ОТНОШЕНИЯ С НАСЕЛЕНИЕМ И ВЛАСТЯМИ. КОНФЛИКТЫ

Существует стереотипное мнение, высказываемое многими должностными лицами и воспроизводимое в публикациях периодической печати, о высоком уровне «напряженности в межнациональных отношениях», вызванной притоком беженцев, и об угрозе открытого конфликта между иноэтничными мигрантами и постоянным населением. Мы попробовали оценить, что на практике стоит за выражением «напряженность в межнациональных отношениях» и какого рода конфликты с участием месхетинцев могут произойти на территории края.

Отношения с окружающим населением

С 1989 г. практически все официальные материалы и публикации характеризуют отношение значительной части жителей Краснодарского края к беженцам, в том числе туркам-месхетинцам, как негативное, а иногда и враждебное. В 1990—1991 гг. в отдельных селах созывались сходы, на которых выдвигались требования о выселении «пришельцев», в том числе турок. В 1989—1990 гг. активизировалось казачье движение и инициатива в антимигрантской кампании перешла к казачеству. Недовольство населения было подогрето постепенным введением нормированного распределения (по талонам или карточкам) ряда продуктов и товаров (сахара, мыла и пр.). Беженцы требовали выдачи им талонов, что озлобляло многих коренных жителей. Недовольство местных жителей было связано также с резким ростом цен на недвижимость, связанным с приездом в край большого числа вынужденных мигрантов.

Напряженность достигла пика в конце 1991 г., особенно после введения карточек на хлеб.¹ Участились сходы с требованиями изгнания беженцев, в Крымском и Абинском районах распространялись подстрекательские листовки. Следует отметить два события, затронувшие непосредственно турок-месхетинцев и весьма ярко характеризующих обстановку того периода. В декабре прошел сход в совхозе «Сопка героев» (Киевский с/с Крымского района), потребовавший выселения турок [авторы располагают копией протокола схода]. Лидеры турок-месхетинцев, живших в селе Экономическое, пообещали местным казачьим активистам, что месхетинцы уедут к апрелю следующего года. Под нажимом более 30 турецких семей были вынуждены покинуть село к весне 1992 г., разъехавшись в Ростовскую область, Азербайджан и Казахстан². В ноябре ночью группой неизвестных, разъезжавших на грузовике, были разгромлены пять домов месхетинцев в пос. Холмский Крымского района, находившихся в них в тот момент людей жестоко избили. Один из участников налета, по словам Т.Сванидзе, был задержан сотрудниками милиции. Возбужденное вначале уголовное дело затем прекратили якобы по заявлению самих месхетинцев, на которых, по словам Садаина Тамимова, было оказано давление.

По отзывам ряда наших собеседников — представителей как турок-месхетинцев, так и местных администраций, в начале 1992 г. наметился перелом. Действия краевых властей (создание комиссии краевого cовета, выход Решения № 97), а также изменение экономической ситуации несколько сняли напряженность, и хотя положение месхетинцев принципиально не изменилось, обстановка до настоящего времени в целом остается стабильной.

О реальных настроениях местного населения в целом судить трудно, поскольку в крае никем не проводились объективные их исследования. Известны только результаты анкетного опроса, проведенного местными властями 19 августа 1990 г. среди жителей Крымска и Крымского района относительно неорганизованного переселения мигрантов из Закавказья и Средней Азии и возможности совместного проживания с ними. В городе в опросе приняли участие 14 261 чел., в районе — 21 666 чел. 93,4% опрошенных в городе и 86,5% в районе высказались за выезд мигрантов, то есть против совместного проживания³. В 1989 г., по данным переписи, в Крымске жило 51,5 тыс., а в районе 62,9 тыс. чел.⁴; избиратели составляли примерно 70% населения. Несмотря на массовый характер голосования остаются сомнения в репрезентативности и объективности результатов. Кроме того, невозможно судить о современной ситуации по информации пятилетней давности. Поэтому об изменениях, произошедших в отношении населения к беженцам, мы можем судить, основываясь лишь на фрагментарных данных и собственных наблюдениях. Сложность оценок обусловлена в значительной мере и тем, что в основном мнения относительно настроений местных жителей приходится выслушивать от представителей местных администраций и от казачьих активистов. Адекватность, достоверность и объективность этих сообщений вызывают большие сомнения, поскольку прикрывать

Прежде всего с определенной уверенностью можно говорить о том, что в настоящее время у турок-месхетинцев сложились хорошие отношения с их ближайшими соседями, которые за несколько лет, прожитых бок о бок с месхетинцами, полностью избавились от предубеждений в отношении беженцев, по достоинству оценив их трудолюбие, доброжелательность, готовность прийти на помощь. Местные русские в последние 2—3 года стали ходить к туркам на свадьбы, поминки. Мы записали ряд отзывов жителей сел — русских — о соседях-турках. Так, пенсионер П.Я.Гирский из ст. Варениковская говорит о большой турецкой семье (семье Бахриевых), живущей рядом: «Соседи мои — исключительные люди. Ни на кого их не променяю. Пусть всегда здесь живут» [2.07.95]. М.В.Шукакидзе (хут.Армянский, Крымский район): «Живем по-братски. Соседи-турки всегда во всем помогают. Все нации здесь — как одна семья» [27.11.95]. Е.К.Ваниосова (хут. Армянский): «Эти люди [турки] всем помогают. Я сама старая, приходит их невестка, моет мне полы» [27.11.95]. В.А.Сыщиков (хут.Армянский): «Живем с соседями очень хорошо. Никто к ним претензий не имел никогда» [27.11.95]. В подобном духе отзывались о своих соседях-месхетинцах русские, проживающие вместе с ними в так называемом Белом доме. «Белый дом» — здание, расположенное на окраине Крымска (ул.Торговая, 8/1), состоящее на балансе крымской межрайздравбазы и предназначенное к сносу. В аварийном доме без каких-либо удобств, даже с отключенным водопроводом, живут четыре русские и четыре турецкие семьи, последние — без прописки. Местные власти и руководство базы грозятся выселить всех из этого здания, и всем жителям приходится совместно решать множество насущных проблем. Хорошо говорили о месхетинцах русские женщины, торгующие на рынке в Абинске, и главный бухгалтер абинского рынка В.А.Новак.

Нашей экспедицией 1995 г. был зафиксирован ряд случаев, когда, вопреки массированной «антикавказской» пропаганде, местные жители высказывали возмущение неправомерными действиями казаков и милиции в отношении турок-месхетинцев. Так, 1 июля 1995 г. на городском рынке в Абинске торгующие там русские женщины и покупатели вступились за турок, с которыми грубо обошлись казаки во время традиционного «рейда» по проверке документов. Во время «проверки паспортного режима», проводившейся казаками совместно с милицией в пос. Холмском на рассвете 9 июня 1995 г. и переросшей фактически в погром, русская соседка семьи Беридзе прибежала в милицию выручать задержанных месхетинцев. Женщины, живущие в Табаксовхозе (хут.Армянский, Крымский район), пытались вступиться за избиваемых казаками турок, хотя казаки угрожали и им; после инцидента написали коллективное обращение на имя начальника милиции⁵.

Соседи, безусловно, сочувствуют бесправному положению турок-месхетинцев, но сочувствуют в основном пассивно, хотя именно эти люди могли бы общими усилиями добиться изменения позиции администрации и воздействовать на разрушение устоявшихся негативных стереотипов общественного сознания в отношении беженцев.

По отзывам самих турок-месхетинцев, им нередко приходится выслушивать оскорбления от местных жителей, прежде всего незнакомых. Среди населения распространено (насколько широко — оценить трудно) негативное и даже враждебное отношение к переселенцам «неславянских» национальностей. Немалая роль в поддержании этих стереотипов принадлежит, в частности, средствам массовой информации, охотно предоставляющим свои страницы и эфирное время для публикаций и выступлений националистического толка, призывающих не допустить «засилья неславянских национальностей» и пропагандирующих лозунг «Кубань — кубанцам».

Отношения с администрацией

Контакты турок-месхетинцев с представителями власти складываются по-разному на разных уровнях и в разных районах.

Наиболее спокойное и терпимое отношение к месхетинцам в целом демонстрируют главы администраций низшего — сельского и поселкового — уровня, то есть люди, по характеру своей деятельности непосредственно соприкасающиеся с жителями. Главы администраций пос.Нижнебаканский Т.А.Шапрынская, Киевского с/о Крымского района А.А.Марьясов и Гостагаевского с/о Анапского района В.А.Погребной, с кем нам удалось непосредственно побеседовать, утверждают, что у них не возникает каких-либо проблем с месхетинцами, а все неизбежные мелкие недоразумения и конфликты бытового характера успешно разрешаются вместе с лидерами. Наши собеседники делали оговорки, что в ситуации, связанной с турками-месхетинцами, от них самих мало что зависит — они вынуждены выполнять решения вышестоящих инстанций. Они также характеризуют сложившееся положение, при котором люди остаются в «подвешенном» состоянии, как ненормальное, и считают, что ситуация должна быть исправлена краевыми или федеральными властями.

Представители месхетинцев, в свою очередь, утверждают, что в основном у них складываются ровные конструктивные отношения с администрацией в большинстве селений, где им приходится проживать, в частности, в пос. Ахтырский и Холмский Абинского района, в станицах и селах Белореченска. Однако есть примеры и иного рода — некоторые главы администраций (например в Молдаванском с/о Крымского района, Кубанском с/о Апшеронского района), по отзывам месхетинцев, занимают по отношению к ним недружественную позицию.

Что касается руководства предприятий — ситуация на местах также складывается по-разному. Некоторые руководители, будучи заинтересованными в турках как работниках или арендаторах, стараются идти им навстречу и даже в меру своих сил оказывают им помощь⁶. Другие намеренно создают для непрописанных максимально возможные неудобства: рабочих-турок в последнюю очередь берут на работу и в первую очередь увольняют, создают препоны при оформлении на работу, стараются обсчитать при начислении зарплаты (например путем временного перевода из бригады в бригаду без зачисления отработанных часов и пр.), затягивают оформление земельных участков в аренду и выделяют их с опозданием, причем выделяют худшие земли, отказывают в выделении сенокосов [примеры есть у составителей доклада].

Отношение районных администраций к туркам-месхетинцам также различно. В Белореченске оно вполне терпимо и конструктивно — руководители районной организации «Ватана» имеют возможность оперативно решать многие возникающие проблемы с главой администрации, который относится к месхетинцам в целом доброжелательно. Спокойное отношение к туркам демонстрирует руководство Абинского района, хотя абинская администрация не упускает случая высказаться за выезд месхетинцев с Кубани. Так было, в частности, во время интервью с главой администрации района Г.А.Суровым, с его заместителем по делам казачества А.С.Феденко и с сотрудниками РОВД И.П.Кочуровым и В.А.Лиморенко. Администрация Апшеронского района относится к месхетинцам негативно, определенно оглядываясь в этом деле на местное казачество. Руководство Крымского района придерживается наиболее жесткой позиции: не только строго следует ограничительным установлениям краевых властей, но еще и принимает, как признал В.В.Реммлер, по собственной инициативе меры, направленные против турок-месхетинцев и призванные ухудшить их положение.

Не прослеживается и единой жесткой схемы, по которой строилось бы отношение к беженцам со стороны правоохранительных органов. Многое зависит, вероятно, от личных качеств руководителей, от уровня коррумпированности (непрописанные, а потому бесправные граждане, вероятно, служат для многих постоянным источником дохода в виде штрафов, взимаемых без выдачи квитанций) и от степени приверженности националистическим идеям, на что, безусловно, влияет участие милиции в совместных с казаками рейдах по проверке паспортного режима. Нам стали известны случаи, когда офицеры милиции защищали беженцев в случае явного произвола со стороны казаков и рядовых сотрудников. Положительные оценки у наших информантов-месхетинцев заслужили начальник РОВД Апшеронского района А.И.Федоров и начальник РОВД Белореченска. Наибольшие притеснения от правоохранительных органов туркам приходится испытывать в Крымском районе.

Особенно нетерпимо, по нашим впечатлениям, по отношению к туркам-месхетинцам настроены представители краевой администрации. Именно по их инициативе издаются неправовые акты, направленные против мигрантов, при их очевидной поддержке ведется пропагандистская кампания, разжигающая общественное недовольство в связи с миграционными процессами в крае, они санкционируют и поддерживают деятельность казачьих организаций. По информации из конфиденциальных источников, внутри краевой администрации есть сторонники «жесткой» и «мягкой» линий по отношению к месхетинцам, причем между ними в целом сложился паритет. Сторонники «жесткого» подхода настаивают на «выдавливании» месхетинцев с Кубани всеми возможными средствами, включая депортации.⁷ Придерживающиеся «мягкой» позиции высказываются за сохранение статус-кво, то есть нынешнего «подвешенного» состояния турок-месхетинцев.

Месхетинцы говорят, что в целом воспринимают действия большинства чиновников, особенно на краевом и районном уровнях, как систему давления и изощренных издевательств, направленную в первую очередь на то, чтобы создать «лицам неславянских национальностей» как можно больше неудобств и вынудить их к выезду из края. Подобная деятельность в огромной степени облегчается формально неопределенным и бесправным положением турецких беженцев. По словам многих из наших собеседников-месхетинцев, некоторые должностные лица, особенно в Крымском районе, не скрывают преднамеренного характера действий, направленных против турок-месхетинцев. По отзывам практически всех наших информантов, им систематически приходится сталкиваться при общении с должностными лицами, особенно в районных администрациях и ГАИ, с подчеркнуто оскорбительным и грубым к себе отношением [авторы доклада располагают конкретными свидетельствами]. Многие месхетинцы также полагают, что власти стараются спровоцировать их на непродуманные действия, которые могли бы быть использованы как предлог для ужесточения давления и для репрессий против беженцев.

Как известно, произвол и волокита чиновников на местах являются мощным средством давления на иноэтничное население и «мягких этнических чисток», однако на деле едва ли возможно доказать систематический и целенаправленный характер подобной практики. Мы можем привести лишь несколько примеров, характеризующих сложившуюся обстановку.

Во всех районах края, где живут турки-месхетинцы, при подготовке празднования 50-летия Победы над нацистской Германией власти полностью проигнорировали ветеранов войны — месхетинцев, хотя решениями руководства России предусматривались чествование на праздничных мероприятиях, награждение памятными знаками и подарками, а также разовые денежные выплаты для всех ветеранов на территории РФ независимо от гражданства и прописки. По иронии судьбы многие из ветеранов-турок, будучи в составе так называемых кавказских дивизий, в 1942—1943 гг. воевали на Кубани, именно в тех местах, где они оказались в настоящее время.

В разных районах края во исполнение Решения № 97 краевого Малого совета были выработаны различные формы справок о временном проживании турок-месхетинцев, не имеющих прописки. В Апшеронском, Абинском районах и Белореченске справки выдаются сельскими или поселковыми администрациями. В Крымском районе введен усложненный порядок: месхетинцы должны сначала получить справку от местного «лидера». С осени 1994 г. местные администрации требуют справки только от организации «Умид», действующей в пос. Нижнебаканский, и не признают свидетельств от «Ватана». Подобные требования лишены смысла, поскольку во всех местных администрациях имеются заверенные списки всех турок, живущих на подведомственных им территориях, а ПВС ГРОВД располагает картотекой, куда внесены сведения обо всех турках, живущих в районе⁸. После поездки в Нижнебаканский и получения справки от А.Байрахтарова (за плату в 5 тыс. руб.) необходимо взять в финансовом отделе сельской администрации справку об уплате налогов (квитанцию), выправить медицинскую справку о прохождении прививок АКДС и справку о прохождении рентгеновского обследования. По действующим медицинским нормативам проходить рентгеновское обследование допускается не чаще одного раза в год, но новую справку о рентгене требуют каждый раз, то есть через 6 месяцев⁹. С этими документами человек получает от заместителя главы с/а (после уплаты соответствующего сбора в 5 тыс. руб. и проверки по имеющимся в с/а спискам месхетинцев) справку о временном проживании на территории конкретного с/о или поселка¹⁰. С этой бумагой и той же справкой от местного «лидера» он едет в Крымск в ПВС и там получает (бесплатно) сроком на полгода справку о временной регистрации. Справки на семью не выдаются, каждый должен получать справку отдельно и отдельно оплачивать сборы. Крымская ПВС выдает эти справки три дня в неделю, во время каждого приема обслуживает по 10 человек. При этом в сельские администрации, как нами зафиксировано, передается неверная информация о приемных днях. Так, Мавлюду Алиеву, по просьбе которого участковый звонил из Киевской с/а в крымскую ПВС, сказали, что принимают по делам временной регистрации шесть дней в неделю. Иногда требуют предъявить ранее выданные справки о временной регистрации, и тем, у кого их нет (например изъяты милицией или казаками), приходится объясняться с руководством ПВС. Таким образом, для получения справки люди вынуждены тратить массу сил и времени (до трех недель), ездить в Нижнебаканский и в Крымск, причем нередко впустую, хотя справки могли бы выдаваться в сельских администрациях. По словам С.Тедорова, крымская администрация ответила отказом на предложение ограничиться выдачей справок в сельских администрациях. Встает также вопрос, почему краевая администрация установила срок действия справок о временной регистрации в полгода. Справки от «лидера», от сельской администрации и районной ПВС о временной регистрации, по словам Я.Халилова, требуется предъявлять и при продлении временного учета машин [29.06.95].

В апреле 1995 г. крымская ПВС по инициативе якобы районной администрации¹¹ прекратила выдачу справок о временной регистрации, поступила команда о невыдаче справок о временном проживании и в сельские администрации. Это оказалось для турок-месхетинцев очень болезненным ударом, поскольку с просроченными справками опасно передвигаться даже в пределах своего района, а без новых справок о временной регистрации ГАИ не продлевает временный учет машин. Выдачу справок в Крымске возобновили только в середине июня 1995 г. В Белореченске в конце 1994 г., якобы по местной инициативе, было прекращено продление временной регистрации машин беженцев, а в мае 1995 г. в целом по краю прекратилась постановка на временный учет и проведение техосмотра машин, эксплуатируемых по генеральной доверенности, на этот раз уже по указанию из края (см.выше).

Нам приходилось выслушивать очень много жалоб на действия сотрудников милиции. По словам турок-месхетинцев, им постоянно приходится сталкиваться с грубостью и волокитой при продлении временного учета машин и при прохождении техосмотра. Их машины с номерами временной серии особенно часто останавливают сотрудники ГАИ; во всех подобных случаях у месхетинцев берут штрафы под разными предлогами, и только в редких случаях выписывают квитанции или выписывают квитанции на всю сумму штрафа¹².

Штрафы регулярно берут и за «нарушение паспортного режима» во время проверок документов в домах, на улицах или рынках¹³. Суммы штрафов в последнее время выросли до 50—80 тыс.руб., квитанции чаще не выписывают, иногда выписывают на часть суммы. По словам наших собеседников, это является повседневной практикой [примеры есть у авторов доклада].

Нельзя не охарактеризовать хотя бы в нескольких словах позицию УДНВМ/ УДНВМРП. Именно в Управлении возникали многие инициативы, направленные на принятие ограничительных мер, в частности против турок-месхетинцев. Из Управления исходила идея переговоров с грузинскими властями о переселении «месхов» в Грузию на условиях грузинской стороны, хотя сотрудники Управления не могли не знать, что эта инициатива представляет собой чистейшей воды авантюру и что люди не могут ехать куда-либо без надлежащей подготовки, в том числе в Грузию. Именно руководство УДНВМ превратило переговоры с Грузией о переезде 100 семей в Цалкский район в пропагандистскую акцию, натравливавшую казачество на месхетинцев. Фактически Управление служит ретранслятором, доводя слухи и сплетни о месхетинцах до краевой администрации в наукообразном и «облагороженном» виде и формируя ее позицию. С большой долей вероятности мы можем утверждать, что мнения о «двойной игре» и деструктивной роли «Ватана» в деле переселения в Грузию, о принципиальной «культурной несовместимости» турок с местным населением и пр. также родились в недрах этого учреждения.

Идеологический фон

Представители власти, как правило, отрицают, что давление на беженцев «неславянских национальностей» и турок в частности носит дискриминационный, преднамеренный и целенаправленный характер. Сложилась, однако, целая система доводов и аргументов, используемых представителями власти для объяснения правомерности вводимых ограничений. Мотивировка антимигрантской политики высказывается не только в приватных интервью — она выносится в эфир и на страницы местной прессы, а также озвучивается политическими и общественными деятелями. Идеологическая ситуация во многом предопределяет мотивы, характер и направленность действий лиц, пользующихся властными полномочиями, и поэтому ее следует рассмотреть подробнее.

Вся масса публичных, официальных и неофициальных высказываний по проблемам миграции в Краснодарском крае может быть сведена к нескольким позициям:

1. Внешняя миграция, в особенности миграция «лиц неславянских национальностей», является безусловным злом. Миграция никоим образом не рассматривается в качестве фактора и стимула территориального развития — напротив, считается аксиомой, что она ведет к ухудшению социально-экономической ситуации, поскольку увеличивает нагрузку на социальную инфраструктуру и местный бюджет, снижает насыщенность рынка продуктами и потребительскими товарами, обостряет конкуренцию из-за жилья и рабочих мест.

2. Мигранты представляют собой массу иждивенцев, паразитирующих на бюджете и вносящих к тому же серьезный вклад в ухудшение криминогенной ситуации. Беженцы либо сами совершают правонарушения, либо создают «опорные базы» для транспортировки оружия и наркотиков и для деятельности этнически родственных им криминальных «гастролеров», скрывающихся после совершения преступлений на Кубани в суверенном «ближнем зарубежье».

3. Миграция дестабилизирует политическую ситуацию: рост числа «чужаков» обостряет недовольство коренных жителей и провоцирует конфликты.

4. В свете вышеназванных соображений власти обязаны принимать запретительные и репрессивные меры, направленные против мигрантов.

Обоснование политики, направленной конкретно против турок-месхетинцев, образует своеобразную иерархическую систему, в рамках которой аргументы разных уровней используются в зависимости от общего контекста, от степени откровенности того или иного начальствующего лица либо от идеологической ориентации общественного деятеля или средства массовой информации.

Уровень первый можно условно обозначить понятием «бюрократический фундаментализм». Это доводы типа: «Мы ничего не решаем, мы только выполняем законы и инструкции вышестоящих инстанций». Высказывается мнение, что ограничительные меры не направлены непосредственно против турок или каких-либо других национальностей, но распространяются на месхетинцев по общим формальным основаниям. Подобные высказывания могут сочетаться с рассуждениями о том, что сложилась ненормальная ситуация, которую должны разрешить федеральные или краевые власти. В сельских и районных администрациях кивают на край или на Москву, в Краснодаре — на Москву. Во время встречи с заместителями главы администрации Крымского района те открыто признали, что выезд турок-месхетинцев из края в настоящее время невозможен, поскольку ехать им некуда: Грузия их принять не согласна, Средняя Азия «не готова даже вести разговор о каком-то возвращении». Однако решать проблему тем или иным образом, по их мнению, необходимо, нельзя допустить, чтобы и дальше она оставалась в опасном, неопределенном состоянии. Н.И.Кучеренко: «Это федеральная проблема. Она настолько жестко и больно отзывается в сердцах всех жителей России, что медлить с ее решением невозможно... Ныне действующее законодательство абсолютно никак не предусматривает проживание человека без прописки. Люди живут без прописки — значит, незаконно». Д.Н.Цимбал: «Надо что-то делать, до бесконечности такое положение оставаться не должно, оно обязательно как-то негативно обернется, так как происходит накопление отрицательной энергии. Если будет решение Госдумы по этому вопросу, неужели кто-то его в штыки воспримет?» [29.06.95]. Мнения о том, как следует решать обсуждаемую проблему, расходятся. На предположительный вопрос одного из членов группы «Мемориала», заданный представителям администрации Абинского района и абинского РОВД, как будет развиваться ситуация, если Москва прикажет прописать турок-месхетинцев, наши собеседники ответили, что «о прописке для турок-месхетинцев не может быть и речи, так как будет бунт коренного населения»¹⁴. Многие представители властей и руководители предприятий в приватном порядке высказывают и противоположную точку зрения — решение проблемы в том, чтобы туркам была предоставлена постоянная прописка.

Второй уровень — рассуждения о том, что турки-месхетинцы по сути являются правонарушителями, «лицами, незаконно проживающими на территории края», поскольку они прибыли в край без соизволения начальства. Турки проигнорировали решение союзного руководства о переселении в Нечерноземье, «Положение о паспортной системе» и постановления краевых властей об ограничении режима прописки — следовательно, они не могут претендовать на всю полноту гражданских прав. «Когда начался конфликт, правительство определило места проживания лиц кавказской национальности — Саратовская, Тамбовская и другие области. Это ваши проблемы, что вы не читаете постановления»¹⁵. Пользуются популярностью упоминания о том, что в 1989—1990 гг. турки «обещали, что приехали в край временно, до решения вопроса о возвращении на родину», и на этом основании их нецелесообразно «укоренять»¹⁶. Нередко подчеркивается, что турки должны быть благодарны администрации, которая «из гуманных соображений» во многом пошла им навстречу: обеспечила правовой статус, разрешила устройство на работу, предоставила все возможности для обучения в школах и получения медицинской помощи — то есть сделала много такого, что делать была не обязана.

Третий уровень — ссылки на социальные проблемы и на ограниченные возможности края принимать и размещать большое число мигрантов. Ими объясняют запретительные меры, направленные против переселенцев, при этом подчеркнуто не проводят различия между въезжающими в край и теми, кто живет там уже более 6 лет. Представители администрации подчеркивают: месхетинцев никто не приглашал и край им ничего не должен, тем более, что «бюджет не резиновый... Ведь им выделили области, где прописывают»¹⁷. Сотрудники администраций осваивают правозащитную риторику, сводящуюся к тому, что приезд мигрантов, угрожающий дестабилизацией и увеличивающий нагрузку на социальную инфраструктуру, означает «нарушение прав жителей края»¹⁸. При этом, естественно, подразумевается, что «защита прав и интересов коренных жителей» может быть обеспечена за счет «разгрузки» региона от мигрантов, а не за счет дальнейшего развития социальной инфраструктуры.

Из риторических фигур, используемых представителями администрации, следует отметить ссылку на особое положение края и на чрезвычайные обстоятельства («перенаселенность», «пограничное положение», «близость районов национальных конфликтов» и даже «особое стратегическое положение»), которые якобы служат основанием для особого статуса и особых «прав» региона, позволяющих делать изъятия из федерального законодательства¹⁹.

Четвертый уровень — обрашение к «мнению народа». Многие представители властей высказываются в том духе, что лично они не имеют ничего против турок, но если легализовать проживание месхетинцев в крае, то это вызовет чуть ли не восстание местного населения. В рассказах представителей администрации (как и казачества) то и дело возникает образ переполненной чаши народного гнева, который вот-вот обрушится на головы пришельцев. В.А.Лиморенко: «Если в Холмском двух-трех русских изнасилуют, то не удержим. Приедут казаки — бить будут всех. Тогда вспыхнет межнациональная война» [31.10.94]. На встрече с казаками Крымского округа угроза потенциального народного бунта была обозначена как «новая Фергана». Объяснения, чем именно недовольны местные жители, весьма разнообразны.

Во-первых, некоторые из наших собеседников упоминали претензии социального характера²⁰. Турки, приехав в край, покупали жилье не торгуясь, у большинства были машины, и у населения появились подозрения о «нетрудовых доходах» (то, что люди выручили в 1989—1990 гг. большие суммы, продав дома в Узбекистане, и что на эти же деньги многие перед отъездом покупали машины, в расчет, естественно, не принимается). Подавляющее большинство месхетинцев не работают в государственном секторе, а живут в основном за счет приусадебных участков и перепродажи продуктов — местные считали и продолжают считать это предосудительным, хотя у турок нет других способов зарабатывать себе на жизнь. О конфликтах, связанных с нормированным распределением продуктов и товаров в 1990—1991 гг., мы уже писали выше. «Времена, когда делилась по душам проживающих поставка продуктов, товаров, ушли. Это хоть немного спасает: не дай бог, если было бы распределение по количеству проживающего населения, мы бы здесь задохнулись»²¹. Население также якобы недовольно «засильем» «кавказцев» на базаре, их высокими доходами и т.п.²²

Во-вторых, иногда высказывается мнение о повышенной криминогенности «неславянских национальностей» и, в частности, турок-месхетинцев. Например А.С.Феденко (бывший заместитель главы администрации Абинского района и бывший районный казачий атаман) считает, что весь криминал в Краснодарском крае составляют «пришельцы из Закавказья»²³. Как упоминалось выше, это утверждение не имеет под собой оснований и опровергается многими представителями власти, даже не выражающими симпатий к туркам-месхетинцам.

В-третьих, среди чиновников стало популярным мнение о «несовместимости» разных культур и о росте обеспокоенности населения за свою «идентичность» при росте числа иноэтничных мигрантов, в данном случае турок. Подобной версии придерживается, в частности, краевое УДНВМРП²⁴. «Если бы действительно этих турок-месхетинцев было 200—300 и они приехали в течение 5—6 лет, их бы никто не заметил, а когда они приехали в течение полугода-года, пусть даже не 10, а 8 тысяч, а в районе 120—126 тысяч, это очень много, очень заметно»²⁵.

С легкой руки М.В.Саввы в бытность его начальником УДНВМ, а также некоторых других чиновников был введен в оборот наукообразный аргумент о «критической доле» «чужеземных мигрантов» в 15%, якобы экспериментально вычисленной некими английскими учеными, после превышения которой постоянное население начинает проявлять к пришельцам враждебность²⁶. «...В мировой практике прыжок за 15% беженцев и вынужденных переселенцев означает наступление серьезных негативных социально-политических последствий»²⁷. Этот тезис был подхвачен и стал широко использоваться чиновниками краевого и районного уровней в несколько иной модификации, позволяющей говорить о непосредственной острой угрозе политической стабильности и одновременно снимать с себя ответственность за происходящее, ссылаясь на «объективные закономерности»²⁸. Речь ведется уже о том, что превышение «критической доли» «чужаков» ведет к социальному взрыву. Большинство оценивает «критическую долю» в 15 процентов , некоторые — в 10 (В.В.Острожный, В.П.Усталов, Н.И.Кучеренко²⁹). Как правило, не приводится уточнений, кого именно следует считать «чужаками» — всех ли мигрантов или мигрантов определенной этнической принадлежности — и в каких именно территориальных рамках следует проводить учет (населенного пункта, района, края в целом?)³⁰.

Таким образом, представители власти в слегка завуалированной форме отстаивают лозунг поддержания «этнической чистоты населения». Показательно, что для обоснования своей позиции представители властей нередко прибегают к прямой дезинформации. Совершенно разные понятия — «переселенцы, постоянно живущие в крае», «выходцы из других регионов, находящиеся на территории края» и «лица, относящиеся к неславянским национальностям» — постоянно подменяются одно другим. «...Вот и прописалось у нас (всеми правдами и неправдами) 26 тыс. человек — за три названных месяца! [в последнем квартале 1993 г. — А.О., О.Ч.] ... Элементарный математический расчет показывает: при таких темпах через десять лет население нашего края пополнится миллионом чужеземцев»³¹. Вместо сальдо миграции публике сообщается число въехавших в край или получивших прописку. Крайне редко публично упоминается тот факт, что миграционный приток обеспечивается главным образом переселенцами из других российских регионов. Также, как правило, обходится молчанием то, что внешняя миграция в целом не влияет на этнические пропорции населения края³²: представители «русскоязычного населения» (главным образом славянских народов) составляют более 87% всех переселенцев из «ближнего зарубежья», а русские составили в 1994 г. 83,9% общего числа людей, получивших постоянную прописку в крае (армяне — 5,5%)³³. Такие же пропорции сохранилсиь и в 1995 г.: в первом квартале прописку в крае получили 25 331 чел., их них русские составили 83% (восточные славяне — 88,8%), армяне — 5,1%, азербайджанцы — 0,3%. Для сравнения — в 1993 г. в крае было прописано 114 170 чел., из них 88% составили русские, 5% — армяне³⁴.

Пятый уровень — это то же мнение о необходимости охраны «этнической чистоты» края и о противостоянии «кавказской колонизации», но выражаемое открыто. Наиболее откровенные и резкие заявления по национальным проблемам и вопросам миграции произносятся казачьми лидерами и активистами, но для этих заявлений охотно предоставляют газетную площадь и эфирное время официальные средства массовой информации. В частности, подобного рода материалы часто появляются на страницах «Кубанских новостей» — до февраля 1994 г. органа краевого совета, а после — независимой газеты, фактически сохраняющей полуофициальный статус и близкой к краевой администрации³⁵. Но в ряде случаев и представители администрации, особенно те, которые являются одновременно казачьими активистами, высказывают откровенно расистские мотивы неприятия беженцев³⁶.

В разговорах на эту тему время от времени звучат и фразы о том, что местное славянское население боится остаться национальным меньшинством на Кубани из-за наплыва «кавказцев»³⁷. Часто высказывается мнение, что без жестких запретительных мер миграционный поток может выйти из-под контроля³⁸. Один из руководителей краевой миграционной службы, просивший не называть его фамилию, достаточно откровенно говорил о том, что основная цель миграционной политики, проводимой на Кубани, — «отсечь волну мигрантов кавказской национальности». Почему? — «...в крае более 1 млн. мигрантов. Если такие темпы [миграции] сохранятся, то через 30 лет русские могут стать этническим меньшинством».

По нашим впечатлениям от трех поездок, в рассуждениях представителей администрации относительно правомерности проводимой политики основное ударение все больше приходится на аргументы четвертого и пятого уровней (необходимость поддержания определенного уровня этнической и религиозной гомогенности населения). К примеру, заместитель главы администрации Крымского района С.К.Бурдин и крымский межрайонный прокурор Н.П.Слепичев говорили о том, что с турками в районе связана только одна проблема — сам факт их проживания, вызывающий недовольство местного населения [28.11.95]. Аналогичную позицию высказал заместитель начальника УДНВМ В.В.Острожный [30.11.95]. Кроме того, стирается грань между открытыми и завуалированными аргументами в пользу «этнических фильтров» и «мягких этнических чисток».

К сожалению, за рамками нашего исследования почти полностью остался такой важный сюжет, как роль СМИ в формировании ситуации вокруг переселенцев. Имеющиеся у нас отдельные публикации и официальные тексты позволяют, тем не менее, утверждать, что администрация сознательно раздувает в крае антимигрантский психоз, списывая трудности и проблемы в жизни края на «наплыв переселенцев», а местные пресса и телевидение, как официальные, так и многие «независимые», полностью поддерживают эту установку, не останавливаясь перед прямой дезинформацией (пример — освещение ситуации вокруг переговоров с Грузией, в связи в событиями на хут. Школьный в марте 1994 г. и на хут. Армянский в ноябре 1995 г., см. ниже).

Роль казачьих формирований

Необходимо проводить четкое различие между потомками лиц, принадлежавших до 1917 г. к казачьему сословию, и членами общественных организаций, в совокупности образующих так называемое казачье движение. Эти понятия далеко не тождественны: многие потомственные казаки держатся в стороне от ныне действующих формирований, и напротив, — далеко не все из нынешних казачьих активистов являются потомками представителей казачьего сословия. Однако для удобства изложения мы будем называть членов современных казачьих формирований «казаками» без дополнительных оговорок.

Основной проблемой, как нам представляется, являются претензии ряда организаций, называющих себя казачьими, на особый государственный статус. Лидеры казачьего движения настаивают на том, что казачество представляет собой особую этническую общность, на основании чего требуют признания за своими людьми специфических групповых прав³⁹. После 1917 г. казачье сословие подвергалось жестоким репрессиям со стороны советской власти, и в среде современного казачества сильны идеи реставрации и исторического реванша, обозначаемые словом «реабилитация». Эти идейные посылки в сочетании с сильными националистическими настроениями, культом силы и социальной архаики обусловливают нигилистическое отношение многих лидеров и активистов казачьего движения к праву в целом и к действующему законодательству в частности.

Казачье движение встречало и встречает поддержку со стороны государства, линия на поддержку казачества проводится из центра — союзными и российскими властями, однако этот сюжет лежит за рамками данного доклада. В ряде регионов России, в том числе в КК, казачьи организации при попустительстве федеральных властей и местных администраций создают военизированные формирования и присваивают себе некоторые властные функции. Одновременно они оказывают мощное давление на региональные администрации и власти более низких уровней, а те демонстрируют как минимум готовность идти казачеству на уступки. Хотя власти до настоящего времени в основном продолжают опротестовывать или игнорировать откровенно противозаконные акции казаков, казачьи лидеры получают различную помощь от администрации и пользуются доступом к рычагам власти. Присвоение казачьими организациями полномочий правоохранительных и административных органов на деле ведет к грубым нарушениям законности и прав человека. Не всегда легко разделить, где нарушения допускают законные власти, а где — неформальные (казачьи) организации. С точки зрения права, власти должны отвечать и за те, и за другие нарушения, так как только при их попустительстве становятся возможными противоправные действия казачьих организаций.

На территории КК действуют Всекубанское казачье войско (до октября 1992 г. — Кубанская казачья рада) и несколько сравнительно мелких группировок (Кубанское казачье войско, Всекубанская казачья ассоциация «Кубань» и др.). В интересующих нас районах, где живут турки-месхетинцы, активность в основном проявляют отделения ВКВ. Среди общественных организаций на Кубани у казаков нет конкурентов по массовости и по тесноте взаимодействия с властями.

Поддержка казачества выражается, в частности, в том, что в администрациях районов и в администрации КК была введена должность заместителей главы по делам казачества. Власти всегда смотрели сквозь пальцы на действия казачьих дружин, разрешали им явочным порядком действовать совместно с милицией, и эта практика была узаконена Постановлением ГАКК № 220 от 19.04.94 «О чрезвычайных мерах по борьбе с преступностью»⁴⁰. Сотрудники правоохранительных органов получили право быть членами казачьих организаций.

Позиция казачьих лидеров и активистов в отношении «неславянских национальностей» и их переселения в КК является резко шовинистической⁴¹. С самого начала казачьего движения (с 1989—1990 гг.) одним из главных, если не основным направлением его деятельности была борьба против миграции «неславянских национальностей». Это находило и продолжает находить отражение на сходах, митингах, принимающих требования о недопущении или принудительном выселении «кавказцев», в самочинных и проводимых вместе с милицией «мероприятиях» «по охране общественного порядка». Казачьи организации регулярно выступают с публичными угрозами в адрес «незаконных мигрантов» и «лиц кавказской национальности». К примеру, ультимативное требование к властям о принятии жестких мер против мигрантов и выдворении из края прибывших с конца 1980-х г. было принято на собрании Таманского отдела ВКВ в Славянске 29 октября 1994 г.; к счастью, его распространение не имело серьезных последствий. Ярким событием стал выход «Заявления Совета атаманов и Совета стариков Екатеринодарского отдела ВКВ», принятого 19 июня 1995 г. во время событий в Буденновске. Заявление содержало ультиматум «лицам кавказской национальности, незаконно находящимся на территории г.Краснодара и края»; им предписывалось добровольно покинуть край до 1 июля 1995 г., «в противном случае Совет атаманов снимает с себя ответственность за действия казаков и примет решение по репатриации кавказцев». Казаки потребовали от администрации «незамедлительно прекратить всякую прописку на территории края, прекратить выдачу гостевых и иных виз, приглашений лицам кавказской национальности», «обеспечить казачьи формирования стрелковым оружием, средствами защиты и передвижения». Прокуратуре и УВД края было в жесткой форме предложено «пересмотреть кадровую политику и немедленно освободиться от работников кавказской национальности» [копия документа у составителей доклада]. На этот раз, как и обычно, угрозы, содержащиеся в ультиматуме, оказались блефом, но серьезно накалили атмосферу в крае.

Для формирования «образа врага» казачьи лидеры привлекают две этнические группы — армян и турок. Неприятие иноэтничных мигрантов отчасти мотивируется описанными выше аргументами социального характера, но главное ударение делается все-таки на «принципиальной» стороне дела — на том, что «исконные славянские земли» заселяются «чуждым элементом». Некоторые из опрошенных говорили, что турки, как и другие «неславянские национальности», самим своим образом жизни «бросают вызов» коренному населению и навязывают тому свои законы⁴².

Нам не удалось получить ответа на вопрос, почему именно столь малочисленная этническая группа, как турки-месхетинцы, привлекает особое внимание казаков. Возможно, дело в том, что месхетинцы представляют одну из первых мигрантских групп на Кубани. Вероятно, определенную роль играет традиционная туркофобия⁴³. Во время интервью представителей казачества ставит в тупик вопрос о конкретных обвинениях в адрес турок-месхетинцев. Выдвигаемые претензии либо носят абстрактно-расплывчатый (о вызывающем поведении), либо абсурдный характер (о навязывании своего образа жизни), либо не подтверждаются (о перенаселенности, о криминогенности). Разговоры в итоге сводятся к пресловутой «кавказской колонизации» и «мусульманской экспансии», которым казаки стремятся противостоять. Шовинистические настроения весьма сильны как среди руководителей, так и среди рядовых членов казачьих формирований (что наглядно иллюстрируется сообщениями о том, как проходят казачьи «рейды»).

Не вызывает сомнения, что лозунгами поддержания этнической чистоты лидеры казачества рассчитывают привлечь симпатии славянского населения. Движение, выступающее за сословные привилегии меньшинства (даже по самым смелым подсчетам, численность потомственных казаков не превышает 20% населения края⁴⁴), не способно выдвинуть привлекательные для большинства конструктивные лозунги. Активисты казачества, таким образом, делают ставку на шовинизм, стремясь «набрать очки» с помощью националистической и социальной демагогии. Кроме того, они, вероятно, понимают, что необходимо давать какое-то дело рядовым членам и сторонникам своего движения, иначе организация обречена на деградацию. Агрессивные ритуалы и акции против «инородцев» позволяют решать эту задачу. Нагнетание истерии по поводу мифической «кавказской колонизации» и криминального засилья «мигрантов» позволяет более успешно добиваться особых прав на создание военизированных структур и на совместные действия с милицией.

Деятельность казачества, направленная против «пришельцев» и «инородцев», не ограничивается только публичными угрозами и иными ритуально-пропагандистскими акциями типа митингов и сходов. «Рейды» по «проверке паспортного режима», сопровождающиеся обысками в домах, облавы на рынках, просто избиения людей и т.п.⁴⁵ стали если не повседневной, то достаточно распространенной практикой. Почти все «конфликты», сообщения о которых нам удалось собрать, — это «проверки» и «рейды» казаков, проведенные в предельно агрессивной и провоцирующей форме нередко с применением физического насилия.

События на хуторе Школьный (март 1994 г.)

26 марта 1994 г. группа казаков, относящихся к Крымскому городскому казачьему кругу, на двух автобусах ехала из Анапы. Проезжая Варениковский с/о, казаки направились в хутора Свет и  Школьный для проверки паспортного режима и предупреждения турок-месхетинцев о выселении. Казаки, будучи в не вполне трезвом состоянии, грубо вламывались в дома, оскорбляли и избивали людей. Всего подверглись «проверке» 22 дома, в двух домах (принадлежащих семьям Сафаровых и Ридвановых) 6 человек получили телесные повреждения разной степени тяжести. По факту нанесения телесных повреждений было возбуждено уголовное дело. Приведем некоторые свидетельства очевидцев и участников конфликта⁴⁶.

Махмудов Абдулла: «Два автобуса подъехали в 8 час. вечера, мы были дома, поужинали. Входят казаки, с ними милиционер Сандрак, наш участковый. Потребовали документы. Забрали паспорта, справки о временном проживании. Оскорбляли по-всякому. Показывают на тандыр: это что у вас? Мы говорим — печь для лепешек. — Хорошо, вас тут и надо сжечь. Облить соляркой и сжечь».

Алишанов Нурэтдин: «После того как паспорта нам вернули, а справки о временном проживании порвали, говорят нам: даем 10 дней сроку, куда хотите, туда и уезжайте. Участковый сказал: казачий сход постановил, чтобы вас тут не было, это — закон».

Мамедов Ансар: «Часов в девять-полдесятого заходят они в дом, а дома только хозяйка с детьми и бабушка. В доме начинают рыскать, вещи нагайками приподнимают, детей испугали».

Гафуров Ислам: «Казаки заходят и каждый спрашивает: оружие есть? Какое у нас оружие? Мы сюда не воевать приехали. Мы от той, узбекистанской толпы убежали, чтобы мирно, спокойно жить... Молодой парень телевизор смотрел, казак к нему подходит, ни слова говоря, бьет кулаком. Казаки были нетрезвые, но участковый, сейчас он начальник милиции, — трезвый был. Родители мои — им по 80 лет — так испугались, что потом заболели оба».

После того как казаки прошли примерно 20 домов, часть из них вместе с участковым милиционером отправились на одном из автобусов «проверять дискотеку». Оставшиеся казаки решили продолжить рейд проверкой двух крайних домов хут.Школьного, где, по информации участкового, также проживали турки-месхетинцы.

Во двор Ридвановых большая группа казаков (человек 20), вооруженных дубинками и плетьми, вошла около 21 часа. Ворвались в дом, в поисках оружия лазали под кроватями, все перевернули. Испугали мать (63 года), она закричала. Ее ударили по лицу. Отцу, Мехрали Ридванову, 63 лет, и двум его сыновьям, Нурали и Мехрали, казаки заломили руки и вывели во двор, где избивали кулаками и дубинками. Мехрали (младший) кричал казакам: «Что вы делаете, на каком основании ночью нападаете на людей, пугаете детей и стариков?» Казаки заявили, что дают им 10 дней на выезд. Мехрали затащили в автобус и увезли на виноградник. Там били его плетьми, пока он не потерял сознание. Оставив его лежащим на дороге в бессознательном состоянии, казаки уехали. Домой Мехрали добрался через несколько часов, весь синий от побоев. Прошел медицинскую экспертизу, но позже участковый А.А.Сандрак убедил его уехать. Мехрали уехал в Узбекистан и вернулся домой через 7 месяцев.

Вторая серьезная стычка произошла в доме Захаддина Сафарова (45 лет, 4 детей). Нетрезвые казаки, человек 12, вошли без милиционера, потребовали паспорта, документы на грузовик. Захаддин сказал им, что документы покажет только в присутствии участкового. Один из казаков со словами «смотри, какой грамотный» ударил его нагайкой по голове. Выбежала жена, Зулейха, ее тоже ударили по голове и по спине нагайкой. Младшему семнадцатилетнему сыну казаки закрутили плетку вокруг шеи и затянули, одновременно избивая его ногами, затем свалили на пол и поволокли в сторону автобуса. Старший сын, 20 лет, схватил вилы, замахнулся, попал казаку по ноге, ранив его. Последовала команда: «Поймать и убить». Парень убежал на огороды и спрятался. Видя, что избитые люди лежат без движения, казаки сели в автобус и уехали. Старший сын и мать повезли Захаддина в больницу. Сопровождать его также вызвался пожилой местный житель по фамилии Скороход.

27 марта трое турок-месхетинцев отправились к местному атаману, который отрицал участие варениковских казаков в событиях. Районный атаман, в свою очередь, отрицал участие в акции своих людей. В Крымском ГРОВД турки-месхетинцы подали заявления начальнику милиции. Участковый А.А.Сандрак был вызван в Крымск через 2 дня, после чего он выписал пострадавшим направления на экспертизу. Таким образом, медицинская экспертиза была проведена лишь на третий день после событий.

28 марта по Краснодарскому телевидению прозвучало сообщение, что турки-месхетинцы на хут. Школьный напали на казаков. Редактор программы позже объясняла, что информация на ТВ поступила от казаков.

Крымский ГРОВД по факту избиения турок-месхетинцев возбудил уголовное дело. Следователем был назначен капитан Барсуков. Следствие установило, что акцией руководил атаман Ушаков. Были опознаны еще 5 казаков. Ушаков признал факт избиения и подал встречный иск (на трех пострадавших).

Началось давление на турок-месхетинцев с целью убедить их отозвать заявления. Некий казак Олег Бардадым, приехавший в Варениковскую из Киргизии, в кабинете заместителя главы районной администрации угрожал туркам новым кровопролитием, если не прекратят дело, он же предъявил им от имени казаков ультиматум. Вместе с С.Тедоровым, одним из лидеров «Ватана», проживающим в ст. Варениковская, и другими активистами О.Бардадым выезжал в Крымск, к тогдашнему атаману Денисенко, на мирные переговоры. Денисенко выгнал всех: «Вон отсюда, разве может быть мир у казаков с турками!» Угрозы убийств и поджогов продолжались.

3 июня 1995 г. Захаддина Сафарова вызвали к следователю Барсукову, который заявил ему следующее: «Хотите передавать дело в суд — ваше право, но ведь вам тут дальше жить. Вы можете хоть в ООН жаловаться, хоть в Москву, дело все равно вернется сюда». Разговор был мирный, предлагался компромисс в виде расписки на имя начальника ГРОВД подполковника Рубана, в том, что к казачеству никаких претензий нет. Такая расписка пострадавшим была составлена. Уголовное дело прекращено.

Заявления 16 семей, жителей хут. Школьный и Свет, написанные год назад и поданные в милицию (без расписки), бесследно исчезли⁴⁷.

События в Табаксовхозе (ноябрь 1995 г.)

В Табаксовхозе (хут.Армянский, Пригородный с/о, Крымский район) 12 ноября 1995 г. произошло беспрецедентное даже для Краснодарского края событие — массовая публичная порка. На хуторе живут шесть турецких семей. Утром около 10 часов в центре села собралась группа казаков (точнее, людей, одетых в казачью форму) численностью около 60 чел., среди них были как местные казаки (Новоукраинского куреня), так и прибывшие из Крымска, а также предположительно Абинска, ст. Варениковской и Славянска. По рассказам местных жителей, вместе с казаками действовало несколько молодых людей, одетых в камуфляжную и черную униформу с нашивками на рукавах, по описаниям напоминающими эмблему праворадикальной партии Русское национальное единство («баркашовцы»). По словам большинства опрошенных местных жителей, казаки были трезвые. У казаков были не только плети, нагайки, резиновые дубинки, но и газовые пистолеты, некоторые из опрошенных местных жителей говорили о том, что видели несколько охотничьих ружей и автоматов. Казаки передвигались по хутору на двух автобусах и нескольких легковых машинах, врывались в турецкие дома, вытаскивали на улицу мужчин, избивали их и заталкивали в автобус. От рукоприкладства пострадали также женщины (в том числе пожилые) и дети. Нескольких женщин затащили в автобус вместе с мужчинами и возили к месту экзекуции. Были схвачены и подверглись избиению также двое местных жителей — езидов и один русский. В центре села на улице Миронова мужчин вывели из автобуса, раздели ниже пояса, заставили лечь на асфальт и выпороли плетьми. После этого казаки на автобусах и машинах поехали в «Белый дом» (ул.Торговая, 1), где избили и подвергли порке еще четверых турок. Всем туркам угрожали скорой расправой и насильственным выселением, если в течение двух дней они не уедут из Табаксовхоза. «Операцией», по единогласным показаниямм опрошеных нами людей (пострадавших и свидетелей), командовал атаман Новоукраинского куреня Борис Дмитриевич Ястребов. Во время казачьей акции в Табаксовхозе были отключены электричество и телефонная связь.

12 ноября физическое насилие было применено в отношении 20 человек. Порке подверглись 12 мужчин: из Табаксовхоза — Байрам Кибаров, Мизам Таиров, двое гостей Байрама Кибарова из ст.Варениковской — Рустам Тедоров и еще один человек по имени Сарвар, Карим Мамадалиев, Виктор Лукич Тищенко⁴⁸, езиды Ваких Рзаевич Аджиян и Нурик Сурегович Самуян; из «Белого дома» — Хайреддин Бадалов, Сабир Шарипов, Шэвки Байрамов и Зия Байрамов. Большинство получили по 10-15 ударов плетью; В.Л.Тищенко дали 20, а Байраму Кибарову 30 плетей (за него и за отца).

В доме № 34 по улице Труда Шамилю Кибарову (63 года) казаки скрутили за спиной руки, приставляли к виску пистолет, пинали его ногами. Ш.Кибаров упал и потерял сознание, после чего его забросили в автобус. В доме Ш.Кибарова молодые люди в казачьей форме обыскивали комнаты, невесток Луизу и Надиру Кибаровых толкали, били кулаками, заставили стать на колени, заламывали им руки. Семилетнего сына Л.Кибаровой ударили дубинкой.

Дом сына Ш.Кибарова Байрама (ул.Механическая, 14) подвергся разгрому: были разбиты четыре окна, люстра, перебита посуда, разломана печь, из взломанного сундука пропали золотые украшения. Была перевернута и серьезно повреждена ударами топора машина «Москвич—408"⁴⁹.

В доме Мамадалиевых (ул.Труда, 16) во время налета казаки вытолкали на улицу детей и 65-летнюю больную мать хозяина Афиде. Двухмесячного ребенка Фатимы Мамадалиевой выбросили из коляски, чтобы заставить мать выйти из дома. Афиде ударили палкой, приставляли ей к груди пистолет. На улице Афиде потеряла сознание и некоторое время лежала во дворе (остальных на автобусе увезли на экзекуцию и к «Белому дому». Утром 14 ноября Афиде Мамадалиева скончалась.

В доме Мухаммадиевых (ул.Труда, 23) казаки разбили окно, обыскали комнаты. Дочери хозяина Махигюль в упор выстрелили в лицо из газового пистолета — та получила ожог и потеряла сознание. Казаки отобрали ключи от помещения и документы на домовладение и передали их прежней хозяйке дома Н.Сизовой. Вечером того же дня неизвестными на водосточный желоб с торца дома было подброшено предположительно самодельное взрывное устройство, в результате была слегка повреждена крыша.

Предлогом для нападения казаков послужил конфликт между двумя жителями Табаксовхоза — Сарваром Таировым и Василием Ивановичем Хмарой (66 лет)⁵⁰. Оба излагают разные версии происшедшего. По словам В.И.Хмары, он был избит вечером 6 ноября в своем доме С.Таировым, когда они вместе сидели и распивали спиртные напитки. По словам С.Таирова, он сам был избит неизвестными людьми, зашедшими в дом Хмары, но не 6, а 5 ноября. Зять В.И.Хмары Владимир Самойленко начал требовать у С.Таирова 2 млн. рублей, якобы на лечение тестя. 7 ноября днем С.Таиров был приглашен в дом В.И.Хмары и избит В.Самойленко и его знакомым-казаком (факт этого избиения не отрицает и сам В.И.Хмара). С.Таирову и его семье пригрозили расправой, если он не отдаст деньги. Опасаясь за семью, С.Таиров перевез ее (троих детей и жену) в безопасное место. Вечером 7 ноября дом С.Таирова (ул.Миронова, 43) был подожжен неизвестными; начавшийся пожар сумели потушить соседи. В.Самойленко, будучи казачьим активистом, пожаловался местному атаману. 8 ноября в клубе Табаксовхоза устроили сход казаков, на который пригласили родственников С.Таирова (брата Мизама с женой Татьяной и сестру Мехрибан) и потребовали от них заплатить В.И.Хмаре 2 млн. рублей. Мизам отказался, так как не считал брата виновным, и тут же в клубе был выпорот (получил 5 ударов плетью). 10 ноября Мизам, по его словам, для того чтобы закончить эту историю, принес В.Самойленко все деньги, которые у него были, — 300 тыс. руб., и отдал расписку, по которой обязывался выплатить недостающую сумму в течение 10 дней. Это не помогло — через два дня произошло нападение казаков. Позднее, 18 ноября, дом Сарвара Таирова был повторно подожжен неизвестными; огонь был вновь потушен соседями, но дом сильно обгорел изнутри, сгорели постельные принадлежности, другие вещи.

Среди казаков Крымского района в эти дни распространялись слухи о якобы имевших место сексуальных домогательствах С.Таирова к В.И.Хмаре (66 лет) и изнасиловании 13-летней девочки лицом турецкой национальности⁵¹. 18 ноября краевая газета «Кубанские новости» напечатала анонимную заметку «Опять противостояние», в которой сообщалось о попытке изнасилования старика-пенсионера, об изнасиловании девочки и об остром противостоянии между коренными жителями и турками-месхетинцами, а также говорилось о необходимости переселения турок «в места, в свое время отведенные правительством России». Все это послужило поводом для желающих «наказать турок».

После событий 12 ноября независимая районная телестудия «Крымский экран» 15 ноября передала в эфир материалы о событиях в Табаксовхозе. Накануне на студию звонил заместитель главы районной администрации Н.И.Кучеренко и настаивал на том, чтобы эта передача была отменена. После передачи директору и сотрудникам телестудии неоднократно угрожали письменно и по телефону казачьи активисты, в том числе крымский атаман И.В.Безуглый. На студию также звонил глава районной администрации Г.Е.Попов и выражал недовольство по поводу переданного материала о событиях в Табаксовхозе⁵².

По факту нанесения казаками ряду лиц телесных повреждений 13 ноября было возбуждено уголовное дело № 79267 по статьям 206 ч.3 и 113 УК РСФСР; его ведение поручено следователю ГРОВД Э.А.Фатикову. Позднее, 20 ноября, после того как крымский атаман И.В.Безуглый передал в ГРОВД заявление В.И.Хмары, составленное на имя атамана Б.Д.Ястребова, по факту избиения В.И.Хмары возбуждено дело № 79284 по статье 112 ч.1 УК РСФСР, в конце ноября находившееся у дознавателя В.Гевоева. Сотрудниками ГРОВД был предпринят ряд следственных действий, в том числе обысков в крымском казачьем штабе и в домах некоторых казачьих активистов.

Другие инциденты

Вечером 2 марта 1995 г. в ст. Варениковская участковый инспектор майор Василец вместе с местными казаками (20—25 чел.) провел «рейд» по турецким домам. Казаки, имеющие при себе нагайки и шашки, без разрешения заходили во дворы и в дома, проводили досмотр, оскорбляли людей. У турок-месхетинцев казаками было изъято 33 паспорта и одно свидетельство о рождении. Месхетинцы, обратившиеся на следующий день за своими документами в казачий штаб, получили их, уплатив «штраф» в 10—40 тыс. руб. (без выписки квитанций). На следующий день паспорта были отданы в сельскую администрацию, а обращавшихся за ними месхетинцев штрафовали уже на 100 тыс. руб. Один документ — свидетельство о рождении Алиджана Бахриева — был безвозвратно утерян⁵³.

9 июня 1995 г. с 5 до 6 час. утра в пос. Холмском Абинского района казаки совместно с милицией провели крупномасштабную акцию по проверке паспортного режима. В «рейде» приняли участие более 100 казаков. Помимо местных, были задействованы казаки из Крымска, ст. Федоровская и Мингрельская. Проверяющие бесцеремонно входили в дома, изымали паспорта и справки о временном проживании, свозили людей в опорный пункт милиции пос.Холмский. Во дворе милиции скопилось до 100 задержанных, их охраняли казаки и милиционеры. По одному заводили в кабинет начальника местной милиции, где происходила сверка с регистрационной книгой, после чего паспорта возвращали. Справки не отдавали под предлогом предстоящего введения временных удостоверений нового образца, содержащих подпись казачьего атамана. Тианша Сванидзе заявил по этому поводу протест главе администрации района, который согласился с тем, что подписи атамана на справках быть не должно. Новая справка будет дополнена подписью начальника милиции и фотографией владельца. Приведенные ниже свидетельства жителей пос.Холмский показывают, в какой обстановке проходила акция 9 июня.

Ломидзе Мудир, 1922 г.р., инвалид Великой Отечественной войны (потерял правую руку). Живет в Холмском с сыновьями с 1989 г., пенсию эти годы не получал. В 1995 г. его временно, на год, прописали. 9 июня в 5 час. утра пришли 3 казака и милиционер. Всех подняли на ноги. Сыновей не было дома. Изъяли паспорта Мудира и женщин, которые были в доме.

Иззатов Артур, пенсионер, в конце 1994 г. получил прописку через краевую администрацию (в районе отказали), имея российское гражданство (оформленное в Узбекистане через консульство РФ). 9 июня изъяли паспорт. В милиции паспорт не вернули из-за вмешательства атамана Н.Н.Пугаченко: «Мы проверим, кто дал прописку и что еще за гражданство».

Беридзе Сарвар, инвалид армии 1-й группы (без двух рук). В 6 час. утра явились три казака и милиционер, изъяли паспорта, Сарвара и членов его семьи увезли в опорный пункт.

Ахмедов Назим, 23 года, безработный (закончил экономический техникум в Краснодаре). В 5.30 постучали в ворота. Зашли четверо казаков, милиционер и в приказном тоне предложили всем выйти из дома. Назим испугался, вспомнил депортацию. Старший брат спросил, по какому праву входят в дом в пьяном виде (от всех пришедших пахло алкоголем). Милиционер распорядился надеть ему наручники, но тот сопротивлялся. Брата увезли. Затем на бортовом ГАЗе подъехали человек 30, из них 5—6 милиционеров. Назиму заломили руки, толкали и били. Мать Назима, больная женщина, перенесшая три операции, увидев, что делают с сыном, закричала и потеряла сознание. Сестра Назима, беременная, сказала милиционеру: «Что ты делаешь, ведь у тебя тоже есть мать», на что милиционер ответил: «У меня мать русская, а вы турки и уезжайте в Турцию». Сестру толкнули, она еле удержала равновесие. У матери был тяжелый сердечный приступ. Назима посадили в грузовик и отвезли в отделение милиции. Атаман обещал дать ему плетей за то, что много говорил. Отпустили около часа дня.

Мехтиев Хамид. 12 казаков без милиционера явились в пять утра. Один из них показал документ: я старший, атаман. Забрали все документы, все справки о проживании. «Садитесь в машину». Изъяли также документы на «Жигули» и грузовик. «Жигули» забрали, а грузовик на тросе увезли,— он был неисправен. Как выяснилось позже, машины поставили в район на штрафплощадку. За «Жигули» пришлось платить 20 тыс., а за грузовик 100 тыс. штрафа. Сотрудники ГАИ сказали, что не знают, кто привел машины на площадку, грузовик был брошен у ворот площадки.

Шахмановы. 9 июня хозяин, Мардан Шахманов, рано встал и ушел на сенокос. В доме были женщины, 8 детей и один из взрослых сыновей Мардана, Исрапил. В 6 часов утра, когда все еще спали, раздался громкий стук, и невестка Селима открыла ворота. Казаки, оттолкнув ее, ворвались во двор, а затем вошли в дом. Мать, Тютар Шахманова, преградила собой дверь в комнату детей. Ее схватили за одежду, выволокли во двор. Невестка заступилась за мать. Казак ударил Селиму кулаком по спине и приказал забрать обеих. Селима сильно ударилась о железный прут, нога с тех пор болит. Милиционер вытащил из кобуры пистолет. Проснулись дети. Сабина, 6 лет, заплакала. Бородатый казак закричал: «Замолчи!» и рукой схватил девочку за лицо. Оцарапал ей лицо, потекла кровь. Все дети закричали, заплакали. На плач вышел больной Исрапил (он лежал с высокой температурой, лечился, проходил курс уколов). Вышел босиком. Ему скрутили руки, затолкали в УАЗик, отвезли в Холмское отделение милиции. Казаки, которые его привезли, сказали атаману Пугаченко, что Исрапил угрожал им автоматом. Пока мужчин не было, казаки устроили в доме обыск. Обыскали весь дом, подвал, разворошили сено. Пытались завести машину, но не смогли, сняли номера. Машину открыли с помощью набора ключей, который был у казака Виктора Иванова, живущего неподалеку от Шахмановых. Казаки повалили забор. Тютар Шахманова: «Страшно было, разве можно так жить?»

9 июня 1995 г. приблизительно с 21 до 23 час. около 30 казаков, приехавших на двух автобусах, устроили самостоятельную (без сотрудников милиции и представителей турок-месхетинцев) проверку на улицах Чкалова и Красноармейская в пос. Нижнебаканский. Они вламывались в дома, вели себя вызывающе грубо, изучали паспорта и домовые книги. Несколько человек были оштрафованы на крупные суммы, например с Турсуна Кадырова (Чкалова, 56) взяли 45 тыс. руб.⁵⁴

24 июня 1995 г. утром казаки вместе с милицией устроили проверку в турецких домах Абинска. Были проверены также дома армян, живущих без прописки⁵⁵.

Четыре турецкие и четыре русские семьи живут на окраине Крымска в так называемом Белом доме, предназначенном к сносу (см.выше). Турки-месхетинцы не имеют прописки. Регулярно, 2—3 раза в месяц, поздно вечером или ночью подъезжает автобус с казаками и сотрудниками милиции для «проверки паспортного режима». Казаки ведут себя грубо, обыскивают комнаты, роются даже в постелях. На турок налагают штрафы от 4,5 до 10 тыс. руб.⁵⁶

Систематическими стали облавы, проводимые казаками на рынках Крымского и Абинского районов (в Абинском районе — с весны 1995 г., после того как должность районного атамана занял Н.Н.Пугаченко). У «кавказцев» (прежде всего турок-месхетинцев) изымают документы, иногда разбрасывают или отбирают товар. С задержанными обращаются в предельно грубой и оскорбительной форме. Один из «рейдов», проводившийся 1 июля в Абинске на городском рынке под командованием помощника районного атамана Л.М.Кульчицкого, удалось непосредственно наблюдать А.Г.Осипову. Показательно, что торговавшие на рынке русские женщины резко выступили против казаков в защиту турок-месхетинцев. Казаки действовали без милиции, изымали паспорта у торгующих турок-месхетинцев, вели себя провоцирующе. По словам главного бухгалтера абинского рынка В.А.Новак, в середине мая, во время одной из «проверок», казаками был уведен в штаб и избит там торговавший на рынке Мамед Асланов — старик, инвалид без одной ноги.

Мы собрали также ряд свидетельств о том, что казаки в Крымске и Абинске занимаются вымогательством денег у задержанных. У задержанного изымают 25—50 тыс. руб. и заставляют писать расписку типа: «Я, имярек, добровольно передаю (называется сумма) на развитие казачьего движения».

Лидеры турок-месхетинцев стараются поддерживать постоянный контакт с атаманами районных организаций и станиц, а также с администрацией, хотя это и не спасает от угроз и оскорблений. В 1994 г. мы были свидетелями одного из таких эпизодов во время беседы с представителями администрации Крымского района, активистами турок-месхетинцев и местного казачества. В лицо пожилым людям — ветерану войны А.Ахметову и председателю общества «Хсна» Э.Аббасову — бросались обвинения такого рода: «Вы сами повели себя у нас тут не так, как подобает людям... Или в силу национальных обычаев, или в силу чего, а только едут и грабят». «Если мы, коренные жители, не хотим, чтобы вы здесь жили, надо учитывать. Почему к нам на Кубань едут все, кому не лень? Насилуют, грабят, не считаются с нашими обычаями...». «Сейчас Грузия предоставляет вам возможность. Да, там идет война, да, туда страшно ехать, но если вы истинные патриоты своей земли, а не перекати-поле, то надо ехать» [В.М.Денисенко].

Сами месхетинцы считают, что агрессивная деятельность казачества во многом инспирируется и направляется властями; целью последних в данном случае представляется провоцирование насильственных конфликтов, в которых турки выступили бы активной стороной. Произойди серьезное столкновение — оно на деле послужило бы оправданием для жестких репрессивных мер: в глазах местного населения ответственность за насилие в лучшем случае будет равномерно возложена на обе стороны.

Можно констатировать, что отношения турок с их окружением и властями определяются несколькими факторами. Главный из них — бесправное и неопределенное положение месхетинцев, что делает их весьма уязвимыми во всех отношениях. Конфликты бытового характера не распространены, и непосредственные отношения между турками и коренными жителями как минимум не способствуют росту напряженности. Однако националистические стереотипы и антимигрантская кампания, на протяжении ряда лет ведущаяся в крае, создают фактор постоянного психологического давления на беженцев и общий фон, благоприятный для проведения в жизнь дискриминационной политики и ограничительных мер.

Действия представителей власти разных уровней определяются главным образом следованием «антимигрантским» установлениям и инструкциям вышестоящих инстанций, но не ограничиваются этим. Более или менее четко прослеживаются элементы «мягкой этнической чистки» — преднамеренного создания трудностей и препятствий для определенных групп, в частности турок-месхетинцев. Инициативы подобного рода проявляются прежде всего в администрации КК и администрации Крымского района.

Внутренняя логика деятельности властей прослеживается более или менее четко: создать для себя по возможности наиболее комфортные условия работы, в том числе за счет простых граждан. Важным обстоятельством в поведении властей всех уровней является стремление уклониться от ответственности и вместе с тем имитировать конструктивную деятельность. Этим может объясняться, в частности, внешне абсурдный характер той линии поведения, которой придерживается краевая администрация: ее представители на словах выступают за выезд турок-месхетинцев из края и мотивируют принимаемые ограничения и меры давления необходимостью его стимулирования, но вместе с тем вполне отдают себе отчет в том, что без легализации турок в КК и предоставления им прописки выезд невозможен — месхетинцы как минимум не могут на законных основаниях продавать дома и автомобили и не могут получить заграничные паспорта. Представители администрации называют проблему месхетинцев «абсолютно тупиковой»⁵⁷, но отказываются даже обсуждать самый простой и естественный выход — предоставления на совершенно законных основаниях этим людям всей полноты гражданских прав, то есть то, что давно было сделано без каких-либо негативных последствий в других российских регионах, в том числе в Ростовской области, где живет больше беженцев-турок, чем в КК.

Несомненно, играют роль корпоративная солидарность местного чиновничества, его лояльность той идеологической линии, которую власти КК эксплуатируют на протяжении последних шести лет (борьба с мигрантами как источником социальных проблем), а также распространенность шовинистических идей и стремление идти навстречу «социально близким» радикально-националистическим группировкам.

Явную заинтересованность в разжигании национальной розни проявляет казачество. Их претензии к лицам «неславянской национальности» находят отклик прежде всего у той части населения, которой присущи социалистическая ментальность (нелюбовь к предпринимателям и торговцам, привычка считать деньги в чужом кармане), националистические настроения и симпатии к популистским лозунгам «региональной суверенизации». Власти, рассматривая казаков как силу, на которую при случае можно опереться и с которой опасно конфликтовать, стараются едва ли не во всем идти им навстречу. Понимание и поддержка требований казаков, подчеркнуто демонстрируемые администрацией, серьезно усугубляют ситуацию.