12. НАЧАЛО ОРГАНИЗОВАННОГО ВОЗВРАЩЕНИЯ ВЫНУЖДЕННЫХ ПЕРЕСЕЛЕНЦЕВ. ОБОСТРЕНИЕ
СИТУАЦИИ В КОНЦЕ АВГУСТА — СЕНТЯБРЕ 1994 г.2
Основываясь на графике возвращения беженцев, подписанном в начале августа 1994 г. в Нальчике (хотя и не признанном властями РСО), Временная администрация попыталась в августе-сентябре выполнить Указ Президента о возвращении вынужденных переселенцев в 4 села Пригородного района РСО. В целом по этим населенным пунктам подтверждена прописка для 8 тысяч ингушей (значительная часть ингушского населения не имела прописки).
По мнению сотрудников Временной администрации, рассмотрение согласительными комиссиями списков людей, намеренных вернуться, происходило слишком медленно. За 44 дня с 21 июля согласительной комиссией Чермена было принято 10 протоколов, на основании которых было разрешено вернуться 56 семьям. В других населенных пунктах списки возвращающихся людей вообще не рассматривались. В соответствии же с графиком возвращения вынужденных переселенцев к 15 сентября в 4 села должны были вернуться 938 ингушских семей. Кроме того, решения этих комиссий, носящие согласно Бесланским соглашениям рекомендательный характер, стали рассматриваться осетинской стороной как окончательный вердикт.
8 августа в Чермен в сопровождении бронетранспортеров были завезены первые 9 ингушских семей. В ингушской части села по этому поводу был устроен праздник. Следует сказать, что некоторые из этих 9 семей были завезены без решения на то согласительной комиссии.
В ответ на это на следующий день в Чермене его жители-осетины начали митинг протеста.
12 августа по телевидению Северной Осетии выступил Первый заместитель главы Правительства РСО Г.С.Козаев. Он обвинил Временную администрацию в том, что она возвращает ингушских вынужденных переселенцев форсированными темпами, не считаясь ни с Правительством РСО, ни с мнением народа. В ответ на это пресс-центр ВРеменной администрации выступил с заявлением, в котором говорилось:
«Руководство РСО этот график (имеется в виду график возвращения вынужденных переселенцев. — Сост.) подписать отказалось, представив вариант, согласованный на заседании правительства республики, только 14 июля. Да и то речь шла в нем об одном селе Чермен.
Согласно графику, предложенному правительством РСО, к 12 августа в сохранившиеся дома села Чермен должны были возвратиться 55 осетинских и 37 ингушских семей. Согласительными комиссиями за этот период были выданы списки лиц лишь на 18 ингушских семей. А фактически на этот день возвратились в свои дома 10 ингушских семей. Что касается осетинских беженцев и вынужденных переселенцев, то данных об их возвращении от правительственной комиссии РСО вообще не поступает.
Правомерно в связи с этим спросить: о каких же «форсированных темпах» идет речь? И чьи «несогласованные действия» нарушают достигнутые договоренности?..
То и дело нарушаются договоренности о беспрепятственном допуске проверенных людей для осмотра домов и определения объема восстановительных работ...
В первые дни возвращения были допущены организационные неувязки и несогласованность — за это глава Временной администрации принес свои извинения. Но и этих неувязок можно было избежать при большей взаимной заинтересованности".
В целом, за август-сентябрь Временной администрацией в Чермен было завезено 56 семей ингушских вынужденных переселенцев, в отношении абсолютного большинства из которых согласительной комиссией был вынесен положительный вердикт. Кроме того еще 43 семьи заехали самостоятельно, как это делалось и раньше. Осетинская сторона решительно возражает против такого самостоятельного заезда.
В селе начались ремонтные работы в магазине, была отремонтирована ингушская школа. Началось восстановление 44 ингушских и 44 осетинских домов. Практически все целые дома уже заселены. Составлены документы на восстановление еще 40 ингушских и 40 осетинских домов. Деньги на проведение всех этих работ поступают со счета Временной администрации. Для восстановления ингушских домов созданы ингушские строительные бригады. В село были завезены 18 вагончиков для временного размещения в них вынужденных переселенцев. До 10 сентября Чермен посетили для обследования своих разрушенных домов 213 ингушских семей.
Однако начавшийся процесс возвращения вынужденных переселенцев постоянно наталкивался на силовое сопротивление. К концу августа обстановка в зоне чрезвычайного положения обострилась.
Так, в ночь с 19 на 20 августа в Чермене был подожжен дом ингушской семьи Нальгиевых. Когда 23 августа эта семья, в числе других, была завезена Временной администрацией в Чермен, то большая группа (несколько сотен человек) осетин-жителей села провела демонстрацию, а затем подожгла дом и гараж Нальгиевых. Силами Временной администрации Нальгиевы были доставлены в комендатуру, а оттуда — назад в Ингушетию. Осетинская сторона объясняет подобные действия тем, что один из членов этой семьи во время событий осени 1992 года угнал колхозную машину в Ингушетию, и поэтому осетинская часть согласительной комиссии была против возвращения Нальгиевых в Чермен. Прокуратурой уголовного дела против Нальгиева не возбуждалось.
Аналогичный случай произошел с семьей Тимурзиевых, с той только разницей, что этой семье согласительная комиссия разрешила вернуться в Чермен. Когда же 30 августа эта семью вместе с вагончиком привезли к развалинам их дома, к ним во двор ворвались около сотни человек, которые начали избивать главу семьи Тимурзиева А.Ю., его жену и брата, подожгли вагончик и угнали их личную автомашину. Избиение происходило на глазах российских военнослужащих, которые не смогли защитить избиваемых. Подоспевший вскоре начальник отдела Временной администрации по возвращению беженцев генерал-майор Н.А.Гайдук тоже не смог защитить их. Только с помощью подошедших сил ОМОН Тимурзиевых удалось отбить, посадить в бронетранспортер и увезти назад в Ингушетию. Похищенная машина вскоре была найдена и возвращена владельцам, но уже без вещей, находившихся в ней, и частично разобранная.
Для объяснения этого факта насилия члены осетинской части согласительной комиссии Чермена приводят два взаимоисключающих объяснения: мол, приехал не тот Тимурзиев, которому разрешили (однако оба брата находились в списке тех, кому разрешили вернуться); другое объяснение — открылись новые обстоятельства. Ингушская же сторона объясняет этот случай тем, что дом Тимурзиевых находится ближе других уже заселенных ингушских домов к осетинской части села, то есть там, куда противники возвращения ингушей не желают их допускать.
25 августа в Чермене был сорван осмотр разрушенного дома А.Дарсигова — людей забрасывали камнями. В этот же день толпой на дороге был заблокирован автобус Чермен-Назрань. В адрес пассажиров раздавались угрозы, стекла в автобусе были выбиты.
После случая с Тимурзиевыми осетинской частью согласительной комиссии из уже утвержденного списка на возвращение были вычеркнуты еще 5 семей. Из поданного 2 сентября списка на 17 семей этой же комиссией было разрешено вернуться в село лишь четырем семьям.
В ночь с 25 на 26 августа из гранатомета был обстрелян дом ингуша Газдиева Я.М.
Однако если в Чермене процесс возвращения вынужденных переселенцев все же сдвинулся с мертвой точки, то в Донгароне, Дачном и Куртате этот процесс полностью заблокирован.
Так, 16 августа Временная администрация направила Первому заместителю Председателя Правительства РСО Г.С.Козаеву письмо (копия имеется в распоряжении ПЦ «Мемориал»), к которому был приложен список из 23 ингушских семей. В письме говорилось, что эти люди имеют прописку в селе Донгарон, против никого из них не возбуждено уголовное дело, а потому в соответствии с «Порядком возвращения и расселения беженцев и вынужденных переселенцев...» Временная администрация просит согласительную комиссию Донгарона рассмотреть представленные списки, а в случае необходимости провести процедуру примирения. Ответа на данное письмо Временная администрация не дождалась и в сентябре.
Не получив никакого ответа на письмо в течение недели, глава Временной администрации решил действовать. Властям РСО было направлено новое письмо с извещением о том, что если ответ дан не будет, то Временная администрация начнет действовать сама в соответствии с графиком возвращения вынужденных переселенцев.
25 августа хозяев домовладений повезли в Донгарон — пока только на осмотр своих разрушенных домов для составления документов на их восстановление. Однако и в этот, и на следующий день автобус с людьми при подъезде к Донгарону останавливала толпа.
29 августа автобус с представителями 11 семей ингушей направился в Донгарон уже под охраной бронетранспортеров. Однако несмотря даже на то, что в этой операции были задействованы сотрудники ОМОН с щитами и дубинками, процедура осмотра была фактически сорвана. При подъезде к селу шоссе было снова блокировано большой толпой, вооруженной камнями и палками. Тут же присутствовали сотрудники МВД РСО в форме и в штатском, в том числе заместитель министра Сикоев. Фактически толпой управляли милиционеры, используя для этого портативные рации. Так, когда автоколонна попыталась проехать в Донгарон с другой стороны, толпа быстро и организованно сумела блокировать и это направление. Одни и те же люди в толпе постоянно разжигали страсти. Более того, рядом находились 17 милиционеров с автоматами, готовыми к стрельбе, и 2 снайпера.2
Данный случай стал предметом разбирательства на Совете Временной администрации, было проведено расследование, однако, как и обычно, ответственности за происшедшее никто не понес.
Осетинское руководство по-прежнему разделяет два процесса: восстановление домов, коммуникаций, объектов соцкультбыта и возвращение вынужденных переселенцев. Оно требует от Временной администрации денег (из выделенных целевым способом на возвращение вынужденных переселенцев) для проведения ремонтных и строительных работ в Донгароне, Дачном и Куртате, не давая при этом никаких гарантий и не называя никаких сроков по поводу возвращения туда ингушских вынужденных переселенцев. И действительно, в осетинской школе Донгарона требуется срочный ремонт котельной, в этих селах есть 24 разрушенных и 2 полуразрушенных во время событий 1992 года осетинских дома (см. табл.). Однако позиция Временной администрации (по мнению ПЦ «Мемориал» совершенно справедливая) состоит в следующем — давать деньги на восстановительные работы лишь тогда, когда параллельно восстанавливаются и ингушские объекты. Так и происходит в Чермене.
В результате из Владикавказа в Москву в федеральные органы власти идут жалобы на Временную администрацию о том, что она «в нарушение Бесланского соглашения приняла решение восстанавливать объекты социальной сферы и коммунального назначения только в селе Чермен, запретив строительные работы и не открыв финансирование в селах Донгарон, Дачное и Куртат».3
К середине сентября стало ясно, что график возвращения вынужденных переселенцев выполнен не будет и абсолютное большинство вынужденных переселенцев, в том числе и жителей четырех сел, и третью зиму проведут в изгнании.
13 сентября Президент Ингушской Республики Руслан Аушев сделал заявление. В нем он обвинил в создавшейся ситуации Временную администрацию, которая «не осуществляет свою деятельность и не оказывает влияния на обстановку в соответствии с Законом РФ »О чрезвычайном положении". Ответственность за трагические последствия он возлагал на власти России.
15 сентября главе Временной администрации было направлено письмо, подписанное Председателем Госкомитета по делам беженцев ИР М.Ужаковым. В нем сообщалось, что «Во исполнение Указа Президента РФ ... по требованию депортированного населения возвращение беженцев и вынужденных переселенцев в населенные пункты Чермен, Донгарон, Дачное, Куртат будет осуществляться с 23 по 26 сентября 1994 г. по прилагаемым спискам граждан, прописка которых официально подтверждена, участие их в конфликте октября-ноября 1992 года не зафиксировано». Далее в письме излагалась просьба обеспечить места для временного проживания людям, не имеющим вагончиков, а также безопасность и беспрепятственное прохождение колонн.
Формально решение о проведении массового похода вынужденных переселенцев к местам их постоянного проживания было принято самими вынужденными переселенцами, но фактически за этим стояло руководство Ингушетии.
Руководство Северной Осетии крайне резко отреагировало на сообщение о предполагаемом мирном походе ингушей. В районе Чермена на большом протяжении по приказу властей были сооружены заградительные сооружения, состоящие из рвов глубиной свыше двух метров и насыпи. Во Владикавказе начались митинги протеста, на которых высказывались требования о недопущении возвращения ингушей в места их проживания в Северной Осетии.
В случае реального проведения такого похода в регионе с большой вероятностью могло произойти новое массовое кровопролитие. Любой провокационный обстрел колонны привел бы к такому исходу.
В ночь с 20 на 21 сентября в высокогорной части Северной Осетии на границе с Ингушетией неизвестными лицами был обстрелян секретный пост МВД РСО, при этом один сотрудник МВД погиб и один был ранен. Это преступление способствовало дальнейшей эскалации напряженности.
Временная администрация сосредоточила в районе Чермена значительные силы. Глава Временной администрации сообщил Президенту ИР, что он пригласил в зону ЧП для снятия противодействия процессу возвращения вынужденных переселенцев посредников из Дагестана и Ставропольского края и предложил рассмотреть этот вопрос у Президента РФ. В своем письме Президенту ИР он высказал мнение, что руководство ИР должно незамедлительно принять меры для предотвращения массового похода.
Между 15 и 23 сентября с руководством ИР встречались министр РФ по делам национальностей и региональной политике Н. Егоров, Председатель Комиссии по правам человека при Президенте России С.Ковалев, другие должностные лица.
21 сентября глава Временной администрации по телевидению обратился к гражданам РСО и ИР. Он процитировал телеграмму Председателя Правительства РФ В.Черномырдина к руководителям обеих Республик и Временной администрации, в котором поход вынужденных переселенцев был назван «детонатором насилия на всем Северном Кавказе». В свою очередь В.Лозовой предупредил, что не допустит шествия. При этом от властей Северной Осетии он потребовал строгого выполнения графика возвращения вынужденных переселенцев, а от властей Ингушетии — «прекратить в одностороннем порядке давать правовую и политическую оценку событиям 1992 года4 и высказывать территориальные и другие претензии»; от обеих республик — установить постоянные контакты на уровне постоянных представительств.
Вероятно, Президенту ИР со стороны представителей федеральных властей России были даны гарантии по поводу возвращения вынужденных переселенцев к их домам.
В результате поход 23-26 сентября не состоялся.