|
|
После развала СССР за пределами России оказалось белее 25 млн русских. В то же время в результате многочисленных межнациональных конфликтов более 6 млн человек, в основном русских, вынуждены были покинуть места постоянного проживания и переселиться в Россию. Почти все эти граждане оказались в непривычной обстановке, иных, более суровых природно-климатических условиях, без жилья, работы и каких-либо средств к существованию.
Главная задача состоит в том, чтобы помочь им обустроиться и адаптироваться к проживанию в новых условиях и в первую очередь научиться самостоятельно зарабатывать средства к существованию, способствуя одновременно оживлению экономики того региона, где они проживают.
В процессе решения этой задачи Российский фонд помощи беженцам “Соотечественники” с 1991 по 1998 г. активно содействовал строительству 220 тыс. кв. м. жилья для беженцев и вынужденных переселенцев, созданию свыше 84 тыс. рабочих мест, в том числе и для местного населения. За этот период выполнено работ по благоустройству в объемах до 220 млрд руб., произведено продукции на сумму более 90 млрд руб. (в ценах 1996 г.).
Основным источником финансирования проектов по созданию и сохранению рабочих в общинно-компактных поселениях беженцев и вынужденных переселенцев, осуществляемых РФПБ “Соотечественники”, является федеральный бюджет. Кроме того, используются и другие источники финансирования, в том числе средства УВКБ ООН.
Существенный элемент в деятельности фонда — работа с проектами. Отбор проектов осуществляется на Попечительском совете в процессе их коллективного всестороннего обсуждения с учетом как объективных, так и субъективных факторов.
Руководителям переселенческих организаций оказывается всесторонняя помощь в подготовке таких программ и проектов. Специалистами фонда совместно с беженцами и вынужденными переселенцами готовится необходимая экономическая, техническая и юридическая документация, проводятся маркетинговые исследования, подбирается оборудование, решаются вопросы приобретения сырья, реализации продукции, транспортировки. В состав экономической помощи входит составление бизнес-планов, смет, сметных расчетов, сопровождения проектов в процессе их реализации. Кроме того, оказываются юридические услуги, помощь в организации строительных работ и т. д.
Большинство беженцев и вынужденных переселенцев стараются селиться вместе. Так им легче преодолевать препятствия и переносить трудности, в том числе климатические, и неблагоприятную окружающую среду, которая является для них в какой-то мере чуждой. Самое крупное такое поселение — ХОКО. Это строительная организация во главе с главным архитектором Таджикистана практически в полном составе переехала в город Борисоглебск Воронежской области и занимается строительством. Там проживает около 7 тыс. человек. Они могли бы и еще принять, но все сдерживается финансированием. Большая переселенческая организация есть в Пскове, там много приехавших из Прибалтики. Им приходится переквалифицироваться, поскольку нет работы по специальности. Они никогда не занимались ни сельским хозяйством, ни каким-либо производством. (Производство у нас небольшое, мелкий бизнес, мелкое предпринимательство, на большее нас не хватает.) Среди них мало экономистов, мало организаторов производства. В этом плане мы оказываем большую помощь беженцам, в отличие от ФМС: там только выделяют деньги.
У нас это поставлено несколько иначе. В беседах мы выясняем, чего хотят люди. Например, община духоборцев из Грузии переехала в поселок, построенный для чернобыльцев, отказавшихся туда ехать. Допустим, переселенцы просят мельницу, которая стоит 600 тыс. рублей. Но эту мельницу надо установить, смонтировать, найти помещение, подвести воду, электроэнергию. Это целый комплекс работ. А таких специалистов у них нет, и им все представляется в упрощенном, радужном виде. У нас есть специалисты по мельницам. Они всегда могут подсказать, могут ту же самую мельницу подобрать. Надо помочь людям найти свою нишу, чтобы можно было выжить. Возникает масса вопросов. Где, например, брать зерно? Смололи это зерно, получили, допустим, 60% муки высшего сорта и 20% — первого. Куда эту муку сбывать? Самим печь или с партнером? Мы ставим перед ними задачу — уяснить для себя все это. Кроме того, мы не спрашиваем у них удостоверений: беженцы они или переселенцы. Для нас важно, чтобы они были зарегистрированы как община. Если мы им дадим деньги, значит, они должны стать хозяевами предприятия. Мы не запрещаем и местных жителей привлекать. Но главное, чтобы не получилось так, что хозяин, какой-нибудь местный мафиози, сначала беженцев использует, а потом через год там ни одного беженца не останется, а он начинает раскручивать свой бизнес. Мы следим, чтобы сами беженцы и переселенцы организовали при своей общественной организации предприятие и работали бы на нем, а прибыль с этого предприятия шла на благоустройство этой переселенческой организации: водопровод, улучшение санитарных условий, решение других проблем.
Когда основные моменты обсуждены, составляется проект, в котором все должно быть с экономической точки зрения просчитано. Денег не много, и просто так ими разбрасываться мы не можем. Должны быть составлены сметы, определены расходы, подготовлен бизнес-план. У нас тоже есть специалисты в этом деле, соответствующая программа, которая называется “Прожект-менеджер”. Там закладываются все необходимые данные, и машина выдает готовый бизнес-план со всеми графиками, через сколько лет и при каких условиях окупится это предприятие.
Мы составляем им бизнес-план, приобретаем оборудование и устанавливаем его. Оборудование числится за нами. Кстати, никто против этого не возражает, потому что мы как благотворительный фонд пользуемся льготами. Мы не платим налог на имущество. Может пройти какое-то время, и необходимость в этом оборудовании отпадет. Тогда мы заберем это оборудование и передадим другим. Но если будет заключен договор с этой переселенческой организацией, они смогут выкупить это оборудование на условиях лизинга, и оно становится их собственностью. И чаще оборудование поступает к переселенцам в доверительное управление, но все время оно находится, так сказать, под нашим контролем.
Мы им помогаем создавать в первую очередь рабочие места. Средства небольшие и производство небольшое. Прибыль будет невелика, зато люди смогут выжить.
Сложностей, надо сказать, возникает очень много, но у нас есть свои юристы, которые могут помочь.
В Пскове несколько переселенческих организаций договорились между собой, обратились в рыболовецкий колхоз. Колхоз обанкротился. Мы приобретаем для него хорошее немецкое оборудование по переработке рыбы: для копчения, соления, вяления. На этих условиях в колхоз входят наши беженцы и переселенцы и при долевом участии становятся хозяевами этого колхоза. Мало того, мы заключили договор с немцами о том, что рыба будет поставляться в Германию. Такое предприятие непременно выживет.
Наибольшая сложность — ограниченность средств и нерегулярность их поступления, особенно весной. Сейчас бюджет начинают утверждать, и мы знаем, что это будет тянуться до лета. Значит, и мы денег до лета не получим. К нам весной приходят представители беженских организаций, которые занимаются сельским хозяйством. Им надо закупить технику, семена, построить что-то, а мы не можем дать им денег.
В прошлом году мы столкнулись с проблемой секвестра: мы рассчитываем, планируем, покупаем оборудование. Но вдруг прекращается финансирование. Оборудование стоит. Как быть в таких случаях?
Чтобы как-то обеспечить реализацию этих проектов, стараемся решать проблемы комплексно. Мы всегда рекомендуем связаться с фондом занятости, с миграционной службой, с администрацией. В прошлом году наш попечительский совет, в который входят и депутаты, выезжал на места, мы приглашали представителей администрации. Так мы посетили два региона, в том числе Ставропольский край, где в нашей встрече участвовали глава районной администрации и представитель краевой администрации. Мы совместно обсудили программу работы, наметили несколько проектов.
Конечно, у нас нет денег на капитальное строительство. И когда приходят с такими предложениями, мы пытаемся решать это как-то иначе. Здесь может помочь администрация. Если фонд выделяет деньги на оборудование, то она уже готова предоставить переселенцам какие-то помещения в собственность или в долгосрочную аренду.
Та же проблема с землей. Мы ставим вопрос, чтобы земля была в собственности переселенцев или арендована на 49 лет.
У нас во Владимире четыре переселенческие организации. Одна из них — предприятие мукомольного производства. У них есть мельница, и им администрация отдала за бесценок пакгауз с железнодорожными путями. Они рассчитывали на то, что с близлежащего завода будут получать электроэнергию. Завод обанкротился, и все рухнуло. Мельница стоит месяц, два, три. Просят деньги: надо подводку сделать, трансформатор и кабель пропустить, для того чтобы запустить оборудование. Денег нет.
Расчет рентабельности у нас примерно такой. Стоимость рабочего места не должна превышать 7,5 тыс. долларов.
Это, пожалуй, самое главное, чем мы занимаемся, обеспечение работой.
Оказываем также посильную социальную помощь. В Воронеже есть общинно-компактное поселение “Зов”. Мы помогли им пробурить артезианскую скважину, теперь у них есть вода.
Очень сложное положение с медицинским обслуживанием беженцев и вынужденных переселенцев, особенно если они живут компактно, полноценно не обслуживаются медицинскими учреждениями плюс плохое питание, плюс нервная обстановка... У нас есть данные об эпидемии туберкулеза среди детей Ставрополья. Мы приобрели оборудование. Среди беженцев и переселенцев есть врачи, медсестры. Они работают на этом оборудовании. Для местных жителей обследование на этом оборудовании можно делать за плату, а для беженцев и переселенцев — бесплатно. Пытаемся сделать что-то на таких условиях. Здесь нужно объединение всех усилий для того, чтобы решить эту проблему. Все упирается в финансирование.
Беженцам и переселенцам все дается очень тяжело, и, конечно, надо законодательно решать, чтобы их предприятиям предоставлялись льготы, потому что они находятся в трудных условиях. Им нужно обязательно помогать выжить, это государственный вопрос.
Вопрос. Я хотел бы уточнить ваш правовой статус. Вы государственный фонд?
Ответ. Мы благотворительный фонд, общественная организация.
Вопрос. А на каком основании у вас сливается все? Фонд есть фонд, общественная организация есть общественная организация, а у вас все вместе, бюджетное финансирование.
Ответ. Мы поступили чисто прагматически, бюджетное финансирование очень тяжело получить. Мы отчитываемся по программе, которая у нас есть. Это наша программа. Была президентская программа по созданию рабочих мест, указ президента, постановление правительства, приказ Минтруда. Мы записаны исполнителями в одном из пунктов. И на основании этого пункта мы сделали свою программу и работаем.
А работаем мы более эффективно, чем служба занятости, не так формально.
Вопрос. Насколько я знаю, вас в этом году не прямо бюджет финансирует, а опосредованно, я слышал, что через ФМС?
Ответ. В этом году мы свою строчку в бюджете имели, было прямое финансирование, т.е. мы работали с Минфином. Минфином был утвержден соответствующий порядок расходования денег, в каких количествах и как. Минфин в этом плане нас контролирует.
Вопрос. Каким образом вы поддерживаете индивидуальное частное предпринимательство?
Ответ. Частное предпринимательство мы не имеем возможности поддерживать. У нас записано в законе: “оказание помощи общинно-компактным поселениям”. Недавно к нам приходил фермер, он все время с нами поддерживает связь. Мы с ним поговорили, я предложил ему объединить фермеров, чтобы это было общинно-компактное поселение.
Вопрос. Наши три проекта лежат у вас в “Соотечественниках” с марта 1997 г. Один проект по производству муки. Кстати, работа в этом направлении проведена полностью. У нас работает пекарня, которую выделила нам МОМ, мы обрабатываем земли в колхозе, который предоставил нам председатель-беженец. И вопрос о мельнице, казалось, был уже решен, но почему-то до сих пор ничего не делается.
Второй проект — фирма “Круг”, организованная беженцами из Чечни, 70% — вынужденные переселенцы, 30% — местное население. Фирма прекрасно работает: выпускает микровыключатели для пожароопасных производств и одновременно создает дополнительные рабочие места.
Третий проект — открытие парикмахерской для беженцев и вынужденных переселенцев.
К сожалению, хотя мы вам и направляли письма, информации никакой нет. Чем это объяснить?
Ответ. Объяснить это можно только тем, что те средства, которые нам выделяют, настолько незначительны, что мы удовлетворяем только несколько процентов заявок. У нас большой портфель таких предложений и проектов, но мы не можем профинансировать их из-за отсутствия денег. Я точно не считал, но примерно 95% мы не в состоянии профинансировать. Я хочу порекомендовать, пусть члены вашей организации к нам зайдут. В данный момент у нас денег нет, но надо, чтобы проекты эти лежали, были готовы. А когда появятся деньги, мы их профинансируем. Нам надо все время находиться в контакте с нашими структурами, дорабатывать документацию. У нас есть целый пакет документов, который обязателен к представлению.
Вопрос. А у вас есть конкурсы и жюри?
Ответ. Этот вопрос решается через попечительский совет. Конкурсов у нас нет.
Вопрос. У вас лежит 100 заявок, а надо выбрать 5. Каков критерий отбора?
Ответ. У нас есть проекты, которые лежат уже несколько лет, к сожалению, мы их не можем профинансировать.
В Ростове, например, есть швейное производство. Им всего-то нужно выделить автомобиль, несколько палаток, машинку швейную, а мы не можем этого сделать. Мы их включаем в план. Наш попечительский совет обсуждает эти вопросы с финансовыми органами. Есть исполнительная дирекция, там тоже обсуждаются эти вопросы.
Вопрос. Решения попечительского совета открыты для общественности?
Ответ. В принципе, я думаю, открыты. У нас не возникает конфликтов из-за отказов, нас понимают. Обсуждает все тот же попечительский совет. Соображений много, но критериев, как таковых, нет, потому что подходы там многоплановые. У нас проблем не возникает, только денег не хватает. Вот это проблема.
С. Ганнушкина. Это несколько странно. Мы помогаем конкретным людям и даем 100 рублей на человека. Но нам постоянно приходится работать над критериями отбора, поскольку оказать даже небольшую материальную помощь всем обращающимся невозможно.
Реплика. Если бы я не знал, что вы являетесь представителем фонда, общественной благотворительной организации, как вы себя называете, я бы подумал, что говорит представитель некой государственной структуры. Вы перечислили проблемы и с медициной, и с жильем, которые объективно существуют, на которые не хватает денег в федеральном бюджете. Основная проблема — неритмичность финансирования, недостаточность денег из федерального бюджета. Это те же самые проблемы, которые испытывает любой государственный орган управления, занимающийся проблемами вынужденных переселенцев и беженцев. Я хотел бы высказать тезис, что общественная организация, как и любая частная организация, может использовать более эффективно средства, которые ей поступают. Но за счет чего? За счет тех механизмов, которых нет у государственных организаций. Вы говорите о неритмичности финансирования из бюджета, мы все это испытываем. Общественная организация может рассматриваться как некий аккумулятор, как термостат, в который закладываются периодически, пусть неритмично, средства, но из которого общество, в данном случае вынужденные переселенцы и беженцы, могут черпать эти средства в соответствии с некой программой, с некой системой конкурсов и т.д. Хотелось бы услышать про механизмы, которые вы привлекаете как общественная организация, а не как государственная организация, которая нерегулярно получает деньги из бюджета.
Ответ. А что вы имеете в виду под этим механизмом?
Вопрос. Если у вас нет таких механизмов регулирования, то, простите, зачем нужна общественная организация?
Ответ. Мы не в состоянии ничего аккумулировать, мы все время находимся в состоянии догоняющего. А что вы имеете в виду под какими-то механизмами? Я просто не знаю. Ну, подскажите, я с удовольствием, может, постараюсь использовать это. Мы работаем с 1991 г., и система у нас все время совершенствуется, недостатков, конечно, очень много. Мы пытались организовать револьверный фонд. Что это такое? (Я не стал о нем говорить). Деньги не просто так отдавать, а с тем чтобы они нам эти деньги потом вернули, а мы их снова бы запустили револьвером: или им же на другое производство, или куда-то еще. Не получается у нас, к сожалению, этого. Тут правильно сказали. Критериев много. Трудно это в какую-то систему привести, если кто-то подскажет, то будем благодарны.
Во-первых, создание рабочих мест. Мы смотрим, чтобы было побольше рабочих мест, чтобы снять напряженность с беженцами в каком-то районе, насколько реальны проекты, каково отношение администрации к реализации этих проектов.
Все эти критерии сводятся к одному, чтобы деньги использовались рационально, а насколько это получается, это уже другое дело.
|
|