Tuftahd.JPG

В 1955 году с ведома инстанций и по согласованию с Прокуратурой СССР Комитетом госбезопасности было издано указание № 108сс органам КГБ, определяющее порядок рассмотрения заявлений граждан, интересующихся судьбой лиц, расстрелянных по решениям несудебных органов (б.Коллегией ОГПУ, тройками ПП ОГПУ-НКВД-УНКВД и Комиссией НКВД СССР и Прокурора СССР). В соответствии с этим указанием органы госбезопасности сообщают членам семей осужденных, что их родственники были приговорены к 10 годам ИТЛ и умерли в местах лишения свободы, а в необходимых случаях при разрешении имущественных или иных правовых вопросов регистрируют в загсах смерть расстрелянных с выдачей заявителям свидетельств, в которых даты смерти указываются в пределах 10 лет со дня ареста, а причины смерти — вымышленные.

Установление в 1955 году указанного порядка мотивировалось тем, что в период массовых репрессий было необоснованно осуждено большое количество лиц, поэтому сообщение о действительной судьбе репрессированных могло отрицательно влиять на положение их семей. Кроме того, предполагалось, что сообщение членам семей расстрелянных действительной судьбы их родственников могло быть использовано в то время отдельными враждебными элементами в ущерб интересам советского государства.

Существующий порядок сообщения вымышленных данных касается в основном невинно пострадавших советских граждан, которые были расстреляны по решениям несудебных органов в период массовых репрессий.

В результате пересмотра уголовных дел с 1954 по 1961 годы из общего количества расстрелянных в несудебном порядке около половины реабилитированы. В отношении большинства из них родственникам объявлены не соответствующие действительности сведения о смерти, якобы наступившей в местах лишения свободы.

После проделанной Центральным Комитетом КПСС работы по разоблачению беззаконий, допущенных в период культа личности Сталина, существующий порядок рассмотрения заявлений граждан с запросами о судьбе их родственников считаем необходимым отменить.

Сообщение гражданам вымышленных дат и обстоятельств смерти близких им лиц ставит органы госбезопасности в ложное положение, особенно при опубликовании в печати дат смерти лиц, имевших в прошлом заслуги перед партией и государством. Кроме того, регистрация смерти расстрелянных лиц по решениям несудебных органов с указанием в документах вымышленных сроков их пребывания в местах заключения ставит членов их семей в неравные условия с членами семей лиц, расстрелянных по суду.

Советские люди о массовых нарушениях социалистической законности осведомлены и мотивы, в силу которых в 1955 году был установлен порядок сообщения родственникам о судьбе репрессированных членов их семей, отпали.

Учитывая изложенное, представляется целесообразным впредь на запросы граждан о судьбе их родственников, осужденных в несудебном порядке к расстрелу, устно сообщать действительные обстоятельства смерти этих лиц, а регистрацию в загсах их смерти производить датой расстрела, без указания причины смерти, как это делают Военная коллегия Верховного суда СССР и военные трибуналы в отношении лиц, расстрелянных по приговорам судов.

При этом имеется в виду, что данный порядок не будет распространяться на лиц, в отношении которых ответы давались в соответствии с ранее установленными и действующим в настоящее время порядками рассмотрения заявлений.

Уведомление граждан о действительной причине смерти осужденных лиц будет давать членам их семей, имеющим право на пенсионное обеспечение по случаю потери кормильца, основание возбуждать ходатайства перед соответствующими органами о назначении пенсий на льготных основаниях как родственникам лиц, умерших от трудового увечья или погибших при исполнении служебных обязанностей.

Следует отметить, что количество заявлений о судьбе осужденных в несудебном порядке с каждым годом сокращается (в 1959 году 36225, а за 8 месяцев 1962 года 8018).

Установленный решением Президиума Совета Министров СССР от 15 декабря 1959 года (протокол №37) порядок сообщения за границу дат смерти осужденных к расстрелу применительно к обстоятельствам каждого дела, но не ранее дат приведения приговора в исполнение и не позднее 10 лет со дня ареста, по нашему мнению, целесообразно не изменять.

Данное предложение согласовано с Прокуратурой СССР и Верховным судом СССР.

Прошу рассмотреть.

Tuftasgn.JPG

«Без указания причин смерти...»

Комментарий к документу

В документе этом поразителен не сам факт лжи — к лжи-то мы привыкли с детства — а то, что ложь с такой дотошностью расписывалась на высшем государственном уровне. О судьбах арестованных лгали всегда. Это знает каждый, кто прошел очереди к справочным окошечкам — прокуратурским, милицейским, гулаговским. Твой ближний находился в одной тюрьме, а тебе называли другую, его увозили на Восток, а говорили, что на Север, или вовсе отговаривались незнанием ( «сведениями о местопребывании не располагаем»), лгали о причинах ареста и осуждения, лгали о состоянии здоровья. И так до бесконечности. И особая ложь — о причинах смерти — «сердечная недостаточность», «воспаление легких», но никогда не голод, не туберкулез, не самоубийство.

Правда раскрывалась постепенно, малыми толиками, в основном начиная с середины 1950-х гг. Однако была категория жертв репрессий, о судьбе которой продолжали сознательно лгать и в пору первой реабилитации, и при застое, и в разгар перестройки. Под запретом во все эти эпохи оставалась правда о судьбах тех, кто был расстрелян по приговорам несудебных органов — «особых троек», «двоек», Комиссии НКВД и Прокурора СССР и т.д.

Самый ранний из известных нам приказов НКВД по этому поводу относится к 1939 г. Приказ предписывал на запросы родственников о судьбе того или иного расстрелянного отвечать, что он был осужден на 10 лет исправительно-трудовых лагерей без права переписки и передач. Осенью 1945 г. приказ был скорректирован — заявителям стали теперь говорить, что их родственники умерли в местах лишения свободы.

Шли годы, вопросы вокруг судеб расстрелянных накапливались и заставляли и МГБ, и Министерство юстиции и Прокуратуру обращаться в «инстанции» (т.е. в ЦК КПСС) с просьбой вынести решение по всем аспектам этой проблемы: что отвечать устно, какие ответы можно давать письменно, как и где регистрировать смерть, как заполнять в свидетельстве о смерти сведения о дате, причине, месте ее, выдавать ли какие-либо документы, связанные с имущественными проблемами и т.д.

На заседании Президиума ЦК КПСС 18.08.1955 г., где разбирался этот вопрос, было вынесено Постановление, на основании которого через неделю тогдашний Председатель КГБ СССР И.Серов издал развернутое Указание. Приказывалось, как и раньше, сообщать относительно расстрелянных, что они были приговорены к 10 годам ИТЛ и умерли во время отбывания наказания. В необходимых случаях (если это требовалось для решения имущественных или правовых вопросов) приказывалось регистрировать смерть в органах ЗАГС по месту жительства осужденного до ареста и выдавать свидетельство о смерти. При этом дата смерти определялась органами КГБ произвольно в пределах 10 лет со дня ареста, вымышленной была и причина смерти, а в качестве места указывалось место жительства осужденного до ареста. Что касается расстрелянных по приговорам Военной коллегии Верховного суда, то здесь указания ЗАГСам должны были давать уже не органы КГБ, а сама Военная коллегия.

Этот порядок просуществовал в течение 8 лет и был частично изменен только в 1963 г. Как изменен, может судить читатель, внимательно ознакомившийся с публикуемыми предложениями Семичастного.

Не останавливаясь на обоснованиях нововведений, отметим только их суть. Теперь тем, кто обращался за сведениями впервые, устно отвечали правду, а в свидетельствах о смерти также писали правдивую дату и место смерти, и лишь в графе о ее причине ставили прочерк. Конечно, это можно было бы считать серьезным шагом по пути к исторической правде, если бы не одно обстоятельство: тем, кому ранее давались лживые ответы (в соответствии с указаниями 1955 г.), продолжали лгать по-прежнему. Не изменен был порядок и относительно сведений, сообщаемых за границу — здесь, как и прежде, предлагалось руководствоваться соображениями практической целесообразности в каждом отдельном случае.

Ложь образца 1963 года просуществовала до самых последних лет и была отменена (опять-таки по согласованию с «инстанцией») приказом по КГБ СССР от 30.09.1989 г. Таким образом, люди, получившие ответ между 1955 и 1963 гг. и не обращавшиеся с новыми запросами после марта 1989 г., так и остались в заблуждении относительно подлинных причин и дат гибели своих близких. Напомню при этом, что речь идет лишь о тех, кто был расстрелян по решениям несудебных органов.

Трудно сказать, зачем нужно было это многолетнее нагромождение лжи. А почему столько лет утаивали правду о Катыни? Почему отрицали до последних месяцев подлинность дополнительных соглашений к германо-советскому пакту 1939 г.? Почему не раскрывали составов «троек»? Почему не опубликовали телеграмму 1939 г. о пытках, о которой обмолвился публично еще Хрущев? Система охраняла себя, утаивая от народа правду.

В «Мемориал» и в другие места сейчас обращаются люди с недоумениями — у них на руках справки второй половины 1950-х годов о смерти в лагерях их близких. И вот они встречают это же имя в списках расстрелянных, которые готовит Центральный архив МБ РФ и потом печатают «Вечерняя Москва» и «Российская газета». Чему верить? Тут ответ однозначен — информация в расстрельных списках безусловно более точна.

А.Б.Рогинский