Д.В.ГРУШКИН
Идея права народов на самоопределение получила в современном мире широкое распространение: она декларирована в двух «твердых» источниках международного права — Международных Пактах о правах человека, принятых в 1966 году, содержится во многих декларациях Генеральной Ассамблеи ООН, документах межгосударственных и международных неправительственных организаций; к ней часто апеллируют в ходе этнических конфликтов и движений за независимость. Таким образом, пройдя более чем двухвековой путь, она обрела довольно высокий статус.
В то же время идея самоопределения получает разные толкования, и при ее рассмотрении возникает немало вопросов о содержании теоретического конструкта и о возможностях его практического воплощения.
Во-первых, что такое «самоопределение народов» — «принцип» (как о нем говорится в Уставе ООН), то есть некое условие, или «право»?
Во-вторых, как можно и как следует понимать имеющий в конкретных ситуациях разные толкования термин «народ»? Насколько справедлив известный афоризм Айвора Дженнингса, гласящий, что «народ не может ничего решать, пока кто-то не решит, что такое народ»1? Как совместить «право» одного коллектива («народа») с таким же «правом» другого (например, «право» компактно проживающей этнической группы с «правом» населения государства в целом)?
В-третьих, может ли условное множество (этническая группа или население определенной территории) рассматриваться как субъект права?
В-четвертых, по смыслу формулировок, приведенных в Пактах о правах человека (Ст.1, п.1) и в других документах ООН, «право на самоопределение» декларируется как возможность односторонних действий, направленных на определение политического статуса неких сообществ («народов») и территорий независимо от какого-либо правового контекста и вне каких-либо ограничений. Может ли подобная идея быть основой правового подхода и служить алгоритмом решения межэтнических конфликтов?
В-пятых, что собой представляет «воля народа», как можно ее (если можно) формализовать, измерить и институционализировать? Наиболее известный инструмент «народного волеизъявления» — референдум — едва ли может считаться безупречным.
В-шестых, каким образом могут сосуществовать коллективные права народов и права личности? Существует ли в условиях примата коллективных прав возможность гарантировать индивидуальные права?
Ответы на эти и другие вопросы можно получить, только принимая во внимание культурную относительность концепции самоопределения народов, то есть исходя из того факта, что эта идея, подобно всем другим социальным идеям, возникла и развивалась в конкретных исторических обстоятельствах и в определенном интеллектуальном и культурном контексте. Прослеживая историю идеи, необходимо проводить различие между текстами, в частности правовыми документами, и их интерпретациями на практике.
Возникновение идеи национального самоопределения восходит к эпохе Просвещения и связано с именами таких мыслителей, как Локк, Гроций, де Ваттель, Руссо. Общественная мысль передовых европейских стран пришла к отрицанию абсолютизма (что заложило идейную основу Великой французской революции) и пыталась теоретически обосновать «суверенитет народа» через теорию «естественного права». В первой французской Конституции, принятой 3 сентября 1791 года, декларировалось: во-первых, что люди свободны и обладают равенством в правах от рождения; во-вторых, что цель каждого государства — «обеспечение естественных и неотъемлемых прав человека» и, наконец, что «источник суверенитета зиждется, по существу, в нации»2. Иными словами, в этом документе закладывались основы для будущей идеи самоопределения народов исходя из естественного права человека, данного ему от рождения. При этом предполагалось, что права и свободы присущи только индивиду, принадлежащему к конкретной нации.
Такой же точки зрения придерживались основатели США, боровшиеся за независимость североамериканских колоний от Англии; они несколько раньше, чем в Европе, закрепили идею самоопределения в своей Декларации независимости, провозгласив право народа изменять или уничтожать форму правления, если та стала гибельной для обеспечения «неотчуждаемых прав», «дарованных Создателем». К числу основных они причисляли право на жизнь, свободу и стремление к счастью3.
В 90-х годах XVIII века идея народного суверенитета стала истолковываться и как право населения определенных территорий решать, под властью какого государства они хотели бы жить. Подобный идеологический подход использовался правительством революционной Франции для обоснования аннексии Авиньона, Бельгии и Рейнской области.
В XIX веке к идее «свободы народов» стали апеллировать национальные и революционные движения — борцы за независимость Польши, Греции и испанских колоний в Америке, итальянские патриоты и силы, выступавшие за объединение Германии. В последних двух случаях эта идея выступала в форме ирредентизма — объединения разрозненных земель, на которых проживали представители одного народа, в единое государство.
Идея необходимости объединения в одном государстве территорий, население которых говорит на одном языке, и проведения государственных границ в соответствии с лингвистическими получила название «принцип национальности». Эту доктрину поддерживали Пруссия и Германская Конфедерация, видевшие в ней действенное средство решения Шлезвигского вопроса. Она была признана как идейная основа объединения Тосканы, Сицилии, Неаполя, Умбрии, а позднее — Венеции, Рима и других территорий, приведшего к созданию Итальянского Королевства. Итальянские патриоты соединяли «принцип национальности» с идеей народного суверенитета и права народа самому распоряжаться своей судьбой.
В середине XIX века получили признание такие процедуры «народного волеизъявления» относительно статуса территорий, как плебисциты и решения представительных, преимущественно выборных, конференций. По результатам плебисцитов произошло присоединение Ниццы и Савойи к Франции в 1860 году, Ионических островов к Греции в 1862 году. Конечно, эти плебисциты были далеки от совершенства, так как идея «всеобщего избирательного права» еще не победила и к участию в голосовании допускался лишь ограниченный различными цензами круг лиц.
Однако в то время идея права населения решать статус своей территории была далека от того, чтобы заместить другую, гораздо более древнюю — право сильного. Так, сообразуясь именно с правом сильного, в 1867 году Пруссия аннексировала Шлезвиг, а в 1871 году присоединила Эльзас и Лотарингию.
Сам термин «самоопределение наций» впервые прозвучал на Берлинском конгрессе 1878 года, приблизительно тогда же в оборот вошло и понятие «право наций на самоопределение». Идея вскоре получила широкое признание и заняла прочное место в программных положениях многих либеральных и социалистических движений. В 1896 году «право наций на самоопределение» было признано Лондонским Конгрессом II Интернационала.
XX век воспринимается многими как эпоха самоопределения. В XX веке произошел распад крупных многонациональных государств: Австро-Венгрии, Османской империи, СССР, Югославии. В 1900 году колониальные владения охватывали территорию, имеющую площадь 73 млн. км2, с населением 530 млн. человек; к концу века на политической карте мира практически не осталось колоний.
В период первой мировой войны воюющие страны считали своим долгом провозгласить лозунг самоопределения народов, проживавших на землях противника. Особенно часто поднимался польский вопрос: о необходимости его решения говорили еще в 1914 году официальные представители Австро-Венгрии, предлагая суверенитет польскому народу, но в границах собственной империи; об этом же высказывался и великий князь Николай Николаевич, главнокомандующий российской армии, предполагая польское самоопределение внутри России.
Принцип национального самоопределения как возможной нормы послевоенного устройства впервые был выдвинут странами Антанты и США. По поручению английского премьер-министра Ллойд-Джорджа эксперты Foreign Office подготовили предложения по послевоенному урегулированию, предусматривая применение этого принципа, хотя и только в отношении германских колоний. Кроме того, с начала 1918 года союзники взяли курс на расчленение Австро-Венгерской империи и создание на ее территории государств, находящихся в сфере влияния Англии, Франции, США и других стран коалиции.
Исходя из основных положений, заложенных в американской Конституции, президент США Вудро Вильсон в конце войны и в ходе последующих мирных переговоров выступил как сторонник принципа национального самоопределения. Его концепция не была неизменной — он дополнял и развивал ее, сообразуясь с политической конъюнктурой. В мае 1916 года Вильсон высказывался только о праве народов выбирать такое правительство, при котором им (то есть народам) будет более удобно жить. Таким образом, предлагалась идея «внутреннего самоопределения». Несколько позже американский президент сформулировал принцип «внешнего самоопределения», согласно которому любой народ мог бы выбирать такую форму суверенитета, которую хотел. Наконец, крайняя острота противоречий на европейском континенте, обострившихся в ходе первой мировой войны, привела В.Вильсона к мысли о необходимости «связать» самоопределение с национальным принципом, так что «само-» («self»), которое было призвано решать собственную судьбу народа, все больше и больше приобретало этнический характер. Одновременно В.Вильсон выдвинул принцип невмешательства извне во внутренние дела государства.
В январе 1918 года В.Вильсон выступил с программой мирного послевоенного урегулирования, которая стала известна как «14 пунктов Вильсона». В ней он отметил, что основным субъектом власти является народ, имеющий право на самоопределение. Но пункты 11 и 13 предусматривали появление Сербского и Польского государств, имеющих выходы к морям, то есть предполагалось, что они получат территории с инонациональным населением. В дальнейшем, когда дело коснулось конкретных народов, В.Вильсон подошел к праву на самоопределение очень избирательно, предложив применить право «сецессии» исключительно к народам Четверного Союза.
Положение в мире резко изменилось, когда в России прокатилась революционная волна и бывшая империя предоставила независимость Польше и Финляндии. Правительство большевиков попыталось реализовать выдвинутый еще в 1914 году лозунг заключения немедленного мира без аннексий и контрибуций, бывший в то время довольно популярным в уставшей от войны Европе, и выдвинуло идею права наций на самоопределение в качестве основы национального государственного строительства.
Еще в XIX веке суверенным считалось государство, которое имело политическое признание и статус которого основывался на «праве давности и включении его по обычаю». Однако эта доктрина носила очень расплывчатый и неопределенный характер, так как критерии типа «политическое признание» противоборствующие стороны могли трактовать по своему усмотрению.
Актуальным вопрос о признании государств стал в XX веке, когда международная правовая система приобрела более стройный и логический порядок. Действительно, с началом в 1919 году полосы всемирных конференций и образованием Лиги Наций их организаторы попадали в затруднительное положение, определяя, кого следует приглашать на конференцию, кто мог бы стать членом Лиги Наций. Разрешить проблему предполагалось на международной конференции в Монтевидео (1933 год). Итогом этого форума стало принятие Заключительной Конвенции, которая дала правовое определение государства, включив в дефиницию четыре критерия:
а) постоянное население;
б) наличие определенной территории;
в) существование правительства;
г) способность государства вступать в сношения с другими странами.
В начале второй мировой войны США и Великобритания стали инициаторами принятия Атлантической хартии (14 августа 1941 года), имевшей целью определить задачи войны для союзников и основные принципы послевоенного устройства. В документе декларировалось, что страны, его подписавшие, не стремятся к территориальным и другим приобретениям; территориальные изменения в мире должны, по их мнению, обязательно находиться «в согласии со свободно выраженным желанием заинтересованных народов». Государства обязывались уважать право всех народов избирать себе форму правления по своему усмотрению.
Окончание второй мировой войны резко изменило геополитическую ситуацию в мире. Во-первых, повысилась роль СССР и появился целый блок государств, ориентирующихся на эту страну (так называемый социалистический лагерь). Во-вторых, в области международных отношений сформировалась биполярная система (капитализм — социализм), при которой четко прослеживаются противоположные интересы сторон, причем в такой степени, что даже локальный конфликт при поддержке одной из сторон мог перерасти в международный. В-третьих, значительно возросла роль массовости политики: вторая мировая война, в которой принимало участие около 110 млн. человек из 72 государств, была войной народов, а не правительств. В-четвертых, на смену Лиге Наций пришла глобальная межгосударственная организация, обладающая большими ресурсами и более действенными инструментами влияния на положение в мире, реально претендующая на роль «третейского судьи» в межгосударственных спорах и пытающаяся создать на новых принципах (прав человека, самоопределения, суверенного равенства государств) мощную и эффективную международно-правовую систему.
В документах, принятых Организацией Объединенных Наций, идея самоопределения получила новую поддержку. Однако в ходе их принятия неоднократно возникали жаркие дискуссии, связанные с двойственностью толкований тех или иных терминов. Так, во время подготовки Устава ООН на VI заседании Комитета I Комиссии I на Конференции в Сан-Франциско 15 мая 1945 года рассматривалась поправка к пункту 2 статьи 1, в которой говорилось о «праве народов на самоопределение». Поправка была отклонена, поскольку юристы увидели в ней множество противоречий и неясностей. Например, двояко мог толковаться термин «народы»: непонятно, что имелось в виду — национальные группы или группы, идентичные с населением государств. Это же относилось и к термину «нация». Некоторые эксперты опасались, что положение о праве народов на самоопределение, выдвигаемое в качестве основы дружественных отношений между нациями, может создать юридические основания для вмешательства извне. Анализируя значение предлагаемых принципов «равноправия» и «самоопределения» народов, Комиссия пришла к выводу, что это элементы одной нормы; их соблюдение есть основа для всякого развития; «существенным элементом <...> является свободное и подлинное изъявление воли народа, а не так называемое изъявление народной воли, какое имело место в последние годы в Германии и Италии для достижения определенных целей»4. Идея самоопределения в Уставе ООН не стала «правом», а только «принципом», который применим, правда косвенно, как к территориям, находящимся под опекой, так и к несамоуправляющимся территориям5.
Идея самоопределения нашла воплощение и в других документах ООН. На VII сессии Генеральной Ассамблеи 16 декабря 1952 года была принята резолюция 637 (VII) «Право народов и наций на самоопределение», в которой подчеркивалось, что право наций на самоопределение является предпосылкой для пользования во всей полноте правами человека; каждое государство — член ООН должно уважать и поддерживать это право в соответствии с Уставом ООН; население несамоуправляющихся и подопечных территорий имеет право на самоопределение, а государства, отвечающие за управление этими территориями, должны применять практические меры для реализации этого права. Таким образом, статус идеи самоопределения повышался с «принципа» до «права». На этой же сессии было решено создать Специальный комитет по изучению вопроса — достигли ли территории определенной степени самоуправления.
В конце 40-х — 50-х годах Советский Союз при поддержке социалистических стран и новых независимых государств Азии выступал за предоставление фактически неограниченного права на самоопределение колониальным и зависимым странам и народам. В 1960 году на XV сессии ГА ООН резолюция 1514 (XV) «Декларация о предоставлении независимости колониальным странам и народам» вызвала целую волну возражений и протестов, но, тем не менее, была принята. В этом документе отмечена связь между правом народов на самоопределение и индивидуальными свободами.
Вслед за принятием резолюции ГА ООН 1514 (XV) последовала целая серия документов подобного рода, касающихся проблем самоопределения: резолюция 1803 (XVII) от 14 декабря 1962 года «Неотъемлемый суверенитет над естественными ресурсами», резолюция 2105 (XX) от 20 декабря 1965 года «Осуществление Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам» (в этом документе признавалась законность борьбы, которую ведут народы, находящиеся под колониальным господством, за право на самоопределение и предлагалось всем народам оказывать им материальную и моральную поддержку) и т.д.
Важно отметить, что позднее резолюциями Генеральной Ассамблеи ООН так называемые национально-освободительные движения в ряде случаев признавались «единственно законными представителями» соответствующих народов. Иными словами, экстерриториальные общественно-политические организации были фактически приравнены к суверенным субъектам международного права. Речь идет об Организации освобождения Палестины (ООП) и Народной организации Юго-Западной Африки (СВАПО). Так ООП была признана в 1974 году большинством стран ООН в качестве законного представителя палестинцев, с предоставлением ей статуса в Организации Объединенных Наций. Годом раньше ООН декларировала, что признает СВАПО «единствненным подлинным представителем народа Намибии».
В Пакт о правах человека, который вначале рассматривался как единый документ, положение о самоопределении было решено включить исходя из того, что:
а) оно «... является источником или непременным условием других прав человека, так как не может быть подлинного осуществления индивидуальных прав без осуществления права на самоопределение»;
б) при составлении Пакта должны быть предусмотрены осуществление и защита принципов и целей Устава, в том числе принципа равноправия и самоопределения народов;
в) ряд положений Всеобщей декларации прав человека непосредственно связан с правом на самоопределение;
г) если это право не включить в Пакт, он будет неполным и недейственным6.
В 1951 году в ходе обсуждения на VI сессии ГА ООН сторонники включения в Пакт права на самоопределение заявляли, что его применение является основным условием обеспечения мира, безопасности и плодотворного международного сотрудничества, а, следовательно, без этого положения принимаемый документ лишается всякого смысла. При этом они разделяли права народов и права меньшинств, поскольку авторы Устава ООН не намеревались предоставлять последним право на самоопределение. Кроме того, выделялась двуаспектность самоопределения: внутренняя — дающая возможность самоуправления, и внешняя — предоставляющая народу независимость.
На X сессии ГА ООН в 1955 году противники включения в Пакт права на самоопределение подчеркивали, что в Уставе ООН речь идет о «принципе», а не о «праве» народов на самоопределение, в различных документах этот принцип толкуется по-разному. Поскольку право на самоопределение есть коллективное право, то нецелесообразно включать его в документ, излагающий права индивидуумов. Оппоненты возражали: хотя право на самоопределение и является коллективным, но затрагивает каждого человека, и его изъятие — предпосылка к ограничению прав человека. Государства, принимавшие Устав ООН и признающие его, должны уважать «принцип самоопределения» и вытекающее отсюда «право», имеющее всеобщий и неотъемлемый характер. Последняя точка зрения победила, и положение о праве народов на самоопределение было внесено в тексты обоих Пактов о правах человека (Ст.1).
В Ст.2 резолюции 1514 (XV) говорится о том, что «все народы имеют право на самоопределение; в силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и осуществляют свое экономическое, социальное и культурное развитие», в Ст.6 записано, что «всякая попытка, направленная на то, чтобы частично или полностью разрушить национальное единство и территориальную целостность страны, несовместима с целями и принципами Устава Организации Объединенных Наций». Перед мировым сообществом неминуемо встает вопрос о том, как совместить декларирование идеи самоопределения народов с предотвращением сепаратизма. Попытка дать на него ответ была предпринята при разработке принятой ГА ООН в качестве резолюции 2625 (XXV) «Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций».
Декларация суммирует все основные положения о самоопределении, изложенные к 1970 году в других документах ГА ООН: о «праве всех народов на самоопределение», о необходимости для государств воздерживаться от действий, ведущих к нарушению этого права, и пр. В ней уточняются — следом за резолюцией 1514 (XV) — возможные формы самоопределения: «создание суверенного и независимого государства, свободное присоединение к независимому государству или объединение с ним, или установление любого другого политического статуса, свободно определенного народом, являются способами осуществления этим народом права на самоопределение». В тексте косвенно указывается, что «право на самоопределение» применимо к колониальным ситуациям: «Территория колонии или другой несамоуправляющейся территории имеет, согласно Уставу, статус, отдельный и отличный от статуса территории государства, управляющего ею; такой отдельный и отличный, согласно Уставу, статус существует до тех пор, пока народ данной колонии или несамоуправляющейся территории не осуществит своего права на самоопределение в соответствии с Уставом, и в особенности в соответствии с его целями и принципами». «Ничто в приведенных выше пунктах не должно истолковываться как санкционирующее или поощряющее любые действия, которые вели бы к расчленению или частичному или полному нарушению территориальной целостности или политического единства суверенных и независимых государств, соблюдающих в своих действиях принцип равноправия и самоопределения народов, как этот принцип изложен выше, и, вследствие этого, имеющих правительства, представляющие без различий расы, вероисповедания или цвета кожи весь народ, проживающий на данной территории».
Таким образом, признается, что правом на «внешнее» самоопределение обладают народы, находящиеся в колониальной или иностранной зависимости; косвенно признается, что часть населения независимой страны может воспользоваться этим правом при невозможности осуществления «внутреннего» самоопределения, то есть участия на равных в управлении государством.
В Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 года «право распоряжаться своей судьбой» признано за всеми народами. Эта же формула приводилась и в более поздних документах СБСЕ. В практике ООН внешнее самоопределение приравнено к деколонизации, однако ни в одном документе нет прямого отождествления этих двух понятий. Хельсинкский Заключительный акт укрепил позиции тех, кто считал, что «внешнее» самоопределение может быть законным не только в колониальном контексте. Следует отметить, что западные страны всегда рассматривали Заключительный акт в качестве не юридически обязывающего «твердого» источника права, а в качестве политического соглашения.
Вместе с тем, Хельсинкский Заключительный акт привлек широкое внимание к принципу нерушимости границ как к универсальной обязывающей норме, противостоящей «внешнему» самоопределению. Принцип взаимного признания и недопустимости насильственного изменения государственных границ закреплен во множестве двусторонних договоров и в ряде региональных актов: Уставе Организации американских государств (1948), Уставе Организации африканского единства (1963) и др.
Некоторые правоведы обращают внимание на то, что в Конвенции Международной организации труда № 169 «О коренных народах и народах, ведущих племенной образ жизни, в независимых странах» аборигенные народы определены достаточно широко, фактически как этнические группы, выделенные в особую категорию и обладающие групповыми правами. Несмотря на оговорку в пункте 3 статьи 1: «Использование термина »народы" в настоящей Конвенции не рассматривается как несущее какой-либо смысл в отношении прав, могущих заключаться в этом термине по условиям других международных правовых актов", Конвенция МОТ № 169 свидетельствует об определенном сдвиге в подходах к выделению субъекта групповых прав.
Позиция, изложенная в резолюции ГА ООН 2625 (XXV), была подтверждена в итоговом документе проведенной под эгидой ООН Всемирной конференции по правам человека 1993 года — Венской Декларации и программе действий, где подчеркивалась недопустимость нарушения или ослабления территориальной целостности государств, но оговаривалось право добиваться независимости для народов, находящихся под колониальной и иными формами зависимости.
Практическое завершение в глобальном масштабе процесса деколонизации, воссоединение Германии7 и распад СССР, СФРЮ и Чехословакии привели к все более широкому распространению мнения о том, что «внешнее» самоопределение не должно увязываться только с колониальными ситуациями. Многие эксперты отмечают общую тенденцию все более широкого толкования идеи права народов на самоопределение международными организациями и профессиональным сообществом специалистов в области международного права.
По вопросам, связанным с идеей права народов на самоопределение (ПНС), высказываются не только юристы, но и этнологи, философы, политологи. Размытость основных дефиниций, противоречивость накопленного опыта, специфика дисциплинарных подходов и политическая ангажированность обусловливают значительное расхождение мнений по целому ряду аспектов. В центре внимания оказываются вопросы, связанные с определением политического статуса территорий.
Среди юристов нет единства в мнении о том, каков статус идеи самоопределения народов в современном международном праве. Некоторые полагают, что право народов на самоопределение является высшей императивной нормой международного права jus cogens (Р.Тузмухамедов, H. Gros Espiell, K.Rupesinghe), другие считают, что ПНС может признаваться только при определенных условиях и в увязке с другими правовыми нормами (J.Crawford, A.Cassese). Распространено мнение, что самоопределение народов является не правовым, а политическим или моральным принципом. Многие полагают, что идея самоопределения народов не только не вписывается в правовые рамки из-за неопределенности связанных с ней дефиниций (прежде всего такого понятия, как «народ»), но и провоцирует деструктивные и не поддающиеся регулированию процессы, такие, как сепаратизм и этнические конфликты, вступая тем самым в противоречие с целями Устава ООН (J.Verzijl, R.Emerson, N.Glazer, C.Eagleton, A.Etzioni).
Большинство специалистов придерживаются мнения, что в соответствии с положениями международного права (наиболее четко зафиксированными в резолюции ГА ООН 2625 (XXV) 1970 года и Венской Декларации 1993 года) и сложившейся практикой право на «внешнее самоопределение» относится только к народам, находящимся в колониальной или иной иностранной зависимости или в условиях иностранной оккупации (как население Западного берега реки Иордан). Высказываются мнения, что в иных случаях «внешнее» самоопределение (сецессия) может считаться законной, если власти государства делают невозможным «внутреннее» самоопределение, то есть допускают массовые нарушения прав человека или систематическую дискриминацию, и если нет иного способа изменить сложившееся положение. Все более распространяется мнение, что в плане практической реализации ударение должно переноситься с «внешнего» на «внутреннее» самоопределение, то есть на строительство демократических институтов и механизмов группового представительства (федерализм, автономия и пр.), позволяющих всем членам общества и всем группам эффективно участвовать в управлении и в распределении ресурсов.
А.Этциони, отмечая в целом весьма важную роль самоопределения, в то же время заметил, что оно не может трактоваться как абсолютная ценность, применяемая для всех. С помощью права наций на самоопределение, по его мысли, можно сделать мир более справедливым. Вместе с тем, несмотря на положительную роль этого права в предшествующие периоды, в настоящий момент оно не предстает уже перед мировым сообществом в своей первозданной чистоте и часто поощряет сепаратизм и хаос8. По его мнению, юристам надо предпринимать более энергичные действия и вводить ПНС в более четкие правовые рамки.
Директор Норвежского института прав человека А.Эйде подчеркивал, что существуют международные документы, тексты которых допускают широкое и неопределенное толкование идеи самоопределения. В то же время большинство юристов понимают ПНС определенно: народы могут реализовывать это право, только находясь в колониальной зависимости или под оккупацией.
ПНС в толковании, предложенном ООН, считает М.Померанс, концепция противоречивая и опасная, потому что изначально предполагает использование «двойных стандартов», что не поощряет конструктивные и мирные подходы к разрешению кризисов. Главная опасность заключается в возможности неконтролируемых односторонних действий. ПНС может выступать в качестве морального права или политического лозунга, но, стоя на реалистичных позициях, самоопределение нужно трактовать как длительный многосторонний процесс9.
Авторы Доклада Центра по правам человека и народов при Падуанском университете, представленного на вторую Хельсинкскую гражданскую ассамблею, проходившую в Братиславе в 1992 году, следуя за другими специалистами, например А.Риго Суреда, выделяют внешний и внутренний характер самоопределения. Первым называется такой тип самоопределения, когда народы самостоятельно, без внешнего вмешательства, определяют свой политический статус в системе международных отношений: «или создавать новое государство, или присоединяться, на федеративной или конфедеративной основе, к другому предсуществующему государству»10. Внутреннее самоопределение осуществляется в рамках одного государственного образования11.
Систему двойного стандарта в праве наций на самоопределение подчеркивал Дж. Джекобсон, приведя в качестве примера вторжение американских войск в Панаму. Эта войсковая операция нарушила демократическое право на самоопределение по отношению к жителям Панамы, хотя страна и управлялась чрезвычайно коррумпированным правительством. Президент Норьега был презираем большинством населения, которое сочувственно отнеслось к вторжению войск США, видя в них освободителей от ненавистного режима. Тем не менее, эта кампания подверглась осуждению, поскольку был нарушен национальный суверенитет Панамы и имело место вмешательство во внутренние дела государства12.
Требования реставрации, или государственно-политического оформления, этнического сообщества являются «миной замедленного действия», способной взорвать внутригосударственное благополучие и привести к конфликту между общинами-соперницами, полагает М.Коскенниеми. Действительно, очень трудно определить, какая из таких общин достойна этнического самоопределения, а какая — нет. При предъявлении сецессионистских требований, как правило, выдвигается контраргумент, что сохранение большого сообщества необходимо, так как разрушение территориальной интеграции, в свою очередь, тоже ведет к нарушению прав на самоопределение13.
Анализируя современное состояние правовых норм в области самоопределения, Антонио Кассезе приходит к выводу, что применение этого права для решения текущих проблем в Европе и других регионах следует несколько ограничить. Кроме того, недавний опыт в бывшей Чехословакии и бывшей Югославии показал, что гарантия областной автономии или предоставление права на самоопределение национальным меньшинствам может легко привести к распаду государственного единства14.
«Существует дилемма в концепциях суверенитета и права, причем идея всеобщих прав человека — на стороне необязательного права. С другой стороны, принцип наций на самоопределение колеблется внутри этой дилеммы. К нему взывают суверенные государства, когда им угрожают внешние силы, к нему же взывают внутренние силы, стремящиеся к автономии или отделению, которым угрожают репрессии государственных властей. Требование самоопределения с одной стороны постоянно сталкивается с соответствующими требованиями с другой. Соображения порядка, исходящие из того факта, что международные отношения основаны на государственной системе, больше склоняются в пользу суверенитета»15.
Есть расхождения в вопросе о том, как должно трактоваться понятие «народ» — как этническое или территориальное сообщество. Большинство склоняются к последнему, однако некоторые специалисты высказывают идеи, относящиеся к области националистического дискурса, — о том, что правом на политическое самоопределение должны обладать так называемые «исконные» или «коренные» этнонации, населяющие определенные территории или административные образования. В основе такой «романтической» позиции лежит представление об этнических группах как базовых структурных единицах человечества, о «воле народа» как высшей ценности и о необходимости удовлетворять все притязания «народа» на самоопределение, если им будет заявлено об отделении от государства, в котором он проживает, и создании собственного государственного образования16.
Крайности (в данном случае этнонационализм и либерализм) сходятся. Некоторые политические философы рассматривают идею самоопределения с «либеральных» позиций. Например Х.Беран (H.Beran) считает, что если ответственное решение может принимать индивид, то такой же способностью обладает и группа ему подобных. Следовательно, группа является «коллективным индивидом», а государство представляет собой союз индивидов и групп, который должен быть основан на согласии. Если это согласие теряется, то у любой группы есть полное право на отделение и создание собственного государства.
Многие отмечают, что хотя, по общему мнению, национальные меньшинства не обладают правом на «внешнее самоопределение», слабая теоретическая разработка вопроса о различии понятий «народ» и «национальное меньшинство» способствует возникновению конфликтов. Являются ли сербы в Боснии (или албанцы в Косово, или армяне в Нагорном Карабахе) «национальным меньшинством»? В Сардинии, например, действует движение за отделение острова от итальянского государства, обосновывающее свои притязания тем, что сардинцы — самостоятельная нация, хотя официально они считаются лингвистическим меньшинством в составе итальянского народа. Похожая ситуация сложилась в Закарпатской Украине, где существует национальное движение закарпатских русинов за автономию области. Идеологи и сторонники движения считают эту этническую группу самостоятельным, отдельным от украинцев этносом.
Сложность описания истории того, как практически воплощалась идея права народов на самоопределение, обусловлена тем, что при государственном обособлении какой-либо территории далеко не всегда апеллировали к «праву народов на самоопределение» и называли свершенное «самоопределением», и наоборот, реальное содержание процесса, называемого «самоопределением», нередко оказывается очень далеким от его канонических толкований.
В конце XVIII века Франция довольно активно использовала плебисциты для присоединения ряда территорий. В начале XIX века Соединенные Штаты «приращивали» новые земли путем прямых аннексий: у Испании была отобрана Флорида и Алабама, у Мексики — Калифорния, Аризона, Нью-Мексико, Невада, Юта и Колорадо, населенные преимущественно мексиканцами, и т.д. Техас был отторгнут у Мексики и присоединен к США на правах нового штата в 1845 году в результате восстания и последующего «свободного самоопределения» колонистов, ранее переселившихся туда с севера.
Во второй половине XIX века пример неудачной попытки создания собственного государства предприняли южные штаты США. После победы республиканца-радикала А.Линкольна на президентских выборах Южная Каролина первая объявила о своем выходе из Союза, и итоги референдума, проходившего 20 декабря 1860 года, показали, что подавляющее большинство голосовавших поддержали эту идею своего правительства.
Вслед за Южной Каролиной аналогичные решения приняли еще двенадцать штатов, а 4 февраля 1861 года их представители собрались в Монтгомери и объявили о создании суверенного государства «Федеративные Штаты Америки» («Конфедерация»).
Президент Линкольн отказался признать право штатов на выход, нарушив тем самым принцип правового государства, гласивший: «Все, что не запрещено законом, то разрешено». Действительно, в Конституции США не было запрета на выход, следовательно, представители южных штатов в данном случае не нарушали допустимых норм. Последовавшая затем кровопролитная гражданская война, унесшая огромное число жизней, привела к поражению войск «Конфедерации» и упразднению их государства17.
В начале XX века Норвегия, связанная династической унией со Швецией, отделяется от нее. Следует отметить, что процесс отделения был довольно безболезненным, поскольку Норвегия имела свою автономную политическую систему. Кроме того, расторжение унии подкреплялось одобрением плебисцита, на котором из 371 911 проголосовавших поддержали решение о создании самостоятельного государства 368 208 человек (или 85,4% имеющих право голоса), а высказались против 184 человека. Нужно учитывать и тот факт, что в это время Швеция из-за политического кризиса не сумела активно прореагировать на отделение Норвегии и не стала применять вооруженные силы для подавления выступлений.
В первой половине XX века вопрос о признании вновь образованных государств не вошел еще в сферу правового регулирования. Как правило, мировое сообщество признавало новое государство по факту его провозглашения, как это видно на примере Ирландии.
После победы шинфейнеров (ирландская партия Шин фейн) на выборах в британский парламент их лидеры собрались в Дублине, сформировав собственный представительный орган, который провозгласил независимость Ирландии. В декабре 1921 года был подписан мирный договор между Великобританией и Ирландией, предоставивший последней статус доминиона в составе Содружества, за исключением шести графств Северо-Восточной Ирландии, оставленных в границах Соединенного Королевства. Через десять лет к власти в Ирландском свободном государстве пришла партия Фианна файл, взявшая курс на полный разрыв отношений с Великобританией. Члены партии добились отмены парламентской присяги британской короне и ликвидации военно-морских баз Великобритании на территории Ирландии. В 1937 году, согласно новой Конституции, «суверенное государство Эйре» имело лишь номинальную связь с Соединенным Королевством, а в 1949 году были провозглашены независимость Ирландии и выход ее из состава Британского Содружества.
После первой мировой войны серия мирных договоров — Версальский (1919), Сен-Жерменский (1919), Нейский (1919), Трианонский (1920), Лозаннский (1923) между государствами-победителями (Антанта и США) и Германией, Австрией, Болгарией, Венгрией, Турцией — заложила основу так называемой Версальской системы послевоенного мирного урегулирования. На основании этих соглашений перекраивалась политическая карта мира, и хотя декларировалось, что при образовании новых государств представители стран-победительниц исходят из «принципа национальности», на практике использовался чисто конъюнктурный подход.
Была создана Лига Наций, целями которой провозглашались «развитие сотрудничества между народами и гарантия их мира и безопасности». В ходе деятельности этой организации неоднократно поднимались вопросы о самоопределении и о том, к каким народам оно применимо. В 1920 году, рассмотрев спор между Швецией и Финляндией о принадлежности Аландских островов, населенных шведами, но отошедших к Финляндии, комиссия экспертов Лиги Наций пришла к выводу, что национальные меньшинства не должны рассматриваться как субъект «внешнего» самоопределения.
Несмотря на декларирование «14 пунктов» В.Вильсона границы государств пересматривались исходя из политических интересов стран-победительниц, обычно без учета мнения народов, чьи интересы эти изменения затрагивали. Эта политика очень ярко проявилась в ходе девяти плебисцитов по спорным приграничным территориям. Например, референдум 20 марта 1921 года в Верхней Силезии, крупном промышленном районе с этнически смешанным населением на юге современной Польши, показал, что большая часть голосовавших не хочет присоединяться к Польше. В плебисците приняли участие около миллиона человек, а за вхождение в состав Польского государства высказались лишь четыреста тысяч, остальные шестьсот тысяч посчитали, что лучше остаться частью Германии. Недовольное результатами польское меньшинство, при явной поддержке европейских держав, и в первую очередь Франции, подняло восстание, в ходе которого выдвигались лозунги пересмотра итогов референдума и присоединения к Польше. Союзническая комиссия, рассмотрев этот вопрос, пришла к выводу о возможности разделения Верхней Силезии на две части, и Польша получила меньшую, но более развитую в промышленном отношении территорию.
Спорные территории чаще всего передавались под контроль специальной комиссии Лиги Наций, причем индустриальная мощь и полезные ископаемые этих регионов могли использоваться странами, победившими в войне. Например, Саарская область передавалась на 15 лет комиссии Лиги Наций, а угольные копи, расположенные на ее территории, — в распоряжение Франции. Плебисцит, прошедший в 1935 году, позволил Германии присоединить Саарскую область, а затем, согласно договору, выкупить у Франции саарские угольные копи. После второй мировой войны эта область находилась во французской оккупационной зоне, при этом Франция включила ее в свою экономическую, валютную и таможенную систему. В 1954 году Франция и ФРГ подписали договор «О статусе Саара», согласно которому эта территория передавалась под контроль Западноевропейского союза. Однако данное положение договора было отклонено в ходе референдума в октябре 1955 года, и Саарская область вошла в состав ФРГ.
После 1921 года союзники допускали проведение только тех плебисцитов, которые были им выгодны и гарантировали успех, — опыт в Верхней Силезии давал о себе знать. Так, например, были отклонены предложения о референдумах на западе Австрии, где население намеревалось присоединиться к Швейцарской Конфедерации, и в Восточной Галиции — о возможности отделения от Польши и вхождения в состав Украины.
Для более эффективного решения вопроса о колониальных территориях Германии в 1919 году была введена мандатная система, которая на первых порах имела довольно скромные задачи и «начальная программа» которой «была далека от идей деколонизации»18. Мандатные территории передавались Великобритании, Франции, Бельгии и Японии. С развитием этой системы многие увидели в ней своеобразную переходную стадию от колоний к полному политическому освобождению. 11 декабря 1931 года крупнейшая колониальная держава — Британская Империя — приняла Вестминстерский статут, по которому ее доминионы получали политические права наравне с независимыми государствами.
Опыт Версальского урегулирования показывает, что действенность референдума как формы выражения интересов воли населения по вопросу о статусе территорий является довольно условной. Плебисцит позволяет лишь зафиксировать отношение индивидуума к той или иной проблеме в данный, конкретный момент и выявить численное соотношение сторонников разных точек зрения. Как показывает мировая практика, есть много примеров манипулирования общественным мнением: односторонняя предвыборная кампания, расплывчатость вопросов, поставленных на голосование, прямая угроза применения военной силы и т.д. Больше того, настроение электората весьма изменчиво под влиянием различных факторов. Характерные примеры из новейшей истории СССР: в марте 1991 года на всесоюзном референдуме жители Азербайджана и Средней Азии почти поголовно проголосовали за единство СССР, а в конце того же года они чуть ли не единогласно высказались за независимость своих республик. Показательно отношение жителей Крыма к собственной государственности: в 1991 году они проголосовали за единство СССР, в декабре того же года дали положительный ответ на референдуме о независимости Украины, в феврале 1993 года на президентских и парламентских выборах победу одержали силы, ориентирующиеся на присоединение к России, а последующий приход к власти проукраинской партии не встретил никаких серьезных протестов.
В 30-е и 40-е годы страны-агрессоры прикрывали прямые территориальные захваты демагогическими призывами к «национальному освобождению» и «национальному воссоединению». Движение судетских немцев под руководством К.Генлейна за автономию и присоединение к Германии было использовано нацистами как инструмент раздела и полного подчинения Чехословакии. «Воля народа» стала предлогом для присоединения Австрии к Германии в 1938 году. В оккупированной японцами в 1931 году Маньчжурии было создано «национальное» государство Маньчжоу-го. Японское правительство обратилось к азиатским народам и национально-освободительным движениям с лозунгами: «Азия для азиатов!», «Вон белых варваров из Азии!», «За создание великой сферы сопроцветания Восточной Азии!» Эти призывы довольно часто получали поддержку: так, Ван Цзинвэй, второй после Чан Кайши лидер гоминьдана, занимая прояпонскую позицию, создал марионеточное правительство, полностью находящееся под контролем Японии.
После второй мировой войны большинство колоний получили независимость, и на карте мира появились новые государства, как правило, имеющие слабую экономическую и неустойчивую политическую системы. Деколонизационный процесс, происходивший в основном между 1945–1965 годами (за эти двадцать лет образовалось 56 суверенных государств, из них 52 в Азии и Африке с населением свыше 1 млрд. человек), позволил этим странам не только обрести независимость и вступить в ООН, но и создать свои межгосударственные организации (Движение неприсоединения, ЛАГ, ОАЕ и др.). Некоторые колонии и подопечные территории в результате референдумов получили статус полноправных административных единиц европейских стран (Франции — Реюньон, Гваделупа, Мартиника) или «свободно ассоциированных территорий» (с США — Гуам, Микронезия, с Великобританией — Бермудские острова).
Деколонизационный процесс проходил под контролем и управлением ООН и при согласии государств-метрополий. Лишь в отдельных случаях европейские державы предоставляли колониям независимость после военных поражений (Алжир, Южный Йемен). Далеко не во всех случаях переход к независимости осуществлялся в результате волеизъявления населения колоний. В 1961 году португальские колонии Гоа, Диу и Даман были оккупированы, а в 1962 году аннексированы Индией без каких-либо консультаций с населением этих территорий, и эти действия не были оценены ООН как акт агрессии.
В 1962 году в Нью-Йорке между Нидерландами и Индонезией было достигнуто соглашение о передаче под управление Индонезии нидерландской колонии Западный Ириан (западная часть острова Новая Гвинея, население которой этнически отлично от индонезийцев), чего добивалась Индонезия. Условием передачи было проведение «свободного волеизъявления» населения этой территории. Это условие фактически не было выполнено: проведенные индонезийскими властями в 1969 году консультации с представительными собраниями местного населения едва ли могут оцениваться подобным образом. Многие представители развивающихся стран оценили происшедшее как замену одного вида колониального владычества на другой. Тем не менее действия индонезийского правительства не встретили серьезных протестов ни в ООН, ни в мире в целом. Однако стоит отметить, что оккупация и аннексия Индонезией бывшей португальской колонии Восточный Тимор в 1976 году не были признаны мировым сообществом.
Лейтмотивом (не всегда открыто выражаемым) деколонизационного процесса была ликвидация европейского («белого») присутствия в Азии, Африке, Океании и Карибском бассейне. Этим можно объяснить, как правило, негативное отношение ООН к возможности интеграции или вхождения заморских территорий в состав европейских государств. Примером может служить ситуация с Гибралтаром и Фолклендскими островами, являющимися владениями Великобритании. Фолклендские острова — cпорная территория между Аргентиной и Великобританией — включены в список территорий, на которые распространяется действие Декларации ГА ООН 1514 (XV) от 14 декабря 1960 года. Мирные переговоры, длившиеся с 1965 по 1982 год, окончились безрезультатно и переросли в вооруженный конфликт на спорной территории. В результате вооруженных англо-аргентинских столкновений победили англичане. Вместе с тем, Аргентина, при определенной поддержке ООН и Комитета ООН по деколонизации, не отказывается от суверенитета над островами. На Гибралтар, полученный Великобританией в 1713 году по условиям Утрехтского мирного договора, предъявляет претензии Испания. Англо-испанские переговоры, проводившиеся ранее в соответствии с решениями ГА ООН от 1966 года, закончились безрезультатно. Референдум среди жителей колонии о ее будущем статусе, проведенный в 1967 году, встретил осуждение ООН. Переговоры о будущем Гибралтара продолжаются до настоящего времени, но проблему суверенитета над Гибралтаром решить пока не удалось.
Обвинению в неоколониализме (так же, как и Британия, по вопросу о Гибралтаре) подверглась, например, Франция, согласившаяся с желанием исповедующего христианство населения острова Майотт остаться частью французского государства, а не присоединиться к независимому государству Коморы (Федеративная Исламская Республика Коморские острова).
После распада Федерации Родезии и Ньясаленда (31 декабря 1963 года) белые поселенцы Зимбабве (Южная Родезия), составляющие меньшинство населения этой страны, опираясь на поддержку ЮАР, провозгласили в 1965 году независимость страны и создали собственные органы власти. Против правительства Я.Смита выступили африканские национально-освободительные организации — Союз африканского народа Зимбабве (ЗАПУ) и созданный частью его членов после раскола в 1963 году Африканский национальный союз Зимбабве (ЗАНУ), вошедшие в Патриотический фронт. ООН осудила захват власти «белым меньшинством» и признала законность борьбы народа Зимбабве за самоопределение, свободу и независимость. Совет Безопасности ООН ввел также экономические санкции, которые, впрочем, игнорировались ЮАР.
В феврале 1978 года было заключено соглашение о внутреннем урегулировании, а в следующем году провозглашена Республика Зимбабве-Родезия. В сентябре–декабре 1979 года в Лондоне состоялась конференция по Родезии при участии противоборствующих сторон. На ней были достигнуты соглашения о прекращении огня, разработке новой конституции и проведении выборов. 18 апреля 1980 года была провозглашена независимая Республика Зимбабве и к власти пришли представители ЗАНУ—ПФ. Зимбабве по Конституции — парламентская республика на основе многопартийности. В парламенте 20% мест зарезервировано за гражданами страны белой расы, а в верхней палате представительного органа выделялась квота для вождей местных племен. В 1987 году появилась возможность отменить 20-процентное резервирование мест для белых и ввести пост исполнительного президента страны, возглавившего правительство.
Независимыми государствами становились колониальные владения с границами, установленными государствами-метрополиями. Идея восстановления государственности, существовавшей в доколониальное время, была отвергнута. В ряде случаев Комитет по деколонизации ООН одобрял разделение территории бывших колоний в ходе предоставления независимости, но, как правило, инициативы раздела колоний в соответствии с учетом состава их населения отклонялись.
Например, острова Гилберта и острова Эллис, бывшие единой колонией Великобритании, отделились друг от друга, а в 1978 году острова Эллис, с населением чуть больше 6 тыс. человек и площадью 36 км2, стали независимым государством Тувалу, вошедшим в состав Содружества. Это произошло в соответствии с результатами референдума — свыше 90% населения островов Эллис, преимущественно полинезийцы, проголосовали за отделение от островов Гилберта, на которых проживают в основном микронезийцы. Но идея предоставления независимости по отдельности острову Фернандо-По и Рио-Муни — владениям Испании на Африканском континенте, лишь в 1963 году сведенным в одну административную единицу и имевшим отличное по происхождению и составу население, не получила поддержки ООН, и в 1968 году была образована независимая Экваториальная Гвинея.
Сложный путь к независимости проделала Индия — страна, почти двести лет находившаяся в колониальной зависимости от Англии. В разгар второй мировой войны У.Черчилль однозначно заявил, что провозглашенное в Атлантической хартии право «всех народов избрать себе форму правления» не относится к народам колоний, видимо, имея в виду в первую очередь Индию. Именно поэтому часть националистов во главе с С.Боссом, лидером левого крыла Индийского национального конгресса, в период военных действий перешла на сторону Японии, полагая, что в борьбе с английским колониальным режимом хороши все средства. Правда, идея, выдвинутая С.Боссом, не оказала существенного влияния на ход военных действий в Юго-Восточной Азии. Наоборот, индийские части, воевавшие на стороне союзников, внесли важную лепту в освобождение Бирмы от японцев. В 1942 году министр колоний С.Криппс от имени Великобритании согласился на созыв после войны Учредительного собрания, оговорив при этом право отдельных провинций и княжеств на создание самостоятельной государственности. Это предложение явно шло в разрез с доктриной ИНК, но, в то же время, получило одобрение Мусульманской Лиги. После почти двухлетней конфронтации между представителями ИНК и их сторонниками, с одной стороны, и колониальным правительством, с другой, переговоры продолжились летом 1945 года в Симле. На них вице-король Индии предложил создать ответственный перед английской короной и парламентом Всеиндийский исполнительный совет, который формировался бы исключительно по религиозному, а не политическому признаку. Данное предложение было отвергнуто как представителями ИНК, так и сторонниками Мусульманской Лиги. Последовавшие затем массовые антианглийские выступления привели к тому, что глава лейбористского кабинета министров Великобритании К.Эттли провозгласил Индию доминионом, предоставив ей право при выборах иметь две курии: мусульманскую и индусскую. Выборы показали, во-первых, высокий авторитет ИНК, получившего подавляющее большинство голосов избирателей, и, во-вторых, острые противоречия, возникшие на этноконфессиональной основе. Мусульманская Лига решила не входить в Исполнительный совет, возглавляемый Д.Неру, одновременно вспыхнули индо-мусульманские столкновения.
Выход из создавшейся ситуации был предложен англичанами (план Маунтбеттена). Суть его сводилась к разделу Индии на два доминиона: Индию и Пакистан. 15 августа 1947 года Индия наконец добилась независимости, а 26 января 1950 года она была провозглашена республикой. По Конституции 1950 года Индия является федеративным государством, состоящим из 25 штатов и 6 союзных территорий.
Особый случай представляет бывшая испанская колония Западная Сахара, не имеющая до настоящего времени определенного статуса, — ее будущее подлежит урегулированию согласно решениям ООН и ОАД. Еще в 1966 году XXI сессия ГА ООН приняла резолюцию, призывавшую Испанию провести под эгидой ООН плебисцит в Испанской Сахаре по вопросу самоопределения этой территории. Аналогичные резолюции принимались и на других сессиях ГА ООН и на сессиях ОАЕ. 16 октября 1975 года Международный суд в Гааге принял заключение, в котором указал, что в доколониальное время эта территория не была «ничьей землей». Суд признал существование исторических связей между племенами, проживавшими здесь, с племенами Мавритании и королевством Марокко, но отметил, что это не может препятствовать осуществлению населением Западной Сахары права на самоопределение.
В 1975 году Испания официально передала административные функции на управление Западной Сахарой Марокко и Мавритании и вывела свои войска из региона. В то время как Мавритания в 1979 году отказалась от части Западной Сахары, Марокко, напротив, аннексировало значительную ее территорию.
Несколько раньше (в 1973 году) был создан «Народный фронт за освобождение Сегиет-эль-Хамра и Рио-де-Оро» (Фронт ПОЛИСАРИО), поставивший своей целью ведение борьбы за полную независимость народа Западной Сахары. Через шесть лет после его основания (в ноябре 1979 года) ГА ООН признала Фронт ПОЛИСАРИО «единственным и законным представителем народа Западной Сахары».
XVIII сессия Ассамблеи ОАЕ (июнь 1981 года), после заявления короля Марокко Хасана II о согласии на проведение в Западной Сахаре плебисцита, выступила с одобрением этого мероприятия. Через два года на XIX сессии Ассамблеи ОАЕ была принята новая резолюция, предполагающая проведение между Марокко и Фронтом ПОЛИСАРИО (Западная Сахара) переговоров о прекращении огня и проведении референдума под контролем международных организаций. Аналогичные резолюции приняла ГА ООН на своих XXXVIII, XXXIX, XL и XLI сессиях. В августе 1988 года Генеральный секретарь ООН выступил с «планом мира», предусматривающим прекращение огня, сокращению марокканских войск на территории Западной Сахары и размещение их в определенных местах, создание временной администрации во главе с представителем Генерального секретаря ООН для подготовки и проведения референдума о самоопределении (за интеграцию с Марокко или государственную независимость). XLII и XLIII сессии ГА ООН выступили с поддержкой усилий Генерального секретаря ООН.
Поддержка мировым сообществом и ООН деколонизационного процесса сочеталась с негативным отношением к сепаратизму и попытками нарушить территориальную целостность новообразованных государств.
Неудачей окончилась попытка добиться государственной независимости для Восточной Нигерии, населенной народом ибо. После обретения независимости и произошедших затем военных переворотов правительство Нигерии решило провести в сентябре 1966 года в Лагосе Всенигерийскую конференцию с целью достижения соглашений относительно будущего страны. Однако, в связи с бойкотом конференции представителями Восточной Нигерии и сложным положением в Северной Нигерии, она была отложена на неопределенный срок. Мирные переговоры федерального правительства с губернатором Восточной Нигерии О.Оджуквой закончились неудачей. В январе 1967 года состоялось совещание военных руководителей Нигерии, на котором О.Оджуква требовал предоставить административным территориям больше полномочий, что фактически означало бы создание федеративного государства. Его позиция была бескомпромиссной, и 30 мая 1967 года О.Оджуква объявил о создании независимой республики Биафра. Тридцатимесячная гражданская война между федеральными войсками и армией Восточной Нигерии закончилась капитуляцией последней.
Однако в единичных случаях попытки сецессии увенчались успехом. В 1965 году Сингапур объявил о выходе из состава Федерации Малайзия. Решение было принято правящей верхушкой Сингапура в ходе затянувшегося политического кризиса в Малайзии и не подкреплялось каким бы то ни было массовым волеизъявлением населения. Тем не менее вскоре Сингапур был признан Великобританией и рядом стран Европы и Юго-Восточной Азии независимым государством и стал полноправным членом ООН.
Образованный при разделе Британской Индии по религиозному признаку Пакистан состоял из двух территориально отделенных друг от друга единиц — Западного и Восточного Пакистана, население которых различалось в этническом и языковом отношении. Политика, проводимая правительством страны в Восточном Пакистане, вызывала резкое недовольство населения и элиты этой территории. Вспыхнувшее в 1971 году вооруженное восстание было поддержано индийскими войсками. Восточный Пакистан был провозглашен независимой Народной Республикой Бангладеш, которая вскоре получила международное признание и в 1974 году стала членом ООН.
Успехом в конечном итоге завершилось движение за отделение Эритреи — территории, входившей в состав Эфиопии. По решению ООН с 1952 года Эритрея стала автономной единицей федеративной Эфиопии. В ноябре 1962 года законодательное собрание Эритреи под давлением центральных органов власти приняло решение об объединении с Эфиопией в унитарном государстве. Но в 70-х годах усилившиеся сепаратистские тенденции привели к вооруженным столкновениям с эфиопскими войсками. После длительного периода противодействия и переговоров эфиопское правительство согласилось признать новое государственное образование, и в 1993 году Эритрея получила независимость.
После второй мировой войны ЮАР отказалась включить Намибию (бывшая мандатная территория Лиги Наций) в систему опеки ООН и практически произвела аннексию территории. В резолюции от 27 октября 1966 года ГА ООН постановила прекратить действие мандата ЮАР над Намибией (до 1968 года страна называлась Юго-Западная Африка), а в декабре 1973 года официально признала Народную организацию Юго-Западной Африки (СВАПО), в течение десяти лет ведущую борьбу за независимость, «единственным подлинным представителем народа». 29 сентября 1978 года Совет Безопасности ООН принял резолюцию 435, в которой одобрялся план ООН, предусматривающий практические шаги по предоставлению Намибии независимости. Лишь в мае 1988 года начались переговоры об урегулировании положения на юго-западе Африки с участием Анголы, Кубы, США и ЮАР, завершившиеся подписанием ряда соглашений (декабрь 1988 года), подтвердивших необходимость следовать «плану ООН». В начале следующего года в страну были введены военный и гражданский контингент ООН, а основная часть войск ЮАР оставила территорию Намибии. В ноябре 1989 года под контролем ООН прошли всеобщие выборы, на которых СВАПО получила 57% голосов избирателей. 21 марта 1990 года Намибия стала независимой и суверенной.
В некоторых странах проводились реформы, официально обозначавшиеся как «национальное (в этническом смысле) самоопределение» или хорошо описываемые термином «внутреннее самоопределение» (хотя он и не фигурирует в международном праве).
Начавшийся после провозглашения большевиками в 1918 году Декларации прав народов России процесс создания «национально-территориальных автономий» и «национально-государственных образований» стал обозначаться термином «самоопределение». В документах Коммунистической партии и в специальной литературе союзные и автономные республики вместе с «национально-административными образованиями» типа автономных областей и округов квалифицировались как формы «самоопределения» наций и народностей, давших им название. (Эта идея нашла отражение в принятых в 1989–1990 годах декларациях о суверенитете многих союзных и автономных республик.) Во многих случаях в 1920 –1930-е годы изменение статуса территорий оформлялось через волеизъявление населения, конференции депутатов или решения съездов Советов. Похожая политика «национально-государственного строительства» с аналогичным идейным обоснованием проводилась в Югославии и Чехословакии.
Ярким примером политического самоопределения внутри государства является Испания, в которой признается и гарантируется «право на автономию для национальностей и районов, ее составляющих, а также солидарность между всеми ними»19. Конституция Испании предусматривает создание в структуре государства региональных автономных объединений (Ст. 137) путем интеграции граничащих друг с другом провинций, имеющих «общие черты исторического, культурного и экономического развития, островные территории и провинции».
В США идея самоопределения использовалась при определении статуса индейских общин. С 1934 года по закону Уилера-Ховарда индейская община считалась особой формой самоуправления коренных жителей США (индейские общины имели прямое финансирование в области здравоохранения, образования и т.д.). В 1946 году положение общин стало еще более автономным: им было предоставлено право предъявлять федеральному правительству земельные иски. Условно это положение можно назвать «внутренним самоопределением», но под жестким общефедеральным контролем.
Одновременно с 1949 года набирает силу кампания по сокращению преимуществ и льгот, предоставляемых правительством США индейским общинам. Так, в пакете законопроектов, представленном на обсуждение Конгресса членами демократической партии, предполагалось: снять попечительство над индейскими фондами, распространить на резервации юрисдикции штатов, ликвидировать финансовую помощь индейским общинам20. Эта политика была продолжена и республиканской администрацией Эйзенхауэра, и 1 августа 1953 года Конгресс подтвердил согласие с правительственной программой, провозгласив в резолюции № 108 снятие федеральной опеки, всех видов контроля и ограничений, которые затрагивали бы индейские общины (политика «терминации»)21. Однако сложность в проведении терминации федеральным правительством, неподготовленность бывших общинников к условиям рынка наемного труда заставили палаты Конгресса принять совместную резолюцию от 2 марта 1959 года, в которой фактически замораживались мероприятия по ликвидации общин коренного населения США, а сам процесс терминации провозглашался лишь конечной целью политики правительства.
После прихода к власти Д.Кеннеди, 17 апреля 1961 года была принята программа по индейскому вопросу, с одной стороны, негативно оценивавшая предыдущую политику терминации, а с другой, провозгласившая курс на постепенную ликвидацию особого положения и противопоставления коренного населения другим гражданам США.
Следующим шагом был гражданский закон № 284 о правах индейцев, принятый 11 апреля 1968 года и разрешивший штатам распространять свое уголовное, а иногда и гражданское законодательство на территории резерваций. В этот же период начинается мощное движение коренного населения за отмену резолюции № 108. Возглавило его Движение американских индейцев, предпринявшее целую серию радикальных акций протеста.
Пересмотр политики терминации был продолжен президентом Л.Джонсоном, обратившимся 6 марта 1968 года в Конгресс с посланием «Забытые американцы», в котором призвал с уважением относиться к национальному достоинству и особому положению индейцев. Созданный распоряжением № 11399 президента так называемый Национальный совет по равным возможностям индейцев (НКИО) подготовил к январю 1970 года пакет основных рекомендаций по проблемам коренного населения Америки. Этот проект предусматривал сохранение и укрепление внутренней общинной автономии индейцев, создание ими собственных планов социально-экономического развития резерваций и, наконец, усиление государственной помощи коренному населению. Рекомендации НКИО были с одобрением восприняты новым президентом Р.Никсоном и воплотились в новом курсе федерального правительства, фактически восстановившем status-quo между государством и индейцами, подобное довоенному.
28 июня 1973 года по инициативе сенатора Г.Джексона Конгресс принял резолюцию, в которой подчеркивалась необходимость восстановления статуса терминизованных общин, а через полгода вступил в силу закон о возобновлении привилегий и статусных льгот общине меномини, положивший начало процессу восстановления справедливости по отношению к коренным жителям США. Принятый 4 мая 1974 года закон о содействии индейскому самоопределению подтвердил особое положение индейцев и обязательства федерального правительства относительно коренного населения. Таким образом, сложилась особая система отношений между правительством и индейцами, имеющая целью предоставить возможность последним осуществить самоопределение в границах единого американского государства.
С начала 90-х годов одной из сложнейших проблем международной политики стал «югославский конфликт» и определение отношения к нему мирового сообщества. Вначале ЕС рассматривал возможность признания республик, вышедших из состава СФРЮ, лишь при условии, что оно будет результатом соглашения противоборствующих сторон. Так, 20 июня 1991 года министры иностранных дел стран СБСЕ на конференции высказывались за сохранение «единства и территориальной целостности Югославии» и мирное урегулирование внутриюгославских проблем. Однако по мере развития военных действий в Словении, Хорватии и Боснии—Герцеговине позиция ЕС стала эволюционировать к признанию бывших федеральных республик в качестве независимых.
В начале июля 1991 года членами ЕС был предложен первый план мирного урегулирования, признающий право народов Югославии самим определять свое будущее, но исходя из норм международного права, в том числе относящихся к территориальной целостности государств. Таким образом, Евросоюз заложил фундамент для законного вмешательства в дела Югославии, и внутренние дела СФРЮ получили международный резонанс. Принятие этого плана означало изменение трактовки ПНС, поскольку раньше это право толковалось исключительно в пользу народов, борющихся против колониального господства. Кроме того, план предполагал, что никакая односторонняя акция, особенно военная, не может быть одобрена. Иными словами, общий принцип международного права получает новое применение, так как запрет на использование силы, как правило, ограничивается межгосударственными отношениями.
На VII Межпарламентской конференции по сотрудничеству и безопасности в Европе (июнь 1991 года, Вена) югославский конфликт был в центре внимания. Конференция приняла резолюцию, в которой предложила СФРЮ, Словении и Хорватии сесть за стол переговоров и уладить спорные вопросы мирным путем. Вместе с тем отдельные члены ЕС (Австрия, Германия) стали склоняться к мысли о признании государств, объявивших о своей независимости. Основной причиной такого подхода стал аргумент, что «первоначальная поддержка »единой и демократической" Югославии способствовала разрастанию внутреннего конфликта, поскольку таким образом военным как бы обеспечили «алиби» для вооруженного вмешательства"22.
7 октября 1991 года истек трехмесячный мораторий на провозглашение независимости Словении и Хорватии, введенный на сессии Совета ЕС в Люксембурге. Представители «двенадцати» активизируют свою посредническую деятельность и добиваются согласия республик отказ от идеи полной независимости и замену федеративного государства конфедеративным. Право народов на самоопределение в данной ситуации начинает одерживать верх над принципом неприкосновенности границ.
В декабре 1991 года ЕС решило прибегнуть к жестким экономическим санкциям, которые предполагали денонсирование договора о торговле и сотрудничестве ЕС с Югославией, прекращение экономической помощи и т.д. Одновременно заявлялось, что финансовая помощь будет оказана тем югославским республикам, которые станут содействовать планам ЕС по мирному урегулированию. 2 декабря экономическая помощь и финансовые привилегии были предоставлены Словении, Хорватии, Македонии и Боснии—Герцеговине. 11 декабря 1991 года Генеральный секретарь ООН Перес де Куэльяр представил Совету Безопасности ООН план по введению в Югославию «голубых касок», и в ходе трехмесячной дискуссии Совет Безопасности ООН и новый Генеральный секретарь ООН Б.Бутрос-Гали сочли возможным ввести этот план в действие.
16 декабря 1991 года страны—члены ЕС провозглашают курс на признание новых государств при условии соблюдения ими демократической формы правления, уважения прав меньшинств, нерушимости границ и возобновления соответствующих обязательств по разоружению.
В декабре же парламент Хорватии принял закон, предоставляющий сербскому меньшинству после войны статус автономного управления. Этот акт был положительно встречен мировым сообществом, и Германия первой заявила о признании в одностороннем порядке независимости Словении и Хорватии. Начиная с 15 января 1992 года следует полоса признаний этих новых государств в качестве независимых. Тот факт, что хорватское государство не могло эффективно контролировать всю территорию, на которую претендовало, не повлиял на позицию ЕС.
Справедливости ради следует отметить, что Арбитражная комиссия ЕС рекомендовала не торопиться с признанием независимости Хорватии пока нет определенности в вопросе с обеспечением прав сербского национального меньшинства. Кроме того, ООН и США не поддержали Евросоюз, опасаясь, что поспешность действий и выборочное признание могут привести к еще большему обострению взрывоопасной ситуации. Однако ООН все-таки признает свершившийся факт, и 22 мая 1992 года Словения и Хорватия становятся членами этой организации.
Следует отметить, что смена ориентации мирового сообщества не привела к затуханию межнационального конфликта на Балканах. Наоборот, противоречия в Боснии и Герцеговине между тремя этноконфессиональными группами — мусульманами, сербами и хорватами — разгорелись с еще большей силой.
В декабре 1991 года ЕС решило прибегнуть к жестким экономическим санкциям, которые предполагали денонсирование договора о торговле и сотрудничестве ЕС с Югославией, прекращение экономической помощи и т.д. Одновременно заявлялось, что финансовая помощь будет оказана тем югославским республикам, которые станут содействовать планам ЕС по мирному урегулированию. 2 декабря экономическая помощь и финансовые привилегии были предоставлены Словении, Хорватии, Македонии и Боснии—Герцеговине. 11 декабря 1991 года Генеральный секретарь ООН Перес де Куэльяр представил Совету Безопасности ООН план по введению в Югославию «голубых касок», и в ходе трехмесячной дискуссии Совет Безопасности ООН и новый Генеральный секретарь ООН Б.Бутрос-Гали сочли возможным ввести этот план в действие.
16 декабря 1991 года страны—члены ЕС провозглашают курс на признание новых государств при условии соблюдения ими демократической формы правления, уважения прав меньшинств, нерушимости границ и возобновления соответствующих обязательств по разоружению.
В декабре же парламент Хорватии принял закон, предоставляющий сербскому меньшинству после войны статус автономного управления. Этот акт был положительно встречен мировым сообществом, и Германия первой заявила о признании в одностороннем порядке независимости Словении и Хорватии. Начиная с 15 января 1992 года следует полоса признаний этих новых государств в качестве независимых. Тот факт, что хорватское государство не могло эффективно контролировать всю территорию, на которую претендовало, не повлиял на позицию ЕС.
Справедливости ради следует отметить, что Арбитражная комиссия ЕС рекомендовала не торопиться с признанием независимости Хорватии пока нет определенности в вопросе с обеспечением прав сербского национального меньшинства. Кроме того, ООН и США не поддержали Евросоюз, опасаясь, что поспешность действий и выборочное признание могут привести к еще большему обострению взрывоопасной ситуации. Однако ООН все-таки признает свершившийся факт, и 22 мая 1992 года Словения и Хорватия становятся членами этой организации.
Следует отметить, что смена ориентации мирового сообщества не привела к затуханию межнационального конфликта на Балканах. Наоборот, противоречия в Боснии и Герцеговине между тремя этноконфессиональными группами — мусульманами, сербами и хорватами — разгорелись с еще большей силой.
Сербская часть населения (примерно одна треть республики) и сербские депутаты (четверть депутатского корпуса) бойкотировали референдум о самоопределении, однако их голоса не были услышаны.
Позднее мусульмане высказались за сохранение централизованного государства Боснии и Герцеговины, в то время как сербы и хорваты выступали за кантонизацию республики. Вернувшись к роли посредника, ЕС указал, что урегулирование конфликта не должно достигаться за счет ущемления суверенитета Боснии и Герцеговины. Признание мировым сообществом в апреле 1992 года независимости Боснии и Герцеговины развязало руки экстремистам всех мастей, причем в тот момент, когда боснийское правительство уже почти потеряло контроль над основными частями своей территории.
Всю ответственность за кризис в Боснии и Герцеговине страны — члены ЕС и США возложили на Союзную Республику Югославия (СРЮ). В конце весны 1992 года Советом Безопасности ООН был принят «пакет жестких санкций» против Югославии, что, как и раньше, не привело к установлению мира в этом регионе. В конце лета 1992 года на заседании Совета Безопасности ООН по поводу Боснии и Герцеговины были приняты две резолюции, дающие право странам — членам ООН использовать военную силу для доставки гуманитарной помощи в Боснию и Герцеговину и решительно осудившие нарушение прав человека в Югославии.
В своих действиях страны—члены ЕС отошли от классической концепции национального суверенитета, создав тенденцию к более узкому толкованию понятия «внутренние дела государства». Применив принцип права народа на самоопределение, они ограничили его территориями, образующими федеративное государство.
Более чем за двести лет существования идея самоопределения получила весьма широкое распространение: к ней апеллируют и сепаратисты, и унитаристы. В то же время она несомненно внесла положительный вклад в формирование международного права, в дело освобождения народов от колониальной зависимости и становление новой международной политической системы.
Однако нельзя не учитывать и современное состояние международного сообщества, его интернационализацию, а также противоречия, сложившиеся в правовой системе, в частности, между коллективным принципом самоопределения и индивидуальными правами человека и гражданина. Они нередко вступают в противоречие, что порой приводит к локальным конфликтам, сотрясающим весь мир.
Перед юристами-международниками, политиками и общественными деятелями стоят вопросы регулирования межнациональных и межгосударственных отношений в мире, в том числе проблемы легализации новых государств и выработки общих позиций в связи с деятельностью национальных движений, борющихся за их создание.
АВАНЕСОВ Артур — Региональный правозащитный центр «Право» (Пятигорск)
АККИЕВА Светлана Исмаиловна — Гуманитарный институт Кабардино-Балкарского филиала РАН (Нальчик)
АЛЕКСЕЕВА Людмила Михайловна — сопредседатель Московской Хельсинкской группы
АСЕЕВА Анна — Камчатское областное отделение Ассоциации народов севера (Петропавловск-Камчатский)
БЕЛГОРОДСКИЙ Олег — Правозащитная организация «Равноправие и законность» (Казань, Республика Татарстан)
БЕРИТАШВИЛИ Давид — Клуб избирателей РАН (Москва)
БЛИЩЕНКО Игорь Павлович — академик РАН, директор Института международного права, Российский университет дружбы народов (Москва)
БОГОРАЗ Лариса Иосифовна — Московская Хельсинкская группа
ВАСИЛЬЕВА Татьяна Андреевна — Институт государства и права РАН (Москва)
ВАСИЛЬЕВА Эжана — Информационный центр коренных народов России «L’auravetl’an» при журнале «Северные просторы» (Москва)
ВОЛКОВА Галина Михайловна — Информационный центр коренных народов России «L’auravetl’an» при журнале «Северные просторы» (Москва)
ВОХМЯНИН Дмитрий — Комитет по защите прав человека Республики Татарстан (Казань)
ГАЛЬВИДИС Роман — Региональный правозащитный центр «Право» (Кисловодск)
ГАННУШКИНА Светлана Алексеевна — Комитет «Гражданское содействие» (Москва)
ГЕФТЕР Валентин Михайлович — Правозащитный центр «Мемориал» (Москва)
ГРУШКИН Дмитрий — Московский государственный университет
ДАНИЭЛЬ Александр Юльевич — Научно-информационный и просветительский центр «Мемориал» (Москва)
ДЭНБЕР Рэйчел — «Нuman Rights Watch/Helsinki» (Москва)
ЕГОРОВ Олег Юрьевич — президент Международного фонда коренных народов «L’auravetl’an» (Лихтенштейн)
ЖИТИН Дмитрий — Комитет по защите прав человека Республики Татарстан (Казань)
ЗАКАРЕИШВИЛИ Паата — Кавказский институт мира, демократии и развития (Тбилиси, Грузия)
ЗАМЯТИН Михаил Анатольевич — Правозащитный центр «Мемориал» (Москва)
ЗАНЕГИН Илья — «Молодежная солидарность» (Москва)
ЗЕЙНАЛОВ Эльдар Эльман оглы — Правозащитный центр Азербайджана (Баку)
КАЛИНКИН Николай Иванович — журнал «Новое время» (Москва)
КАСАТКИНА Татьяна Ивановна — Правозащитный центр «Мемориал» (Москва)
КИКОТЬ Виль Алексеевич — Государственная юридическая академия (Москва)
КОВАЛЬСКАЯ Галина Яковлевна — журнал «Итоги» (Москва)
КОРАЛЛОВ Марлен Михайлович — «Мемориал» (Москва)
КОСОРЕЗ Ольга Ноевна — «Мемориал» (Москва)
КУЗНЕЦОВ Игорь Валерьевич — Кубанский государственный университет (Краснодар)
КУЗЬМИН Алексей Сергеевич — Международный институт гуманитарно-политических исследований (Москва)
КУКЛИНА Ирина Рудольфовна — Британский Совет (Москва)
КУХИАНИДЗЕ Александр — Тбилисский государственный университет (доцент кафедры политологии), Международная ассоциация кавказских региональных исследований (Грузия)
КУЧЕРИНЕНКО Виктор Александрович — «Мемориал» (Москва)
МИХАЙЛОВ Валентин Вахтангович — Казанское отделение Международной правозащитной ассамблеи (Республика Татарстан)
МУРАШКО Ольга Онуфриевна — Московский государственный университет
НАРУНЕЦ Ромуальд — Вильнюсский педагогический университет (Литва)
НОВИКОВА Наталья Ивановна — Институт этнологии и антропологии РАН (Москва)
ОРЛОВ Олег Петрович — Правозащитный центр «Мемориал» (Москва)
ОСИПОВ Александр Геннадиевич — Правозащитный центр «Мемориал» (Москва)
ПАСТУХОВА Анна Яковлевна — «Мемориал» (Екатеринбург)
ПЕПИНОВ Фуад Искендерович — Международное общество месхетинских турок «Ватан» (Москва)
ПОНОМАРЕВ Виталий Анатольевич — Информационно-исследовательский центр «Панорама», редактор бюллетеня «Центрально-азиатские страницы» (Москва)
РАПП Ирина Юрьевна — Харьковская правозащитная группа (Украина)
РАЧИНСКИЙ Ян Збигневич — Правозащитный центр «Мемориал» (Москва)
РЕЗНИКОВА Александра — «Мемориал» (Москва)
РОМАНЕНКО Сергей Александрович — Институт славяноведения и балканистики РАН (Москва)
СИРОТКИН Сергей Васильевич — Московский общественный научный фонд, Московский центр правовой информации (Москва)
СМБАТЯН Анна — Российский университет дружбы народов (Москва)
СМИРНОВА Людмила — Ассоциация народов севера (с.Ковран, Корякский автономный округ)
СОКОЛОВ Александр Викторович — Правозащитный центр «Мемориал» (Москва)
СТАРУШЕНКО Глеб Борисович — советник РАН, член-корреспондент РАН (Москва)
СЮГНЕЙ Олег — Информационный центр коренных народов России «L’auravetl’an» при журнале «Северные просторы» (Москва)
ТАВРИЗОВ Алексей — «Мемориал» (Москва)
ТАРХАН-МОУРАВИ Георгий — UNDP (Тбилиси, Грузия)
ТКАЧ Роман — «Молодежная солидарность» (Москва)
ТОМАЧИНСКИЙ Павел Клементьевич — Московский антифашистский центр (Москва)
ТРУСЕВИЧ Ольга Георгиевна — Правозащитный центр «Мемориал» (Москва)
ФИЛИППОВ Василий Рудольфович — Московский государственный университет
ФИЛИППОВА Елена Ивановна — Институт этнологии и антропологии РАН (Москва)
ФУРМАН Дмитрий Ефимович — Институт Европы РАН (Москва)
ЦИЛЕВИЧ Борис Леонидович — Baltic Institute (Рига, Латвия)
ЧЕРВОННАЯ Светлана Михайловна — Институт этнологии и антропологии РАН (Москва)
ЧЕРЕПОВА Ольга Ивановна — Правозащитный центр «Мемориал» (Москва)
ЧЕРКАСОВ Александр Владимирович — Правозащитный центр «Мемориал» (Москва)
ЧУЛЬЖАНОВА Люба — Общество «Алтын шор» (Кемеровская обл.)
ШКАПОВ Дмитрий Вадимович — Правозащитный центр «Мемориал» (Москва)
ЭЙСМАН Александр — Правозащитный центр «Мемориал» (Москва)