В Чечне по-прежнему наравне с легальной системой мест содержания задержанных и арестованных существует система нелегальных и полулегальных тюрем. Сюда доставляют людей, похищенных в ходе адресных спецопераций, здесь их допрашивают и пытают.

Такие незаконные тюрьмы по-прежнему, хоть и в несколько меньших масштабах, функционируют на территориях воинских частей, в местах расположения различных групп спецназа, на главной военной базе в поселке Ханкала. Одновременно с этим, по мере “чеченизации” конфликта, появляется все больше нелегальных тюрем, контролируемых чеченскими промосковскими силовыми структурами. Например, в селе с. Гелдагана Курчалоевского района базируется крупное подразделение этой силовой структуры, формально входящей в состав МВД ЧР. Так вот, в последнее время в Правозащитный центр “Мемориал” поступает много сообщений о том, что на территории бывшей птицефермы в этом селе содержится большое количество людей, как мужчин, так и женщин. Их здесь избивают и допрашивают с применением пыток.

Подобные места содержания задержанных являются абсолютно не законными, и власть обычно полностью отрицает сам факт их существования. Но есть и другие места, где задержанных и арестованных содержат также незаконно, но органы власти, не имея возможности все отрицать, пытаются “сделать хорошую мину при плохой игре”, доказывая, что никакого серьезного нарушения закона в этом нет. Ярким примером здесь может служить Оперативно-розыскное бюро Северо-Кавказского оперативного управления Главного управления МВД России в Южном федеральном округе (ОРБ-2).

ОРБ-2, как это следует уже из самого его полного названия, подчиняется напрямую управлению МВД РФ в ЮФО, минуя МВД ЧР. На ее счету этой структуры, расположенной в г. Грозном, числится не мало раскрытых преступлений, совершенных боевиками как против мирного населения, так и против представителей федеральных сил. Служат здесь, в основном, местные жители, преимущественно чеченцы. И именно в отношении сотрудников ОРБ-2 в правозащитные организации в течение 2003 года поступало множество жалоб – о похищениях людей, о незаконном лишении свободы, о пытках и жестоком обращении с задержанными и арестованными.

10 июля 2003 г. Европейский комитет по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (ЕКПП) выпустил “Публичное заявление относительно Чеченской Республики Российской Федерации”. В заявлении давались довольно резкие негативные оценки практике обращения с задержанными и арестованными людьми на территории ЧР. В этом заявлении отдельно говорилось об ОРБ-2.

Рекомендации Европейского комитета были проигнорированы. Незаконная практика содержания задержанных и арестованных людей в помещении ОРБ-2 продолжалась на протяжении всего 2003 г. Более того, сюда привозили похищенных людей, содержание которых ни в каких документах на оформлялось. Здесь проводилась “интенсивная обработка” этих людей с целью вырвать у них признание в пособничестве боевикам, их участия в нападениях и диверсиях, добиться соответствующих показаний на соседей, знакомых, родственников. Вам розданы показания Ахмеда Гисаева, жителя Грозного, который был в октябре насильно увезен вооруженными людьми из своего дома. Родственники похищенного обращались и в прокуратуру, и в МВД. Там, как водится, заявили, что ничего о судьбе исчезнувшего человека не знают, было возбуждено розыскное дело. А через две недели похитители освободили Гисаева. Я говорил с ним вскоре после освобождения. На руках и ногах у него были многочисленные ожоги, на теле - следы избиений и пыток. Он жаловался на боль в спине, в области легких, печени и почек. По словам Ахмеда Гисаева, после похищения его доставили в помещение ОРБ-2, где его в течение трех дней пытали, в том числе и током. Чего от него добивались? По-видимому, сотрудники ОРБ искали тех, кто участвовал в убийстве заместителя начальника этого бюро, которое произошло 13 октября недалеко от того дома, откуда был похищен Гисаев. Затем похищенного передали какой-то другой структуре (сам Гисаев думает, что его отвезли на военную базу в Ханкале). Здесь его в течение 11 дней допрашивали и пытали уже не чеченцы, а русские офицеры, скорее всего ФСБ или ГРУ. Затем отсюда похищенный был передан назад в ОРБ, а затем освобожден. Важно отметить тесное взаимодействие между различными структурами системы незаконных тюрем.

Подобных случаев правозащитным организациям, включая и “Мемориал”, известно много. Но почти всегда люди, которых освободили после похищения, допросов и пыток, не желают что-либо подробно рассказывать и, уж тем более, не хотят, чтобы мы публично называли их имена. В этом смысле показания Ахмеда Гисаева являются уникальными.

Понятно, что в течение двух недель Гисаев нигде не числился как задержанный или арестованный. Имело место похищение, без дальнейшей “легализации” ареста похищенного.

Но правозащитному центру “Мемориал” известен ряд документально зафиксированных случаев, когда похищенных таким образом людей затем “легализовали” в ОРБ-2 – через определенное время (день, два, несколько недель) исчезнувшие вдруг появлялись там в качестве официально арестованных. Причем факт похищения либо вообще отрицался сотрудниками МВД и прокуратурой, либо ими утверждалось, что неизвестные похитители освободили похищенного. А арестован сотрудниками ОРБ он был сразу после освобождения.

Об этих безобразиях, связанных с деятельностью ОРБ-2, по просьбе Правозащитного центра “Мемориал” депутат Государственной Думы Вячеслав Игрунов направил запрос Генеральному прокурору РФ. Он вам роздан. В запросе мы приводим ряд конкретных случаев с именами и фамилиями людей.

Прокуратура Чеченской Республики прислала удивительный ответ. Конечно, напрочь отрицаются факты пыток, поскольку чаще всего люди, содержавшиеся в помещении ОРБ, не подавали жалоб на применение пыток, а когда некоторые из них все же жаловались в прокуратуру, то при проверке “сведения не подтвердились”.

Также отрицаются и то, что люди перед тем, как появиться в качестве арестованных в ОРБ-2, вначале на какой-то срок “исчезали”. По этому поводу Правозащитному центру “Мемориал”, очевидно, еще придется вести с органами прокуратуры длительную переписку, предъявляя им документы и показания.

Но сам факт незаконного содержания арестованных людей в помещении ОРБ-2 прокуратура отрицать не уже может.

В чем тут нарушается закон?

Согласно российскому законодательству люди, которым предъявлено обвинение, должны содержаться в следственных изоляторах. В Грозном уже давно функционирует следственный изолятор. Отсюда арестованных должны возить к следователям на допросы и на иные следственные действия. Следственные изоляторы должны находиться под контролем прокуратуры, Международного Комитета Красного Креста и т.п. В следственных изоляторах арестованные должны осматриваться врачом, и обнаруженные следы побоев и пыток фиксироваться. Очевидно, что всех этих минимальных гарантий личной безопасности нет у арестованных, которые содержатся в ОРБ-2 в помещении, у которого какой-либо законный статус вообще отсутствует.

Что же пишет в ответе депутату В.В.Игрунову Заместитель прокурора ЧР А.В.Никитин?

Он признает, что арестованные содержатся в ОРБ-2, некоторые – в течение длительного времени. Но при этом факт нарушения закона признать не хочет. Вместо этого он сообщает, что помещение там “позволяют одновременно содержать 20-25 человек. Санитарно-гигиенические условия соответствуют установленным нормам”. А затем неожиданно расписывается в полной несостоятельности прокуратуры, как органа, наблюдающего за соблюдением законности. Как иначе воспринимать следующий пассаж из ответа?

Значит прокуратура ЧР знает, что в Грозном арестованных людей содержат в месте, не имеющем никакого статуса, не определенном никакими нормами закона. Но вместо того, чтобы немедленно пресечь беззаконие она раз за разом просит МВД хотя бы как-то юридически оформить это место, назвав его изолятором временного содержания. Но МВД игнорирует эти просьбы, и понятно почему. Потому, что прокуратура просит министерство внутренних дел нарушить закон. Потому, что изоляторы временного содержания уже функционируют при райотделах внутренних дел г. Грозного. А создание такого изолятора при ОРБ, органе, который призван вести оператинно-розыскную работу и вообще не имеет права содержать у себя задержанных и арестованных, явилось бы прямым нарушением Федерального закона РФ “О содержании под стражей, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений” и многих других нормативных актов, в том числе и приказа министра внутренних дел России.

Любому же введению деятельности ОРБ-2 в рамки закона его сотрудники противятся – это затруднит им чинить произвол, пытать задержанных и арестованных.

Пытки там продолжаются. Об этом свидетельствует еще один розданный вам документ: обращение к Генеральному прокурору РФ адвоката Лидии Юсуповой, которая возглавляет юридическую приемную “Мемориала” в Грозном”. Она свидетельствует до какого состояния был доведен, содержавшийся в ОРБ-2 арестованный по подозрению в хранении оружия, боеприпасов или взрывных устройств Хасан Сулейманов.

В конце я хотел бы сказать, что наглое, не прикрытое попрание норм законов на территории Чеченской Республики не может самым негативным образом не сказываться на положении в области соблюдения прав человека на остальной территории России. Органы МВД, ФСБ, прокуратуры приобретают в Чечне дополнительный опыт бесконтрольности, беззакония и безнаказанности. И эти навыки они неизбежно будут применять, да впрочем уже применяют, по отношению к гражданам России за пределами Чечни.