Битиева и Идуева-Бисиева против России (Bitiyeva and Iduyeva-Bisiyeva v Russia),
№№.
57953/00 и 37392/03
Факты
Первая заявительница проживала в Наурском районе Чечни. Она активно участвовала в политической деятельности и в антивоенных протестах.
24 января 2000 г. российские военнослужащие пришли в дом первой заявительницы с целью проверки паспортов. Первая заявительница и ее сын объяснили, что отдали паспорта на замену в местные органы власти. После этого солдаты ушли.
На следующий день около 6 часов утра примерно 20 мужчин, одетых в военную форму, некоторые — в подшлемники, закрывавшие лица, окружили дом первой заявительницы. Они перепрыгнули через забор и начали стучать в дверь прикладами автоматов. Муж первой заявительницы открыл дверь и спросил, зачем они пришли. Четверо из мужчин, которые были там накануне, ответили, что они пришли для проверки паспортов. Они рассыпались по дому и приказали первой заявительнице пойти с ними в местное отделение милиции для того, чтобы выяснить про ее паспорт. В случае отказа они угрожали применить силу. Сыну первой заявительницы также было приказано идти с ними.
Их посадили в автомашину УАЗ-52 и отвезли во Временное отделение внутренних дел (ВОВД) Наурского района. Около двух часов они провели там, а затем их повезли в следственный изолятор Чернокозово, где поместили отдельно.
По прибытии в Чернокозово, как утверждает первая заявительница, ее принудили смотреть, как около 60 голых мужчин бегают по коридору длиной около 50 м, а солдаты их избивают. Ее также заставили стоять лицом к стене с поднятыми руками до вечера, пока ее не отвели в камеру. Камера была очень тесной, в ней находилось четыре металлические кровати и уборная. В разное время в камере содержалось от трех до десяти женщин, и иногда им приходилось спать по очереди. Раз в день им выдавали четыре литра воды на камеру и одну чашку еды на трех человек в грязных тарелках.
Во время своего содержания под стражей первую заявительницу постоянно унижали как женщину и как лицо чеченского происхождения, а охранники ей говорили, что она не выйдет оттуда живой, сойдет с ума или убьет себя. Ее неоднократно толкали и били прикладами автоматов. Один раз в камеру распылили газ, от которого содержавшиеся в ней женщины начали кашлять.
Первая заявительница видела, как охранники избивали и унижали других задержанных, а иногда могла слышать крики своего сына, когда его избивали в коридоре перед ее камерой.
Во время задержания первую заявительницу примерно четыре раза допрашивали. Ей задавали вопросы общего характера — о том, как ее зовут, откуда она, мусульманка ли она и молится ли она. Также ей задавали вопросы о «марше мира» на Москву, в котором она принимала участие, а также о том, кто его финансировал.
Первая заявительница, которая страдала от холецистита и проблем с сердцем, было отказано в предоставлении медицинской помощи во время содержания под стражей, и ее состояние начало стремительно ухудшаться. Вторая заявительница (ее дочь) приносила матери еду и лекарство, однако к ней попадала лишь малая их часть. Один раз первая заявительница потеряла сознание в коридоре, однако охранники позволили другим заключенным внести ее в камеру только лишь спустя полчаса.
Первая заявительница провела в Чернокозово 24 дня, после чего была переведена в больницу в станице Наурская. По словам второй заявительницы, ее мать была без сознания и нуждалась в интенсивной терапии. Начальство тюрьмы не хотело разрешать ее перевод, который состоялся только после вмешательства тюремного врача.
В середине марта 2000 г. первую заявительницу посетил в больнице прокурор Наурского района, который сказал ей, что с нее сняты все обвинения. Начальником Наурского ВОВД ей был выдан подтверждающий это документ.
Вторая заявительница утверждает, что после выписки из больницы первая заявительница по-прежнему оставалась очень слаба и провела около месяца в постели. Она очень исхудала, и у нее тряслись руки и голова.
21 марта 2003 г. около 3.30 утра группа мужчин, вооруженных автоматами АК-7,62, вошла в дом заявительницы, а другие, вооруженные гранатометами и пулеметами, рассыпались по улицам вокруг дома.
Через несколько минут соседи услышали приглушенные выстрелы. Другой сын первой заявительницы, Э., обнаружил тела первой заявительницы, ее мужа и первого сына — того, который ранее содержался в заключении. Он выбежал во двор и начал звать на помощь, и соседи откликнулись, а один из них позвал местную милицию. Через два часа прибыла милиция и сфотографировала место убийства. Вторая заявительница утверждает, что не было запросов на проведение вскрытия или отсрочку с погребением тел.
Первая заявительница, до того, как была убита, жаловалось на то, что обращение с ней в заключении могло быть приравнено к бесчеловечному и унижающему обращению и пыткам, в нарушение ст. 3 Конвенции. Она также жаловалась на то, что соответствующие власти не провели эффективного расследования заявлений о жестоком обращении.
Вторая заявительница утверждает о:
* нарушении ст. 2 на основании убийства первой заявительницы и других членов ее семьи;
* непроведении эффективного расследования по факту убийств компетентными органами;
* отсутствии эффективных средств защиты от нарушений, в нарушение ст. 13 Конвенции.
* Россия нарушила свои обязательства по ст. 34 Конвенции не препятствовать осуществлению права на подачу индивидуальной жалобы, путем запугивания первой заявительницы, допрашиванием ее о подробностях ее жалобы в Страсбург несмотря на ее уязвимое положение и ее убийства.
Решение о приемлемости
20 октября 2005 г. Европейский Суд постановил, что данная жалоба поднимает сложные вопросы права и факта в соответствии с Конвенцией, вынесение решения по которым будет зависеть от ее исследования по существу. В результате Суд единогласно объявил жалобу приемлемой.
