Кляхин против России, №46082/99

Решение Европейского Суда по правам человека от 30.11.04

Резюме

Заявитель, Константин Владимирович Кляхин, 1966 года рождения, в настоящее время проживает в г. Армавир Краснодарского края.

Перед Европейским Судом заявитель жаловался, в частности, о длительности своего предварительного содержания под стражей (статья 5§3 Конвенции); об отсутствии судебного пересмотра своего предварительного содержания под стражей (статья 5§4 Конвенции); о длительности уголовного судопроизводства (статья 6§1); об отсутствии эффективных средств правовой защиты в отношении этих неразумных сроков (статья 13 в связи со статьей 6§1 Конвенции); и о необоснованном вмешательстве тюремных властей в его переписку с Европейским Судом (статья 8 и 34 Конвенции).

Факты

26 августа 1997 г. заявитель был арестован по подозрению в причастности к краже, а 5 сентября 1997 г. ему было предъявлено официальное обвинение. Заявитель указывает, что судья дал разрешение на содержание его под стражей до суда без объяснения причин. 4 марта 1998 г. судья городского суда отложил слушание, поскольку истец не был достаточно ознакомлен с материалами дела. В последующем слушание дела откладывалось или отменялось 5 раз, и возобновился процесс только 29 марта 1999 г., но 6 апреля 1999 г. суд г. Армавира вернул дело в прокуратуру на дополнительное расследование. Краснодарский краевой суд продлил срок содержания заявителя под стражей без объяснения причин. Лишь 16 августа 1999 г. истец был осужден за кражу на пять лет лишения свободы судом г. Армавира. 2 декабря 1999 г. Президиум Краснодарского краевого суда отменил приговор от 16 августа 1999 г. по причине процессуальных нарушений и вернул дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции. 30 декабря 1999 г. заявителя вернули в СИЗО г. Армавира. 17 апреля 2000 г. в суде г. Армавира начались слушания по делу, а 18 апреля городской суд распорядился о проведении психиатрического обследования заявителя. Заявитель 19, 24 и 25 апреля 2000 г., а также 12, 23 и 25 мая 2000 г. подавал жалобы в суд г. Армавира против такого решения, а также против предварительного содержания под стражей, но ответа не получил. 18 декабря 2000 г. судебное заседание было снова отложено. 9 февраля 2001 г. заявитель был осужден за покушение на кражу и приговорен к четырем годам лишения свободы, но затем освобожден, поскольку на данный момент он провел в заключении три года, пять месяцев и тринадцать дней и подлежал амнистии.

Заявитель также утверждал, что его переписка с Европейским Судом была предметом постоянной цензуры со стороны тюремных властей. В результате одно из его писем в Суд не было отправлено вообще, а письмо, датированное 8 июня 2000, было отправлено только 20 октября и без приложений.

Решение Европейского Суда (Суда)

Заявитель содержался под стражей в течение 3 лет и 2 месяцев, из которых Суд был уполномочен рассмотреть 2 года, 5 месяцев и 10 дней (с момента вступления Конвенции в силу в отношении России 5 мая 1998 года). В связи с тем, что власти РФ не смогли предоставить убедительных причин, оправдывающих такое длительное предварительное заключение, Суд постановил о нарушении статьи 5§3 Конвенции.

Более того, многочисленные жалобы заявителя содержали убедительные причины необоснованности его заключения до суда. Так как национальный суд в своих решениях о продлении заявителю срока содержания под стражей никак не опроверг данные причины и просто их проигнорировал, Суд постановил нарушение статьи 5§4 Конвенции.

Уголовное судопроизводство в отношении заявителя длилось всего 3 года и 4 месяца, из которых Суд был уполномочен рассмотреть 2 года и 7,5 месяцев (с момента вступления Конвенции в силу в отношении России 5 мая 1998 года). По мнению Суда, учитывая такие критерии как сложность дела и поведение сторон, затянувшееся судопроизводство было вызвано исключительно волокитой со стороны властей и других факторов, которые не могут быть вменены в вину заявителя. Следовательно, данный период не был “разумным” и Суд постановил нарушение статьи 6§1 Конвенции.

Многочисленные жалобы заявителя на затянувшееся судопроизводство пересылались без рассмотрения вышестоящими инстанциями в районной суд, который и был ответственен за задержки. Власти не указали какие-либо существующие средства эффективной правовой защиты, прибегая к которым, заявитель смог бы ускорить рассмотрение своего дела в национальном суде, либо же получить компенсацию за уже произошедшие задержки. В результате Суд постановил нарушение статьи 13 в связи со статьей 6§1 Конвенции.

Что касается переписки заявителя с Судом, то власти не отрицали, что тюремная администрация просматривала это корреспонденцию. При этом власти ссылались на статьи 17 и 21 Федерального закона от 15.07.1995 No. 103-ФЗ “О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений”. Однако, несмотря на то, что цензура проводилась в соответствии с законом и, возможно, преследовало легитимную цель “предотвращения беспорядков и преступлений”, власти не смогли обосновать необходимость такой меры в демократическом обществе как того требует статья 8§2 Конвенции. Следовательно, Суд постановил нарушение статьи 8 Конвенции.

Одним из важных моментов данного решения являются выводы Суда о нарушении статьи 34 Конвенции в результате препятствий, чинимых тюремной администрацией, свободной переписке заявителя с Судом. Как отмечалось выше, одно из его писем в Суд не было отправлено вообще, а письмо, датированное 8 июня 2000, было отправлено только 20 октября и без приложений. Также несколько писем из Суда не были переданы заявителю для ознакомления, и в результате ему приходилось вести корреспонденцию через родственников. Суд заметил в этой связи, что “ситуация заявителя была особенно уязвимой, так как он содержался под стражей и был зависим в своей переписке с Судом, а также в контактах с остальным внешним миром от тюремной администрации”.

В качестве справедливой компенсации по статье 41 Конвенции, Суд присудил 5, 000 Евро заявителю за причиненный моральный вред, и 800 Евро представителям заявителя за оказанные услуги.

Вывод

Представители заявителя считают, что данное решение является хорошим инструментом борьбы с повсеместной практикой российских судов выносить чисто формальные, не обоснованными никакими убедительными причинами, решения о заключении обвиняемых под стражу, а также о продлении срока такого заключения.

В своих жалобах на такие решения в вышестоящий суд, обвиняемые (их представители) могут смело ссылаться на решение Кляхин против России (§ 76-77) где Суд указал, что “судья, рассматривающий жалобу на меру пресечения, должен принять во внимание конкретные факты, на которые ссылается заключенный, и которые могли бы послужить основанием отсутствия необходимых условий для “правомерности” с точки зрения Конвенции”. В противном случае “национальные суды не смогли обеспечить судебное рассмотрение по объему и природе соответствующее Конвенции”.

Если даже вышестоящий суд подтвердит решение о заключении, такая ссылка на практику Суда на уровне кассационной жалобы, намного облегчит процесс доказывания перед Европейским Судом в последующем.