабадской квартире, в которой формально прописан Д.Киясов). Аман оставил свои телефоны и выразил желание добровольно пересылать Киясову информацию правозащитного характера. В те же дни неизвестные лица трижды звонили в двери квартиры, где проживал Д.Киясов (один раз в 1 час 20 мин. ночи), и заявляли хозяйке, что они знают, что здесь останавливаются приезжие, даже якобы ночевали здесь один раз, просили разрешения войти и т.д. Под окнами квартиры той же ночью до утра стояла неизвестная машина.

По времени вся эта подозрительная активность точно совпала со сроками пребывания в Москве группы офицеров КНБ во главе с М.Назаровым, прилетевших по делу Н.Суюнова. Позднее стало известно, что арестованный 30 октября 1997 г. в Ашхабаде журналист Евшан Аннакурбанов в начале ноября допрашивался в КНБ о содержании телефонных разговоров с Д.Киясовым, причем в ходе допроса ему была предъявлена справка с телефонной станции с указанием телефонных номеров, с которыми велись междугородние переговоры.

В апреле 1998 г. сотрудники московской резидентуры КНБ принимали активное участие в попытках сорвать вылет А.Кулиева в Ашхабад (см. Приложение 2), некоторые из них были прямо опознаны пассажирами в аэропорту «Домодедово».

Хотя прямая причастность туркменских спецслужб к описанным выше и некоторым другим инцидентам, имевшим место в Москве в 1993-1998 гг., формально не может быть доказана, по мнению авторов доклада, можно почти с уверенностью говорить о наличии «туркменского следа» в большинстве подобных случаев.

Помимо мероприятий по линии резидентуры КНБ, распространенной формой давления на политэмигрантов являются «беседы» с их родственниками, проживающими в Туркменистане.

В октябре 1997 г. сотрудники КНБ, прийдя в дом к родственникам диссидента Мухамедгельды Бердыева в г.Байрам-Али, подробно опрашивали его бабушку, мать, сноху и брата о знакомых М.Бердыева в Туркменистане и России. Были записаны паспортные и иные личные данные о всех родственниках — вплоть до номеров школ, в которых учатся дети, и названия колодца в пустыне Каракум, где пасет овец брат политэмигранта Мухамедназар. Родственникам пригрозили, сказав, что «будет очень плохо, если Мухамедгельды не прекратит выступать и действовать против президента Ниязова».

20 декабря 1997 г. житель Ашхабада Быгшы Иклымов был приглашен к начальнику следственного отдела КНБ Туркменистана Б.Отузову. В ходе «беседы» в здании КНБ Отузов попросил Б.Иклымова передать его младшему брату Оразмухамеду Иклымову, проживающему в Москве, чтобы он прекратил свои выступления по Радио «Свобода», в которых «обливает грязью» туркменское правительство и народ. В противном случае туркменские власти, располагая соответствующими возможностями, «заткнут ему рот очень надолго». Отузов заявил, что если Б.Иклымов «дорожит жизнью и здоровьем своего брата», ему следует поторопиться выполнить это поручение. По его словам, «адрес и телефон Оразмухамеда Иклымова КНБ известны», но, уважая «туркменскую этику», работники КНБ в начале (!) хотят действовать цивилизованно, через родственников.

В конце мая — начале июня 1997 г. Б.Отузов и председатель КНБ М.Назаров уже проводили аналогичную беседу с Б.Иклымовым, касавшуюся выступлений по Радио «Свобода» другого его родственника Сапармурата Иклымова, получившего политическое убежище в Швеции...

Завершая раздел, нельзя не отметить, что на фоне многочисленных фактов беззаконий в отношении инакомыслящих и нарушения их гражданских прав как совершенно фантастическое воспринимается положение Закона «Об органах национальной безопасности Туркменистана», принятого в апреле 1993 г., о возможности обжалования действий сотрудников КНБ в судебном порядке.

Весьма далека от действительности и ст.5 указанного Закона:

«Органы национальной безопасности осуществляют свою деятельность при строгом соблюдении прав и свобод граждан... Органы национальной безопасности обязаны по требованию граждан давать разъяснения по поводу ограничения ими его прав и свобод. По требованию гражданина такое разъяснение дается в письменном виде».

По мнению авторов доклада, применительно к Туркменистану в целом можно говорить об атмосфере страха перед возможными репрессиями по политическим мотивам, сознательно насаждаемой КНБ — как внутри страны, так и среди настоящих и бывших граждан Туркменистана, проживающих за рубежом. Вероятно, по мнению туркменских властей, именно страх является лучшим лекарством от возможных проявлений инакомыслия.