7. ОСНОВНЫЕ ДЕЙСТВИЯ, ПРЕДПРИНЯТЫЕ ВЛАСТЯМИ ДЛЯ ВОЗВРАЩЕНИЯ ВЫНУЖДЕННЫХ ПЕРЕСЕЛЕНЦЕВ ДО АВГУСТА 1994 ГОДА

7.1. ДО БЕСЛАНСКОГО СОГЛАШЕНИЯ

20 марта 1993 г. в Кисловодске Президенты РСО и ИР подписали Соглашение, в котором две стороны впервые заявили о готовности совместно решать проблему возвращения беженцев и вынужденных переселенцев из обеих республик¹ на основе принципа добровольного возвращения на первом этапе граждан, имеющих документально подтвержденную прописку, в места компактного проживания. Однако никаких практических шагов за этим не последовало.

7 декабря 1993 г. в Нальчике под председательством Б.Н.Ельцина состоялось совещание руководителей республик, краев и областей Северного Кавказа. Обсудив осетино-ингушский конфликт, совещание предложило ряд мер для выхода из кризиса, в том числе:

— отказ ингушской стороны от территориальных претензий на часть Пригородного района РСО; отказ от изменения ныне существующих границ между субъектами РФ без согласия на это самих субъектов. Было рекомендовано внести в установленном порядке предложения об изменении статей 3 и 6 Закона РФ «О реабилитации репрессированных народов»;

— отмена осетинской стороной решения о невозможности совместного проживания граждан РСО ингушской и осетинской национальностей;

— возвращение беженцев в места прежнего компактного проживания в соответствии с Кисловодским Соглашением. Совещание рекомендовало осуществить, начиная с декабря 1993 г. до весны 1994 г., возвращение на первом этапе вынужденных переселенцев в места их прежнего проживания в села Чермен, Куртат, Донгарон и Дачное Пригородного района РСО;

— изъятие боевой техники и разоружение всех незаконных вооруженных формирований в Северной Осетии и Ингушетии, на Северном Кавказе в целом.

К сожалению, и тут практических шагов не последовало.

13 декабря 1993 г. Президент РФ подписал Указ «О порядке возвращения в места постоянного проживания беженцев и вынужденных переселенцев на территориях Республики Северная Осетия и Ингушской Республики». В нем подтверждается статус Пригородного района как территории, находящейся в составе Республики Северная Осетия, и определены 4 вышеназванных села Пригородного района для возвращения вынужденных переселенцев на первом этапе. Начало возвращения — декабрь 1993 г., срок же окончания этого процесса не определен.

30 декабря Президент РФ утверждает рабочий план с конкретными поручениями министерствам, почти дословно повторяющими рекомендации Совещания 7 декабря. Беженцы в 4 села должны были вернуться до весны 1994 г.

Однако лишь 9 марта 1994 г. Правительство наконец утверждает список мероприятий по исполнению Указа Президента, контроль возложен на Миннац России. При этом денег, необходимых для практического возвращения людей не выделено.

30 мая Президент РФ издает очередной Указ, продлевающий режим ЧП в зоне конфликта. Однако кроме этого в Указе присутствуют пункты, свидетельствующие о неисполнении прежних решений. Так МВД, МО и Генеральной прокуратуре РФ снова предписывается обеспечить выполнение разоружения военизированных подразделений, Правительству РФ предписывается «своевременно и в полном объеме» финансировать мероприятия по возвращению вынужденных переселенцев. Указом предписывается окончить возвращение людей в 4 населенных пункта теперь уже к 31 июля этого года, а к 1 декабря создать условия для возвращения всех беженцев.

И тем не менее Правительство выделяет необходимые 60 млрд. рублей только через 22 дня, а первые 20 млрд. из них реально поступают на счет Временной администрации лишь 23 июля (!), т.е. за неделю до окончания нового срока, определенного Президентом для возвращения жителей 4 сел.

Процесс возвращения беженцев блокировался не только неисполнением федеральными властями России своих решений, но в значительной степени тем, что переговоры, идущие между руководством Осетии и Ингушетии при участии Временной администрации, не вели к практическим результатам. Стороны шли на переговоры, исходя из разных посылок.

Если раньше должностные лица Северной Осетии исходили из тезиса о «невозможности совместного проживания» осетин и ингушей, предлагая селить возвращающихся ингушей в новых поселениях, расположенных в районе села Майское у границы с Ингушетией, то после издания Президентом России соответствующих Указов официальная позиция руководства РСО постепенно стала изменяться. В качестве главных условий возвращения ингушей руководство РСО стало выдвигать следующие требования: официальный отказ Ингушской Республики от каких бы то ни было территориальных претензий, предварительный процесс примирения через согласительные комиссии, правовую оценку событий 1992 г. и наказание виновных.²

Ингушское же руководство настаивало на немедленном возвращении беженцев, ставя во главу угла восстановление попранных прав ингушей-жителей Северной Осетии и категорически отказываясь рассматривать «территориальный» вопрос в качестве предварительного условия для возвращения людей. Процесс примирения предлагалось организовать после того, как жители вернуться в места своего проживания.³ (При этом надо учитывать, что в статье 11 Конституции Ингушской Республики провозглашено, что «Возвращение политическими средствами незаконно отторгнутой у Ингушетии территории...— важнейшая задача государства».)

7.2. «ПОРЯДОК ВОЗВРАЩЕНИЯ И РАССЕЛЕНИЯ БЕЖЕНЦЕВ И ВЫНУЖДЕННЫХ ПЕРЕСЕЛЕНЦЕВ...» — БЕСЛАН, 26.06.94 Г.

Наконец 26 июня 1994 г. в г. Беслане Президентами обеих Республик и главой Временной администрации был подписан согласованный «Порядок возвращения и расселения беженцев и вынужденных переселенцев в места их прежнего компактного проживания в населенных пунктах Чермен, Донгарон, Дачное, Куртат Пригородного района Республики Северная Осетия». В этом документе предлагалось на предварительном этапе, начиная с 1 июля, уточнить списки лиц, имеющих прописку в этих четырех населенных пунктах, и восстановить инженерные коммуникации, дошкольные и школьные учреждения и т.д. Формирование групп возвращающихся людей в места проживания должно осуществляться «с учетом рекомендаций, выработанных согласительными комиссиями на основе процедуры примирения». Лица, обвиняемые в совершении преступлений, могут быть возвращены только по заключению правоохранительных органов. На следующем этапе должно начаться возвращение вынужденных переселенцев в сохранившиеся дома и установка временного жилья для возвращающихся к разрушенным и полуразрушенным домам. На этом же втором этапе должно происходить восстановление необходимой инфраструктуры.

«Территориальный вопрос» в этом документе обходился — в Заключительных положениях «Порядка...» обозначено, что РСО и Временная администрация исходят из того, что возвращающиеся «обязуются... признавать территориальную целостность РСО в существующих административно-территориальных границах...» (об Ингушетии ничего не говорилось), и что настоящий «Порядок...» реализует Указ Президента РФ, подтверждающий статус Пригородного района как составной части РСО.

Данный «Порядок ...» устанавливал, что правительственные комиссии РСО и ИР совместно с Временной администрацией в срок до 5 июля должны утвердить конкретные мероприятия и график возвращения и расселения вынужденных переселенцев.

И опять — в который раз — практических шагов не последовало. Ни 5 июля, ни позже согласованного перечня мероприятий и графика возвращения людей не появилось.

7.3. ПОЗИЦИИ И ДЕЙСТВИЯ СТОРОН ПОСЛЕ ПОДПИСАНИЯ СОВМЕСТНЫХ ДОКУМЕНТОВ О ПОРЯДКЕ ВОЗВРАЩЕНИЯ ВЫНУЖДЕННЫХ ПЕРЕСЕЛЕНЦЕВ В МЕСТА ИХ ПОСТОЯННОГО ПРОЖИВАНИЯ

Совместная работа во исполнение Бесланского соглашения не началась. Обе стороны конфликта, безусловно в разной степени, начали ревизовать подписанное ими же соглашение.

Уже 29 июня властями Ингушетии был представлен свой проект перечня необходимых мероприятий и график возвращения людей. В соответствии с ним всех ингушей, прописанных в этих четырех селах, следовало вывезти и разместить на территории сел до 31 июля. Вначале заселяются сохранившиеся целые дома, затем люди, чьи дома были разрушены, поселяются около них в вагончиках, палатках, времянках. Параллельно идет восстановление инженерных коммуникаций, дошкольных и школьных учреждений, предприятий социально-культурной и бытовой среды. В отход от согласованного «Порядка возвращения...», предполагавшего восстановление коммуникаций и т.д. на первом этапе, а возвращение людей — на втором, представители властей Ингушетии начали отстаивать точку зрения о том, что проведение вначале любых восстановительных работ является лишь способом затяжки решения основного вопроса.

Эта точка зрения поддерживалась основной массой вынужденных переселенцев, утверждающих, что они сами быстро смогут выполнить эти работы, живя в палатках, вагончиках и т.д.

По мнению же властей Северной Осетии, с которым вполне можно согласиться, нельзя поселять людей на развалинах без света, воды, газа и т.д. Вначале следует провести восстановительные работы. Однако, основываясь на этом вполне справедливом утверждении, представители власти РСО и в публичных выступлениях, и в разговорах с членами Правозащитного Центра «Мемориал»⁴ утверждали, вразрез с подписанным ими Бесланским соглашением, что не может идти и речи ни о каком графике возвращения вынужденных переселенцев, а следует говорить лишь о графике проведения ремонтно-восстановительных работ. При этом, пока не было выделено реальных денег (а деньги поступили на счет Временной администрации лишь 23 июля), и этот график они отказывались представлять.

В выступлении Председателя ВС РСО Ю.Г.Бирагова на сессии парламента Республики 14.07.94 г. недвусмысленно прозвучало, что возвращение возможно лишь в отстроенные дома. Тем самым сроки возвращения действительно отодвигались на неопределенное время. В беседах с представителями ПЦ «Мемориал» должностные лица РСО⁵ были более либеральны в этом вопросе, не исключая возможности проживания ингушских строительных бригад, составленных из мужчин-вынужденных переселенцев в вагончиках и времянках, а затем уже размещения по нескольку вернувшихся ингушских семей в одном доме, пока будут восстанавливаться другие. Однако все это — после восстановления коммуникаций и т.д. По поводу же немедленного возвращения ингушских вынужденных переселенцев в целые сохранившиеся дома представители властей РСО предпочитали не говорить ничего конкретного, ограничиваясь общими словами о необходимости процесса примирения и предварительного решения вопроса по каждой семье согласительными комиссиями.

С работой этих «согласительных» комиссий, превратившихся скорее в односторонние «фильтрационные» комиссии, представители ПЦ «Мемориал» ознакомились в селе Чермен  (см. стр.20). В качестве положительного примера решения вопроса возвращения ингушей к их домам с помощью «народной дипломатии» наши собеседники в Северной Осетии приводили предложение схода жителей осетинской национальности сел Куртат и Дачное, прошедшего еще в апреле 1994 г. По мнению ПЦ «Мемориал», этот пример скорее является отрицательным, так как тогда сход жителей предложил вернуться в эти села лишь шести семьям «неповинным перед осетинским народом и другими национальностями», т.е. 27 людям (из них 19 женщин) из четырех с лишним тысяч ингушских жителей этих сел.⁶

В это же время ряд общественных организаций, прежде всего «Стыр Ныхас»,⁷ претендующая на роль рупора всего осетинского народа, снова начали требовать размещения вынужденных переселенцев только в районе села Майское, но даже и этот шаг, по мнению руководства этих организаций, должен быть обусловлен выполнением ряда требований к Ингушской Республике и федеральным властям.⁸ Активисты этих организаций при прямом попустительстве местных властей начали организовывать в Пригородном районе акции протеста, что грубейшим образом нарушает режим ЧП.

Временная администрация разработала свой план возвращения людей в места их постоянного проживания. Представителей ПЦ «Мемориал» ознакомил с ним 23 июля начальник отдела Временной администрации по возвращению беженцев генерал-майор Н.А.Гайдук. По этому плану после завершения первого этапа восстановительных работ (проводимых в значительной степени ингушскими бригадами), когда будут восстановлены водопроводные и газовые коммуникации, линии электропередач, помещения медпунктов и школ, не дожидаясь окончания восстановления жилых зданий, в поселки возвращаются семьи ингушских беженцев. Они могли бы проживать в вагончиках и палатках, сами участвуя в восстановлении своих жилищ. В обосновании объемов и сроков проведения работ принимали участие строительно-проектные организации РСО. Если бы выделенные правительством деньги поступили вовремя, то, по мнению генерал-майора Н.А.Гайдука, к концу сентября значительная часть жителей первых четырех сел могла бы в них вернуться. Планом предусматривалось восстановление разрушенных домов как ингушей, так и осетин. Всего в этих четырех селах по данным на 31 марта 1994 года было 1186 разрушенных и полуразрушенных ингушских домов, таких же осетинских домов насчитывалось 228. Поскольку деньги на счет Временной администрации поступили с опозданием, сроки окончания первого восстановительного этапа несколько отодвигались, но, по словам генерал-майора Н.А.Гайдука, к середине осени можно было бы завозить в села ингушские семьи.

Этот план являлся, по существу, точным исполнением подписанного в Беслане «Порядка возвращения...». Но при этом он начал подвергаться критике со стороны властей как Ингушетии, так и Северной Осетии. Первых не устраивала некоторая затяжка с возвращением ингушских семей, практически тут исповедовался принцип «все или ничего». Вторые не соглашались на размещение ингушских вынужденных переселенцев на территории РСО в вагончиках и палатках.

По мнению ПЦ «Мемориал», именно план, предложенный Временной администрацией, мог бы стать оптимальным выходом из сложившейся тяжелой ситуации. При добросовестном отношении властей Северной Осетии к выполнению взятых на себя в июне 1994 г. обязательств и при дееспособности Временной администрации данный план мог быть выполнен.

Лишь 8 августа 1994 г. в Нальчике министр России по делам национальностей Н.Егоров, вице-премьер Правительства России С. Шахрай и глава Временной администрации В.Лозовой подписали составленный на основе вышеизложенного плана, график возвращения беженцев. Согласно этому графику уже к 15 сентября в 4 села Пригородного района должны были вернуться 938 ингушских семей. Ожидалось, что свои подписи на графике поставят президенты Северной Осетии и Ингушетии. Однако Президент РСО А.Галазов решительно отказался ставить свою подпись на этом документе.

Тем не менее, основываясь на этом графике, Временная администрация попыталась в августе-сентябре осуществить возвращение вынужденных переселенцев в 4 села Пригородного района РСО. Этой ей удалось лишь частично только в отношении села Чермен (см. раздел 12).

Провал плана возвращения людей в места их проживания был обусловлен нежеланием властей Северной Осетии всех уровней выполнять его, неразоружением военизированных формирований, нерешительностью Временной администрации. Все это стало возможным из-за слабости позиций федеральной власти в регионе, нежелания руководства России добиваться соблюдения прав человека на всей территории страны.