Сообщение наблюдательной миссии Правозащитного центра «Мемориал»
в зоне вооруженного конфликта в Чечне

«ОСВОБОЖДЕННЫЕ РАЙОНЫ», ВЕСНА 2000: «НОВАЯ ЖИЗНЬ»

Судя по официальным сообщениям, почти вся территория Чечни контролируется федеральными силами, там устанавливается власть закона, мирному населению гарантируется безопасность. Люди, бежавшие из Чечни в поисках спасения от бомбежек и боев, могут возвращаться домой. Казалось бы, проблема вынужденных переселенцев на сопредельных территориях. прежде всего — в Ингушетии, должна разрешиться сама собой.

И ряд средств массовой информации сообщал о том, что вынужденные переселенцы в массовом порядке возвращаются из Игнушетии в Чечню. При этом подчас руководство Ингушетии обвинялось в сознательном завышении численности остающихся там переселенцев. Между тем, подобные обвинения опровергаются данными как государственных, так и общественных организаций. Согласно информации миграционной службы, в Ингушетии на начало мая было зарегистрировано 185 тысяч вынужденных переселенцев из Чечни. Данные Датского совета по беженцам, основанные на подворном обходе, еще больше —224 тысячи человек.

Когда журналисты пишут о преднамеренном завышении численности вынужденных переселенцев чиновниками, то подразумевают, что те «греют на этом руки». В этом отношении интересно сравнить две цифры. По словам должностных лиц МЧС, обустройство одного места в палаточном лагере (палатка, настил, койка и постельные принадлежности, электричество, газ, инфраструктура) стоит в Ингушетии 770 рублей, а в Чечне — 3700.

Если же мы рассмотрим статистику прохода за период с 1 по 29 апреля 2000 г. блок-поста «Кавказ-1» (на границе между Чечней и Ингушетией), которая ведется не только миграционной службой Ингушетии, но и персоналом блок-поста из состава Объединенной группировки, то картина получается следующая:

59031 человек въехали в Ингушетию из Чечни,

53674 — вернулись туда.

То есть за 29 дней апреля количество переселенцев из Чечни, находящихся на территории Ингушетии увеличилось на 5357 человек.

В среднем, в день 2035 человек въезжают из Чечни в Ингушетию, а 1850 — туда возвращаются. За весь апрель было только 7 дней, когда отъезд превышал прибытие.

Но как эта статистика согласуется с официальными сообщениями, например, о том, что население Грозного уже перевалило за 80 тысяч человек?

Оказывается, вернувшимися в Грозный считаются его бывшие жители, которые там зарегистрировались. А регистрироваться должны все бывшие, в том числе и те, кто оказался там хотя бы на несколько часов! И если люди, приехавшие посмотреть свой дом, квартиру, обнаружили их разрушенными и выехали обратно, то все равно они будут включены в общее число вернувшихся жителей. С трудностями, порожденными такой «статистикой» столкнулись грозненские избирательные комиссии 26 марта, когда им больших усилий стоило добиться требуемой явки.

Почему же люди продолжают уходить с «освобожденной» территории Чечни? Почему туда опасаются возвращаться переселенцы из лагерей? Ведь жизнь в лагерях чрезвычайно сурова. Чего боятся жители Чечни?

Мы приведем несколько материалов, рассказывающих о жизни в одном из «освобожденных» районов — Шалинском.

1. «Новая жизнь»: события вокруг села Гелдагана

24 апреля, вскоре после нападения чеченских боевиков на колонну федеральных сил в районе села Сержень-Юрт, в селе Гелдагана (поселок «Новая жизнь») были задержаны 11 местных жителей, которые были обвинены командующим Объединенной группировкой генералом Трошевым в этом нападении. Только массовый митинг жителей заставил власти найти и освободить ни в чем неповинных людей, к тому времени неоднократно жестоко избитых. Оказалось, что преступными являются действия задержавшего их уральского СОБРа, против сотрудников которого в настоящее время возбуждено уголовное дело по ст. 213 УК — «хулиганство с применением оружия».

При знакомстве с материалами об этих событиях выясняется две любопытных детали.

Во-первых, обитатели «Новой жизни» называли мордовских ОМОНовцев, располагавшихся в селе и не допускавших насилия по отношению к его жителям, «нашими ОМОНовцами». Федеральные силы еще не везде бесповоротно испортили отношения с местным населением. По крайней мере так было вплоть до конца апреля в Гелдагане. Но что будет там теперь?

Во-вторых, либо генерал Трошев сознательно обманывал российских граждан, которым вещал, что задержанные являются боевиками, то ли его ввели в заблуждение, и он не контролирует обстановку. Но, оказалось, что задержание было произвольным, была попытка фальсифицировать дело, отчитаться о поимке боевиков. Дело не только в том, что боевики остались невредимы, и не в том, что их ряды после подобных эксцессов могут пополниться. Система, основанная на лжи, просто неработоспособна и обречена на поражения.

2. С начала боевых действий в Чечне к нам и к другим правозащитным организациям постоянно поступают многочисленные жалобы местных жителей о грабежах, которые осуществляют военнослужащие. Об этом же писали СМИ. Фактически грабежи стали обычной повседневной практикой. Однако органы военной прокуратуры РФ упорно продолжают утверждать, что жалобы и сведения о грабежах со стороны военнослужащих бездоказательны.

Мы представляем два документальных доказательства грабежей и уничтожения домов военнослужащими в селе Дуба-Юрт. Эти документы вместе с соответствующим запросом будут направлены нами в Главную военную прокуратуру.

3. События в Новой Жизни стали широко известны — но сколько подобных преступлений остаются безнаказанными? Аналогичные новожизненской истории рассказывают жители Шали, Автуров и других сел. В отличие от относительно закончившейся истории задержанных жителей села Гелдагана, есть немало случаев исчезновения задержанных людей. Яркий пример таких событий — исчезновения задержанных на блок-посту у села Дуба-Юрт.