Войска, приступившие 11 декабря 1994 г. к «наведению конституционного порядка» в Чечне, не были готовы к выполнению возложенной на них миссии ни морально (личный состав федеральных сил не был ознакомлен с нормами гуманитарного права — см. раздел 3.13 ), ни материально.
Российский генералитет знал о реальном состоянии войск. В опубликованной СМИ1 секретной директиве № Д-0010 «Об итогах подготовки Вооруженных Сил РФ в 1994 году и уточнении задач на 1995 год», подписанной министром обороны РФ П.С.Грачевым, сообщалось: «Некоторые командующие, командиры и штабы не умеют аргументированно обосновать целесообразность принятых решений», «Офицеры звена дивизия—полк—батальон слабо знают свои обязанности», «Личный состав недостаточно обучен владению штатным вооружением и военной техникой, имеет невысокую специальную подготовку». Особую тревогу вызвали положения этого документа, характеризующие моральное состояние войск: «Задача искоренения происшествий и преступлений в войсках и на флоте практически не решена <...> Не прекращается практика сокрытия преступлений и происшествий, умышленного искажения информации о гибели людей».
Командующий СКВО генерал-полковник А.Н.Митюхин, на которого было возложено руководство боевыми действиями Объединенной группировки, докладывал в начале декабря 1994 г. «о неготовности органов управления, пунктов управления и в целом войск для ведения боевых действий»2.
То же самое можно было и сказать о внутренних войсках МВД3.
С момента ввода войск в Чечню в декабре 1994 г. подтверждалась правильность этих оценок.
Так, на марше водители часто не справлялись с управлением, техника постоянно отказывала, а колонны боевой техники останавливались из-за того, что в тыловых частях топливо было разбавлено водой и разворовано.
Постоянно сказывалось отсутствие боевой подготовки — известны случаи, когда наводчики орудий танков и БМП впервые сталкивались с этим оружием перед боем. Подразделения федеральных сил нередко попадали под огонь и бомбы своих же войск.
Солдаты и офицеры в Чечне ночевали где придется, подчас голодали по несколько суток, а для питья использовали талую воду.
Скудное материальное обеспечение федеральных войск не могло не усугубить их моральное состояние, что, в свою очередь, самым плачевным образом сказалось на положении гражданского населения в зоне конфликта. Неизбирательные нападения, от которых страдало в первую очередь мирное население, происходили не только в результате злонамеренного пренебрежения нормами гуманитарного права, но и из-за неумения наносить точные удары по военным целям. Низкий уровень дисциплины, криминализация взаимоотношений в воинских частях, практика сокрытия преступлений вышестоящими начальниками явились причиной высокого уровня преступности среди военнослужащих в Чечне.
Двадцать месяцев спустя, уже после окончания боев в Грозном в августе 1996 г., правильность этих выводов вновь подтвердил высший офицер МО РФ. Вот как начальник Управления службы войск и безопасности военной службы Генерального штаба Вооруженных Сил РФ генерал-лейтенант В.Ф.Кулаков отвечал на обращение депутата Государственной Думы РФ Ю.П.Щекочихина к министру обороны РФ:
«Считаю необходимым сообщить, что проблема воинской дисциплины среди военнослужащих, проходивших службу в составе Объединенной группировки Министерства обороны Российской Федерации в Чеченской Республике, <...> неоднократно изучалась офицерами Министерства обороны непосредственно в Чеченской Республике. Результаты работы свидетельствуют, что в воинских коллективах группировки войск продолжают нарастать напряжение, психологическая усталость, ухудшается морально-боевое состояние личного состава.
Причинами такого положения являются недостаточная работа должностных лиц по морально-психологическому обеспечению действий войск, решению социально-бытовых проблем, неприятие решительных мер в вопросах укрепления правопорядка и воинской дисциплины. В 205-й мотострелковой бригаде <...> только в этом году совершено 116 происшествий и преступлений, в результате которых погибло 11 военнослужащих. Осложняет ситуацию тот факт, что из-за отсутствия финансирования не могут быть уволены 75 проц. солдат и сержантов этой бригады.
<...> прокурорскими проверками в частях Объединенной группировки выявлено 1406 случаев травматизма. Каждая пятая тяжелая травма получена в результате неуставных взаимоотношений. Военнослужащие, непосредственно виновные в совершении этих правонарушений, и должностные лица, чья бездеятельность и неудовлетворительное исполнение своих служебных обязанностей привели к нарушениям воинской дисциплины, будут привлечены к строгой административной или уголовной ответственности"4.
В то же самое время заместитель командующего внутренними войсками МВД РФ генерал-лейтенант С.Ф.Кавун написал в ответе Щекочихину нечто прямо противоположное, в духе победных реляций:
«По существу проблемы считаю целесообразным довести до Вас следующее. Состояние воинской дисциплины в Группировке обеспечивает выполнение стоящих перед ней служебно-боевых задач по разоружению незаконных вооруженных формирований. Тот факт, что с начала акции по восстановлению конституционного порядка в Чечне, почти каждый пятый из числа выполнявших свой воинский долг там военнослужащих внутренних войск, награжден орденом или медалью, а 6 человек удостоены высокого звания Героя России, сам за себя говорит об уровне морально-психологического состояния личного состава. Сравнительный анализ показывает, что уровень правонарушений в воинских частях находящихся в Чечне ниже чем в пунктах их постоянной дислокации, в том числе и по таким видам преступлений как уклонение от военной службы, нарушения уставных правил взаимоотношений между военнослужащими и бесчинства в отношении гражданского населения»5.
Между тем приведенные в нашем докладе факты показывают, что военнослужащие внутренних войск МВД РФ в Чечне совершали не меньше преступлений в отношении гражданского населения, чем военнослужащие МО РФ.
Отдельно следует сказать о положении в органах милиции МВД РФ. Избиения, пытки, вымогательства и грабежи, к сожалению, сопровождают деятельность этих органов на всей территории России. Однако в случаях, когда органы внутренних дел получают особые полномочия, как, например, это было в период чрезвычайного положения в Москве осенью 1993 г.6, подобная практика приобретает особый размах и цинизм.
Эта же тенденция ярко проявилась и в ходе вооруженного конфликта в Чечне.
* * *
Не способствовала соблюдению прав гражданского населения и безнаказанность, обеспеченная секретностью и системой псевдонимов, под которыми действовали в Чечне офицеры федеральных сил. Списки персонала фильтрационных пунктов были засекречены, а персонал также действовал в Чечне под вымышленными фамилиями. Под псевдонимами скрывался даже высший командный состав. Так, командующий группировкой внутренних войск МВД РФ в Чечне генерал-лейтенант А.А.Шкирко выступал под фамилией А.А.Широков. Генерал-лейтенант МВД А.А.Романов до своего назначения командующим действовал в Чечне (в частности, в Самашках) в качестве заместителя командующего группировкой федеральных войск под фамилией А.А.Антонов.
* * *
Вышеперечисленные обстоятельства не способствовали соблюдению военнослужащими федеральных сил норм гуманитарного права. Однако авторы доклада полагают, что, кроме этого, имелись предпосылки для преднамеренного нарушения этих норм.
Закрытость российских силовых структур не дала авторам возможности ознакомиться с пособиями, наставлениями и методиками, по которым велась и ведется боевая подготовка военнослужащих и сотрудников спецподразделений. Однако в последние годы нередки утечки подобных сведений в открытые массовые издания. Ниже мы приводим несколько выдержек из книги «Подготовка разведчика. Система спецназа ГРУ»7 :
«пленного надо еще допросить, и если он представляет ценность для командования, то не уничтожить после допроса [курсив наш8], а транспортировать на базу. [С.40]
<...> Отличие же этой ситуации [транспортировка пленных] от доставки раненых заключается в том, что можно не беспокоиться насчет того, удобно ли пленному во время транспортировки. Лишь бы не задохнулся. Поэтому затыкать ему рот тряпкой и вставлять деревянный кляп следует неглубоко. Что же касается тряски, ушибов, ссадин, онемения связанных конечностей, все это не имеет значения. Ведь в большинстве случаев пленный подлежит ликвидации сразу после форсированного допроса.
И только в случае необходимости доставки его в базовый лагерь или в штаб за линией фронта ему придется идти собственными ногами. Вот тогда состояние здоровья пленников становится предметом особых забот разведчиков. [С.217]
<...> Каждый разведчик должен владеть методами форсированного допроса в полевых условиях. Как показывает практика, военнослужащие стран НАТО стопроцентно «ломаются» в ходе такого допроса и дают нужную информацию [С.492]".
Представители НМПО в ходе работы в зоне вооруженного конфликта в Чечне неоднократно фиксировали захоронения тел со следами «форсированного допроса» на позициях и в местах дислокации, покинутых разведывательными подразделениями федеральных войск (см. разделы 3.5 , 3.14 ). Собраны также многочисленные свидетельства о применении методов «форсированного допроса» внутренними войсками, спецподразделениями и сотрудниками МВД РФ.
Кроме того, нормы гуманитарного права ограничивают применение систем оружия и запрещают неизбирательные нападения — с целью защиты гражданского населения. Понятие «гражданское население» в цитированной книге отсутствует как таковое.