От Польской комиссии Общества «Мемориал»

Ежегодно в Общество «Мемориал» в Москве поступают сотни писем от граждан Польши с просьбой помочь им в получении документов, подтверждающих, что они (или члены их семей) находились в СССР в тюрьмах, лагерях и на поселении, содействовать поиску сведений о погибших и пропавших без вести близких. В десятки центральных и региональных архивов России и других бывших союзных республик мы направляем запросы о судьбах конкретных людей. Приступив к этой работе, мы очень быстро поняли, что ее эффективность — то есть доля положительных ответов и их содержательность — в значительной степени зависит от уровня компетентности наших запросов. В связи с этим остро понадобилось изучение репрессивных кампаний против поляков в СССР как исторического явления. Именно эта настоятельная необходимость дала начало многим работам, представленным в настоящем сборнике.

Исследования были основаны прежде всего на изучении документов. В центральных архивах России — Архиве Президента Российской Федерации (АПРФ), Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), Архиве Федеральной службы безопасности (ФСБ) России, Российском центре хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ), Российском государственном военном архиве (РГВА), Центре хранения историко-документальных коллекций (ЦХИДК) — были изучены документы различных органов и войск НКВД СССР, руководящих партийных и государственных органов СССР. С 1993 г. исследования проводятся в рамках международной программы «Восточная Европа — общая судьба», соисполнителем которой с российской стороны является Научно-информационный и просветительский центр (НИПЦ) «Мемориал».

Большинство работ, публикуемых в сборнике, было представлено в виде докладов на научной конференции, организованной осенью 1994 г. координатором программы — польским общественным Центром КАРТА (Варшава). Некоторые из докладов затем публиковались в Польше и в России¹, однако те из них, что вошли в настоящий сборник, существенно переработаны, исправлены и дополнены. Часть публикуемых ныне работ выполнена уже после 1994 г. Авторами статей выступили не только исследователи из НИПЦ «Мемориал», но и сотрудники Института всеобщей истории Российской Академии наук, Академии ФСБ России, ЦХИДК и РГВА.

Советское государство в 1930-е–1940-е гг. осуществило целый ряд массовых операций, жертвами которых стали поляки различного гражданства и польские граждане других национальностей (в частности украинцы, белорусы, евреи). Программой архивных исследований НИПЦ «Мемориал» охвачено большинство этих акций. До 1939 г. были проведены две масштабные репрессивные кампании, затронувшие поляков и выходцев из Польши: насильственное переселение в 1936 г. в Казахстан под административный надзор НКВД 36 тысяч поляков — граждан СССР, постоянных жителей тогдашних приграничных областей Украинской ССР, и массовые аресты политэмигрантов и советских граждан в ходе «польской операции», являвшейся составной частью Большого террора 1937–1938 гг. Некоторые сведения о высылке 1936 г., не изучавшейся в рамках нашей программы, опубликованы, в частности, Н.Ф.Бугаем². «Польской операции» НКВД 1937–1938 гг. в настоящем сборнике посвящены две статьи: В.Н.Хаустова, исследовавшего ее предысторию, и Н.В.Петрова и А.Б.Рогинского, которые проанализировали ее в контексте других национальных операций НКВД 1937–1938 гг..

Новые репрессивные акции последовали после заключения советско-германского пакта Риббентропа—Молотова, нападения Германии на Польшу и захвата Советским Союзом в сентябре 1939 г. восточных территорий довоенного польского государства. Хотя СССР и не объявил войну Польше, однако в плен были взяты около 240 тысяч польских военнослужащих. Большинство из них были вскоре отпущены или переданы германским властям, однако около 39 тысяч незаконно удерживались в советских лагерях военнопленных (летом 1940 г. к ним добавились еще 5 тысяч польских военнослужащих и полицейских, интернированных в 1939 г. Литвой и Латвией). 15 тысяч польских военнопленных, содержавшихся в трех офицерских лагерях, по решению Политбюро ЦК ВКП(б) были бессудно расстреляны в апреле–мае 1940 г. в Катыни, Харькове и Калинине. На основании того же решения были расстреляны еще не менее 7305 человек (возможно, до 11 тысяч), содержавшихся в тюрьмах западных областей УССР и БССР (на бывших восточных территориях Польши). Катынское преступление, ставшее символом цинизма и жестокости в политике СССР по отношению к Польше и полякам, вся история содержания в советском плену польских военнослужащих в последние годы всесторонне изучены польскими и российскими историками (можно, в частности, порекомендовать читателям фундаментальный труд Н.С.Лебедевой³ и сборник документов «Катынь: Пленники необъявленной войны»⁴) и поэтому не стали самостоятельным предметом архивных исследований в рамках нашей программы, хотя и упоминаются в некоторых статьях настоящего сборника.

Многие важнейшие аспекты «советизации» бывших польских территорий в 1939–1941 гг., осуществлявшейся под руководством ВКП(б) и включавшей в себя в качестве обязательной компоненты массовые политические репрессии, впервые описаны в статье С.Г.Филиппова, исследовавшего архивные документы руководящих партийных органов СССР, Украины и Белоруссии.

Вскоре после взятия в плен польских военнослужащих на бывших польских территориях началась еще одна репрессивная акция — массовые аресты среди гражданского населения. Этой кампании, растянувшейся почти на два года — с сентября 1939 г. по июнь 1941 г., — посвящена статья О.А.Горланова и А.Б.Рогинского, которые ввели в научный оборот целый массив ранее неизвестных статистических данных НКВД и впервые дали обоснованную оценку числа всех арестованных в этот период в западных областях УССР и БССР по обвинению в контрреволюционных преступлениях: около 108 тысяч человек. К тому же некоторое число польских граждан было арестовано в 1940–1941 гг. в Литовской ССР на территории Виленского края, входившего до сентября 1939 г. в состав Польши^*. Большинство арестованных граждан довоенной Польши были осуждены на различные сроки лишения свободы и попали в исправительно-трудовые лагеря ГУЛАГа НКВД СССР, но не менее 18 тысяч расстреляны либо по приговору судов и трибуналов, либо бессудно — по решению высшего советского руководства (одновременно с военнопленными офицерами в рамках «Катынского дела») или в ходе эвакуации тюрем западных областей УССР и БССР после нападения Германии на СССР.

Две статьи А.Э.Гурьянова посвящены самому массовому виду репрессий — депортациям с территорий, захваченных СССР в 1939–1940 гг. В результате четырех операций насильственной высылки, проведенных в 1940–1941 гг., в спецпоселках и под административным надзором НКВД в северных и восточных районах СССР оказалось около 320 тысяч граждан довоенной Польши. Для получения обоснованной оценки числа депортированных в ходе четвертой операции, проведенной в 1941 г. накануне нападения Германии, понадобилось изучение высылки не только из западных областей УССР и БССР, но и из Прибалтики, а также из Бессарабии и Северной Буковины.

Как известно, до 22 июня 1941 г. руководство СССР официально заявляло, что Польша как независимое государство не существует. Однако вскоре после начала Великой Отечественной войны, перед лицом военных поражений и под нажимом западных союзников советское правительство вынуждено было заключить договор с легитимным правительством Польши, пребывавшим в эмиграции в Великобритании. В соответствии с этим договором 12 августа 1941 г. Президиум Верховного Совета СССР издал Указ об амнистии всех польских граждан — военнопленных, заключенных тюрем и лагерей, ссыльных и депортированных, а 14 августа было подписано советско-польское военное соглашение об образовании польской армии в СССР, которой предстояло сражаться с немцами на советско-германском фронте. Эта армия входила в состав польских вооруженных сил, подчинявшихся правительству Польши в эмиграции, ее командующим был назначен генерал Владислав Андерс, выпущенный из внутренней тюрьмы НКВД на Лубянке. Истории армии Андерса в СССР, сформированной из репрессированных и затем амнистированных польских граждан, посвящена статья Н.С.Лебедевой, которой удалось изучить ряд неизвестных ранее документов, хранящихся в архивах — в России и за рубежом.

В ходе войны, по мере того, как угроза поражения в войне с Германией отступала, советское руководство последовательно ужесточало позицию в отношении эмигрантского правительства Польши, неуклонно следуя линии на закрепление за СССР территориальных приобретений 1939–1940 гг. Вкупе с нежеланием командования польской армии в СССР подчиниться советскому диктату это привело в 1942 г. к эвакуации армии Андерса в Иран. Новая волна арестов и осуждений 1942–1943 гг. затронула оставшихся в нашей стране граждан довоенной Польши — ранее репрессированных и затем амнистированных в 1941 г., работавших в территориальных представительствах польского посольства в СССР (им предъявлялись стандартные обвинения в шпионаже), а также тех, кто отказывался принять советское гражданство в ходе паспортизации 1943 г. (их судили за нарушение правил прописки и паспортного режима; стандартный приговор — 2 года лишения свободы в ИТЛ). Эта репрессивная кампания была не столь массовой, как предыдущие, — согласно направленной Сталину справке НКВД СССР от 1 мая 1944 г., всего после амнистии 1941 г. было арестовано 3029 «бывших польских граждан», в том числе 1583 — «за отказ от получения советских паспортов»⁵.

Весной 1943 г. стал окончательно ясен курс руководства СССР на установление в Польше просоветского режима после предстоящего освобождения от германской оккупации. В марте 1943 г. группе польских коммунистов в СССР было разрешено образовать Союз польских патриотов, а также сформировать (под надзором НКВД–НКГБ) из оставшихся в СССР «бывших польских граждан» (все тех же ранее репрессированных и затем амнистированных) дивизию им.Костюшко. Командиром дивизии был назначен полковник (вскоре генерал) Зыгмунт Берлинг, с 1940 г. связанный с НКВД и отказавшийся в 1942 г. эвакуироваться вместе с армией Андерса. Для формального разрыва отношений с несговорчивым правительством Польши в эмиграции нужен был только повод, и таким поводом стало требование польской стороны расследовать расстрел военнопленных польских офицеров, о котором в апреле 1943 г. объявили всему миру немцы, обнаружившие под Смоленском катынские захоронения. В июле 1944 г. (при достижении Красной Армией советско-германской границы 1939–1941 гг.) было объявлено об образовании Польского комитета национального освобождения (ПКНО), сформированного Союзом польских патриотов в СССР и прокоммунистическим антигитлеровским подпольем в Польше. Фактически ПКНО стал полностью послушным Москве правительством Польши.

За вступлением в 1944 г. Красной Армии на территорию Польши последовала новая длительная репрессивная кампания — против участников массового польского антигитлеровского подполья, подчинявшегося легитимному правительству в эмиграции и пользовавшегося массовой поддержкой населения. Главный удар был направлен против подпольной Армии Крайовой (АК), входившей, наряду с польскими войсками за рубежом, в состав Вооруженных сил польского правительства в эмиграции. Обзору архивных документов внутренних войск НКВД СССР, которые в 1944–1946 гг. вели регулярную войну с польскими подпольными формированиями восточнее и западнее новой польско-советской границы посвящены две работы, выполненные в рамках исследовательской программы НИПЦ «Мемориал», — статья П.А.Аптекаря, публикуемая в настоящем сборнике, и исследование Н.Е.Елисеевой, уже опубликованное в Польше¹.

Преобладающее большинство репрессированных в 1944–1945 гг. польских граждан составляли не участники вооруженных отрядов, захваченные в ходе боев с войсками НКВД, а те, кто после прихода Красной Армии проживал у себя дома и в ходе массовых облав («операций по очистке тыла»), проводимых органами НКВД СССР и ПКНО, был задержан по обвинению в принадлежности к АК. Основную массу задержанных отправляли в глубь СССР в лагеря военнопленных в качестве интернированных. В начале 1945 г. к ним добавились задержанные органами НКВД жители вновь освобожденных Красной Армией польских территорий. Десятки тысяч интернированных поляков и польских граждан месяцами, а то и годами находились в лагерях в СССР без какого-либо приговора. Лишь около тысячи арестованных в 1944–1945 гг. польских граждан были осуждены и содержались в ИТЛ системы ГУЛАГа⁶. Обзору выявленных к настоящему времени директивных и нормативных документов, относящихся к интернированию польских граждан в СССР и их освобождению, посвящена статья А.Э.Гурьянова. Поскольку большое число писем из Польши поступает в «Мемориал» именно от бывших интернированных и их родственников, то очень важным практически оказалось составление каталога сведений об эшелонах с интернированными, отправленными в глубь СССР, начатое П.А.Аптекарем¹ и продолженное коллективом сотрудников РГВА — Н.Е.Елисеевой, П.А.Аптекарем, И.М.Нагаевым и И.В.Успенским. По этой же практической причине не меньшее значение имеет исследование О. А.Зайцевой (ЦХИДК), изучившей по архивным документам характерные маршруты перемещений интернированных польских граждан из лагеря в лагерь на территории СССР. Обе работы были выполнены при участии А.Э.Гурьянова из НИПЦ «Мемориал». Изученные архивные документы позволили оценить (к сожалению, весьма приблизительно) общее число интернированных поляков и польских граждан, вывезенных в СССР в 1944–1945 гг., — 39–48 тысяч.

За рамками наших исследований остались послевоенные аресты и выселения, затронувшие поляков, проживавших в СССР, прежде всего в западных областях УССР и БССР, а также в Литовской ССР. Однако можно полагать, что масштаб этих послевоенных репрессий был все же меньшим, чем до войны. Одной из последних массовых репрессивных акций, затронувших поляков, стало выселение в 1951 г. в Иркутскую область из Литвы и из западных областей Украины и Белоруссии тех бывших военнослужащих армии генерала Андерса, кто решился репатриироваться из Западной Европы на родину после окончания второй мировой войны. Согласно опубликованным данным, в 1951 г. было переселено 4,5 тысячи «андерсовцев» и членов их семей⁷.

Основываясь на исследованиях, проведенных в рамках программы НИПЦ «Мемориал», и на некоторых опубликованных архивных данных, мы можем утверждать, что жертвами советских массовых политических репрессий до 17 сентября 1939 г. стали более 180 тысяч поляков и выходцев из Польши (либо людей, обвиненных в связях с Польшей), а после этой даты — 510–540 тысяч поляков и польских граждан. Не вдаваясь в сопоставления с оценками польской историографии и с числами репрессированных других национальностей, отметим только, что репрессии такого масштаба не могли не оставить устойчивого недоверия к СССР и России в сознании не только поляков, подвергшихся репрессиям, но и всего польского общества в целом. Недоверие остается реальностью и для нынешних поколений граждан обеих стран. Сотрудничество «Мемориала» с польским общественным Центром КАРТА, без которого настоящий сборник не мог бы увидеть свет, можно рассматривать как одну из попыток преодолеть это трагическое наследие прошлого.

Примечания: